Apricity

Его Высочество принц Пак Чимин тяжело вздохнул. Оркестр, игравший классическую музыку, начинал раздражать. Конечно, он очень уважал музыкантов и знал, что они играют лучшую музыку во всей стране, но прямо в этот момент ему это надоело. Он больше не хотел слушать эту музыку. Он хотел пойти в паб к своему другу на другом конце города и потанцевать под бой барабанов, на которых играли тамошние музыканты. Он закатал рукава своего ярко-синего пальто. Бархатная ткань пальто была мягкой на ощупь, и он провел пальцами по глубокой золотой вышивке, которой были украшены все его рукава. Ему очень нравилось это пальто, и оно было красивым. Он поднял голову и посмотрел на толпу, собравшуюся вокруг в бальном зале. Люди пили, ели, наслаждались музыкой, которая играла вокруг, и все, что Чимин мог заметить, это то, насколько искусственными и поверхностными они все были. Гости танцевали под музыку оркестра, но сердца их молчали, и они были надменны. Он ненавидел это. И каждый раз, когда он встречался с кем-нибудь взглядом, они преувеличенно кланялись, словно пытаясь произвести на него впечатление, даже не заговаривая с ним, и приглашали его танцевать, даже не беря за руку. Он хотел танцевать по кругу, а не быть окруженным случайными мужчинами, пытающимися за ним ухаживать. Он хотел выпить медовухи и пива и пожевать немного жареного цыпленка, а не потягивать белое вино и есть суп. Он хотел петь во весь голос, а не шептать людям на ухо, стараясь быть застенчивым. Он хотел жить, а не просто существовать. К сожалению, то, что он был принцем провинции Хамванг, давало ему очень мало свободы делать то, что он на самом деле хотел. Он снова вздохнул. — Пожалуйста, хотя бы притворись, что вам интересен бал, ваше высочество. Не выглядите таким скучающим, — сказал его телохранитель, и Чимин закатил глаза, прежде чем повернуться к нему лицом. Его телохранитель не смотрел на Чимина. Он смотрел повсюду, его глаза следили за всеми людьми, которые были вокруг них, убеждаясь, что они находятся на приличном расстоянии от принца, и убеждаясь, что они не делают ничего такого, чего им делать не следовало. Его телохранитель был одет во все черное, за исключением белой туники, которая виднелась под черной курткой, которую он носил. Он был одет, как и все остальные стражники, за исключением белой туники, по просьбе самого принца. Он хотел, чтобы его телохранитель выглядел немного иначе, чем остальные охранники. Рукоять меча, висевшего на поясе телохранителя, мерцала всякий раз, когда на нее падал свет, и Чимину нравилось видеть, как она сияет. — Я выгляжу скучающим, потому что так оно и есть. Отведи меня в паб Юнги Хёна, и, возможно, мне там не будет скучно. На этот раз его телохранитель вздохнул. — Вы же знаете, что я не могу. — Ты не можешь прямо сейчас, — поправил его Чимин. Телохранитель посмотрел на него. Его темно-карие глаза впились в Чимина, и у того перехватило дыхание. Его телохранитель был самым красивым волком, которого он когда-либо видел. Он был ненамного выше Чимина, но у него были широкие плечи, из-за которых он казался крупнее. Он был полон стройных мышц – длинный торс, широкие бедра и тонкая талия. Волки и люди вокруг него всегда пытались соперничать за его внимание, но оно никогда не ускользало от принца. И Чимин знал, что это было только из-за его долга перед троном. Чимин знал, что ему не следует испытывать то, что он испытывал к своему телохранителю. Он знал, что ему не пойдет на пользу испытывать такие сильные чувства к кому-то, кто никогда не ответит ему взаимностью. Он знал, что, будучи единственным принцем-Омегой в своей стране, влюбиться в своего телохранителя было бы неправильным поступком. Но Чимин вряд ли делал то, что другие считали правильным. Мягкий аромат сосновых шишек разнесся в воздухе, и Чимин почувствовал, как решимость его телохранителя немного пошатнулась. — Я могу