Квантовая запутанность

Прошло чуть больше года, но легче не становилось. На самом деле, чем больше проходило времени, тем труднее было полностью восстановиться. Физические раны зажили, покрываясь коркой и отслаиваясь, превращаясь в шрамы. Но эмоциональная травма затянулась, гноясь и сочась, как открытая рана, разрастаясь, пока не испортила все хорошее в ее жизни. Самым сложным было то, что она не была уверена, как это остановить. Она пыталась прикрыть раны, оказывая на себя такое сильное давление, что почти полностью прекратила связь с внешним миром. Она наложила миллион жгутов, но внутри у нее все еще текла кровь. Она установила дистанцию между собой и Вудсборо. Ей пришлось, потому что все напоминало Таре о ней. Она думала, что в Нью-Йорке было бы лучше - она могла бы уехать со своей сестрой и сосредоточиться на учебе, пока они восстанавливают свои отношения. И она сделала и то, и другое. Она любила Сэм, и они постепенно начинали узнавать друг друга снова. И она училась на юридическом факультете, но посещала курсы киноискусства, чтобы оставаться в здравом уме - то, что она, по общему признанию, решила выбрать в значительной степени из-за того, что произошло. Но это было не то же самое. Ей чего-то не хватало, чего-то, о чем она не могла ни с кем поговорить, боясь, что ее осудят. Она скучала по своей лучшей подруге. Эмбер совершала ужасные вещи, которые причиняли Таре боль каждую секунду каждого дня. Она разрушила ее веру в людей, лишив ее способности доверять кому бы то ни было. Она заставила ее сомневаться в себе и во всех вокруг. Она никогда не чувствовала себя в безопасности, по крайней мере, полностью. Она вечно оглядывалась через плечо, ожидая следующего удара. Ее переполняли тревога, страх, гнев и миллион других эмоций. Но в основном ей было грустно. Она была в трауре. Тара провела большую часть года, абсолютно ненавидя Эмбер за то, что она сделала. Она предала ее - предала их всех. Она каждый день лгала им в лицо о том, кем она была на самом деле и чего хотела от них. Она вела двойную жизнь, которая привела к абсолютной резне, и Тара ненавидела себя за то, что не обратила внимания ни на один из признаков. Она ненавидела себя за то, что была такой чертовски наивной. И она ненавидела себя за то, что все еще скучала по ней - или, по крайней мере, по тому, кем она была с ней. Эмбер Фриман была ее лучшей подругой на свете с тех пор, как они были детьми. Она была единственным человеком, которому она доверяла во всех аспектах своей жизни. Тара рассказала все о том, как сильно она скучала по Сэм и как ей было больно, когда вся ее семья, казалось, исчезла у нее на глазах. Она плакала перед девушкой каждую ночь, находя утешение в ее терпении и сострадании. Теперь она не была уверена, насколько их дружба была ложью. Но даже так, разве ложь не была лучше того, что она чувствовала сейчас? Больше не было никакого утешения. Больше не было смеха по телефону, поскольку они отпускали внутренние шутки об окружающем мире, чтобы справиться с этим. Позади не осталось ничего, кроме пустоты, в которой Эмбер унесла частичку Тары Карпентер с собой в могилу. Теперь от нее осталась лишь оболочка той беззаботной девочки, которой была всего год назад. Она была сломлена. Она не могла сказать, было ли это из-за того, что Эмбер сделала с ней, или из-за того, что ей пришлось с ней сделать. Она закрыла глаза и все еще могла почувствовать, каково это - нажать на курок. Бах! Она крепче зажмурила глаза, как будто это могло уменьшить боль от воспоминаний - как будто это могло полностью их стереть. Тара скучала по ней. Она скучала по всему, что было связано с ней, и больше всего на свете ей хотелось вернуться назад и все изменить. Она хотела бы точно определить момент, когда она могла бы помешать осуществлению плана Эмбер. Они были друзьями почти всю свою жизнь до предательства. Когда все изменилось? Она часто прокручивала в