"Вскрыть себе вены - это не насилие. Банки излечат любовь и уныние. Насморк пройдёт с весной и летом. Пару пилюль и пару таблеток"
Антон сидел и, наклонив голову, наблюдал за людьми в ночном клубе. Сейчас ему казалось, что это не он, а чужое тело, в котором ты являешься гостем. Чужое тело, чужие мысли, чужая жизнь... Парень представлял, как несколько лет назад, точно так же, голубые глаза жадно всматривались в каждого, кто заходит, выбирая себе жертву. А он... За несколько недель смог стать копией того, кого любил, но ненавидел больше всего на свете. Отражением человека, который сломал, но не смог склеить осколки прошлого."Пьянство, друзья, походы по барам Для тебя я — теперь это мало"
Каждый раз, ненавидя себя за свои поступки, он вспоминал Арсения. Безэмоциональное выражение его лица, без капли жалости. Сейчас брюнет смотрел по-другому... Антон заходил к нему несколько раз, и каждый из них заканчивался для мужчины точно так же, как для Шастуна несколько лет назад. Но глаза... Парень не мог вернуться в прошлое и увидеть свой взгляд, но уверен, что смотрел именно так же. И теперь страшно, что он не сможет сделать то, что хотел... Когда Антон прикрывал глаза, в мысли сразу бросались губы мужчины. Их вкус и ощущение, что разливал этот поцелуй по телу... Да, непродолжительный. Но такой ведь желанный. И сколько бы Шастун не внушал себе, что это ради мести; что он хочет ввести мужчину в такое же непонимание происходящего... Всё это казалось дешёвыми отговорками. Но ему нравилось. Всегда."Все обязательство связаны телом Секс — как предательство, грязное тело"
Антон встал со своего места, направляясь к выходу, потому что терпеть биты современной музыки казалось невозможным, как и вникнуть в их смысл. Однажды, он обещал себе, что будет заниматься любовью только с любимым человеком. По сути, он выполнил это. Любовь это не у него... Любовь это у его родителей, у Паши с Ляйсан... Такие люди умирают от своей любви. А у него был только секс."Я ненавижу тебя так сильно Ненавижу тебя так сильно"
***
Арсений сходил с ума, находясь один в этой комнате. Всё тело болело, а свежие садины на спине не давали даже нормально сидеть. За две недели Шастун заходил к нему всего несколько раз, и каждый заканчивался болью, как физической, так и душевной. Арсений не мог смотреть на такого парня... Это не Антон. Что бы тот не говори. Люди не меняются так, они всё равно остаются собой. Несмотря на всё, что делал Шастун, пытаясь быть похожим на него, сердце всё равно делало сальто, как только были слышны шаги за дверью. В такие моменты мужчина начинал понимать, почему Антон так смотрел снизу вверх и даже улыбался, когда жил у него. На самом же деле, он понимал, что сейчас главное его счастье превратилось в тень. Причём собственную."Целовать, чтобы вызвать отвращение Выжит искренний тем, кем был пригрет"
Арсений никогда не думал, что терять людей так больно. То, что Антон сможет добраться до его старых ран, надавить на больное. Ещё больнее было и то, что парень обратился за помощью ни к кому-то, а к Журавлёву... Как он вообще вышел на него? Что их свело? Мужчина знал об этих встречах, но не думал, что у Шастуна хватит сил зайти так далеко... На себе брюнет до сих пор ощущал вкус его губ, и это, наверное, единственное, что приносило удовольствие в этой темноте. Но, несмотря на свой возраст, статус... Он не мог пойти против Антона. Пойти на попятую — значит показать, что ты сломлен. Даже, если это и так. Даже, если у парня ещё и остались чувства. За его спиной стоит человек, гораздо сильнее, который не даст ему сделать шаг без его ведома. Антон просто не понимает, с кем связался."Ты – это всего лишь местоимение, Соль на рану и красный свет"
Арсений вновь взглянул на дверь, желая услышать там шаги, от которых участится дыхание, и не важно, что за этим последует. Мужчина знал, что Антон всё ещё любит его, и понимает, что это взаимно. Но он никогда не скажет это... Даже под дулом пистолета.***
