***
Шум начинающегося дождя разбудил девушку. Барабанящие капли гулким эхом разносились в вонючем автобусе, отскакивая от каждой отрешенной души. Запах сырости просачивался через приоткрытое окно, смешиваясь с мрачной обстановкой транспорта. Уставшие, потные из-за частой жары, люди нервно озирались по сторонам, дожидаясь прибытия. Но время мучительно тянулось, постоянно оттягивая прощальное мгновенье. Водитель, подобно раненому зверю, то ускорялся, выдавливая из себя максимум, то резко сбавлял скорость, будто специально выделяя секунды на отдышку. На поворотах машину заносило — колеса скользили по мокрой дороге влево или вправо, норовя скорее оторваться. На таких виражах пассажиры замирали, а после раздавались яростные крики и угрозы в адрес горе-водилы. Атмосфера с каждым метром становилась все напряженнее, из-за чего казалось, что каждый был готов убить, лишь бы поскорее покинуть опасную кабинку. Но девушка не обращала внимание ни на отчаянную манеру вождения, ни на разгневанных людей, что чуть ли не грызли друг другу глотки. Прислонившись к стеклу, она мертвым взглядом наблюдала за цветущей природой, что быстро сменяла себя. С каждым новым цветком, с каждым мимо пролетевшим деревцем — лес сопровождал оболочку Момоко, укутывая в свои пушистые объятия раненую душу. Сознание уже давно покинуло тело, пребывая в некой прострации. Думать не было сил, а потому мысли терновым венцом оплетали голову, оставляя лишь глухую боль. И только воспоминания о том вечере неприятным осадком стекали в сердце, не давая девушке до конца исчезнуть.***
В тот вечер Момо задержалась на тренировке, а потому вернулась позже обычного. Она уже и не помнила, получилось так специально или по чистой случайности. На тот момент в голове крутилась всего одна цель — как можно дольше не возвращаться. Хотелось остаться еще хоть на чуточку дольше, чтобы набраться сил перед встречей с омерзительной реальностью. Девушка хотела продлить иллюзию счастья, что она получала, в одиночку гоняя мяч по полю. Хотела вновь почувствовать себя живой. Хоть на мгновение ощутить приятные воспоминания тех дней, что подобно ветру, летали вокруг, подло напоминая о былом. Но как бы долго она не бежала от настоящего, скрыться в давно рассыпавшемся прошлом у нее все равно не было возможности. Момоко понимала — если продолжит цепляться за призрачное удовольствие, то рано или поздно окончательно потеряется в метаниях, не в силах отличить ложь от правды. И когда этот момент настанет — тогда она уже ничего не сможет сделать. Так и останется одна посреди пустоты, в которую сама себя и загнала. «Интересно, а они удивятся если я исчезну?» — невзначай подумала Момо, поворачивая ключ. Не ожидая радушного приема, она ступила на порог, вновь оставив все переживания за пределами дома. Сейчас ей оставалось лишь слепо ждать. Ждать, пока не закончится мучительный вечер и не начнется новый, такой же тяжкий и скучный, день. — Я дома — тихо отозвалась девушка, снимая обувь. Усталый вздох сорвался с губ, а замерзшие ступни лениво опустились на пол. На встречу вышла кошка, ласково мяукая. Нежно потеревшись об ноги, пушистый комочек замурлыкал, пытаясь согреть замёрзшее сердце хозяйки. Только этого, увы, оказалось мало. Взяв зверька на руки, Момоко направилась на кухню, в надежде никого там не застать. Не хотелось с кем-либо сталкиваться и уж тем более разговаривать. Девушка планировала накормить кошку, ведь полагала, что именно за этим она и вышла, и быстро подняться к себе. Запереться в комнате, не видеть и не слышать никого. Остаться наедине с демонами, которые ей так породнились. Но, к превеликому сожалению, на кухне хлопотала мама. Моя посуду и напевая что-то под нос, она, казалось, не замечала недавно пришедшего ребенка. — Мама, ты кормила Широ? — ровным голосом спросила девушка, присев у шкафчика с быстрым завтраком. Шум воды не смог скрыть голоса пришедшей, а потому женщина испуганно вскрикнула, обернувшись на дочь. Рефлекторно прижав руки к груди, она ошарашенно посмотрела на Момо, что, как ни в чем не бывало, рылась в поисках заветного пакетика. — Боже, Персик, ты меня напугала! Когда пришла? Прости, из-за всей этой беготни я напрочь выпала из мира. Ох, уже ведь так поздно! Ты, наверное, голодная. У нас сегодня курица под