голове их совместное времяпрепровождение и анализировала каждый момент, пытаясь определить, были ли какие-либо признаки. Неужели она была настолько наивна? Заботилась ли Эмбер когда-нибудь по-настоящему? Как она могла подделывать все эти годы дружбу и намек на что-то большее? Эти вопросы разъедали ее, разрывали на части изнутри, прорываясь сквозь поры. Она знала, что ничего не может изменить, но это не помешало ей умолять все существующие силы позволить ей попробовать. Это не помешало ей умолять Эмбер дать ответы, которые, как она знала, не придут. Это была холодная октябрьская ночь в Нью-Йорке, ночь, когда все изменилось во второй раз. Это была та свежая осенняя ночь, которую Эмбер всегда любила, но так и не смогла по-настоящему ощутить, живя в Калифорнии. Деревья в Нью-Йорке стали такими красивыми. Хотя их было не так много, как ей хотелось бы, те немногие, что были там, были настолько яркими, что это почти компенсировало это. Тара могла представить Эмбер, пытающуюся запечатлеть их красоту своей ретро-камерой, приходящую в восторг, когда у нее получается желаемый снимок. Это была мысль, которая заставила ее улыбнуться, прежде чем приступ тоски охватил ее, напомнив, что она ушла. Тара шла ночью одна по улице, и она знала, что Сэм взбесилась бы, если бы узнала об этом. Ее старшая сестра все еще обращалась с ней так, как со стеклянной, что ее бесконечно раздражало. Она абсолютно обожала Сэм и ценила ее стремление защитить, но было трудно постоянно чувствовать себя жертвой. Несмотря на то, что это не было задумано, ей казалось, что ее сестра не доверяет ей или не верит в то, что она способна принимать правильные решения и заботиться о себе. Это было бы прекрасно, но Таре в глубине души очень хотелось, чтобы кто-нибудь просто снова поверил в нее. Кто-то, кто поверит в нее так, как верила Эмбер. Она вздохнула и поправила наушники, ожидая, когда можно будет перейти улицу. Минди всегда доставала ее за то, что она ждала, чтобы перейти, даже когда машины не подъезжали, но она решила, что и так пережила слишком много промахов и не хотела испытывать удачу. Поэтому она ждала. Когда загорелся знак для пешеходов и она ступила на пешеходный переход, произошло нечто странное. Она слушала что-то оптимистичное, но песня без предупреждения сменилась на середине. Она достала свой телефон, чтобы попытаться поменять ее обратно, но сразу же остановилась, увидев название группы. Там играла "I Found" группы Amber Run. Она специально не добавляла ничего с таким названием в свой плейлист; было слишком больно это видеть. Ее лицо сморщилось в замешательстве, но у нее не было возможности изменить его, прежде чем она услышала знакомый голос, кричащий: "Беги!". Она подняла глаза в шоке. На другой стороне улицы, в том наряде, в котором ее похоронили, стояла Эмбер Фриман, и она отчаянно кричала. Крики стали громче и перешли в звук автомобильного гудка. Она подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть мчащуюся на нее машину. Она, не раздумывая, побежала к Эмбер, но было слишком поздно. Она почувствовала, как ее подрезали и подбросили в воздух, она врезалась во что-то, и в глазах у нее потемнело. Тара видела много фильмов, в которых кто-то был на грани смерти, и предположила, что это просто какой-то замысловатый способ, которым люди в Голливуде пишут сценарии. В последний раз, когда она была ранена настолько сильно, чтобы чуть не умереть, все было по-другому. Не было никаких вспышек, кроме страха и адреналина. Это было что-то совершенно другое. Визуально она ничего не видела - во всяком случае, не так, как это показывал Голливуд. Она не была вне своего тела в том смысле, что могла видеть и слышать суматоху и проходить сквозь свидетелей. Нет, все было совсем не так. Сначала ей казалось, что она плывет, мягко отделяясь от своего тела, но она не могла полностью разглядеть себя. Она была там и не была там одновременно, застряв