Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Никогда не торопись, потому что торопливость часто превращает мелкие неприятности в крупные. Андрэ Нортон

      В эпоху, когда само время еще не начало свой ход, Отец взял плоть от плоти своей и кровь от крови своей, принеся в жертву собственную боль и нарушив идеальный порядок существующего мира, чтобы создать новую жизнь.       Так Он создал человека, творение совершенное, в котором горела частичка Его божественной сущности, но творение уязвимое, не готовое к жизни в темном мире. Созданные в Великой Тьме, люди бродили неприкаянные, ища свет и надежду. Отец оставил их, позволив выжить лишь сильнейшим, позволив разуму, каким их наделил, найти собственный путь среди пустоты и страха. Люди были созданы не за тем, чтобы следовать предназначенному пути. Отец наделил их свободой выбора, наделил их самым из совершенных своих творений — разумом. Люди должны сами выйти к свету, преодолев все препятствия, либо сгинуть во тьме как еще одно из множества его творений.       Тьма всегда была обратной стороной, что следовала в тени Отца, совращая его создания, соблазняя и развращая их, превращая в жуткие пародии и уродливых монстров из-за одной только вечной ненависти к свету и всему, что несло наследие Его. Тьма должны стать главным испытанием для людей, чтобы они смогли найти свет внутри себя.       Такие легенды в своих проповедях рассказывают служители Церкви Неба, слепым взглядом из-под красных повязок глядя на собравшуюся паству. Их голос, звучащий под каменными сводами церквей, среди звуков органов и тихого шелеста кибернетических херувимов, летавших у колонн, казался настоящими отзвуками Небес, приобщая к чему-то более возвышенному и могущественному, чем обычный человек. Слабость рода людского, неспособность выжить под черным небом этого мира без защитного снаряжения, опасности мутаций и облучения, вечно шедшие рука об руку со страхом перед жуткими тварями Поверхности, аномалиями и извечной темнотой, считались проклятием, но они же подавались как причина, почему именно люди смогли подняться так высоко. Став препятствиями, они помогли разуму человека найти решения для их преодоления, запустив цепь цивилизации, которую больше нельзя было остановить.       Когда-то в столь давние времена, что уже и никто не мог их назвать, первый человек высек искру, ударив камнем о камень и впервые создав первый огонь, разогнав тьму. И теперь их потомки поднимали в воздух стальных гигантов весом в десятки миллионов тонн, способные обрушить настоящее пламя ада на головы порождений Тьмы. Эти два события разделяли миллионы лет, проведенные в постоянном блуждании, поисках, пробах и ошибках. Человечество заплатило кровью и миллиардами жизней за каждый шаг к вершине, за каждую новую ступеньку вверх, к совершенству.       Люди сделали тот выбор, на который надеялся Отец. Они пошли путем лишений и страданий, сквозь тернии, страх и пустоту, но не отказались от того, чем Он их наделил. Не отказались от разума, узнали его силу и применили ее, став тем, кем Он хотел их видеть.       Квенти Карийский вспоминал истории наставника, стоя на капитанском мостике ударного крейсера «Памяти Святой Елизаветы», вместе с остальными кораблями вылетевшего к местам боев. Эскадра шла на малой скорости и небольшой высоте, окруженная десятками кораблей сопровождения и роями дронов-перехватчиков. Если у крысолюдов есть еще ракеты, то они будут сбиты еще на подлете, вне зоны опасности. Карийский баронат не собирался допускать подобной ошибки второй раз. А вот помощь наземным войскам, пытавшимся прорваться к сбитому кораблю, требовалась как можно быстрее.       