***
Антон шёл по длинному коридору дома, который бы никогда не назвал своим. Здесь всё было чуждо ему, сделано слишком вычурно, а большое обилие комнат пугало. Матвиенко приобрёл ему эту недвижимость месяц назад, но Шастун так и не переехал сюда окончательно. Зато теперь здесь жил не только он. Все приближённые к нему люди проживали здесь же, на первом этаже, ближе к Арсению, который, возможно, всё же попытается как-то выбраться. Попытка не пытка, конечно, но у него всё равно не выйдет... — Антон! Как всё прошло? Рядом с ним, подстраиваясь под его шаг, пристроился Журавлёв, и парень запоздало вспомнил, что тот теперь тоже живёт здесь. Прогоняя из головы образ Арсения, лежащего под его ногами, он попытался выдавить подобие улыбки. — Неплохо. — Как-то кратко. — Дмитрий окинул его недовольным взглядом. — Никаких подробностей? <tab Шастун поджал губы. Этот разговор не нравился ему абсолютно. Как бы сильно Журавлёв не помог, Арсений всё равно был только его. Делиться какими-либо подробностями с кем-то он не собирался. — Тебе нужно знать точно, что и в каких количествах я в него... — Ты прав. — перебил его мужчина. — Я посмотрю сам. Антон будто в замедленной съёмке смотрел, как Дмитрий произносит эти слова, а затем разворачивается. "Я посмотрю сам" Даже при одной мысли о том, в каком состоянии сейчас находится Попов, сердце Антона предательский сжималось. Он и так еле останавливал себя, чтобы прям сейчас не кинуться к мужчине и не выпустить его... Или сделать ещё что-нибудь. Всё-таки ненавидеть, гораздо проще, чем любить. Ненависть можно контролировать, её можно скрыть... А любовь выдаёт человека с головой, заставляя забыть о всех ужасах, что творил другой. И если Журавлёв сейчас увидит Арсения... Антону казалось, что тогда он лишится чего-то своего. Чего-то интимного. Того, что доступно только ему одному, а другие не имеют к этому никакого отношения. Рука сама потянулась к локтю мужчины, разворачивая, и тем самым останавливая его. Дмитрий посмотрел на пальцы Антона, крепко сжимающие его руку и выгнул бровь, ожидая пояснений. — Ну и? — Не сейчас. — Антон сказал это настолько взрослым и настолько властным голосом, что сначала даже не узнал себя. Мужчина наверняка тоже это заметил, потому что поджал губы, поворачивая голову в сторону, где находилась "камера" Попова. — Почему же? Мозг Шастуна лихорадочно пытался придумать хоть какую-то причину, по которой мужчине нельзя было увидеть Арсения. Тому, кто помог ему добиться этого, благодаря кому он впринципе сейчас находится здесь. — А чего ты хочешь этим добиться? Причинить ему боль? — парень усмехнулся. — Поверь, этого ему сейчас достаточно, и он даже не заметит твоего присутствия рядом с собой. Журавлёв окинул его долгим взглядом и выдернул руку, которую Антон до сих пор неосознанно держал. Что-то промелькнуло в его взгляде, и парень понял, что в этот раз победил. — Возможно, ты и прав... Но если ещё раз скажешь подобное, я посчитаю, что у тебя "Стокгольмский синдром". Или лучше уже сказать — "Лимский"? Хоть это и было сказано с явным сарказмом, у Шастуна в душу всё равно закралась тревога. Казалось, что желание никому не показывать своего "заключённого" не пройдёт так быстро. — Говори как хочешь. Антон отвернулся от него, скрываясь за поворотом. Сейчас он был уверен, что Журавлёв не пойдёт к Арсению, но что будет утром... Да, он встанет раньше и сходит к мужчине раньше, чем это сделает Дмитрий. И хоть удовлетворение, от вида униженного Арсения, всё ещё растекалось по телу, доставляя невозможное удовольствие, в сердце всё равно закрадывалась тревога. Он там один, без одежды и без еды. Да, когда мужчина запирал его, это были далеко не самые лучшие дни, но без всего тот его не оставлял никогда... Хотя бы вода обычно была. На встречу к нему вывернула девушка, и Антон жестом руки остановил её. — Здравствуйте, Антон Андреевич. — Здравствуй. Мне нужно кое-что уточнить, по поводу... М-м-м-м... Арсения Попова. Девушка, казалось, совсем не удивилась этому имени. Журавлёв конечно говорил, что все люди здесь проверенные, и он их ко всему подготовит..