в каком-то адском подвешенном состоянии, где она остро осознавала, что происходит. Ее сбила машина. Она знала это наверняка, потому что могла предположить, что именно это и произошло. Она знала, что не контролирует свое тело, но не в том смысле, что она была физически парализована. Нет, казалось, что физически она была ничем. Это было почти так, как если бы она находилась в состоянии сна, но она полностью контролировала свои мысли и восприятие. Она не обязательно могла видеть то, что происходило с ее телом, но она каким-то образом смутно осознавала, что происходит. После своего первоначального замешательства она немедленно попыталась проснуться. Конечно, это было слишком странно, чтобы быть реальностью. Должно быть, она просто снова заснула в библиотеке, не осознавая этого, и это был способ ее тела сказать ей, что ей нужно встать и пойти домой. Это было бы не в первый раз. Только она никак не могла проснуться. Она каким-то образом могла представить себе, что происходит, но это было расплывчато, разыгрывалось как сон наяву - там и не все сразу. Реальность была просто вне досягаемости, но она была такой удушающей. — Что, черт возьми, происходит? — В отчаянии подумала она про себя. Она хотела ответов, но в море тьмы и смутного понимания была только она сама. Она не слышала ответа голоса, но каким-то образом просто поняла ответ, как будто внезапно вспомнила ответ. Ты не мертва. — Ладно, приятно это знать. Так что же это, черт возьми, такое? Ты в подвешенном состоянии. У тебя есть возможность остаться или уйти. — Я пойду туда, где Сэм. Я не могу позволить тебе сделать это. — Пожалуйста! Она будет чертовски беспокоиться обо мне. Мы должны были поужинать сегодня вечером. Если я не появлюсь... Это промежуточное звено, место для тех, кто связан с трагедиями и ошибкам прошлого. Здесь тебе предоставляется выбор: вернуться назад и исправить то, что тебя связывает, или ты можешь двигаться дальше, чтобы бороться за свою жизнь. Третьего выбора нет. — Исправить ситуацию? — Спросила она. — Что, черт возьми, это вообще значит? Что я исправляю? И как мне это исправить? Чтобы все исправить, ты должна вернуться назад и изменить результат. — Результат чего? Что это вообще должно означать? — Ей хотелось закричать, но она ничего не могла контролировать. Она могла думать, но больше ничего не могла делать. — Алло? То, что ты умоляла изменить тысячу раз или больше. Наступила пауза. — Эмбер? — Когда ответа не последовало, она снова спросила. — Ты имеешь в виду изменение того, что сделала Эмбер? Да. — Я не понимаю. — Призналась она. Эмбер - твоя привязь. Тебя ударили, потому что ты уехала из Вудсборо в Нью-Йорк. Если бы тебя не было здесь в этот самый момент, ты бы не боролась сейчас за свою жизнь, и эту битву, которую ты, скорее всего, проиграешь. Она почувствовала, как ужас наполнил все ее существо. — Чушь собачья. Если бы я осталась в Вудсборо, я бы так и сделала... Меня бы сейчас здесь тоже не было. Я бы не смогла этого вынести. — Она хотела успокоиться, но была смущена и взволнована. Это было похоже на лихорадочный сон, но каким-то образом казалось реальным. — Кроме того, Эмбер мертва! Я не могу изменить ничего из того, что она сделала. Я хотела бы это сделать. Ты желала этого каждый день. Теперь ты можешь. — К черту это! Мне нужно увидеть Сэм. Мне нужно сказать ей, что со мной все в порядке! Пожалуйста. Возвращайся в Вудсборо и останови то, что произошло. Предотврати трагедию, которая лишила тебя привязи. Ты можешь предотвратить это. Или ты можешь принять свою судьбу и сдаться. Ты можешь перейти к следующему этапу и сделать выбор между жизнью и смертью. Тара Карпентер не сдалась. Она не могла. Она была бойцом всю свою жизнь. Да, она была маленькой, но именно из-за этого она всегда чувствовала, что ей еще многое нужно доказать. Она боролась еще упорнее, чтобы защитить себя. Она еще больше ожесточилась, чтобы