отвезти вас после того, как король сочтет бал оконченным, — сказал его телохранитель, и аромат цветов Чимина разлился в воздухе, когда принц улыбнулся ему. — И после того, как вы потанцуете с пятью поклонниками, которые пришли посмотреть на вас, — закончил он, и цветы завяли. — Чон Чонгук, ты не можешь быть серьезным! Телохранитель принца улыбнулся. — Я очень серьезен, ваше высочество. Возможно, этот бал был устроен в честь дня рождения вашего брата, но несколько гостей пришли сюда только ради вас. И, основываясь на инструкциях вашей матери, вы должны танцевать с теми, кто вас пригласит. И я знаю, что есть по меньшей мере 14 поклонников, которые ждут, когда вы покажешь им себя, и я пригласил вас потанцевать только с пятью из них. Итак, таковы мои условия. Принимайте это или оставь. Чимин покосился на Чонгука. — Два поклонника, три пинты пива, и ты получишь свою сделку. — Три поклонника, одна пинта пива, стакан медовухи – и это моя сделка, — парировал Чонгук. — Почему ты мой телохранитель? Тебе следовало бы быть министром и вести переговоры о торговых сделках для моего отца, — рявкнул на него Чимин и повернулся лицом к толпе перед ним, по-видимому, соглашаясь на сделку, предложенную Чонгуком. — Спасибо, что так высоко обо мне думаете, мой принц, — сказал Чонгук, проигнорировав выпад Чимина и восприняв это как похвалу. Чимин подавил желание закатить глаза. Вместо этого его взгляд упал на мать, которая шла к нему рука об руку с кем-то, кого он откуда-то знал, но в данный момент не мог толком вспомнить. Он нацепил свою лучшую улыбку, отряхнул свое синее бархатное пальто и встал с того места, где сидел за большим обеденным столом, как раз в тот момент, когда его мать подошла и встала прямо перед ним. – Чимин-а, — взволнованно сказала она. — Познакомься с принцем Пак Джинен из провинции Уйсон. Он проделал весь этот путь до Хамванга, чтобы увидеть тебя. «Конечно», - подумал Чимин. Он сразу же вспомнил принца Джинена. Пак Джинен был одним из самых буйных принцев, тех, кто заботился только о том, чтобы тратить деньги своего папочки на совершенно ненужные вещи, и которые только сеяли хаос, куда бы они ни пошли. Чимин знал Джинена с тех пор, как они были волками-подростками, которые еще не представились, но они никогда не были друзьями. Просто члены королевской семьи, которые знали друг друга. Кроме того, Чимин не был бы застигнут врасплох с такими, как Пак Джинен из провинции Уйсон. У него всегда была компания получше. Увы, ему приходилось соблюдать приличия, поэтому он слегка поклонился другому принцу, который протянул Чимину руку, чтобы тот взял ее. — Приятно снова видеть вас, принц Джинен, —сладко сказал Чимин, когда его вывели на середину бального зала. — Взаимно, принц Чимин. Это было так, как будто бальный зал осветился большим количеством огней, и Чимин почувствовал на себе больше взглядов, чем обычно. Музыканты заиграли мелодию, которую любил слушать Чимин. Это была старая песня, которую Чонгук сыграл для него на пианино однажды вечером, когда они были в пабе, который часто посещали. Джинен заключил Чимина в объятия, но как только Чимин услышал, что мелодия изменилась, его глаза встретились с глазами Чонгука. Застенчивая улыбка появилась на губах Чимина, когда он увидел, как Чонгук сделал глубокий вдох и улыбнулся Чимину. Это была их песня, это был их момент, и хотя они не были в объятиях друг друга, как хотелось бы Чимину, они, по крайней мере, были в одной близости, и для Чимина на данный момент этого было достаточно. Джинен был одет в одежду, очень похожую на одежду Чимина, но цвета его провинции – красного. И в идеальном мире красный и синий цвета идеально сочетались бы и символизировали союз. Но Чимин ненавидел находиться в присутствии Альфа-принца. Он бы предпочел оказаться в объятиях какого-нибудь телохранителя. Он еще раз улыбнулся Чонгуку, прежде чем Джинен увлек его за