В небесном пепле

Графство Йоркшир, пост-(недо)апокалипсическое время, наши дни     По пустующей ночной трассе ехала Бентли. Не мчалась, не летела со скоростью света с подскакивающим от напряжения спидометром, а ехала.     Азирафаэль, привычно сидевший на пассажирском сидении, был приятно удивлен тем, что водитель, наконец, задумался о всеобщей безопасности и вероятной возможности развоплощения в случае дорожной катастрофы. Но, честно говоря, в глубине души у Азирафаэля были подозрения, что Кроули просто наслаждался поездкой. Снизив обычную бешеную скорость, он оттягивал время их прибытия в Сохо. Хотя до Лондона оставалось еще часа четыре пути, не меньше.      На самом деле, поездка в Северный Йоркшир организовалась спонтанно. Одним июньским субботним утром Азирафаэлю позвонил его знакомый коллекционер из Йорка, в руках которого совершенно случайно оказались рукописи, долгое время считавшиеся уничтоженными бомбардировками во время блица Бедекера. Азирафаэль сообщил эту новость Кроули, и тот предложил скататься в Йоркшир на встречу с удачливым джентльменом, а заодно перекусить местной ветчины с соусом мадера. Азирафаэль несильно удивился такой услужливости друга: отстранение от работы на Нижний Офис подарило Кроули массу свободного времени, которое он порой не знал, куда тратить.     За их небольшую поездку Азирафаэль пришел к выводу, что выбираться на некоторое время из Лондона – вполне себе стоящая идея. И дело было даже не в том, что Азирафаэлю удалось неплохо сговориться о цене и пополнить сокровищницу своего магазина, а в том, как они с Кроули провели этот день. В их маленьком путешествии в северный город Англии, лишенного шума мегаполиса и постоянной суеты столичного центра, было какое-то странное очарование. За шесть тысяч лет работы на Небеса Азирафаэль не сталкивался с понятием отпуска, но ему казалось, что поездка в Йоркшир напоминала именно его.      «Быть может, стоит уговорить Кроули отправиться в Эдинбург к концу месяца? – думал Азирафаэль, глядя в окно на стройные фонари, освещающие темноту ночной дороги. – Разумеется, Эдинбург далеко не Манчестер, столь любимый Кроули, но почему бы не съездить туда хотя бы на пару дней?..»     Размышления Азирафаэля прервал зазвонивший телефон Кроули. На экране высветилось короткое имя из четырех букв – «Адам».        Оба нервно переглянулись, и Кроули включил громкую связь.      Из динамика послышался звонкий, мальчишеский голос.    – Кроули, привет! Ты же, надеюсь, не спишь?    – Адам, – протянул Кроули. – Я не сплю, нет… – Кроули посмотрел на наручные часы. – Хотя тебе уже пора бы быть в кровати.     – Эй! Я не ребенок, – пробурчал на другом конце связи Адам. – И я звоню не из кровати, а из нашего сада.    – Ого! И родители не против?    – Нууу, – протянулось из трубки. – Обычно против, но сегодня мне в качестве исключения разрешили лечь позже, потому что я… – внезапно Адам прервался. – Слушай, Кроули, если ты не спишь, может, ты рядом с Азирафаэлем?    – Он тебя слышит.    – Привет, Адам, – сказал Азирафаэль, нагнувшись к телефону.     Кроули свободной рукой вернул его в прежнее положение и прошипел:    – Необязательно лезть в трубку, Ангел. В Бентли подключены микрофоны, Адам слышит тебя и так.      Азирафаэль не очень понял сбивчивое объяснение Кроули, но послушно сел ровно.     – О, как здорово, что вы вдвоем! – воскликнул Адам. – У меня ведь только номер Кроули.    – Азирафаэль не признает мобильники. Сколько бы я его не осовременивал, все впустую, – пожаловался Кроули. – Наверное, веку к двадцать третьему я смогу его убедить приобрести один.      Азирафаэль возмущенно сверкнул глазами на Кроули.    – Не уверен, что доживу до двадцать третьего века, – произнес Адам. – Но будь у вас телефон, я смог бы звонить напрямую.    – У меня есть стационарный телефон, – заявил Азирафаэль*. – Я всегда стараюсь отвечать на него. *Он также подумал, что постоянная доступность для связи с бывшим Антихристом – это весомый аргумент как раз-таки против покупки мобильного телефона. Азирафаэль до сих пор дергался при виде имени Адама на дисплее Кроули.    – Ага, конечно! Особенно покупателям, – вставил Кроули.     Азирафаэль решил не отвлекаться на препирательства и спросил:     – Ты хотел мне что-то сказать, Адам? У тебя все в порядке?     – О, просто супер! – в голосе Адама слышалось самодовольство. Очевидно, он весь разговор ждал этого вопроса. – Помните, вы мне подарили книгу про Войну Роз? В общем, за последние недели я ее здорово изучил, а сегодня мы с Пеппер выступили с проектом. Эта книга принца Эдуарда… ну или тетрадь – не знаю, как правильно ее называть… она сильно нам помогла, правда!     – Я рад это слышать, Адам, – отозвался Азирафаэль.      Он знал, что его лица никто, кроме Кроули, не увидит, но тем не менее попытался изобразить улыбку.     – Миссис Браун поставила нам «отлично»! Она сказала, что это был лучший проект за время ее работы в школе. Поверьте мне, это долгий срок, – продолжал хвастаться Адам.     – А что насчет газеты? – вспомнил Кроули. – Ты утрешь нос своему вредному-мистеру-забыл-как-его-имя?    – Тайлеру, – подсказал Адам. – Ага, еще как! Завтра про наш проект напечатают в «Тадфилдском вестнике», а мистер Тайлер всегда читает его первые выпуски, – Адам странно смешался и продолжил не слишком уверенно. – Я хотел сказать про дневник принца Эдуарда…     И Адам подозрительно затих. Азирафаэль, несмотря на плохие предчувствия, подбодрил его:    – Да, Адам? Что-то интересное?     – Там все интересно! – с жаром произнес юный Янг. – Серьезно! Читать его мысли, чувства, описания происходящего вокруг – ты словно оказываешься на месте принца в самый разгар войны Йорков и Ланкастеров. Это совсем по-другому, не то, что нам рассказывают в школе! Я просто… – Адам тяжело вздохнул. – Вы ведь знаете, что он писал про вас? Про вас обоих?    – Да ну? – поразился Кроули. Он перевел взгляд на Азирафаэля и, не найдя его выражение лица хоть сколько-нибудь ошеломленным этой новостью, спросил: – Ты знал?     – Я догадывался, – подтвердил Азирафаэль, посмотрев на свои ладони. – Он был наблюдательным мальчиком и, скорее всего, запомнил тебя, когда видел.     – Вы действительно были его воспитателем? – раздался голос Адама.     – Какое-то время да, – произнес Азирафаэль. Он ожидал, что рассказывать о принце ему будет больно, как было всегда. Однако, говоря с Адамом о своем воспитаннике, Азирафаэль обнаружил отсутствие горечи воспоминания. – Сначала я состоял непосредственно при принце, а потом, когда меня отстранила Маргарита Анжуйская, я продолжал приглядывать за ним издалека.     – Он очень уважал вас, – тихо сказал Адам. – Мне показалось, что вы были ему самым близким человеком из всех. Ну, то есть не человеком…    – Я понял, Адам.     Должно быть, вышло резковато, подумал Азирафаэль. Он увидел, как Кроули покосился на него. Адам на противоположном конце телефонного провода тоже замешкался.    – А еще он рисовал, – несмело произнес Адам. – Вы видели?    – Боюсь, что нет. Я не открывал его книги.    – Ни разу? – изумился Адам.     – Я не смог.     Азирафаэль ощутил, что их телефонный разговор перестает быть комфортным. Кроули безучастно молчал и с силой сжимал в руках руль.     – Мне жаль, – вдруг сказал Адам со свойственной ему прямотой. – Жаль, что он погиб так рано.     Азирафаэль кивнул ему и с опозданием осознал, что Адам этого не видит.    – Да, мне тоже, – Азирафаэль поколебался. – Знаешь, Адам, я рад, что книга Эдуарда теперь у тебя. Она заслуживала того, чтобы найти своего читателя.    – Я сберегу ее, – проговорил Адам.     На другом конце телефонной линии раздался женский голос, настоятельно рекомендующий Адаму вернуться в дом и лечь спать иначе-с-рассерженным-папой-будет-разбираться-он-сам.    – М-м-м, похоже мое время истекло, – приуныл Адам. – Даже чемпионы школы обязаны слушаться мам. Был рад поболтать с вами.     – Еще раз поздравляем тебя, Адам, – сказал Азирафаэль, мысленно радуясь, что разговор удастся прекратить.    – Ага. Ты молодец! – поддакнул Кроули. – Спас мир, получил «отлично». Чего еще надо для счастья?      – Мороженного, – ответил Адам. – И каникул. Но и то и другое у меня будет завтра, если я не умудрюсь в чем-нибудь провиниться.     – Поэтому не испытывай нервы матери и иди спать, – посоветовал Кроули.    – Ладно, – зевнул Адам. В трубке послышалось шуршание травы, когда младший Янг пошел по направлению к дому. – А еще я хотел сказать спасибо вам обоим.    – За что это?    – За то, что пытались спасти людей еще тогда – пять с половиной столетий назад, – легко сказал Адам. – Ну, пока!     – Спокойной ночи, Адам…     По машине пошли резкие гудки. Кроули выключил телефон.      Бентли набирала скорость.      Азирафаэль растеряно глядел на летящие им навстречу огоньки фонарей. Между ним и Кроули будто натянулось безмолвное напряжение. Былое умиротворение испарилось без следа.      Наконец, Кроули нехотя вытянул из себя:    – Знаешь, после прихода Адама в твой магазин, я не раз вспоминал ту историю.     Азирафаэль удивленно посмотрел на него. За последнее время он тоже часто думал о Войне Алой и Белой розы. Однако, по его представлениям, Кроули всегда был тем, кто стремился оставить прошлое прошлому и жить дальше, не возвращаясь к нему.    – Все те тридцать с лишним лет, – продолжил Кроули. – Стремное было время. Короче говоря, эти воспоминания напомнили мне об одной вещи, которая нормально бы смотрелась в твоей шкатулке с сувенирами. Возьми в бардачке.     Кроули выглядел смущенным и разозленным одновременно. Заинтригованный Азирафаэль сделал, что ему велели. Поверх стройных рядов с дисками “Queen”, “The Velvet Underground”, произведений Моцарта и Дэвида Боуи лежали два склеенных между собой стекла. Внутри них навеки застыла засушенная цветочная композиция.    – Васильки? – опешил Азирафаэль.      Кроули уперто глядел перед собой.    – Угу, – промычал он. – Все хотел тебе отдать, но постоянно забывал. Этим синим ублюдкам чертовски повезло: демоническое чудо хранит их в целости уже пять с половиной веков. Мои цветы сдохли бы от зависти, если б узнали.      Азирафаэль поверить не мог собственным глазам. Во вселенской истории васильки и Кроули могли быть связаны только одним единственным случаем.     – Артисты, – выдохнул он. – Та девочка подарила их тебе.     – Джоанна, – кивнул Кроули.     – У нее еще был младший брат, – задумчиво произнес Азирафаэль самому себе. Он прожил на Земле шесть тысячелетий, но встречу в оскфордширском лесу с теми необыкновенными людьми помнил отчетливо. – Малыш Робби, – пробормотал он и громче повторил: – Его звали малыш Робби!    – А старый Ник, помнишь его?     – Да и… Майкл, в самом деле! Он показывал фокусы и спорил со мной про Робин Гуда. А еще тот мужчина, что играл на флейте. И его жена, и девушка-акробатистка…    – Лили, – коротко произнес Кроули. – У нее тогда брат умер от чумы.      Азирафаэль пораженно уставился на Кроули. Неужели он и правда помнил так много деталей с той истории? Это абсолютно противоречило его словам о безразличии к прошлому.     – Временами мне кажется, что сломанная колымага на дороге была неслучайна, – совсем тихо произнес Кроули.       – Временами мне кажется, что все в той войне было неслучайным, – откликнулся Азирафаэль.     – Ой, вот только не надо про свою непостижимость! – сморщился Кроули.     – А почему нет? – Азирафаэль начал перечислять, загибая пальцы. – Йорки и Ланкастеры, стремящиеся уничтожить друг друга. Мы с тобой, кто пытается им помешать. А Всадники! Война и Смерть были там, Голод и Чума бродили где-то рядом. Ощущение приходящего Конца, слова старого Ника…    – Ладно-ладно, я понял! – Кроули раздраженно стиснул зубы. – Репетиция Судного дня и мы в главных ролях. Натянутая теория, Ангел. Не понимаю, что тебя в ней так цепляет.     – Да ну, не понимаешь? – взъерепенился Азирафаэль. Иногда (совсем редко, честное слово!) он чувствовал себя мерзавцем. – И почему тогда ты помнишь историю Роз лучше меня самого? Зачем говоришь о ней сейчас, спустя Бог знает сколько времени? К чему хранишь букет васильков пятьсот пятьдесят лет?     – Забавы ради! – рыкнул Кроули.     Он схватил свой телефон, что-то яростно потыкал на экране, выругался и бросил мобильник на заднее сиденье. Вцепившись обеими руками в руль, Кроули разогнал Бентли до нечеловеческой скорости.      Азирафаэль моментально вжался в сиденье, однако был относительно спокоен. С психующим Кроули он сталкивался не раз и, как назло, волю нервам тот почти всегда давал в машине.      В салоне Бентли повисло колючее молчание. Азирафаэль думал о людях, живших в период войн Йорков и Ланкастеров... Думал о принце Эдуарде и Маргарите Анжуйской, о Ричарде Йоркском и его сыновьях, о безумном короле Генрихе, о первом Тюдоре на английском троне. Думал о Дике, слуге Кроули, доставлявшим Азирафаэлю тайные сообщения от своего господина, думал о том, как изменился Дик, превратившись в Лесного Змея. Думал о бродячих артистах – о старом Нике и его друзьях, о детях – Джоанне и малыше Робби… Их всех уже давно нет. Чье-то имя осталось на страницах истории, чье-то – испарилось под грузом времен. Они с Кроули были последними, кто видел тех смертных, кто говорил с ними. Во всяком случае, в земном мире людей.       Неожиданно Кроули выкрутил руль, после чего Бентли свернула с основной трассы на проселочную дорогу. Фонарей стало меньше. Азирафаэль недоуменно уставился на Кроули, но тот делал вид, что нисколько не замечает его вопросительного взгляда.      Бентли взвизгнула тормозами и замерла.     – Кроули, что…    – Выходи.     Азирафаэль опешил.     – Если тебе так не терпится продемонстрировать свое недовольство, то я прошу тебя подождать до ближайшего города.     – Азирафаэль, я лишь хочу, чтобы ты вышел со мной из машины на пару минут, – в голосе Кроули не слышалось никакого раздражения, только усталость. – Мы можем сделать это?      Азирафаэль озадаченно кивнул. В последнюю очередь он ожидал такой реакции.     – Да, Кроули, – осторожно ответил он.    – Супер.     Кроули покинул салон Бентли, аккуратно прикрыв дверь. Азирафаэль несколько секунд сидел в одиночестве прежде, чем последовать за ним.       Он увидел Кроули, облокотившегося на капот машины с правой стороны. Тот стоял, скрестив руки на груди и вперив взгляд в звездное небо. Азирафаэль обогнул Бентли и присоединился к нему. Со всех сторон слышалось стрекотание кузнечиков, воздух был пропитан ароматом цветущих лавандовых полей. Живописный вид. Широкие полосы фиолетовых цветов расстилались повсюду, доходя даже до линии горизонта.     – Кроули, тебя задели мои слова, или произошло что-то, чего я не знаю?    – Ты все еще чувствуешь ее? – спросил вдруг Кроули, не поворачивая головы.    – Что именно?    – Вину.     Азирафаэль поднял брови. Он отлично догадался, что Кроули имел в виду. Хотя столько лет прошло, право слово…    – Не знаю, – произнес Азирафаэль. – До прихода Адама я долго не вспоминал историю Роз.    – Я тоже.     Азирафаэль вслед за Кроули посмотрел в небо. Безоблачное, с яркими, многочисленными звездами и бесконечно далекое от них.    – Думаю, сейчас мне легче, – признался Азирафаэль. – Раньше я старался откреститься от тех событий – забыть их, как страшный сон, ведь мне казалось, что вина за войну двух Роз отчасти лежит и на мне. На нас. Это было невозможно, – Азирафаэль покачал головой. – Но теперь, учитывая то, через что мы прошли за последние века… За этот век… Мир поменялся, и мы тоже, Кроули. На многое теперь смотришь иначе. Да, возможно, не разругайся мы в 1453-ем, и Йорки с Ланкастерами не устроили бы тридцатилетней резни. А, возможно, действуй люди сами по себе без нашего вмешательства, они сделали бы гораздо хуже. Возможно, также, что от участия тебя или меня ничего бы и вовсе не изменилось. Мы никогда не узнаем наверняка. По крайней мере, каждый из нас искренне старался это прекратить. Тут наша совесть чиста.      Азирафаэль не знал было ли то, что он сказал, желанным для Кроули ответом.     – Знаешь, где мы остановились?    – В Южном Йоркшире? – предположил Азирафаэль и огляделся. – Вдали от главной трассы, рядом с лавандовым полем?     – И в миле от Уэйкфилда, – с нажимом произнес Кроули, он указал на чернеющие в ночи силуэты коттеджей. – Там раньше был лес. Однажды в декабре – накануне сражения между двумя Розами – ты пришел туда, на поляну, чтобы уговорить меня уносить ноги. И знаешь, о чем я тогда подумал?      У Азирафаэля было предчувствие, что ответ сделает больно им обоим. И все же он спросил:    – О чем же?     Кроули снял очки, без них он вдруг показался Азирафаэлю… беззащитным?..     – Я размышлял, будешь ли ты так же просить меня бежать перед реальной битвой между нашими – перед настоящим Концом. Станешь ли убеждать скрыться в какой-нибудь туманности, чтобы не столкнуться лицом к лицу на поле боя, – Кроули горько рассмеялся. – Иронично, что по итогу все вышло совсем наоборот.     – Кроули, я отказался лететь на Альфу-Центавра, чтобы спасти мир, а не приблизить уничтожение одного из нас в Последней Битве.      Кроули сглотнул.    – Да, я знаю, Ангел. Я к тому, что ты сделал это ради них. Ты выбрал остаться ради людей, ради их человеческих слабостей, их мира…    – Но ты тоже остался, Кроули!    – Не надо юлить со мной, Азирафаэль, – Кроули повернулся к нему. – Мы оба прекрасно понимаем, что остались по разным причинам. Ты не выбрал побега со мной. И ты… молодец, Ангел. Честно. Один из нас должен был сказать нет. А я бы не смог. Выбирая между тобой и ними, я бы не смог… Даже во время войны Роз я предлагал сбежать во Флоренцию, бросив все к чертям. Но ты справился. И тогда, и сейчас. Если хочешь знать мое мнение, им повезло, что ты у них есть, Азирафаэль, – под конец его голос дрогнул, Кроули отвернулся.       В миле от них, в одном из коттеджей загорелся огонек света.     – Кажется, ты забываешь, дорогой, что идея с отменой Армагеддона принадлежала отнюдь не мне, – мягко заметил Азирафаэль.     – Да, но…    – И что за на шесть тысяч лет на Земле ты порой бывал к ним гораздо ближе, чем я, – продолжал Азирафаэль с мягкой улыбкой.     – Это…    – Ты сочувствовал им, ты направлял их, – настаивал Азирафаэль, касаясь плеча Кроули, чтобы вновь заставить его повернуться. – Даже помня, как в свое время немилосердны были к тебе, ты оставался милосердным к ним, насколько это вообще возможно для демона.    – Азирафаэль…     Кроули почти перестал сопротивляться, и Азирафаэль сделал финальный шаг.     – Строго говоря, без тебя они бы до сих пор были несмышлеными существами в Эдемском саду, не понимающими различие между добром и злом.        Похоже, что Азирафаэль нашел-таки ту самую больную точку, которую он по неопытности и неосторожности задевал в Кроули много раз. Не в его силах было залечить давнюю рану, однако Азирафаэль мог как минимум научиться обходить ее. Плечи Кроули расслабились, он шмыгнул носом.     – А ты бы до сих пор был послушным и бестолковым ангелом, стоящим на страже со своим дурацким мечом, – возращение шутливого тона Азирафаэль расценил как хороший знак. Кроули снова становился самим собой.     – Признаться, я был счастлив от него избавиться, – сказал он, чтобы поддержать игру.    – Но кто-то знатно из-за этого переживал весь день, – Кроули повеселел.     Азирафаэль улыбнулся.    – Пока ты не сказал, что ангел априори не способен на плохие дела.    – Да я тогда при… А, впрочем, знаешь, это все неважно! – Кроули громко выдохнул и дернул подбородком в каком-то причудливом, свободолюбивом порыве. – Повторяться не стильно, да? Поехали-ка лучше домой?      Азирафаэль чувствовал, как едва не сияет от облегчения. Он точно знал, что ему так особенно понравилось во фразе Кроули, и поэтому с тихим удовольствием Азирафаэль произнес, смакуя слова:    – Да, Кроули. Поедем домой.      И старинная Бентли, что терпеливо ждала хозяина и его ангельского друга в одной миле от Уэйкфилда, продолжила нестись по ночной трассе Йоркшира на пути в Лондон. За окнами мелькали уходящие вдаль поля цветов – нежная, душистая лаванда… и никаких роз.