получить больше урона. Она не сдавалась; она не могла. Она была Тарой гребаной Карпентер. И, кроме того, если то, что подсказывал ей этот странный опыт, было правдой, у нее был шанс все изменить и остановить Эмбер от... — Как? Как я могу это исправить? Тебе будет предоставлен второй шанс. Ты вернешься в прошлое, в тот день, когда ты могла повлиять на ее решение. — Я не знаю, когда наступит этот день! Я, черт возьми, понятия не имею, когда я могла бы что-то изменить. Я даже не знала, что она планировала. Да, но были признаки - признаки, на которые ты можешь обратить внимание теперь, когда знаешь результат. — Как мне переубедить ее? Я задавала себе этот вопрос миллион раз. Ты должна найти способ, не намекая Эмбер на то, что тебе известен ее план. — Как будто она поверит мне, если я скажу ей. — Хотела она усмехнуться. Если ты решишь вернуться и все исправить, пути назад нет. Если тебе не удастся изменить исход и предотвратить резню, ты умрешь мгновенно. Но если ты добьешься успеха, тебе будет дарована жизнь без вопросов, с теми, кого тебе удастся сохранить в живых, если ты решишь вернуться. У тебя будет один и только один шанс все исправить. — Черт! Ей нужно было разобраться с тем, что, черт возьми, происходит, и она должна была сделать это быстро. Ей сказали, что она может либо бороться за свою жизнь, либо жить, либо умереть, либо она может сделать то, о чем молилась весь прошлый год: она могла бы попытаться спасти Эмбер Фриман и остановить резню. Загвоздка в исполнении ее желания заключалась в том, что в случае неудачи она умрет без второго шанса. Хотя, если бы ей это удалось... Означало бы это, что Уэс, его мама, Лив, Дьюи, помощник шерифа Клей и даже Винс остались бы в живых? Осталась бы Эмбер? Разве это не стоило такого риска? Но что насчет Сэм? Если бы она умерла, она знала, что это уничтожило бы ее сестру. А без травмы их связь была бы такой же тесной, как раньше? Была бы ее сестра вообще в ее жизни? — А как же Сэм? Будет ли она в моей жизни? Ты должна пережить первую атаку. Эмбер предпримет попытку атаки, которая приведет все в движение. Этого нельзя избежать. Таким образом, да, твоя сестра вернется в Вудсборо. Но имей в виду, ты снова почувствуешь физическую боль, а также любые дополнительные приступы, которые ты не сможешь предотвратить. Она бы сглотнула, если бы могла. Она могла все исправить и вернуть двух самых важных людей в свою жизнь, но ей пришлось снова позволить ударить себя ножом. Это был, безусловно, самый физически болезненный опыт в ее жизни. Последний год она боролась с тем, что произошло после этого нападения. Ее раны не заживали, и все еще были дни, когда она просыпалась с сильной болью в руке или животе, которая никак не проходила. Могла ли она действительно пережить эту боль заново? Но если бы она решила не возвращаться, было бы легче жить? Она никогда не думала, что ей до смерти захочется жить. Она провела последний год, борясь с мыслями о самоубийстве, задаваясь вопросом, был бы мир лучше без нее, и чувствуя себя опустошенной. Теперь, когда дело дошло до этого, она обнаружила, что, возможно, заботилась больше, чем осознавала, хотя бы ради своей сестры. Были бы у нее шансы сделать это, не возвращаясь назад? Могла ли она бороться не на жизнь, а на смерть и победить? — Что, если я не вернусь? Что произойдет? — Спросила она. Ты будешь жить или умрешь. Твои действия мало на что повлияют. Это будет не твой выбор, хотя ты можешь склонить шансы в свою пользу. Она смотрела в пустоту, ничего не видя, но чувствуя сокрушительную тяжесть всего. Она могла все изменить, она могла вернуться и спасти своих друзей. Она могла снова видеть Эмбер такой, какой она ее помнила до того, как на нее обрушилось опустошение. Она могла слушать ее смех и слышать мягкий голос, которым она говорила, только когда они были наедине. Ей не хотелось признавать это, но это было решающим фактором, какой бы