Destruction

Мне начинало казаться, что дни тянутся бесконечно. Не сказать, что раньше они мимолетно текли один за другим, но сейчас беспокойства превращали ежедневную рутину в бесконечную сансару. Я просыпалась от кошмаров, а по ночам долго не могла уснуть. Старалась прижиматься к Грею, чтобы чувствовать тепло рядом, но это редко помогало. Под глазами залегли темные круги, щеки немного впали, потому что есть толком я тоже не могла. Фуллбастер замечал изменения во мне, но ничего не мог поделать, потому что всё еще был в полном неведении. Нацу так ни разу и не связался с ним. Из-за того, что я тоже сохраняла молчание, отношения между нами заметно напряглись. Грей практически со мной не разговаривал. Могу его понять. Он всегда доверял мне все, а я утаиваю секреты его же друга. После очередного проваленного рабочего дня, я решила наведаться в клуб. Терпеть не могу подобные места, но когда нужно хорошенько расслабить, клуб — лучшее место. Громкая музыка тут же начала давить на мой усталый мозг. Я прошла к барной стойке, стараясь не задевать танцующих парочек. В центре зала находился шест, на котором танцевала голограмма стриптизерши. Хорошая альтернатива, чтобы всякая алкашня не приставала к танцовщицам. — Чего-нибудь покрепче, — попросила я у симпатичного бармена. Он кивнул и достал пару бутылок. Напитки буквально порхали в его изящных руках. Он очень умело жонглировал бутылками, а затем по очереди вливал их содержимое в мой стакан. Сразу прикинула, во сколько мне обойдется этот вечерочек. Хотя, в последнее время я практически не тратила деньги, так что можно и оторваться. Мужчина улыбнулся и протянул мне стакан. Я словила на себе его пристальный взгляд. Он не скрывая оглядывал меня. Что ж, это довольно интересно. Я понюхала содержимое, а потом практически разом опустошила стакан. Моё горло тут же обожгло, из-за чего я зажмурилась и замахала руками около лица. Приятный жар расплылся по всей груди. Это именно то, чего мне не хватало. Я вновь столкнулась взглядом с официантом. Он с приподнятой бровью и довольно глупой улыбкой наблюдал за мной. — Кажется, Вы совсем не умеете пить, мадам, — я была уверена, что он чувствовал запах алкоголя из моего рта, потому что находился буквально в десяти сантиметрах от моего лица. Я могла разглядеть всё его лицо, но в глазах уже немного плыло. Единственное, что я четко отличала — рыжие волосы и какие-то дурацкие непривлекательные очки. — А какая разница умею или нет, — выпалила я, двигая к нему стакан, — обнови. Бармен хмыкнул и вновь плеснул адского напитка в рюмку, а я также быстро опустошила его. Теперь терпеть жаркую горечь было легче. Может оттого, что все органы чувств притуплялись. Вдруг неожиданно даже для самой себя, я схватила бармена за воротник и притянула к себе, впиваясь в его губы. Мною двигали лишь инстинкты. Хотя, всеми людьми только они и двигают, ведь мы уже практически ничем не отличаемся от животных. Через поцелуй я почувствовала, как мужчина улыбается. Он притянул меня ближе к себе за шею и углубил поцелуй. Я чувствовала, как настойчиво его язык пытается обвести каждое место у меня во рту. Возбуждение завязывалось комком внизу моего живота. — Пойдем, — шепотом произнес бармен мне на ухо, прикусывая мочку, — эй, подмени меня, — бросил он какой-то официантке, которая крутилась у стола с пришедшими мужчинами. Я не знаю, услышала она его или нет, потому что все, что я видела перед собой — спина совершенно незнакомого мне парня, который уже завел меня в какое-то помещение. Не церемонясь, он прижал меня к стене и поцеловал шею. Нет, не поцеловал, грубо укусил. Я легонько изгибалась под ним, иногда постанывая. Грязно? Безусловно. Стыдно? Ни капли. О каких моральных ценностях может идти речь, когда вокруг творится полный хаос? В этом и есть привилегия. Можно брать от жизни всё. Не боясь, не стыдясь и не жалея. Моя толстовка полетела к чёрту. Туда же отправилась и его рубашка. Красивое подтянутое тело с парочкой шрамов и родинок. Я всем существом