— Антон, какие планы? — поинтересовался Журавлёв, заходя к нему в кабинет. Шастун устало поднял голову и окинул его взглядом. — В плане? — В плане Попова. Дмитрий подошёл ближе и присел на угол стола, что очень не понравилось Антону, который вполне ясно обозначил это, выгнув бровь. — Тебя это не касается. — Опять амуры заиграли? — Журавлёв улыбнулся краешком губ. — Шастун, мы с тобой не на это договаривались. — Свою часть уговора я выполнил, а тебя здесь уже давно не держат. Дмитрий задумчиво кивнул и, ничего не ответив, вышел за дверь. Обиделся? Ну и пусть. До него уж точно сейчас нет дела. А на Арсения у него свои планы... Которые касаются только их двоих.***
Мужчина вздрогнул от шагов за дверью, которые совсем не ожидал услышать так рано утром. Особенно учитывая, что Шастун не заходил к нему уже пару дней. — Неужели... А я думал, ты про меня забыл... — несмотря на боль во всём теле, которая, к счастью, уже утихала, он не станет унижаться перед ним и показывать свою радость. От взгляда мужчины и не укрылось, что кудрявые волосы парня были взъерошены, а глаза, будто в панике, бегали по комнате. Тем не менее, тот закрыл дверь и спиной облокотился о стену, останавлявая на нём свой взор. — А ты про меня разве нет? Арсений ничего не ответил на вопрос и отвернулся, стараясь скрыть переживание в своём взгляде. Антон явно чем-то встревожен, а он... Ничего не сделает..Не сможет. Но парень по-своему интерпретировал это действие и протянул: — Ну нет, дорогой, не стоит обижаться. У нас с тобой сегодня... Особая программа. Попов нахмурил брови, заметив, как голос Антона слегка дрогнул. Он в принципе вёл себя странно, а сомнения буквально ощущались в воздухе. Что он хочет?.. — Удиви меня. — Попов встал на ноги и скрестил руки на груди, чем вызвал ухмылку парня. — Обязательно... На несколько мгновений тёмная комната погрузилась в тяжёлую тишину, от которой даже Арсению стало не по себе. Обычно Антон с ходу начинал "игры" с ним, делал всё быстро и говорил довольно мало. Сейчас же...***
Антон молча стоял у стены, даже не смотря на мужчину, который находился напротив. Он знал, что Попов ожидает действий, что переживает и, возможно, напуган. Во всяком случае, Шастун на это надеялся. То, что собирался сделать парень... Антон знал, что это окончательно добьёт Попова и, к удивлению, не хотел этого. Он не мог делать всё слишком быстро. Не по-Шастуновски это. В конце концов, даже Арсений иногда был нежен с ним, не так ли? — Ант... — Замолчи. — Антон согнул палец, жестом показывая тому подойти ближе. — Иди сюда, Попов. Мужчина без слов подошёл ближе, останавливаясь напротив. Шастун провёл языком по губам, всматриваясь в черты его лица. Мало... Слишком мало... — Снимай футболку. — А не слишком ли ты разогнался, сладкий? — съязвил Арсений, но всё-таки потянул за край одежды, снимая её, и, оставаясь в одних брюках. Антон быстро пробежался глазами по каждому миллиметру его кожи, впитывая в себя каждую частичку и, задерживаясь взглядом на садинах и синяках. Это сделал он?.. Рука сама потянулась к телу мужчины, слегка дотрагиваясь до уже фиолетового, синяка. Парень медленно провёл ею, чувствуя, как тело Попова напрягается под ним. — Что ты делаешь?.. Антон поднял голову, встречаясь с голубыми глазами, которые смотрели со страхом и недоверием одновременно. Непроизвольно на губах расплылась улыбка, и он убрал руку. — Ничего. Шастун полностью развернулся к мужчине и прильнул своими губами к его. Сделать это было не сложно, ведь Попов был чуть ниже ростом. Арсений замер на несколько мгновений, а Антон слегка поморщился от металлического привкуса во рту, но было уже всё равно. Шастун целовал глубоко, сплетаясь с чужим языком и, удерживая инициативу в своих руках. Хотя Арсений даже не пытался взять контроль, лишь активно отвечал на поцелуй."Выбирать то, что вредно, Подкинув монетку"
Попов сильнее прижимался ближе, млея от действий парня. Антон одной рукой придерживал его за затылок, другой гладил шею и плечи, удивляясь своему порыву. Из утопии Шастуна выдернули руки Арсения, которые медленно обхватили край его одежды. Антон сильно прикусил того за губу, показывая протест на действия, а затем... Отстранился. Казалось, Попов был так же удивлён, как и он сам. Растрёпанные волосы, удивлённый взгляд и синяки на теле... Всё это делало его похожим на загнанного зверька."Глупо верить в твою доброту"