соусом, правда, немного подгоревшая… Но ты иди мой руки, а я пока подогрею — развернувшись, быстро затараторила матушка, бегая глазами. Момо показалось, будто она застала мать за чем-то непотребным, раз та начала так паниковать и оправдываться. Девушка не разделяла энтузиазма матери. Женщина казалась слишком шумной, резвой, а ее извечная забота гадкой и наигранной. И пускай она понимала, что мать искренне за нее переживает, никак не могла принять тот факт, что кто-то может быть добр к ней. А потому каждый раз неосознанно возводила стену между ними, не давая и шанса наладить контакт. — Все нормально — сухо произнесла Момо, наконец найдя последнюю пачку корма. Увидя блестящую упаковку, кошка поначалу радостно замяукала, а после спрыгнула и убежала восвояси, — видимо, не голодная… — Но как же… — хозяйка удивилась, а после присела около дочери. Взяв ее ладони, она ласково продолжила, — уроки ведь давно кончились, а ты только сейчас вернулась. Если будешь целый день ходить голодной — бысто организм погубишь! — Я купила батончик. — Но!.. — Мама… — обеспокоенную тираду прервали. Девушка встала, закрыла шкафчик и направилась к лестнице. Напоследок, одарив мать фальшивой улыбкой, она произнесла всего одну, уже давно выученную фразу — у меня все хорошо. Сердце женщины предательски сжалось. Понимая, что при дальнейшем напоре дочь только сильнее отдалиться, она отступила. Снова оставила все как есть. Отпустила, не понимая что делать дальше. — Хорошо. Тогда я оставлю разогретую тарелку на столе. Как захочешь — спустишься и поешь — виновато произнеся, она опустила голову. Момо лишь кратко кивнула и удалилась под скрип дощечек. Женщина так и осталась сидеть у шкафчика, пытаясь понять, в какой момент ее ребенок так изменился. Для девушки наступила желанная тишина. Преодоление лесницы не заняло много времени. Момоко желала как можно скорее убежать от всего, что окружало, спрятаться, чтобы никто не мог ее отыскать. Наконец очутиться в месте, где безопасно, где никто больше не тронет. Закрыться, запереться и разрыдаться, выпустить все накопившиеся эмоции после длительной тренировки. Не включая свет, она наощупь прошла в комнату. Дверь со скрипом закрылась, погрузив место в обволакивающую темноту. Глаза быстро привыкли к мраку. Момо не доставило особого труда отыскать кровать — она единственная освещалась скудными лучами только зашедшей луны. Пробиваясь сквозь дырявую занавеску они мягко падали на одеяло, нахально маня к себе. Словно говоря: «Подойди, приляг. Мы скроем тебя в своих объятиях, защитим от ужасного мира. Только мы и больше никто». Впрочем, усталость взяла свое, а потому, поддавшись ли уговорам или же нет, Момоко все равно упала на кровать, стоило ногам подойти ближе. Тело быстро размякло, отчего глаза непроизвольно закрылись. Глубокий вздох сорвался с губ, а мысли порывисто закружились в голове, вереницей повторяя все события за день. Но истощенная душа оказалась сильнее — на самобичевание попросту не хватило сил. Момо потребовалось всего пара минут, прежде чем сознание погрузилось в глубокий сон. Только на долгий отдых она могла не расчитывать… Проснулась девушка от настойчивого стука в дверь. Сонливость испарилась, стоило только задуматься, кто это мог быть. Мама никогда так упрямо не пыталась вломиться в комнату, а потому напрашивался только один ответ. Вернулся отец. И ему сейчас, в это же мгновение, зачем-то позарез нужна была Момоко. Холодок неприятно пробежал по спине. Она же вела себя тише мыши, с чего такое желание увидеться? Неужели что-то случилось, пока она спала? А может, он решил напомнить про старые просчеты? От росшего количества вопросов девушке лишь больше становилось не по себе. Ком подобрался к горлу, а руки похолодели. Мысли в бешеном вихре пытались отыскать лазейку, как надежнее переждать надвигающуюся бурю, и стоит ли вообще отзываться. «Может притвориться мертвой?» — навязчивая идея стрелой пронзила голову, но была расценена как глупая шутка. Сердце беспокойно застучало в груди, барабанными ударами раздаваясь в висках. Желание забиться под кровать нарастало с каждой секундой. — Эй, Момоко, просыпайся. У нас семейный совет — надо обсудить нечто важное! — внезапный грубый голос из-за двери заставил девушку вздрогнуть всем телом. Холодный