Но то, что ей всё равно, что в этом доме сидит запертый человек... Антон покачал головой. Когда-то и он сидел так же взаперти, и что-то никто не рвался к нему на помощь. — Нужно что-то сделать? — Да, принесите ему одежду... Любую. И еды. Нет, воду... Только одежду и воду. Девушка слушала его сбивчивые указания и кивала, не переставая улыбаться ему. Антон проводил её взглядом, когда она, кивнув, скрылась за очередным углом. Нет, всё-таки он сделал неправильно. Арсений не заслужил от него и капли воды, об одежде не могло идти и речи... И сердце, что предательский сжималось при одной лишь мысли о мужчине, ужасно бесило. И поступил он сегодня с ним слишком мягко. Завтра он нагонит всё упущенное... Прямо с утра. И никакой Журавлёв не придёт раньше него.***
— Да сделай ты это уже! Зелёные глаза с жестокостью смотрели на него, не оставляя ни капли сомнения, что жалости не будет. — Пожалуйста, Антон... — Нет, я не буду повторять твои ошибки — Я прошу тебя... Арсений резко открыл глаза, внезапно осознавая, что всё ещё сидит в подвале Шастуна. Один, самого Антона нет... По лбу медленно стекала капелька пота, а в голову медленно возвращались воспоминания, сначала сна, а потом того, что было перед... Мужчина сел на полу, поправляя мятую футболку, которую ему положили около двери, пока он не видел. А может и к лучшему, что не видел. Видимо Антону всё же жаль его... Да, он был прав, когда говорил, что парень не сможет быть настолько похожим на него. Это лишь напускная жестокость, его попытка обмануть самого себя, но Попова... Его так просто не обмануть. Во сне Арсений просил Антона, чтобы тот убил его. Конечно, он знал, что есть насильники, после "общения" с которыми, люди умоляют о смерти. Его умоляли о смерти. Но Антон никогда этого не дождётся этого от него. Это выше него. "Моя способность любить была безжалостно вытравлена из меня..." — пронеслась у него в голове давно заученная фраза. Это был ответ для Павла, родителей, для самого себя... Когда сидишь в одиночестве, в голову начинают лезть разные и совсем ненужные мысли. Моменты, о которых Попов давно обещал самому себе не вспоминать. Сейчас же это было невозможно... Мысли занимал либо Шастун, либо она. Думать об Антоне было слишком больно, ведь сердце, о котором Попов когда-то забыл, начинало пылко биться при упоминании этого имени. А она... Она просто была переломным моментом в его жизни, показавшем, что всё в жизни решает только одно — деньги. Нет ни любви, ни чувств, ни жалости. И если тебе что-то нужно — бери силой. И он расстворился в событиях своего прошлого... 15 лет назад: — Я дома. — Арсений зашёл домой и быстро снял обувь, настроженно вслушиваясь в тишину дома... Слишком тихо. — Алёна, ты дома? Мужчина прошёлся по комнатам, но девушки нигде не оказалось. На секунду голову пронзила мысли, что, возможно, она сбежала... Но деньги в сейфе остались на своих местах. Нет, она бы не ушла сама, учитывая её положение... Рука быстро нашарила телефон в кармане, но даже после долгих гудков, на том конце не сняли трубку. Зато через считанные секунды пришло сообщение: Неизвестный: "Если хочешь видеть её живой, приезжай на пятый сектор" Арсений поджал губы, ещё раз переписывая сообщение. Конечно, он понимал, что живя с девушкой достаточно богатого человека — опасно. И, конечно, когда он начал строить свой бизнес, внутри всегда была тревога, но он никогда не думал... Однако сердце гулко стучало не от страха за Алёну, что очень его удивляло, а скорее за маленького человечка, что она носила под сердцем. Пока он ехал в машине, всё больше расскрывался страх лишь от одного — бездействие. Бездействие — хуже чего бы то ни было. В любом другом случае ты можешь на что-то повлиять, а здесь... Не можешь сделать ничего. Только смотреть и представлять. А мысли в голову закрадывались не самые приятные. Начиная тем, что его девушку просто где-то держат, и заканчивая издевательствами, чуть ли не доходя до убийства... На пятом секторе его ожидала лишь одна машина, и Попов без какого-либо страха подошёл ближе. Впринципе, его не пугало почти ничего, кроме осознания, что дорогие люди находятся в опасности. — Арсений... А ты быстро. — послышался голос из открытого окна и мужчина сразу подошёл ближе. — Где моя жена? — спокойно спросил он, будто внутри не бушевала буря. — На сколько я знаю, она тебе не жена. А вообще... С ней