чувствовала его возбуждение. Бармен, чуть ли не срывая, избавился от моего бюстгальтера, а затем припал губами к моему соску. Никаких нежных поцелуев, только грубые рваные укусы. Я всеми силами старалась держаться на ногах. Мне тоже хотелось разрядиться как можно скорее. Решив, что игр уже достаточно, я потянула свои штаны вниз, окончательно оголяя своё тело. Бармен ядовито ухмыльнулся, принял это как вызов, а потому тут же стянул с себя остатки одежды и грубым рывком вошел в меня. Смазки было вполне достаточно. Мужчина вновь поцеловал меня, начиная двигаться. Я кусала его губы, шею, пока он неравномерными движениями входил меня. Всё это было так отвратительно, что возбуждало ещё сильнее. Он взял меня за бедра так, чтобы я могла обвить ногами его пояс. Бармен вталкивал меня в стену с каждым разом всё быстрее. Я чувствовала что он уже на пределе. Довольно быстро, я даже не успела насладиться процессом. Мужчина ухватывал мои соски, прикусывая и облизывая, а я лишь издавала бесстыдные стоны, так и радуя его уши. Через пару минут он закончил, буквально падая на пол и утягивая меня за собой. Я и так была пьяна, поэтому не смогла удержаться на ногах и навалилась прямо на него. Сильно захотелось домой. — Ну, спасибо за компанию, — на выдохе произнесла я, уворачиваясь от его губ. Не вставая, я дотянулась до одежды. Толстовку надела прям на голое тело, а бюстгальтер запихала в большой передний карман. — Так быстро уходишь? — с фальшивым разочарованием спросил бармен, не пряча улыбки. В тусклом свете я видела, что она вовсе не доброжелательная. Он был похож на хищника. — Ухожу также быстро, как ты заканчиваешь, — вырвалось у меня, что вызвало лишь хохот со стороны бармена. Я взяла его форму и взглянула на металический бейджик, — что ж, Локи, — с трудом я всё же смогла прочесть имя, — надеюсь, никогда больше не увидимся. Кинув ему одежду, я поднялась на ноги и подошла к двери. Одарив бармена последним взглядом, я вышла, желая как можно скорее вернуться домой и уснуть.

* * *

С каждым днем мне становилось всё тяжелее жить в таком напряжении. Остановившись у двери я ещё десять раз подумала, действительно ли стоит входить. Не хотелось вновь столкнуться с тяжелым взглядом лучшего друга. Но я же не ребёнок в конце-то концов. Решительно открыв дверь, я вошла в пустой коридор. Тут же я увидела, что Грей был не один. Они вместе с Нацу сидели на диване с баночками пива и с чего-то смеялись. Мне даже стало немного неловко прерывать их. Видимо, они наконец-то нормально поговорили. — Йо, Люси, — сказали они почти одновременно и вновь рассмеялись. Я улыбнулась и прошла в комнату, стараясь не выдавать своего небольшого опьянения. — Присоединишься? — Нацу протянул пиво, но я отмахнулась. Хватит с меня сегодня. И так уже начудила. — Ну что, под каким предлогом ты заехал на этот раз? — я села между ними и запрокинула голову на спинку дивана. Почувствовала, что тело дико ломило. Видимо, заниматься сексом, будучи прижатой к стене — не лучшая идея. — Сказал, что мой личный художник собирается делать закрытую арт вечеринку, потому позвал меня для помощи в организации, — Нацу хмыкнул, поглядывая на свой деловой костюм, валявшийся на краю дивана, — кстати, Люси, ты, похоже, уже и без нас накатила! — он демонстративно принюхался и скривился. Я усмехнулась и сложила руки на груди. Хоть бы постыдился, я же из-за него на нервах все последние дни. Точнее, нет, не из-за него. Нацу сам решил влезть во всё это, так что тратить нервы из-за него — ну уж нет. Скорее меня волновало то, насколько это могло повлиять на меня и на и без того поганую жизнь. — Ха-ха, простите, не удержалась после работы. Я бы с радостью вас позвала, но кое-кому теперь по статусу не положено шариться по таким местам, — я насмешливо взглянула на Нацу и встретилась с его проницательным взглядом. Не увидев в нём привычной игривости, я даже напряглась. Я всем своим нутром прочувствовала, насколько для него было тяжело участвовать во всей этой заварушке. Теперь он