Маслобойня

Было очень легко идти за Элиасом и даже можно было представить, что охранники-андроиды, это и его охранники тоже. Это было как-то круто, проходить через клуб и чувствовать мимолетные, но цепкие взгляды из толпы. Наконец, Вито почувствовал себя реально классным чуваком. Так же кайфово было садиться в тачку Элиаса, тачка — это тот еще предмет роскоши, особенно такая, как у него. Вито точно не разбирался в моделях, последних там выпусках, совсем за этим не следил, но натуральную кожу кресла под рукой не спутаешь ни с чем, мягкую, до чертиков приятную. И стекла обширные, и вставлены со всех сторон, и в полу, и в потолке, и сомневался что их снаружи видно, а вот им изнутри было видно все. И ни одной лишней детали. А уж какой плавный, но быстрый подъём в воздух, ух, Вито даже присвистнул еле слышно от этого чувства, от этого вида под ногами, и Элиас уловил, улыбнулся. — Слушай, — Вито вернулся к привычной фамильярности, некой развязности тона, так было комфортнее, а комфорт был просто необходим, потому что происходящее было чертовски удивительным, даже пугающим. А ведь Вито так просто не заставишь бояться. — Ты извини, но честное слово, я тебя уже видел где-то. Понимаю, что так быть не может, но лицо твое, очень знакомо, представляешь? Вот как бывает. И нет, не в новостях, не по телику, я это дерьмо-то вообще не смотрю, а где-то в жизни пересекались. Но да, такого быть не может. — Почему же, мы пересекались, — Элиас, сидящий прямо напротив него, улыбнулся, — на Плутоне. Вито едва мог переварить поступившую информацию. Этот ублюдок, вселенский талант и Плутон? — Ты шутишь? Элиас засмеялся и даже андроиды-охранники не сдержали улыбки, хотя всей иронии они прочувствовать не могли, потому что вообще чувствовать не могли. Но Вито на них было плевать, главное, слова Элиаса: — Я тебя там видел, думаю, ты меня тоже. Несколько раз. Последний из которых был тридцать четыре года назад. Машина начала опускаться, они прилетели в резиденцию Элиаса буквально за минуту тридцать секунд, о чем не преминула сказать машина. Это действительно была резиденция. Вито заметил, насколько высок забор и как красив его персональный сад с цветущими кустами, цветами, с дорожками, чтобы ходить по ним и размышлять о смысле жизни. Заметил, как огромен дом, сделанный похоже из натурального камня, Вито давно таких не видел. Обычно люди, подобно андроидам, жили в модульных квартирах, а некоторые в модульных норах. В нижним мире просто порой в норах. А дома… дома — это, конечно, только для избранных. — Милый газон, — и Вито едва мог удержаться, чтобы не сойти с автомобильной площадки и на коротко подстриженную траву не лечь. Так хотелось прочувствовать эту «настоящесть». — Давно таких не видел. В гостиной, а Вито уже не помнил, когда он бывал в какой-то гостиной хоть у кого-нибудь, они оказались вдвоем. Элиас, не заботясь о собственной безопасности, отпустил охранников, и Вито очень обрадовался этому. Если ублюдок, а это ожидалось, высмеет просьбу, откажется помогать, Вито просто прижмет его к стенке и пригрозит, что будет долбить его тупую башку о натуральный камень дома, пока мозги его не вытекут через уши. Вито улыбнулся этим сладким мыслям, пожалуй, ему даже хотелось бы убить Элиаса, из-за черной, по-смольному черной, душащей зависти. Под ногами был огромный ковер, стены расписаны под картины, и шесть окон, два из которых были иллюзорными. Элиас сел на очередной мягкий диван, прямо посередине, как привык, и в ожидании смотрел на Вито, он похоже и смотреть так на людей привык. Вито подобное пристальное внимание подбешивало, но не желая накаляться внутренне, отвернулся и подошел к расписанной стене, заговаривая: — Так это правда, что ты сказал? Ты был на Плутоне? — попутно вглядывался в абстракции, в краски, понимая, что работа скорее всего ручная, кто-то душу вложил в эти крупные мазки. — Что ты там забыл? — Я прилетал туда в прошлом довольно часто… мне нужны были люди, чтобы практиковаться. И я забирал тех, кто после заключения оставался без дотаций. — А, убийц, — понимающе хмыкнул Вито, все еще лицезрея стену, — и я так понимаю, ты их убивал своими опытами. — Многие умерли, да. Вито больше не мог делать вид, что рисунки ему интересны, в искусстве-то он едва что-то понимал, полный ноль, на самом деле. Но повернуться к Элиасу все еще не мог, поэтому так и стоял, отвернувшись, и внезапно, в возникшую паузу, задумался, как это так Элиас его запомнил? Потому что Вито-то его приезды не помнил совершенно, ну то есть, значит, они видели друг друга издалека, минимум, и для Вито было точно странным лицезреть такого ублюдка в подобном месте. А он еще наверное ходил, разглядывал высокомерно, кто ему подойдет, в своем дорогом костюмчике, надушенный, как тварина этим умопомрачительным парфюмом. Редкое зрелище на Плутоне, которые Вито все же