эгоистичной и глупой она себя при этом ни чувствовала. — Я сделаю это. Я принимаю. — Выпалила она. Она могла бы солгать всем остальным, что смирилась с тем, что произошло, с тем, что она потеряла, но она знала, что у нее есть шанс, которого может никогда не быть. Если бы она могла все изменить и спасти семь жизней, это, безусловно, чертовски помогло бы. — Подожди, я должна предотвратить смерть Ричи? Нет. Ты просто должна помешать Эмбер Фриман убить всех, кого она убила изначально. Черт. Это, наверное, легче сказать, чем сделать. Ричи не особо-то и занимался тяжелой работой. Насколько она знала, именно Эмбер убила почти всех. Могла ли она удержать ее от жестокости? Она не была уверена. Но она должна была попытаться. Она знала, что должна ненавидеть эту девушку. Иногда она ненавидела, особенно если думала о ней слишком долго. Но она не могла не почувствовать острого волнения от шанса вернуть ту частичку себя, которой ей не хватало. Если бы у нее действительно был шанс повернуть время вспять, она бы не задумываясь воспользовалась им, чтобы вернуть эту связь хотя бы на день. — Я принимаю это. Я хочу вернуться. Пожалуйста. Не было никакого ответа от того, с кем, черт возьми, еще разговаривали. — Ты меня слышал? Я хочу вернуться. Ничего. — Верни меня обратно! Что за черт! Она почувствовала, что ее качнуло вперед, как будто она была на каком-то карнавальном аттракционе, который внезапно решил двигаться без предупреждения. Она больше не парила; она быстро падала. Она стремительно падала к земле, но по-прежнему видела только темноту. Ее тело находилось совершенно в другом месте; она была энергией - всем и ничем одновременно. Прежде чем у нее появился шанс осознать происходящее, она начала смещаться, врезаясь во что-то. Она ахнула и открыла глаза. На нее смотрела Эмбер Фриман, чье лицо было искажено беспокойством. Она представляла, что увидит ее снова миллион раз или больше. Она представляла, как она могла бы отреагировать и что она могла бы сделать. Иногда ей казалось, что она ударила бы ее по лицу за то, что она сделала. В других случаях она думала, что, вероятно, почувствовала бы слишком большое облегчение, чтобы испытывать гнев, который она разумно должна испытывать при виде девушки. — Ты в порядке? Это из-за твоей астмы? — В панике спросила ее Эмбер. Тара сильно заморгала при звуке ее голоса. Происходило ли это на самом деле? Неужели она каким-то образом заключила договор с неким ничто в пустоте, чтобы вернуться назад во времени и все изменить? Это было на самом деле? — Эмбер? — Она недоверчиво выдохнула. — Держись! Я схожу за ним! Она вернулась через несколько секунд, протягивая запасной ингалятор, который Тара начала оставлять у нее много лет назад. Она знала, что должна была испугаться, увидев девушку; в конце концов, она неоднократно наносила ей удары ножом и чуть не убила ее. Она предала ее и разрушила ее жизнь. Но был небольшой порыв отчаяния обнять девушку. — Спасибо. — Сказала она, но ее голос дрожал. Девушка повыше подвела ее к кровати и усадила, слегка присев, чтобы встретиться с ней взглядом. — Ты в порядке? Ты вела себя очень странно. Тара почувствовала, что ее глаза начинают слезиться, и она проклинала себя за это. Девушка перед ней не могла понять значения этого момента. Она понятия не имела, что менее часа назад была в будущем без нее. Она посмотрела на свою руку, шрама не было. Эмбер еще не ударила ее ножом - не предала ее. Она действительно нашла какой-то способ вернуться в прошлое. Или, может быть, все это было наркотическим сном, когда она умирала в будущем. В любом случае, она не собиралась принимать это как должное. Без предупреждения она встала и обняла девушку. Была всего секунда колебания, прежде чем Эмбер ответила на объятие. Она знала, что Эмбер не очень-то любила физические прикосновения, но эта пара всегда была чувствительна друг к другу. Именно этой близости она иногда жаждала