собой. Пак Джинен обучался нескольким видам искусства почти так же, как и Чимин. Он знал, когда нужно подчинить Чимина, а Чимин знал, когда его нужно увести, но альфа-принц Уйсона не вызывал у Чимина никаких эмоций, даже малейшей вспышки его запаха. От Джинена пахло старым виски, гнилым виски, если вы спросите Чимина. Характерный признак Паков Уйсон. Паки Уйсон не были богачами старого света, и они точно не были рождены в королевской семье, как семья Чимина. Бабушка Джинена была проницательной Омегой, которая вышла замуж за единственного сына короля-альфы, Янджина. Принц был бета, и поэтому король был уверен, что его род угаснет вместе с ним, но бабушка Джинена сказала, что выйдет за него замуж и родит ребенка от бета-принца. Она только попросила, чтобы способ, которым она будет вынашивать ребенка, никого в королевстве не касался, и чтобы ее не просили стать женой принца бета. Король и принц согласились. По провинциям ходило много слухов о бабушке Джинена. Некоторые говорят, что она просила ведьм дать ей зелья, чтобы оплодотворить себя, некоторые говорят, что она родила внебрачного ребенка, а затем показала его как сына Бета-принца. Но самый распространенный слух заключается в том, что ребенок был от короля, и что она родила его только для того, чтобы Паки могли продолжить свое правление в Уйсоне. Конечно, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть это. И поскольку они были правителями провинции, никто даже не усомнился бы в том, что они когда-либо говорили. Джинен был красивым мужчиной, но он был гордым. Чимин никоим образом не находил его привлекательным, но он знал, что Паки Уйсон хотели улучшить свои отношения с Паками Хамванг, поэтому они приложат все усилия, чтобы сформировать альянс. Все женихи, которые были на балу, сделали бы это. И от Чимина ожидалось, что он согласится на одно из них. Но все, что он мог видеть, были скучные волки и еще более скучные люди. Он находил их разговоры поверхностными, их запахи непривлекательными, их лица скучными, их семьи жадными, и когда он танцевал с Джинен, он знал, что в списке женихов, который ему представили, он никогда не найдет кого-то, кому мог бы отдать свое сердце. Потому что его сердце уже было разбито. Оно находилось во владении некоего телохранителя, который следил за каждым движением Чимина своими внимательными глазами, чей запах был самым манящим, мягким ароматом сосновых шишек, который Чимин когда-либо вдыхал, и который, как знал Чимин, не ответит взаимностью на любовь, которую принц был готов ему подарить. Чимин, конечно, знал почему. Это была основная причина, по которой Чонгук был его телохранителем. Это было потому, что он был Бетой. Беты могли быть такими же могущественными, как альфа-волки, и они могли быть такими же заботливыми, как Омега-волки. Они тоже были бы могущественны. Но они никогда не впадали бы в спячку, как это сделали бы альфы, и во время течки Омеги их волки никогда бы не взяли верх и не воспользовались преимуществами омег, находящихся поблизости. И именно поэтому король назначил Чонгука телохранителем принца Омеги. Чонгук был тем, кто мог защитить принца, как это сделал бы альфа, и он был бы его лучшим другом и доверенным лицом, как это сделал бы омега. Почти не существовало историй или легенд о парах Омеги и Беты, так что, конечно, между принцем и его телохранителем была тонкая грань, и ни один из них не стал бы действовать в соответствии со своими побуждениями. По мнению короля, это был идеальный план. Но, конечно, у Чимина на уме было другое. Для него не имело значения, был ли Чонгук Бета-версией. Было бы неважно, был ли он тоже Омегой или Альфой. Для него он был просто Чонгуком. Его Чонгук. Кто-то, в кого он чувствовал, что влюбляется – сначала медленно, а потом все сразу. Он бы любил Чонгука вечно, даже если бы это было на расстоянии, и даже если бы он знал, что Чонгук никогда не