потерял даже ту крупицу свободы, которая у него имелась. — Ну, не будем о грустном, — осмелится заговорить Грей. Он поставил банку пива на тумбу у дивана и резво поднялся на ноги, — Нацу, ты придумал, что будешь делать, если твои «коллеги» захотят посетить выставку твоего обожаемого художника? — Думал. Люси, мне вновь нужна будет твоя помощь. Во-первых, нужна будешь сама ты, а во-вторых, около десятка картин, — я поражалась его спокойному тону. Я что волшебница? Либо, он настолько во мне уверен, что думает, будто я могу сделать все, что он попросит. — Откуда я должна взять десять картин? Да я в жизни-то не рисовала. К тому же, материалы стоят не дешево. С прошлой картиной, которую ты попросил пришлось помучаться. — За искусство сочтут любую каракулю. Да без разницы, Люси. Расходы на материалы я покрою, с этим не беспокойся, но это очень важно, — он сложил руки и посмотрел на меня жалобными глазами. Грей усмехнулся и опустошил свою баночку пива. — И в чём же важность? Разве вся эта ерунда с картинками нужна была не для того, чтобы был предлог для поездок к нам? — я глянула на Грея, — а ты долго тут стоять будешь? Я вообще-то с работы и очень голодная. Фуллбастер поднял руки и направился в кухню. Правильно, нечего здесь уши греть. Хоть теперь он и знал обо всём, но это не значило, что Нацу будет вовлекать его в свою деятельность. — Для того, чтобы получать информацию, нужно сближаться с членами партии. Лучше всего делать это в неформальной обстановке. Однако, это не те люди, которые запросто пойдут с тобой в парк на милую прогулку или, например, в кафе выпить пива. А вот что-то вроде закрытой арт вечеринки от невероятно привлекательной художницы — самое то, — кажется, он был так воодушевлен своим гениальным замыслом, что его глаза светились. Только вот я не разделяла его энтузиазма. Меня людям из партии вообще нельзя показывать. Скажут, что я какая-то оборванка или грязная бомжиха, потому что именно так я и выглядела по их меркам. Красивой одежды у меня не было, косметикой я тоже не пользовалась. Она стоила невероятно дорого, а та косметика, на которую денег бы у меня хватило, была некачественной и портила лицо за пару применений. Но каким-нибудь проституткам выбирать не приходилось, ведь яркий макияж — важный аспект их работы. — Смешной ты, — мой голос был полон сарказма, — как ты вообще себе это представляешь? — я встала и повертелась вокруг своей оси, чтобы продемонстрировать свой небрежный вид. — Из меня привлекательная художница как из тебя адекватный член партии. — Ну вот видишь, значит всё отлично, — усмехнулся Нацу, — я всё продумал. Найти платье будет несложно, если ты поможешь с картинами, то считай пол дела сделано. Там уж арендуем какое-нибудь помещение, можно даже не особо симпатичное, скажем, что это такая арт идея. Тебе не нужно будет много разговаривать. Только отвечать на вопросы, если будут, мило улыбаться и восхищаться своими замечательными картинами. Я глянула на Грея, подогревающего вчерашний обед. Мы оба посмотрели на Драгнила как на идиота. Видимо, даже Фуллбастер понял, что я, милая улыбка и хорошие манеры несовместимы. Особенно, если там будут члены партии. Я скорее харкну кому-нибудь в лицо. Под нашими взглядами энтузиазм Нацу немного поубавился. Видимо, он ожидал другой реакции на свою «гениальную» задумку. — Ну, пожалуйста, — он сложил руки и опустил голову, — мне нужно как можно скорее сблизиться с ними, чтобы ухватиться за любой скелет, который они прячут, чтобы можно было начать действовать. Кто знает, может мне удастся даже найти единомышленников. Я тяжело вздохнула и задумалась. С одной стороны, ничего мне за это не будет. Если любимая художница Драгнила окажется страшненькой хамкой, это будут не мои проблемы. В конце концов, творец и его творения разные вещи, но с другой, если Нацу попадется, то придут и за мной, и за Греем, а может ещё чего хуже. — Ладно. Давай попробуем, — Нацу просиял, подскочил и заключил меня в объятия. — Спасибо, Люси. Обещаю, что когда я