Шастун склонил голову, раздумывая, стоит ли продолжать. И... Да, определённо стоит. Антон вновь надел на себя маску безразличия, скрещивая руки, смотря на мужчину сверху вниз. Он взглядом указал на пол и слегка приподнял уголок губ. — Ты знаешь, что делать. Голубые глаза из удивлённых стали покорными, и мужчина без слов опустился на колени. Антон сам не понял, почему тот так ведёт себя. Вот, возможно, это шок от недавнего поцелуя. Пока Попов расстёгивал ширинку на его брюках и стягивал боксеры, парень не мог перестать чувствовать металлический привкус от губ мужчины. Пожалуй, это блаженство перекрывало лишь то, что происходило внизу. А когда Арсений языком провёл по основанию, Шастун буквально выгнулся ему навстречу от наслаждения. Рука парня легла на голову брюнета, направляя, и самостоятельно задавая ритм. Арсений уже по привычке не использовал руки, заглатывая ствол до основания. Он проводит языком по уздечке и надавливает на чувствительные точки. Учащённо дышит на лобок, после чего широко ведёт по всей длине. Антон видел, что мужчина тоже возбудился, и его тело предательски выдавало своего хозяина. Однако, это не входило в давние планы парня, а ещё сильнее отклоняться от них он не мог... Шастун резко втянул воздух сквозь зубы, притягивая старшего ближе к себе и кончая ему в рот. Он учащённо дышит, а мужчина стоит на коленях. Первый раз в этом положении Арсений выглядит по-настоящему покорно. Будто уже проиграл. Парень протянул к нему руку, приподнимая подбородок, заставляя смотреть на себя. Большим пальцем он с лёгким нажимом провёл по его губам. — Умница. — тихо сказал Шастун, и, под непонимающий взгляд Попова, вышел из комнаты, оставив того одного.***
Антон стоял около зеркала. Часы показывали девять утра, а значит он час назад вернулся от Арсения. Парень не знал, что ему делать раньше. Он запутался. Он... — Антон, можно? Шастун перевёл взгляд на вошедшего и закатил глаза. — Ты уже здесь. — И всё же. Вдруг ты не в духе. — Всё именно так. Он повернулся к мужчине, который уже успел сесть на диван в углу комнаты и сейчас смотрел на него внимательным взглядом. — Не наш ли прекрасный пленник виноват в этом? Антон поднял на него тяжёлый взгляд и крепко сжал зубы. — Нет. — соврал он. — Я к нему сегодня не заходил. Дмитрий приподнял брови. — Вот это сила воли... А вчера? — И вчера... Тебе что-то нужно? Дмитрий, если тебе так принципиален Арсений, то забирай его, я умываю руки. — для правдоподобности он поднял их вверх, как делают в фильмах. — Серьёзно, если уж ты настолько зависим. — Из нас двоих здесь зависим явно не я. — заметил Журавлёв. — Но да, Арсений для меня принципиален. Но ты, кажется, собирался к нему? Антон кивнул, сжимая кулаки в карманах брюк, стараясь из всех сил держать себя в руках. — Да, и больше ты меня здесь не увидишь. — Журавлёв удивлённо поднял брови. — И сможешь наслаждаться своим Арсением, сколько душе угодно. Дмитрий ничего не ответил на это, лишь молча пожал руку и кивнул, будто принимая чужой выбор. Будто это его выбор. Как только мужчина вышел, Антон сразу же пожалел о том, что сказал. Он открыл тумбочку и достал оттуда пистолет. Тот самый, которым в первый раз заставил стонать старшего. От которого и сам в первый раз..Он ещё раз прокрутил в голове диалог и понял, что не может поступить иначе. Не может отступить просто так. Из уважения к родителям, к себе и хотя бы к тому же Журавлёву. Сейчас... Он последний раз взглянул на себя в зеркало и спустился обратно. — Неужели на второй раунд? — протянул Арсений из противоположного угла. — Не в этой жизни. — пробормотал Антон. — Что? Наверняка, Попов сейчас в смятении. Действительно, тот вжимает его в стену и душит, то игнорирует, то топит, то ласкает и говорит приятные слова. Любит? Ненавидит? — эти вопросы были в голове Антона до сих пор. — Арсений, ты помнишь, что это? — Шастун достал оружие и покрутил, демонстрируя. — Такое не забыть... — протянул мужчина. — Ты кончил от него у меня дома. Ты так стонал... — Замолчи! Антон ожидал совсем не этих слов и эмоций. Но, возможно, так будет даже лучше. — На правду не обижаются, милый. Парень в два шага преодолел расстояние, разделяющее их, и приставил дуло пистолета к виску мужчины."Мы с тобою предали друг друга так метко, Вызвав пустоту"