полюбит его в ответ. Бальный зал замка Паков был прекрасно украшен. Повсюду горели свечи и фонари, и король не пожалел никаких средств, чтобы отпраздновать рождение своего старшего сына – альфа-принца Пака Джихуна. Король был добрым человеком, и он любил праздновать. День рождения Чимина был отмечен с такой же пышностью, как и день рождения Джихуна. И хотя Джихун должен был быть человеком чести, все взгляды были прикованы к Чимину. Джихун женился на прекрасном волке омеге – сыне высокопоставленного министра в их собственном королевстве. Свадьба состоялась несколько месяцев назад, и торжества длились две недели. Это было самое веселое, что когда-либо было у Чимина. И с тех пор каждое празднование, каждый день рождения, годовщина или званый ужин были сосредоточены на поисках Чимина и его родителей, чтобы найти ему пару. И все хотели Чимина. Не только потому, что он был принцем Омеги из самой процветающей и успешной провинции во всей Корее, но и потому, что он был самым красивым омегой, которого кто-либо когда-либо видел. Золотистая, нежная кожа, без каких-либо изъянов, за исключением небольшого шрама, полученного во время спарринга со старшим братом, карие глаза, в которых светилось озорство и искрилась доброта, нос пуговкой, который, по словам его матери, был его лучшей чертой, и толстые сочные губы. Он не был самым высоким омегой, но был выше среднего роста и обладал подтянутым, гибким телом. Чимин знал, что он хорошо выглядит, но он не хвастался этим. По крайней мере, не тогда, когда это имело значение. Джинен и Чимин скользили по бальному залу с отработанной легкостью. Правая рука Джинена ни разу не дрогнула с того места, где она лежала на верхней части спины Чимина, а левая неподвижно лежала на его плече. Они никогда раньше не танцевали друг с другом и почти не разговаривали, но было нетрудно сделать то, что ты делал тысячу раз раньше. Чимин знал, что Джинен несколько раз пытался начать разговор – его запах менялся, рука, держащая Чимина, сжималась чуть сильнее, но принц Омега всегда отводил взгляд, когда принц Альфа пытался заговорить с ним. Песня медленно подошла к концу, и Чимин отпустил Джинена, как только она закончилась. Он отступил назад и слегка поклонился, разворачиваясь, чтобы направиться туда, где стоял Чонгук. — Ваше высочество? — он услышал, как Джинен окликнул его из-за спины. Чимин повернулся лицом к Джинену, на лице которого была мягкая улыбка. — Да? — Увижу ли я вас на свадьбе сэра Тэмина позже в этом месяце? Это было удивительно для Чимина, так как Джинен никогда раньше не спрашивал его ни о чем подобном. — Вы надеетесь увидеть меня там, принц Джинен? Он кивнул. — Я хотел бы потанцевать с вами в другой раз, поговорить с вами и рассказать о планах, которые у меня есть на наше будущее. — Какие у вас планы на наше будущее? Пожалуйста, расскажите мне о них сейчас. Я не могу дождаться, когда услышу их, — сказал Чимин, изображая улыбку. — Действительно? — спросил Джинен, в его глазах светилось возбуждение, а в его аромате отчетливо ощущался запах виски. Чимин кивнул, и он продолжил. — Я хотел бы ухаживать за вами, принц Чимин. Начиная с сегодняшнего вечера, если вы не против. В нашей провинции периоды ухаживания значительно короче, так что к следующему месяцу мы были бы помолвлены, а к следующим трем поженились бы и стали парой. — О, так скоро пожениться, принц? — спросил Чимин, хлопая ресницами. — Конечно, я бы не хотел терять ни секунды. Наше спаривание могло бы принести пользу нашим провинциям. Чимин скрестил руки на груди. — Каким образом? Джинен одарил его лукавой улыбкой. — Простите меня, мой принц, но вы Омега. Хотели бы вы заняться бизнесом в нашем Королевстве? — Ну, конечно, я бы так и сделал, — сказал Чимин. — Это мое королевство в такой же степени, как и ваше. Ну и что с того, что я омега? — Разве вам не было бы больше интересно заботиться о доме, воспитывать