избавлю этот мир от тиранического правления и тоталитарного режима, скажу, что всё это благодаря тебе, —отпустив меня, он тут же принялся одеваться. Видимо, только сейчас осознал, что очень сильно задержался. — С деньгами позже разберёмся. Все мои транзакции отслеживают, поэтому нужно будет как-то иначе выкручиваться. Я напишу, как будет возможность. Нацу коротко попрощался и выбежал из квартиры. Мы с Греем стояли у окна и наблюдали, как он запрыгивает в машину и быстро уезжает. Стояли молча. Может боялись начать разговор, а может просто нечего было обсуждать. Я прижалась лбом к окну и проводила взглядом пролетающий неподалеку автобус. Почувствовала дикую усталость. Не надо было выпивать, на работу придется идти с больной головой. Стоило бы пойти спать, но я не могла оторвать взгляд от переливающихся огней города. Того далекого, нам недоступного. Тоска накатила с новой силой. — Спокойной ночи, — произнесла я и направилась в комнату, желая поскорее уснуть и забыться в небытие. — Эй, ты же голодная была, — возмущено произнёс он, показывая мне на тарелку с едой. Я отмахнулась и скрылась за дверьми спальни. Грей за мной не пошел. Может увидел, что мне нужно побыть одной. Я небрежно скинула с себя одежду и напоследок глянула на огни ночного города. И всё же, его оболочка была не столь ужасна, как всё то, что внутри. Перед сном я думала о Нацу. Это человек, ворвавшийся в мою жизнь тайфуном, по сей день не дающий мне жить как прежде. — Я верю в тебя, — произнесла я одними лишь губами и провалилась в сон. — За государственную измену к смертной казни приговаривается Нацу Драгнил, — жестокий голос было слышно ото всюду. Он давил, прижимал к полу и раздавливал, ничего не оставляя. На его лице не было привычной улыбки. Глаза его были пусты, щеки впали. От прошлого Нацу не осталось ничего. Он словно зомбированный двигался к виселице под присмотром надзирателей. Подойдя к оборудованию, на его шею повязали петлю. Драгнил медленно оглядывал толпу. Столкнувшись со мной взглядом, он слабо улыбнулся. Что-то прошептал. Конечно, я не могла его услышать, а стоявшие в глазах слёзы не давали даже прочесть по губам. Как бы я хотела снова увидеть его искреннюю улыбку, блеск добрых глаз, услышать заливистый смех или хотя бы просто поговорить. Горло разрывало от приближающейся истерики. Партиец кивнул палачу, тот нацепил мешок на голову Драгнила, а затем прошел к пульту управления. Всё произошло буквально за несколько секунд. Шест удлинился, отрывая ноги Нацу от земли. Он пытался сопротивляться, дрожал. Его тело извивалось, словно он был каким-то беспомощным червяком, хотя, по факту именно так оно и было. Не знаю, сколько времени он мучился, для меня всё это длилось бесконечно, но когда я вновь взглянула на подиум, на верёвке, пошатываясь из стороны в сторону, висело уже мёртвое тело. Я резко распахнула глаза и уставилась в серый потолок. Дыхание участилось, а сердце билось, кажется, раза в три быстрее, чем обычно. Я пыталась успокоиться. Я не на площади, здесь нет виселицы. Нацу не умер. Приложив руку к лицу, я почувствовала влагу. Может от пота, а может от слёз. Грея в постели не было. Его половина была холодной. Видимо, его здесь вообще не было. Я потихоньку приподнялась и тут же схватилась за голову. Ужасно раскалывалась. Успокаивала лишь мысль о том, что сегодня последний рабочий день перед тремя выходными. Убедившись, что сердце больше не колотится с бешеной скоростью, я поднялась и пошла на кухню за таблетками. Чёрт бы побрал этот ужасный сон и меня, напившуюся непонятной дряни. Я вышла из комнаты, чтобы выпить таблеток и начать собираться на работу. Каково было моё удивление, когда я увидела Грея, спящего на диване, укрывающегося своей толстовкой. Это выглядело так забавно, что я не сдержалась и сфоткала. Ну, так, на память. Покончив с увековечением такого прекрасного момента, я выпила таблеток и начала собираться на работу, стараясь как можно меньше думать о своём сне. Тревожность охватывала меня с ног до головы.