больше всего. Тара на мгновение уткнулась головой ей в плечо, вспоминая, каково это - снова оказаться в этих объятиях. От нее все еще пахло медом и миндалем. И немного каким-то алкоголем. — Я в порядке. Я просто скучала по тебе. — Призналась она, отстраняясь. Губы девушки Фриман изогнулись в усмешке. — Мы буквально тусовались последние три часа. Я вышла из комнаты на пять минут, ты, ботаник. Тара пыталась вспомнить правила, но все было как в тумане. Все, что она знала, это то, что у нее был шанс все исправить и что странные силы выбрали этот день как день, когда она могла это сделать. — Разве девушка не может скучать по своей лучшей подруге? Черт. — Отыгралась она. — Что ж, приготовься скучать по мне еще больше. Мне нужно сделать кое-что сегодня вечером, чего я немного боюсь. — Призналась Эмбер. Тара попыталась вспомнить, что она делала в первый раз. Она спрашивала ее об этом? — Что сделать? И почему ты этого боишься? — Спросила она, нахмурившись. — Просто киномарафон с парнем, с которым я познакомилась онлайн через дискорд. Он был там все время. Она сказала ей правду, и теперь, когда это стало известно, она смутно припоминала что-то о парне, с которым Эмбер разговаривала. Она упомянула об этом мимоходом, так что это осталось незамеченным. — Фу. — Начала она говорить, но остановила себя. Она заставила себя проглотить то, что знала. Она не могла реагировать слишком резко, иначе это могло все испортить. Что бы сказал друг, не обладающий даром предвидения? — Тебе нравится этот парень? — Я имею в виду, я думаю. Он немного старше, но он кажется милым. Хотя он немного напористый. Что она говорила ей раньше? Подбивала ли она ее дать ему попробовать? Она чувствовала, что, вероятно, так оно и было. Она вспомнила, что в то время почувствовала прилив ревности, который она компенсировала тем, что была очень благосклонна к ней. — Ну и к черту это. Отшей его. Проведи со мной киномарафон. — Почти умоляла она, молясь, чтобы не выдала своего отчаяния. — Мы можем напиться и все такое. Мы можем даже посмотреть "Удар ножом"! Давненько мы их не смотрели. При этом предложении Эмбер вскинула голову. — Я думала, ты ненавидишь эти фильмы. — Ненависть - сильное слово. Они просто пугали меня, когда мы были моложе, из-за всех этих ужасных историй о Сидни Прескотт. Но я чувствую, что сейчас, возможно, они бы мне даже понравились. — Она игриво толкнула локтем более высокую девушку и драматично надула губы. — Что ты на это скажешь? Кинуть какеготам, и потусоваться со своим лучшим другом во всем мире? Губы Эмбер изогнулись в той милой улыбке, которая сказала Таре, что она была в восторге от этой идеи, но не хотела этого показывать. — Я не думаю, что он бы очень хорошо отнесся к тому, что я его отшила. — Призналась она. Тара посмотрела в глаза Эмбер. В них была печаль, которую можно было заметить, моргнув, прежде чем она сменилась ее обычным ледяным поведением. — Он не опасен или что-то в этом роде, верно? — Нет, нет. Определенно нет. Просто один из тех придурков, которые думают, что он достаточно обаятелен, чтобы всегда получать то, что хочет. Ложь. Конечно, Ричи Кирш был чертовски опасен. Конечно, он почти никого не убил и заставил Эмбер делать большую часть работы, но он был не в себе - настоящий мужчина-ребенок. — Тогда я могла бы присоединиться к вам, ребята. Пожалуйста? Я не готова перестать тусоваться. — Умоляла она, играя своими щенячьими глазами. Пока Эмбер все еще раздумывала, она осторожно взяла Эмбер за руку, и это действие, казалось, удивило высокую девушку. Ей нужно было все сделать правильно. Она не была уверена, что именно могла изменить в ту ночь, но отчетливо помнила, как возвращалась домой. Это было трудно забыть, потому что это была первая ночь, когда ее текстовые сообщения Эмбер остались без ответа. — К черту. Я просто скажу ему, что нам придется отложить это. — Она поймала взгляд Тары и улыбнулась. — Я