наших детей и тому подобное? Почему вас должно интересовать что-то еще? Чимин почувствовал, как гнев поднимается по его спине, и подавил желание закатить глаза. Он почувствовал чье-то присутствие рядом с собой, близкое, но не властное, и запах мягких сосновых шишек ударил ему в нос. Он сразу же почувствовал себя спокойнее, но недостаточно спокойно. — Я еще не слышал о преимуществах нашего союза для наших провинций, принц Джинен. Если вы хотите обручиться со мной к следующему месяцу, вас нужно поторопиться, — сказал он, постукивая ногой по земле. — О, ну, конечно, — начал Джинен. — У короля одна из самых богатых провинций в Королевстве. Я уверен, что когда мы поженимся, вы, конечно, приедетк не с пустыми руками. Король определенно позаботится о том, чтобы его сыну-Омеге было максимально комфортно, куда бы он ни отправился, не так ли? — Правда? — бросил вызов Чимин. — Кажется, вы знаете о моем отце больше, чем я, — сказал он и услышал, как Чонгук кашлянул, чтобы скрыть смешок. — Мой принц, это было бы только для вашего удобства, и ничего больше, — настаивал Джинен. — Тогда он может просто прислать со мной мое одеяло и ничего больше. Видишь ли, одно это одеяло приносит мне наибольшее утешение. Чимин заметил, как Джинен сглотнул. — Просто скажите, что вам нужны деньги и ресурсы моего отца, и уходите, принц. Вам не обязательно приукрашивать ситуацию и нагло врать мне в лицо, — раздраженно сказал Чимин. — Ваша семья и вы, похоже, уже решили все остальное в нашем так называемом будущем. Неужели вы думаете, что мой отец просто согласился бы со всем, что вы говорите? Неужели вы думаете, что у меня не было бы права голоса в моем собственном будущем? Джинен на мгновение заколебался. — Вы Омега, мой принц. Я не думал… — Не подумали о чем? Что я буду интересоваться делами моей провинции и моего Королевства? Не думали, что я не буду точно знать, чего вы пытаетесь добиться? Не думали, что я не узнаю о провале торговых сделок, которые ваш отец заключил с землями за океаном, несмотря на то, что мой отец велел ему продолжать? Не думали, что я не буду знать о том, что у вас заканчивается время и ресурсы для управления своей провинцией? Почему? Только потому, что я Омега? Джинен моргнул в ответ принцу. Он был потрясен. Это были вещи, о которых почти никто не знал, но, похоже, Чимин знал. — У меня везде есть глаза и уши. Ничто во всем Королевстве не происходит без ведома моего брата и меня. Мой отец никогда не делал различий между нашими подчиненными, и мне противно осознавать, что вы это делали. Оставайтесь на своей полосе, принц Джинен. Потанцуйте со мной раз или два, но не приходите ко мне с той ерундой, которая крутится у вас в голове, — выплюнул он и отвернулся, не сказав больше ни слова. Чонгук последовал за ним, когда он выходил из бального зала, кипя от гнева и отвращения. Чимин направился прямиком из главного замка в дворцовые сады. Чонгук знал, что в данный момент с ним лучше не заговаривать. И он точно знал, куда направляется принц. В оранжерее, сразу за садами, был небольшой пруд, он находился на краю дворца – крепкие, высокие стены закрывали его с одной стороны и давали Чимину уединение, в котором он всегда нуждался. Это действительно было одно из немногих мест во всем дворце, где Чимин чувствовал, что может просто посидеть наедине с самим собой, и никто не будет дышать ему в затылок. Чонгук тихо последовал за принцем туда, куда он направлялся, не издавая никакого шума, кроме своих шагов, и держась на близком, но респектабельном расстоянии между ними двумя. Чонгук знал, что в этот момент лучше не заговаривать с Чимином, он достаточно хорошо знал принца и понимал, что принцу нужно выпустить пар, прежде чем он сможет успокоиться настолько, чтобы действительно рассказать о том, что произошло на балу. В садах было тихо, если не считать стрекотания сверчков, кваканья лягушек и теплого