Арсений резко выпрямился, но на губах его продолжала играть улыбка. — Тошенька, да ты снова вершаешь судьбы. — он усмехнулся. — Знаешь, а ты ведь намного хуже меня, милый. В голове Антона пронеслись сотни мыслей и воспоминаний, но он поспешил все их заглушить. Те же фразы, те же люди, но разные роли. Сегодня главный он. — Не неси чушь, Арсений. Не я убил своих родителей. Не из-за меня погиб мой друг. Не я оставил свою жену умирать... Последнее он добавил с особым нажимом, припоминая что-то из слов Журавлёва, но эффект был на лицо. — Не смей! — мужчина даже дёрнулся, забывая о дуле пистолета. — Ты ведь ничего не знаешь. Ты никогда такого не... — Не чувствовал? А ты мне дал хоть раз это сделать? Пол своей жизни я потерял из-за тебя, Арсений. А знаешь, что самое обидное? Что я не один такой. А кто-то потерял эти жизни совсем. — Ты... — Ты немощный, Попов."Я ненавижу тебя Так сильно, И от этого невыносимо"
Антон опустил дуло и отошёл на шаг, желая взглянуть на мужчину. Последний раз. — Сделай это... — Прости? — Убей меня, Антон. Парень перевёл взгляд и уставился в пустую стену. — Кажется, ты убивал за это, не так ли? — Попов молчал, а Антон продолжил, зная, что эти слова не уйдут дальше этой комнаты. — Знаешь, ты ведь убил всех, кого я любил. Даже часть меня. А самое ужасное... Что я ведь любил тебя... И, наверное, люблю до сих пор. И эти чувства не сравнить ни с чем."Я немного понервничаю и поёрзаю, Чтоб слабо не крикнуть: "вернись"
Арсений поднял на него взгляд, и Антон с удивлением обнаружил в его глазах слёзы. Он смотрел на него, а весь мир вокруг как-будто замер..Ждал.. Не существовало больше ничего. — Я тоже тебя люблю, Антон. Я никого не любил так сильно. "Жаль, что вся наша любовь, лишь больная привязанность друг к другу" — подумал Антон, поднимая руку. — Жаль, что уже слишком поздно. Громкий выстрел заглушил всё вокруг, а тело мужчины с грохотом упало на пол. Тот, с кем он целовался всего час назад; тот, кто убил его родителей; тот, кто разрушил его жизнь... Этого человека больше нет. Он убил его своими руками. Антон подумал, что даже не соврал Журавлёву. Тот и правда больше его не увидит, а с Арсением... Теперь с мужчиной может делать что хочет. И с ним. Следом послышался ещё один выстрел, а затем упало и тело Антона. Шастун исполнил то, что хотел — он уничтожил главного врага своей семьи. Но никто не обещал, что он будет жить без него."Ты - это отголосок прошлого эмоцией Ты - это чистая ненависть"
Все мы совершаем ошибки, Даже хотя защитить, Понимая последствия, Слишком поздно, Думая, что это конец. Думая, что так будет лучше, Причиняем другим мы боль. Как бы сами, то не осозная, Мы как лучше, убиваем всех. Без сожаления точно, Нельзя понять такую До боли простую вещь, Для себя мы всегда весь мир, А для остальных лишь обычные люди. Да, конечно, любимые нас любят, Но в душе иногда ненавидят, И хочется порой кричать, Что все нормально люди, Так было, и будет всегда. Те, кто ненавидят больше, чем Любят, мириться лишь с этим, До конца. Можно вечно, во всем винить другого, И в проблемах всего своего мира, Но это не решает же их, А лишь задевает иного.. Осознание приходит не быстро, И долго мучаясь, с желанием победить, Порой совсем, о себе забываем, Ведь мы сами для себя целый мир. И тучи в небе бушуют, Когда кошки в душе скребут, Планем алым горит лес, Но уже его не спасти. Начиналось все довольно просто, Украл, сломил и влюбил, Но не думал, что не всё лишь так просто, Начало свое имеет всегда всё, Даже если обидно кончалось. Конечно, начало трагично, Привыкание долго ко всему, Думаешь, как раньше не станет, Но не веришь, что конец- это всё. Хоть и больно тебе так сильно, Ты терпишь, и в глазах тоска, Страдаешь, не ожидая провала, Своего главного в жизни врага. И вроде кажется, в глубине далекой, В свежих просторах весна, Бумеранг же работаешь тоже, Но от чего в душе пустота? Конец очевиден, вы правы, Никогда не будет в этом мире так, Те, кто берут лишь силой, Забирают себе не своё, Ожидая чужого провала, Не думают только о своём. У каждого из нас лишь свой конец, И нельзя нам думать о других, Люди, не верившие в свой финал, Не найдут никак своего начала.