Разряд в самую душу.

Неон даёт себе обещание. Никогда. Никогда не смотреть в эти чертовски притягательные глаза. Глаза, что всегда полны грусти и тоски. Но она не может. Что то держит её. Густое, вязкое, подобно отвратительной грязи. И сколько бы Тала не сидела в ванной, она никак не может избавиться от неё. И когда нибудь эти оковы сожмут глотку настолько сильно, что придётся смириться и бесконечно биться в судорогах, подобно рыбке, выброшенной на берег. Неон даёт обещание перестать слушать своё сердце. Обещает оборвать эти цепи. Когда нибудь потом, но не сейчас. – Неон. Мне кажется, ты общаешься с Фейд как то чаще, чем со мной. - начал заводить эту бесконечную тему парнишка с яркими волосами на макушке. Гекко. Парнишка, с которым она хорошо дружит. – Что? Тебе бы к врачу сходить, потому что тебе что то слишком глупое кажется. - с натянутой улыбкой она отложила сво контейнер с пищей обратно на полку холодильника и достала баночку с энергетиком. Кусок не лез в горло от внутренней паники. Лишь бы никто не заподозрил. Не узнал. Тогда подросток подошёл к девушке и пожал плечами. Одна его рука приобняла плечо и он лишь рассмеялся. Он казался таким счастливым, таким добрым, явно испытывал что то, но его руки не приносили столько тепла, его касания казались лишь дружескими. Филиппинка не видела его своим партнёром. Лишь другом. Николь боится. Она боится, что её посчитают лесбиянкой. Боится, что кто то будет сплетничать и подорвёт её крохотный авторитет, который ей пришлось зарабатывать своим трудом. Тале приходится врать себе, коллегам, бедному Гекко, своему сердцу.. ...врать бедной Фейд, что мучилась каждое мгновение, когда видела влюблённый взгляд паренька, и жалкие попытки Дуэлянтки показать свою счастливую маску. Сейчас она чувствовала напряжение. Эти влажные и такие усталые глаза, эта прекрасная ладонь с длинными пальцами, что лежала сейчас на грудной клетке и отталкивала. Николь чувствовала себя отвратительно, ей хотелось наброситься на Охотницу за головами и утешить мягким поцелуем, прижать к своей груди, беззаботно хохоча от странных, но забавных слухов о их коллегах. Но эта грязь и страх не давали Младшей вдохнуть. Пальцы сжали ткань воротника, и Хазал ощущает напряжение, что заставляет мурашки пробежаться по телу, а ладонь скользнуть к щеке, дабы вытереть влагу. – Прости меня, Хазал.. - её имя звучит так нежно, так бархатно, что Кошмарница вновь поддаётся. Почему. Почему она не может просто развернуться и уйти от этой наглой девчонки? Фейд в ярости. Нет, скорее, в отчаянии, горьком и тягучем. Мягкие губы касаются уст и снизу слышится тихий и резкий вздох. Худощавые ладони прижали спортивное, но миниатюрное тельце, делая это как можно нежнее, чтобы не напугать. Старшая знала. Неон не сможет ответить на все её вопросы. Она знала, что полностью Спортсменку получить никогда не сможет. Знала, что Тала не лесбиянка и уже теряла надежду, но утешить себя хотела. Они следуют к кровати, уже зная эту крохотную комнатку наизусть. Столько раз они проходили этот маршрут, столько раз давали обещание, что это последний раз. И каждый раз всё по новой. И каждый раз Неон нежно дремлет на выпирающих ключицах и с удовольствием носит одежду, пропахшую ненавистным табаком. И каждый раз ощущается как первый, особенно взмахи бабочек в животе, что больше походили на порезы от лезвий. Фейд лежит на спине, притягивая Неон к себе. Жадный, сладкий поцелуй, в котором они обе отчаянно желают утонуть. Покалывание и тихий треск, исходящий от пирсинга не на шутку разжигали огонь внутри обеих, заставляя желать друг друга сильнее. Подобно наркотику, что дарит мозгу огромное количество сладкого удовольствия, а потом заставляет тело скручиваться в ломке. Но у них условие. Тала не лесбиянка. Внутри Хазал воет зверь. Воет и разрывает её изнутри. Охотница за головами крепко хватается за идеальные из за постоянных тренировок бёдра, и прижимает. Отчаянно, чуть ли не роняя слезу экстаза. Неон отстраняется от сладких губ и зарывается пальцами в растрёпанные волосы. Кажется, что сердце вот вот остановится, лёгким не хватает воздуха, но они так нужны друг другу. – Знаешь, Неон. Ты мне нравишься. - внутри Талы пусто. Она не чувствует того же к Гекко, как