всё хорошо , она с родственниками. Пока что всё хорошо. Арсений сощурил глаза и почувствовал, как дыхание стало тяжелее. Этот человек раздражал его, а ощущение, что он сейчас зависит от него, навивало чуть ли не ужас. — Где она? — Смотри, у тебя сейчас два пути... — продолжал незнакомец, будто бы не замечая вопросов Попова. — Либо ты просто остаёшься ждать и вскоре тебе приходит видео... Очень интересного характера, либо... — Либо? — Я бы на твоём месте не перебивал меня, сейчас я могу сделать так, что её быстро не станет. — дождавшись, пока Арсений успокоится, тот продолжил. — Или ты переписываешь бизнес на тестя. — Что? — Попов резко поднял взгляд, но мужчина уже закрыл окно, а машина начала отъезжать. — Что ты несёшь! Она его дочь, он ничего... Арсений замолчал, понимая, что его уже всё равно не услышат. Неужели, это всё "шуточки" его родственника. Это проверка на верность? Что за чушь... Тем не менее, Попов знал, что тот ничего не сделает со своей дочерью. Он ведь вполне себе адекватный отец, и человек... Во всяком случае производил такое впечатление. В любом случае, вестись на его провокации он не станет. Набрав номер, теперь уже отца девушки, Арсений стал слушать гудки. Ответа вновь не последовало и мужчина вернулся к себе в машину. Неизвестный: "Ты сам сделал свой выбор" От этого сообщения уже веяло ужасно мучительной неизвестностью, и Попов в бешенстве набирал и набирал номера мужчины. Так продолжалось почти полчаса, пока на телефон не пришло видео. Арсений затаил дыхание, как только увидел Алёну, которая сидела в углу комнаты, в одном лишь нижнем белье. — Папа! Успокойся, хватит, это не смешно... — Конечно не смешно. Но, смотри дорогая, твой муж променял тебя на бизнес. Арсений втянул воздух сквозь зубы зубы, руки сжали телефон так сильно, что, казалось, он вот-вот сломается. — Он не мог. — Он? Ошибаешься, как раз он мог это сделать. — Отпусти меня. — Ещё рано... Нужно показать твоему парню, как нужно любить... — Что? В комнату вошёл мужчина, так же в одном нижнем белье. Арсений узнал его, но не мог вспомнить ни имени, ни что-либо ещё о нём. В голове был будто вакуум. По щекам девушки покатились слёзы, она с мольбой смотрела на вошедшего человека. — Егор... Ты спасаешь меня? — Нет, солнце, мы с тобой сейчас развлечёмся... Арсений поставил видео на паузу, поднимая глаза к небу и чувствуя, как по щеке катится горячая слеза. Что он наделал... — Алёна. — вновь подал голос отец девушки. — Смотри, это камера, так что твой любимый всё увидит в мельчайших подробностях. Попов, не зная, как смотреть дальше, промотал видел вперёд, надеясь, что всё это окажется шуткой. Но в конце Алёна уже не сидела, а лежала на полу и на шутку это ни разу не было похоже. Отец медленно подошёл к ней, в кадре была видна лишь нижняя часть его тела, но Арсений без сомнения узнал его. "Я убью его. — промелькнула у него в голове вполне ясная мысль. — Или их всех" Девушка, неизвестно откуда взяв силы, быстро протянула руку, ловко снимая с отцовского пояса пистолет, и направляя оружие на него. — Папа... Я беременна. — Что? — в голосе того послышалось неподдельное беспокойство, а вот в глазах Алёны была только решимость и неприсущая ей жестокость. — Смерть меня и моего ребёнка на твоей совести... Девушка поднесла к виску пистолет и... Мужчина выключил видео. Нет, он не будет смотреть дальше. Он не может... Наше время Арсений молча смотрел в стену, вспоминая всё это, и осознавал, что сейчас ничего не чувствует, думая об этом. Всем, кому надо было, он отомстил, а чувства... Их не осталось. Может быть, не так уж сильно он и любил, если вообще любил. Но всё же это оставило отпечаток, и после этого он старался не заводить близких людей, не общаться и не привязываться... Даже самые близкие могли предать. Даже те, кого мы любим. Именно поэтому всё, происходящее сейчас, было для него больнее вдвойне. И даже, если он заслужил это... Он просто не сможет терпеть всё это от рук Антона.Нет, не надо, прошу, остановись, Лучше убей, но пожалуйста не трогай, Забери всё, или просто добей, Но только, не прикасайся к ней.. Она моя, моя душа навеки, Она ушла, но все еще со мной, Я разучился без неё дышать в одно мгновенье, И потерял способность существовать..