Крысолюды. Квенти помнил, что об этих тварях рассказывал его наставник. Старик с красной повязкой на лице, опираясь на посох морщинистыми руками, словно сгибаясь под тяжестью своих белых одеяний, всегда становился раздражительным и грубоватым, когда начинал вспоминать о ксеносах, считавшихся варварскими и примитивными существами. Они противоречили самому учению Неба о совершенстве и внушали ему отвращение. Порождения Тьмы, созданные из ее ненависти ко всему, что представлял собой Отец, и тех, кто не смог выдержать ниспосланные человечеству испытания. Эти учения шли в странном разрезе с исследованиями биологов и ксенологов о природе этих существ и возможном их эволюционном развитии, но Квенти, глядя на происходящее теперь внизу, в первую очередь вспоминал рассказы проповедников, а не скучные и нудные лекции преподавателей.       Возможно, больше правды в словах ученых, но слова служителей Неба намного ярче и ближе описывали эмоциональное состояние любого человека, впервые столкнувшегося с этими мохнатыми гуманоидными тварями с выгнутыми спинами и кривыми лапами, сжимавшими примитивное и грубо сработанное оружие. Визжавшие, кричавшие и бесновавшиеся, они катились вперед волной грязной шерсти, вони, оскаленных зубов и лысых розовых хвостов. Квенти рефлекторно сжал рукоять своего меча, висящего на поясе в ножнах, разглядывая творившееся на экранах капитанского мостика корабля.       Сбитый карийский корабль рухнул в открытых пустошах недалеко от одного из горных отрогов, оставив позади себя длинную распаханную полосу, протянувшуюся от того места, где врезался в землю, до его нынешнего положения. Среди вывернутых глыб камня на отвалах полосы валялись и обломки корабельной брони, надстроек и внешних украшений. Некоторые были настолько большими, что оставались различимы приборами еще с низкой орбиты. Пылавшее пламя выжгло пепел и песок до мутного черного стекла, а поднимавшиеся в небо языки пламени пожаров выхватывали искореженный корабельный корпус, отбрасывавший кривые темные тени. Датчики, направленные на него, фиксировали множество ратлингов, прорывавшихся сквозь огонь действовавших еще орудий и протискивавшихся во все возможные щели и проломы. Фиксировали они и вспышки выстрелов ручного оружия, и сигнатуры боевого снаряжения карийских солдат. Выжившие солдаты и матросы из экипажа корабля приняли отчаянный бой, как можно дороже продавая собственные жизни.       На других экранах передавались изображения спускавшихся вниз транспортных челноков и десантных капсул. Штурмовые отряды бароната спускались волна за волной на Поверхность, чтобы помочь своим товарищам и эвакуировать всех, кого еще возможно. Можно было проследить, как капсулы, сверкая яркими всполохами работавших ускорителей, врезались в землю прямо в толпы врагов, и оттуда, выходили, разворачивая свое вооружение, тяжелые десантные дроиды. Боевые машины, словно берсеркеры, врывались в ряды крысолюдей, ведя шкальный огонь из модульного оружия, а в ближнем бою орудуя стальными кулаками. Их мощь была настолько велика, что даже опьяненные запахом крови и бойни ратлинги в ужасе разбегались, только усиливая хаос в своих рядах.       Этим пользовались десантные группы штурмовых подразделений, высаживавшихся следом и торопившихся закрепиться в зонах высадки, быстро формируя единый периметр вокруг корабельного корпуса. Квенти знал, что это стандартная операция флота по эвакуации. Планирование подобного он на симуляторах проходил не раз и не два, тщательно выверяя направления отсекающих ударов, подходы кораблей и маршруты транспортных челноков. Тогда это было лишь теорией военных игр, а теперь подобное происходило на практике, где ценой каждой ошибки были жизней тех, кто сражался на земле в эти минуты.       — Передайте новые приказания группе эсминцев. Мне нужно, чтобы они поднялись выше и открыли огонь по всей площади квадрата Альфа-Тридцать пять-Сорок четыре. Необходимо отсечь всю эту орду прежде, чем успеют ударить по нашим позициям, — приказал Квенти на ходу, бросив взгляд в сторону сопровождавших его офицеров. Старые и опытные командиры бароната, они были приставлены к нему отцом, чтобы, как сам Квенти подозревал, в случае необходимости всегда помочь исправить любой неверно отданный приказ. Однако в этот раз они только кивнули.       