не запомнил, а вот Элиас, одного из тысяч, многих тысяч каторжников Вито каким-то образом оставил в памяти. «Да, наверное, он себе нейронные сети там накрутил, и флешку вставил размером со вселенную, и теперь поди даже помнит, что жрал на завтрак, когда ему было пять лет», — так подумал Вито, подумал и забыл. — Ты будешь раздеваться? Я люблю, когда вы сами раздеваетесь. Услышав такое, у Вито даже дыхание задержалось. Сразу обернулся и теперь прямо смотрел на вальяжного Элиаса, который, оказывается, все это время ожидал не разговора о деле, а вот этого вот. — Чего? — прыснул со смеху и стал чувствовать себя гораздо расслабленнее, ведь самая важная вещь прояснилась, теперь осознал, почему его так легко привели сюда. — Слушай, ты ведь в курсе, что я человек, ты не андроида снял, алло. — Я в курсе, — передразнил Элиас на своеобразный собственный манер. — Так будешь? Дьявол, как же Вито захотелось рассмеяться во весь голос, он бы так рассмеялся, что весь этот домик по камушкам развалился. А потом, послал бы на хуй этого ублюдка, опустил бы, высмеял, как следует, и послал бы на хуй, с чистой совестью. Вот что хотелось сделать Вито больше всего на свете, но рука, левая рука болеть не переставала и пришлось прикусить язык и гораздо более мягким, покладистым тоном сказать: — Блин, ты красавчик, я серьезно, — и чтобы доказать серьезность, даже подошел ближе, сел на подлокотник рядом стоящего с диваном кресла, рядом с этим ублюдком, который слушал внимательно: — Ты прям сто из десяти, понимаешь? Красивый, холеный такой, ну прям секс, это реально, — и Вито понимал, что говорит правду, он действительно так думал, этот Элиас был очень даже очень, но он был ублюдком, а Вито таких терпеть не мог, не то что хотеть. Просто Элиас об этом не знал, и Вито не собирался вытаскивать эту карту, умолчал, продолжил иначе: — И вообще круто, что спустя столько лет жизни, а ты ведь не меньше меня живешь, точно, ты еще трахаться хочешь, для меня-то уже все… не помню даже, когда последний раз ебался, — и в этом не солгал, — так это все приелось, знаешь, типо, секс — это даже как-то странно, что ли, западло время тратить, профита никого, понимаешь? Я давно уже кувыркаться не хочу, так что без обид, окей? Элиас рассмеялся, негромко, прикрывая глаза в каком-то понятном только ему удовольствии. — И с какой же пользой ты время тратишь, на что? — усмехнулся. — Ты полжизни на Плутоне бессмысленно просуществовал… — Я же сказал, не обижаться, эй, — Вито ответил по-приятельски, вынудил себя. — Я к тебе по поводу руки пришел. И стал разматывать бинт, который дал Бортомильо, хороший бинт, даже жалко было снимать, второй раз не использовать. Но он разбинтовывал руку под внимательным, холодным взглядом Элиаса, а затем показал во всей красе, уже такую уродливую: — Видишь, как меня покоцали. Помоги, а? Будь человеком. В этот раз Элиас рассмеялся еще громче, и Вито даже укололо, задело, он принял этот смех за чистой воды издевку. Сжал челюсти и постарался быть добрым: — Я прошу тебя, знаю, что ты лучший в этом деле, что ты такой профессионал,.. да я если честно, к любому бы в такой ситуации обратился, кто хоть какие-то медикаменты имеет и скальпель в руках держал, но ты же знаешь, все на учете у правительства, любое вмешательство в меня сразу признается незаконной деятельностью и живо билет на Плутон... все боятся, никто ничем подобным и не занимается по-тихому… — У тебя на счету полный ноль, Фицич, — медленно проговорил Элиас, и Вито живо согласился: — Ну да, и на счету у меня ноль, никто ради ноля рисковать и не станет. Но, — чуть наклонился к собеседнику, — тебе-то валюта и не нужна, ты в ней и так купаешься. Чего тебе стоит помочь за просто так? Я ведь просто по-человечески прошу тебя. И Элиас рассмеялся вновь. Вито так захотелось этому ублюдку башку проломить одним ударом, даже желваки заиграли, а Элиас поднялся и направился к бару, задумчиво, повторив: — По-человечески… — Если ты откажешь, — Вито сдерживаться больше не мог, — я тебя убью, клянусь, мне терять нечего, без руки я жить не буду, понял? Лучше я тебя с собой в гроб утащу, чем калекой буду мыкаться, пытаясь на андроидскую руку накопить. — Убьешь? — играючи, насмешливо переспросил Элиас, выбирая, что же выпить. — Да, двумя руками, — с жаром выпалил, — твои охранники даже прибежать не успеют. — Ясно, — сказал Элиас наконец, выбрав, какую бутылку открыть. — Ты так уверен, что сможешь меня убить? — Конечно, — и Вито нахмурился, наблюдая, как Элиас наливает стакан чего-то приятного насыщенного цвета, один стакан, только для себя. Впрочем, беседа шла в таком отвратительном ключе, что было неудивительным, что ему выпить не предложили. — Интересно, — Элиас сделал небольшой глоток, задержал жидкость во рту, чтобы насладиться вкусом, а затем повернулся к Вито, — ты даже не понял, что я не человек.