* * *

Последующие недели три от Нацу вестей не было. Однако, на мою карту приходили пополнения от неизвестного счета с разными странными подписями по типу «любимой на чудесное платье для ресторана» или «на поддержание творчества моей прекрасной мадам». Конечно, было очевидно, что Нацу нашел лазейку и присылал мне деньги, чтобы я потихоньку готовилась к этой его вечеринке, но тупость подписей порой вгоняла меня в ступор. И всё же, мы начали действовать. Всё свободное время я тратила на рисование, а точнее, как называл это Грей, на каляканье. Картинами это правда было сложно назвать. В основном какая-то мазня. Я даже в детстве рисовать не любила, а тут… — Тебе нужно вдохновиться, — сделал вывод Грей, после того как полчаса хохотал от моей картины «грустная черепаха», хотя, конечно, это была не черепаха! И вовсе не грустная! Я пыталась нарисовать грушу на тарелке, — съезди куда-нибудь, ты ведь это любишь. Может получится что-то. Решив прислушаться, тем же вечером я села на мотоцикл и поехала на окраину города. Там было немноголюдное место, в котором открывался очень живописный вид. Водоем, окруженный лишайниками и разными низкорослыми кустарниками, в ночи выглядел ещё лучше. Звезды и луна отражались в синеве воды. Я приезжала сюда нечасто, потому что, обычно, мне сразу становилось грустно от осознания того, что раньше такие места не были редкостью, их было больше, они были ещё красивее, но люди уничтожили всё это своими же руками. Все это произошло не только из-за непрекращающегося технического прогресса, но и из-за атомного оружия. Люди не находили других способ решения своих конфликтов, поэтому пускали в оборот самое опасное, что у них было. Это уничтожало не только природу, города, памятники, но и целые цивилизации. Сейчас партия старается убедить всех людей, что их усилиями в ближайшее время экология будет восстановлена, люди смогут жить в любой точке планеты, ничего не боясь, но я не удивлюсь, если где-нибудь у них припрятана такая же атомная бомба, которая в любой момент может пойти в ход. Включив музыку, я устремила свой взгляд в воду. Пыталась поймать то самое вдохновение, о котором говорил Грей. Достав кисти и холст, я сделала пару мазков, а остальные полились один за другим. Я пыталась изобразить то, что вижу, но добавляя те детали, которых не хватало. Хоть мои рисунки и были похожи на детскую мазню, я старалась вкладывать эмоции, не взирая на отсутствие навыков. Я провела за рисованием полтора часа. Время длилось незаметно, я обратила внимание на время лишь тогда, когда почувствовала урчание живота. Какие-то непонятные чувства всплывали у меня глядя на картину. Холодные тона завораживали, но в то же время отталкивали. Эта картина притягивала меня, словно отражала душу, хоть и не представляла из себя ничего цельного. Взяв телефон, я отошла недалеко и навела объектив камеры на картину так, чтобы было видно открывавшийся сзади пейзаж. Что ж, кажется, я создала главный объект арт вечера. — Ну-у-у, — протянул Грей, разглядывая мое произведение искусства, — выглядит, я бы сказал, необычно. И цвета хорошо подобраны. Я закатила глаза и съела пожаренную макаронину. Ничего он не понимал. Уверена, Нацу бы оценил. Кстати, о нём. Я открыла телефон и нашла переписку с Драгнилом. «Мистер Драгнил, все картинки к выставке почти готовы. Хочу, чтобы вы оценили мою лучшую работу». Я отослала ему фотографию, сделанную у озера. На всякий случай добавила формальности. Вдруг его телефон тоже штудируют. Ответ пришел практически сразу и заставил меня улыбнуться. «Эта работа просто невероятна. Она словно отражает Ваш внутренний мир. Уверен, в ней есть и тайный смысл. Хочу скорее увидеть её вживую и услышать занимательную историю о её создании». — Осталось платье, — пробубнила я, глядя