думаю, что провести время с моей лучшей подругой сегодня гораздо важнее. Тара просияла и обняла девушку, которая, как она знала, нанесет ей семь ударов ножом и убьет значительную часть их группы друзей. Однако в тот момент это не имело значения. Возможно, это сделало ее наивной или каким-то злым человеком, но ее не волновало то, что должно было произойти. Она жила каждый день без своей лучшей подруги чуть больше года, и она чертовски скучала по ней. Возможно, мораль была серой, и не было правильного способа чувствовать. Или, может быть, она просто искала причины, оправдывающие ее восторг при виде человека, которого она любила столько лет - человека, который был ей ближе всего на свете. В любом случае, она сделала первый шаг к тому, чтобы все исправить. Ей оставалось только надеяться, что этого будет достаточно, чтобы направить их путь в другом направлении. Во втором фильме "Удар ножом", который был намного хуже первого, Тара и Эмбер обнимались под одеялом, которое сшила мама Эмбер, когда она переживала что-то вроде кризиса среднего возраста. Это было отвратительно уродливое одеяло с бесформенным котенком на нем, который больше походил на кролика. Это всегда было гордо выставлено в их гостиной, если только не приходили гости, потому что даже миссис Фриман была вынуждена признать, что это было чертовски безвкусно. Тем не менее, Тара и Эмбер выросли, прижимаясь друг к другу под этим одеялом, чтобы согреться, и это стало главной составляющей их отношений. — Я люблю холод. — Всегда упрямо настаивала Эмбер, когда ее просили прибавить огонь. Тара втайне никогда не возражала против того, что в доме Фриманов было как в холодильнике; это просто давало ей повод прижаться к своей лучшей подруге. — Ты когда-нибудь думала об убийстве людей? — Выпалила Тара, не подумав. Вау, ей нужно было вернуть это назад. — Я имею в виду... — Иногда, да, я думаю. Просто обычные вещи. — Сказала Эмбер, пожимая плечами. О, просто обычные вещи. Например, ударить ножом свою лучшую подругу семь раз и сломать ей ногу в нескольких местах. Девчачьи штучки вроде этого, понимаешь? — Например? Дай мне сценарий. — Хорошо, например, если бы кто-то причинил тебе боль, я бы убила его на хрен. Или если бы мне пришлось убить кого-то в целях самообороны, я бы это сделала. Тара вздохнула с облегчением. — Думаю, я бы убила Дэвида Швиммера, потому что его актерская игра в этом деле чертовски отстойная. — Попыталась пошутить она. Но потом она сразу же начала беспокоиться, что это может натолкнуть ее на мысль убить Дьюи, поскольку именно его играл Дэвид. — Просто шучу! Дьюи великолепен. А Дэвид в реальной жизни просто прелесть. Эмбер подозрительно посмотрела на нее. — Ты сегодня так чертовски странно себя ведешь. — Она наклонилась и положила руку на голову Тары, отчего та немедленно покраснела. — Температуры нет, значит, диагноз таков, что ты просто чертовски странная. — Сказала она со смехом. — Только с тобой. — Призналась Тара, осмеливаясь придвинуться еще ближе к девушке рядом с ней. — Извини, мне холодно. Девушка повыше сразу же забеспокоилась. Она подхватила девушку и передвинула ее так, что та оказалась практически у нее на коленях. Черт. Они всегда были так близки? Тара просто чертовски изголодалась по прикосновениям, или ей казалось, что может произойти что-то еще? — Мой герой. Она не могла игнорировать это и поймала себя на мысли, чувствует ли Эмбер то же самое. Всегда ли это было? Конечно, если бы это было, она бы запомнила это, верно? Эмбер обняла маленькую девочку и склонила их головы друг к другу. Тара боялась спугнуть ее, как будто та была пасущимся оленем, поэтому она оставалась в той же позе, не смея пошевелиться, пока не заснула. Когда они вдвоем заснули на диване под звуки жестоких криков по телевизору Эмбер, было трудно не почувствовать, что, возможно, что-то изменилось той ночью. Казалось, что это был шаг в правильном направлении.