Капитанский мостик обеспечивали работой несколько десятков операторов, и любые приказания расходились по всей эскадре за доли секунды, а каждый корабельный маневр фиксировался, заносился в базы данных, после чего загружался в алгоритмы просчета дальнейших действий, анализировавших не только движения союзников, но и вражеских сил. Тысячи гигабайт информации постоянно перерабатывались вычислительными фреймами кораблей и пропускались через подключенные к ним сознания операторов. Квенти оставалось лишь отдавать приказы, после чего наблюдать, как десятки тысяч людей и сотни боевых машин послушно выполняли каждое распоряжение.       Мир внизу, все еще сокрытый покровом темноты и лишь слабо освещенный вспышками артиллерийских орудий, снова разорвало сияющее пламя, когда эсминцы открыли огонь. Ракеты с плазменными боеголовками превратили проход между выветренными скалистыми хребтами в огненный ад, где сам камень плавился и растекался словно вода. Тысячи крысолюдей, попавших под обстрел, буквально испарились, оказавших в зоне прямого поражения. И еще больше подобных тварей теперь катались по земле, ослепленные, обожженные и обгорелые, когда тепловая волна прошлась по пустошам. Часть орды вынуждена была отвернуть в сторону, чтобы не сгореть заживо, и давление на позиции высадившихся штурмовиков ослабло.       — Поступают доклады с поверхности. Защитный периметр вокруг корпуса выстроен, высадившиеся инженерные команды разворачивают оборонительные турели и кратковременные огневые точки. Внутри корабельных помещений идет зачистка от прорвавшихся ксеносов. Установлен прямой контакт с выжившими членами экипажа. Требуется подтверждение приказа эвакуации с Поверхности.       — Даю подтверждение. — Квенти попытался сглотнуть несуществующую слюну и кивнул. Все шло именно так, как он и ожидал. Солдаты отлично справились бы и без его личного присутствия на борту, но так он чувствовал хоть какую-то свою важность, не оставшись в глубоком тылу. — Никого не оставляйте внизу.       — Господин, вы хорошо справляетесь, — отметил сопровождавший его офицер, подойдя чуть ближе. — Однако прошу вести себя чуть более сдержано. Ваше нервное волнение становится заметным. Причин для такого поведения нет.       — Я в курсе! — огрызнулся Квенти, не поворачивая головы. — Прошу не беспокоить меня. Операция все еще не закончена.       — Внимание! Обнаружены новые пуски ракет! — внезапно сообщил тревожным голосом один из операторов. — Пуски наземные! Идут, по всей видимости, из подземных шахт, это может объяснить, почему мы не засекли их ранее. Ракеты приближаются со стороны хребта в квадрате Сигма-двадцать восемь-тридцать шесть. Пять. Нет, шесть запущенных ракет. Идет расчет траектории и вероятные цели столкновения. Поражающая способность неизвестна, данные не определены.       — Активированы системы перехвата. Дальнее предупреждение активно. Звенья истребителей высланы на рассчитанные курсы движения ракет. Внесены корректировки изменения маршрута. — Докладывали другие операторы, реагируя на новую угрозу. В этот раз атака крысолюдей не была неожиданной, и эскадра Карийского бароната отреагировала сразу же. Примитивные ракеты ратлингов захватывались системами противовоздушной обороны кораблей, и уничтожались перекрестным огнем одна за другой. Ни одна из них не смогла долететь достаточно близко, чтобы представлять хоть какую-то угрозу.       — Они не очень быстро учатся. — Заметил офицер, наблюдая, как на экране засветилась красным крестиком уничтожения последняя из летевших в сторону кораблей ракета. — Решили, что раз получилось один раз, то обязательно получится и во второй.       — Командующий! Новые сообщения с поверхности! Солдаты столкнулись с новыми силами противника, поддержанными шагающей бронетехникой. Они появились из-под земли на наших позициях. Чтобы избежать окружения, солдаты вынуждены оставить сразу шесть секторов. Удерживать оборонительный периметр более невозможно! — доложил еще один оператор, подключенный к системам связи. — Есть запросы на отправку дополнительных сил. Точных данных о количестве и возможностях ксеносов все еще нет, их число продолжает возрастать в геометрической прогрессии.       — Мы не можем оставить оборонительный периметр! — Выдохнул Квенти, почувствовав, как холодок моментального страха пробежал по всему позвоночнику, следуя за противным чувством неуверенности. Битва внезапно изменила ход, и инициатива оказалась утрачена. — Отправьте первую волну резерва к месту прорыва! Второй волне приготовится к десантированию! Всем кораблям огонь на подавление по всем доступным целям! Отрезать основную часть орды от наших позиций!       — Господин. Необходимо продолжать эвакуацию в любом случае. Велите инженерным командам подготовить корабль к подрыву в случае, если ситуация выйдет из-под контроля. — Стоявший за плечом офицер говорил спокойно и размеренно, но от его голоса Квенти стало еще тяжелее. Наследник бароната даже обернулся, глянув в глаза своему сопровождающему. Тот спокойно выдержал его взгляд и даже кивнул, подтверждая сказанное.       — На поверхности находится еще много наших людей. Я не могу гарантировать…       — Господин, следует учитывать, что одной из наших первостепенных задач является не допустить возможности, при которых технологии воздушных кораблей могут попасть в руки крысолюдей. — Напомнил офицер. — Солдаты отлично знают, на что идут, когда спускаются на землю. Не стоит давать волю чувствам, находясь на командном посту.       — Я себя контролирую! — Квенти выдохнул и попытался успокоиться, чтобы случайно не сказать ничего лишнего. — Однако я не собираюсь взрывать этот корабль до тех пор, пока в зоне поражения есть хоть один карийский солдат!       — Это всего лишь один из вариантов…       — Этот вариант не будет обсуждаться! Мне нужно больше информации о происходящем на поверхности! Как можно быстрее доложите, что эти крысы откопали и как вообще смогли сбить наш корабль! — Квенти знал правила. Эффективность превыше всего. Поставленные задачи намного важнее не то, что отдельных жизней, но иногда целых областей и армий. Военная машина Рейнсвальда нивелировала человека до одного из многочисленных винтиков безотказно работающего механизма, стирая личности и перетирая в порошок судьбы. Каждый мог быть заменен, каждый мог быть потерян без серьезного удара по всей системе. Однако дворянская гордость, воспитанная в его душе отцом, требовала иного. Он клялся защищать своих подданных, а не бросать их на алтарь победы лишь оттого, что изменилась ситуация на поверхности. — Мы перебросим подкрепления и загоним крыс обратно в те норы, откуда вылезли!       — Как вам будет угодно, господин, — офицер все же вынужден был уступить и поклонился, соглашаясь со словами будущего барона. — Разведданные уже анализируются, но пока ситуация складывается не в нашу пользу.       Данные поступали операторам самыми различными путями, начиная от корабельных сканеров и заканчивая нашлемными камерами бойцов, оказавшихся в общей свалке. Вся эта масса данных разбивалась на отдельные фрагменты, тщательно анализировалась, собиралась по сходным образцам и выявленным деталям, после чего уже преобразовывалась в отчеты и описания новых обнаруженных противников.       Аналитический отдел уже рассчитал, что крысолюди могли заранее подготовить план сражения у сбитого корабля, опираясь на привычные для них массовые атаки только как на отвлекающий маневр. Подобное поведение нехарактерно для этих ксеносов, аналитика предыдущих столкновений указывала на отсутствие какой-либо стратегической или тактической мысли у ратлингов, а здесь, прямо в эти минуты, они смогли обыграть карийских командиров.       