пот скатился по лицу. Сердце ушло в пятки, — спускайся уже, я задолбался к тебе долбиться! Даю две минуты. Не явишься — лично снесу этот грёбанный замок! Ей не сбежать. Выхода нет. Придется только повиноваться. «Раз уж семейный совет, значит и мама будет там присутствовать» — заключила Момо, приподнимаясь в постели. Лишь эта женщина могла усмирить зверя, к которому она направлялась. Единственная, ничтожная надежда возлагалась на то, что мужчина будет в хорошем расположении духа, и все благополучно обойдется. Если же нет, то тогда даже влияние матери не сможет утихомирить его гнев. И тогда на Момоко вновь обрушатся все невзгоды мира. В таком случае она больше не станет терпеть. Записка итак долгое время пылится под кроватью… — Я-я сейчас спущусь! — голос дрогнул, сломался, стал похож на предсмертный писк некогда грозного зверя. Девушку в очередной раз пробила мелкая дрожь. Голова пошла кругом, с каждой секундой режущей болью проходясь по вискам. Дыхание сбилось, сдавливая легкие и горло. Момо показалось, что стоит ей встать, как она тут же грохнется в обморок. — О, так ты не спишь — как-то разочарованно протянул мужчина, будто ожидая другой реакции, — тогда торопись, я не шутил про две минуты. Едкий, надменный смешок и одинокое постукивание трости медленно отдались от комнаты. Когда звуки на лестнице окончательно стихли, комната вновь погрузилась в тишину. Лишь сбившиеся дыхание хрипотцой отдавалось где-то в глубине, напоминая рычание брошенного зверя, что медленно умирал от кровоточащих ран. Он ушел. Момо обессиленно рухнула на кровать. Руки неприятно заныли после долгого напряжения, а ноги медленно скатились с матраса. Ледяные ступни столкнулись с промерзшим полом, что при соприкосновении создал какое-то подобие устойчивой почвы. Девушка понимала — если продолжит тянуть, то лишь сильнее усугубит положение. Нужно было как можно скорее спуститься вниз. Отсидеться, выслушать все крики и претензии, а после вновь запереться в своем маленьком мире, где опять окажется одна, в безопасности, вдали от всех страхов. И как бы сильно Момоко не хотела — она по-просту не могла проигнорировать слова отца. Для нее это был приказ, который нужно было незамедлительно исполнить, даже если бы ты была мертва. Переступить через страх, через неприязнь и ненависть. Встретиться с хозяином лицом к лицу. Словно верный пёс, которого позвали по команде «ко мне», и удерживали, твердя «рядом». Первая попытка подняться не увенчалась успехом. Ноги стали похожи на мешки с ватой — отчего держать равновесие, и уж тем более спускаться с лестницы, было бы проблематично. К тому же назойливое покалывание сопровождало каждую попытку напрячь мышцы. Но Момо не могла остановить время чтобы как следует размять ноги. Стрелка на часах неумолимо неслась вперед, напоминая, что блаженные две минуты подходят к концу. Становилось беспокойнее. Крехтя, девушке все же удалось отцепиться от одеяла и выпрямиться. Оставалось за малым — дойти до двери и выйти за ее пределы. Навстречу тому, о чем в тот момент она даже не подозревала…***
Водитель резко затормозил, оповещая пассажиров, что пора бы им уже выметаться из салона. Похоже, атмосфера накатила и его.Толпа возмущенных двинулась к открытым дверям, толкая и пихая друг друга. Все поспешили как можно скорее покинуть автобус. После сильного толчка Момо медленно вернулась в реальность. Измученно потерев лицо, она осмотрелась. Транспорт стоит, вокруг шумные люди, а напротив окна огромное здание с табличкой «Японская футбольная ассоциация». «Приехала…» — не до конца проснувшись, она медленно встала с места и, закинув сумку на плечо, вышла, напоследок поклонившись водителю. Морозный ветер вмиг всколыхнул персиковую копну, стоило только покинуть душную кабинку. От резкой смены температуры Момо поежилась. Здесь оказалось холоднее, чем в Отару. Потуже затянув шарф и натянув рукава мужской формы как можно ниже, девушка шагнула к воротам. Вытащив из кармана потрепанное приглашение, она еще раз убедилась — ей сюда.***
Автобус уже давно уехал, оставив Момоко одну в незнакомом месте. Впереди гнетущая неизвестность, на которую она должна потратить месяц, позади отчий дом, в который не вернуться, пока приказ не будет исполнен. Теперь она не сможет повернуть назад. Вернее, он…