бы она не пыталась. Она не может влюбить себя в лучшего друга. Ладонь подростка касается её руки, но она молчит. Молчит и ответно сжимает его ладонь, пытаясь заставить уголки губ приподняться в фальшивой улыбке, которую бедный мальчик не распознает из за розовых очков. Горячий, влажный язык скользит вдоль шеи и Тала приходит в себя. Тыльная сторона ладони прикрыла рот, в жалкой попытке скрыть реакцию тела на ласки. Как же хорошо, что предохранители она предпочитает не снимать, пока в её жизни существует Хазал. Идеальные ладони скользят по еле заметным мышцам на животе и останавливаются. – Что ты задумала, Хазал? - тихо, невесомо шепчет девушка, когда видит, что Кошмарница опускается ниже. И тут же чувствует горячие губы на своём животе, чувствует горячее и сбивчивое дыхание на чуть загорелой коже. Молчание. Николь слышит лишь своё сердце и тяжёлое дыхание оппонентки. Перед глазами молодой Дуэлянтки будто густая пелена, будто она оказалась в очередном кошмаре, но чёрт.. Только бы он не закончился. Воспоминания, будто вспышками бьют по мозгу, заставляя и без того сбитую девочку путаться в своих чувствах сильнее. Неон вжималась в свою кровать, закусывая простынь, а Фейд осыпала оголённую спину поцелуями, не позволяя себе укуса. От неё слегка пахло лёгким перегаром, что означало одно. Она пьяна. Но причины ей, к сожалению, разузнать не удалось. Мы прекрасно понимаем, что это была тоска и чувства. Чувства, глушимые алкоголем и сигаретами с неизвестным содержанием. А потом эти идеальные, длинные пальцы начали оглаживать мышцы Филиппинки. Тело реагировало на это уж слишком остро, что начало напрягать обладательницу. Казалось, будто она вновь попала в крепкие цепи кошмара. – Фейд, прекра– не успела договорить Электрическая девочка, как губы коснулись поясницы и за резинку её шорт схватились, без капли стеснения опуская к изгибам коленей. – Но я вижу, что тебе нравится. - звучит спокойный ответ и даже лёгкая усмешка, что заставляет нижнюю замолчать. Изящные, покрытые идеальными рисунками пальцы коснулись Неон в опасно-интимном месте, и именно в то мгновение их мир перевернулся. Именно в эту ночь они поняли простые вещи. Тала не лесбиянка, а Хазал попалась в её крепкие цепи, проводящие электричество прямо сквозь сердце. Отчаянно любящая, такая одинокая и вечно спокойная Турчанка прямо сейчас была готова умереть. Умереть, захлебнувшись в этих глубоких глазах, что были накрыты пеленой животного возбуждения. Лёгкое покалывание от связи тока и электричества были болезненными, но эта боль дурманила получше даже качественной травы и чертовски хорошего виски. Протяжный, сладкий стон срывается с губ Дуэлянтки и тут же хочется умереть. Потому что лучшего звука для Турчанки уже не будет существовать. Язык касается влажных лепестков и тельце в руках выгибается, проронив парочку тихих ругательств. Эта Электрическая девчонка медленно убивала. Но Фейд уже успевает смириться с этим и медленно принимает свою кончину. Узелок внизу живота сжимается настолько, что кажется, вот-вот лопнет. Воздуха катастрофически не хватает, а возбуждённое тело хочет больше. Трясущиеся ладошки сжимают волосы и притягивают ближе, практически вжимая отчаянную Фейд, желая утопить в себе. И только тогда её влажный язык перестаёт дразнить и губы захватывают возбуждённую горошину клитора, начиная перекатывать её между потрескавшихся уст. Кажется, это конец. Конец для двух отчаянно любящих сердец. – Неон, тебе стоит носить предохранители. - смеётся Турчанка, получая по своему плечу кулачком. – А я...а я разве виновата? Это был мой первый раз! Я не виновата, что ты так хороша в том, чтобы быть безумной лесбушкой. - ворчит. Таких милых упрёков Хазал не слышала никогда. – Ложись спать. Я надеюсь, утром Киллджой устранит неполадки с электричеством. - и тогда Охотница за головами впервые искренне была счастлива рядом с кем то настолько эмоциональным. Они обе не знали, что у Николь настолько сильно сильные способности, что даже предохранители в штабе способны отлететь. От первого оргазма. Фейд лежит в кровати и смотрит в потолок, пока чужое тельце уже сладко сопит на болезненно худых плечах. И только тогда понимает, что живёт в замкнутом круге. А Неон это часть круга.