в переписку. Нужно было выбрать что-то особенное, чтобы ни у кого не могло возникнуть никаких сомнений по поводу Нацу. Проблема была лишь в том, что я не имела и малейшего представления о том, что носят девушки, обладающие высоким статусом. Вокруг себя я видела только яркие толстовки, разноцветные прически и свободные штаны, но точно не платья, — придётся ехать в центр, — заключила я, тяжело вздыхая. Бывать в центре по работе — одно дело, но закупаться в каких-то дорогих бутиках — совсем другое. Я уже представляла себе взгляды консультанток, когда я войду в какой-нибудь магазин. Будут относиться пренебрежительно, ничего дельного не посоветуют, потому что их интересуют только дамы с не маленькими счетами. Но выбора у меня все равно не оставалось. На следующий день я встала пораньше, чтобы успеть в магазин до прихода всяких зевак. Начесала волосы, умылась и достала самые красивые вещи, что у меня были: джинсы клёш и укороченный худи. Покупала, чтобы выглядеть прилично на собеседовании при устройстве на работу. Перед выходом я еще раз глянула на себя в зеркало. Показав язык отражению, я взяла шлем и вышла из дома, заранее готовясь к худшим нескольким часам своей жизни.

* * *

— Девушка, у Вас замечательная фигура. Может лучше платье с декольте? Оно и подешевле будет, — сказала консультантка, демонстрируя мне нежно-голубое платье с довольно откровенным вырезом на груди. — Рассмотрите ещё этот вариант, — восклицала другая, протягивая длинное ярко-красное платье. — Оно последнее в коллекции, со скидкой. Я потихоньку начинала закипать. Эти женщины уже на протяжении часа пытались дать мне что-нибудь подешевле. Сначала я примеряла то, что нравилось самой, но они считали недопустимым, что я брала такие дорогие платья. Лучше бы покрышки новые на мотоцикл купила, а не возилась здесь с этими неприятными тётками. — Можно я выберу сама, — сказала я, закрывая шторку примерочной и тяжело выдыхая. Глянула на себя в зеркало. Голубые изгибы платья выглядели как рябь на воде. У меня перехватывало дыхание от того, что на мне оказалась такая красивая вещь, но все равно это было не то, что нужно. Чего-то не хватало. У меня оставалось последнее платье. Я специально долго откладывала его, потому что оно было самым дорогим, но что-то притягивало меня к нему. Вдоль подола были пришиты черные жемчужины. Само платье было черно-синего цвета, длинной чуть ниже колена. Я увидела в нём свою картину. Словно оно было создано для предстоящего вечера. Я аккуратно надела его и бережно застегнула молнию на спине. Я боялась глянуть в зеркало, но быстро сдалась и охнула, когда поняла, что это именно то, что мне нужно было. Оно не было чересчур вульгарным, но и не казалось простеньким. Я редко подчеркивала свою внешность, но в нём я будто увидела другую себя. Красивую, элегантную и робкую. — Беру это, — уверенно сказала я, кладя на кассу выбранную вещь. — Вы точно уверены, мадам? Дело в том, что это платье стоит дорого, ведь оно из последней коллекции знаменитого… — Я сказала, что беру его. Что в моих словах вам непонятно? — я перебила её и недовольно нахмурилась. Зато она все-таки заткнулась и пробила покупку. Я быстро расплатилась и стремительным шагом вышла из магазина, не слушая громкие перешептывания консультанток за моей спиной. Выйдя на улицу, я тут же подожгла сигарету и закурила. — Сука, — выплюнула я, глядя на пакет с платьем, — ты стоишь как три моих зарплаты, вот чёрт! Пнув какой-то камень, я подошла к мотоциклу и надела шлем. Надо будет сказать Грею, что мы будем сидеть на голодовке ближайшие несколько недель, потому что я ещё долго не смогу принять такую дорогую покупку. Захотелось биться головой о мотоцикл, но я взяла себя в руки. Почти всё было готово. Оставалось лишь дождаться хода Нацу.