ночного ветерка, колышущегося в кронах деревьев. Чимин пнул толстую деревянную дверь теплицы, и она с грохотом распахнулась. На небе ярко светила луна, и она освещала теплицу со стеклянной крышей. В воздухе витал запах цветов, но запах гниющих цветов Чимина перебивал их. Он подобрал несколько маленьких камешков, которые были разложены вокруг пруда, и бросил их один за другим в пруд. — Этот гребаный кусок дерьма – Пак Джинен! — кричал он, бросая камень за камнем в пруд, отчего вода плескалась во все стороны. — Именно из-за таких идиотов, как он, я чувствую, что вся моя жизнь будет разрушена. Чонгук вздохнул. — Ваша жизнь не будет разрушена, ваше высочество, — мягко сказал он. — Вам придется поцеловать несколько лягушек, прежде чем появится ваш прекрасный принц. — Я не хочу никаких лягушек и не хочу никаких принцев, — отрезал Чимин, и звук кваканья лягушек внезапно стал намного громче. Несмотря на то, что он знал, что, вероятно, не должен этого делать, Чонгук рассмеялся. — Повторите это еще раз, но о другом животном, пожалуйста. Я хочу посмотреть, кого из них вы разозлите следующим. — Чон Чонгук, — сердито сказал Чимин, но на его губах заиграл намек на улыбку. — Знаешь, из-за меня тебя могут уволить. Чонгук кивнул. — Я знаю, но вы не сделаете этого. — Может, мне и следует. За такое неуважение к принцу Омеги провинции Хамванг следует наказать! Чонгук улыбнулся. Он схватился за рукоять меча, висевшего у него на поясе, и вытащил его из ножен. Он подошел на шаг ближе к Чимину и направил рукоять в сторону принца, лезвие меча было направлено в сторону. — Тогда держите. Возьмите мой собственный меч и накажите меня им. Глаза Чимина заблестели, и у него перехватило дыхание. Было что-то такое в непоколебимом доверии, которое Чонгук питал к нему. Он был готов вложить свой собственный меч в руки Чимина, готов ко всему, что Чимин собирался сделать, и он не думал об этом дважды. Чимин задавался вопросом, когда между ними двумя все стало таким, как сейчас. Он взял меч в свои руки. Его натренированные пальцы держали рукоять с привычной легкостью, взвешивая меч и оценивая его. Не часто Чонгук дарил Чимину свой меч, или, скорее, кому-то еще. На самом деле, даже Чимин едва помнил, как держал в руках меч, который ему не принадлежал. Он посмотрел прямо на Чонгука и ухмыльнулся. — А что, если я действительно накажу тебя этим, страж Чон? Что ты тогда собираешься делать? — Тогда я собираюсь принять это так, как должен, — сказал Чонгук, улыбка все еще играла на его губах. — Разве это не правильно, Хен? Чимин резко вдохнул. Чонгук был его телохранителем более 7 лет, и он обращался к нему неофициально всего несколько раз. И все те случаи, когда с Чимином что-то случалось – он получил травму во время спарринга с другими своими охранниками, он соскользнул с горы, когда они отправились в поход, и однажды, когда его похитили (и уменьшили в размерах в течение дня), но Чонгук так до конца и не простил себя за последнее. Так что внезапно услышать, как Чонгук обращается к нему неофициально, а не по его статусу в Королевстве, было шокирующим для Чимина. — Что ты сказал? Улыбка сползла с лица Чонгука. — Я… я сожалею, ваше высочество… — Нет, нет, — оборвал его Чимин. Он приставил меч к боку и подошел к Чонгуку. — Я не это имел в виду, я просто был удивлен. Ты же знаешь, мне нравится, когда ты называешь меня неофициально. Я не раз говорил тебе считать меня своим другом, Чонгук-а. Чонгук улыбнулся, его плечи расслабились от облегчения. — Ты мой друг, Хен. Но до этого ты мой принц. Прежде всего, я твой телохранитель, и это все, чем я когда-либо буду, — сказал он, и если Чимин услышал нотку сожаления в его словах, он предпочел проигнорировать это. — Ну что ж, — сказал Чимин, отодвигаясь на некоторое расстояние между ними двумя. Он поднес лезвие меча к груди Чонгука. — Похоже, пришло время наказания. Чонгук рассмеялся.