Внизу кипел бой. Прямо среди вывернутых груд земли и разбитых каменных глыб раскрывались провалы, откуда, как безумные, начинали лезть крысолюди и жуткие порождения их технологического гения, начиная от грубых экзоскелетов, куда просто заваривали сородичей, то шагающих боевых машин. Окажись они в зоне прямой видимости, в прицелах орудий, то были бы уничтожены, не успев ничего толком сделать, но тут они оказывались сразу на карийских позициях, наваливаясь всей массой, затягивая солдат в рукопашные схватки, где разрывали их на части.       Развернутые скорострельные турели расстреливали тварей в упор, разрывая на куски податливые тела, но секунды спустя их сметала живая волна. Штурмовые шагоходы и тяжелые экзоскелеты держались чуть дольше, выжигая врагов огнеметами, оставляя в рядах крысолюдов пылающие просеки, но и их в итоге облепляли и валили. Твари торжествующе визжали и выли, выдирая из машин куски брони или же, обмотанные взрывчаткой, кидались прямо на врага. Крысолюдов было слишком много, и казалось, что им не будет конца. И те, кто выжил в первой атаке, теперь вынуждены были отступать, прижатые к борту сбитого крейсера, прибывшие как спасательная команда, но внезапно сами вынужденные просить о помощи.       Висевшие в воздухе корабли теперь оказались бесполезны, противник был слишком близко, чтобы вести даже точечный огонь без страха задеть своих. Командование могло только продолжать спускать подкрепления, пытаясь удержать ситуацию под контролем, но это казалось каплей в море. Орда продолжала наступать, затапливая позиции карийских солдат.       Около пролома в корабельном борту, где толстые бронеплиты смяло и разорвало ударом при падении, продолжало держаться подразделение боевых шагоходов, прикрытое остатками десантников, успевших отступить. Тяжелые боевые машины гуманоидной формы и с модульным вооружением на манипуляторах, неуклюже переступая с ноги на ногу, вели шквальный огонь из излучателей и репульсорных пулеметов, быстро навалив вокруг себя груды тел, а две машины, вооруженные спаренными огнеметами, разрывали темноту длинными струями химического пламени. Тех же крысолюдей, кто успевал прорваться, выкашивал прицельный огонь десантников. Именно на эту группу Квенти и обратил внимание, когда операторы проводили анализ сложившейся ситуации. Небольшой участок стабильности посреди всеобщей мешанины прорванного периметра. И именно туда в первую очередь были направлены подкрепления, чтобы закрепить и развить этот маленький успех.       — Если мы сумеем удержать этот участок, то разорвем их силы пополам. Прорыв заткнем быстрее, чем он приобретет неконтролируемые размеры. — Квенти пытался говорить спокойно, но мысли в голове крутили как бешеные, судорожно пытаясь приобрести какое-то понятие плана на фоне быстро разваливавшейся спецоперации.       — Есть новые данные! — Сообщил один из операторов. — Группа оперативного анализа сообщает, что обнаружен вожак крысолюдей. Либо одна из особей, командующая ордой на этом направлении. Согласно кратковременному анализу собранных данных, присутствие данной особи на поле боя положительно сказывается на моральном духе крысолюдей и их мотивации. Возможное устранение особи приведет к панике в рядах противника. Есть запрос на ее уничтожение.       — Дайте картинку. — Приказал Квенти, посмотрев в сторону, откуда прозвучал голос оператора. — Крупное изображение этого командира. Переведите на экран капитанского пульта. И рассчитайте вероятность его уничтожения корабельными орудиями.       — Вероятность уничтожения стопроцентная при первом же залпе по указанным координатам. Цель находится в опасной близости от наших позиций. Вероятность дружественного огня по своим силам достигает девяноста семи процентов даже при точечном прицеливании. Прикажете продолжать? — Оператор говорил равнодушно, словно машина, даже не приподнимая головы в нейрошлеме, пока указывал новые координаты комендорам орудий.       — Отставить! — Квенти сразу дернулся. — Отменить прежние приказания! Рассчитать вероятность высадки штурмовой группы в непосредственной близости от его местоположения.       — Идет расчет точки высадки и анализ окружающей ситуации…       Квенти снова посмотрел на экран капитанского контрольного пульта, где выстраивалась пропущенная через фильтры тепловизоров и ночных режимов картинка поля боя. Прямо сквозь плотные ряды карийских солдат, выстроившихся в оборонительную формацию, выставив вперед широкие ростовые щиты, проламывались огромные крысолюды, закованные в примитивную броню с множеством шипов. Мутировавшие, они были в два раза больше человека, вооруженные грубо сработанным холодным оружием, орудуя ими с такой силой, что проламывали солдатскую броню. Оскаленные морды с разбухшими мышцами, так что даже кожа расползалась, оставляя вечно кровоточащие нарывы, торчали из открытых шлемов. С оскаленных челюстей капала кровавая пеной, словно эти дикие твари окончательно обезумели. Принц Карийского бароната подсознательно погладил рукоять своей шпаги, висевшей на поясе, глядя на этих тварей.       У крысолюдов принято брать в вожаки самых сильных, самых живучих и жестоких. Претензии на роль вожака эти твари нередко выясняли в кровавых поединках друг с другом, где остаться в живых мог только один. А здесь вожак, по всей видимости, смог еще и собрать себе в подчинение подобных тварей, вооружив их и бросившись в лобовую атаку. Дикость и примитивизм, в которых каждый лидер должен быть первым среди своих солдат. И от этой мысли Квенти почувствовал укол совести.       — Господин Гельсен, прикажет подготовить штурмовую группы для высадки. — Велел Квенти, не оборачиваясь. — И оставьте в десантном челноке как минимум одно свободное место. Я постараюсь спуститься к ангарам как можно быстрее.       — Господин, простите мою дерзость, но я не могу допустить подобного. Это слишком рискованно. У нас достаточно профессиональных и хорошо подготовленных солдат, чтобы обойтись без вашего личного присутствия. — Сопровождавший его офицер, вытянулся и приготовился к спору с наследником. Квенти был излишне импульсивен, как он считал, если бы кто-то вообще попросил старого офицера озвучить свое мнение. Наследнику титула еще следовало учиться и учиться сдержанности, холодности в мыслях и логике действий. Желание действовать самостоятельно похвально, но порой феодалу следовало оставаться позади. Армия Рейнсвальда не состоит из дикарей, которым каждый раз требуется подавать личный пример.       — Господин Гельсен, — Квенти даже не остановился, направившись к выходу с капитанского мостика. — Я не помню, чтобы интересовался вашим мнением касательно принятых мною решений. Зато отлично помню, что дал вам четкое распоряжение касательно ближайших действий. Будьте столь любезны исполнить его с точностью, достойной офицера моего отца.       — Господин, ваш отец поставил меня с распоряжением оберегать вас от неразумных решений и поспешных действий. И сейчас я могу со всей допустимой уверенностью говорить, что ваши действия продиктованы не столько доводами разума, сколько эмоциями. Я не могу допустить подобного.       — Господин гранд-капитан, — Квенти все же остановился и, развернувшись, посмотрел на сопровождавшего его офицера. — Я понимаю ваше желание и желание моего отца защитить мою жизнь. Однако я отлично помню слова девиза, выбитого на гербе нашего Дома!       Квенти пальцем ткнул в сторону большого геральдического щита, вырезанного на стене над капитанской надстройкой мостика. Большой герб Дома Карии, который поддерживали вставшие на задние лапы мантикоры, увитый лианами с широкими листьями, и большой лентой золотого цвета внизу, на которой черными буквами были пропечатаны слова девиза «Храбрости обязаны всем». На самом гербе был изображен горный олень с ветвистыми рогами, вставший на задние лапы. И между его рогов сияла белоснежная звезда надежды.       Квенти хорошо помнил легенду о происхождении этого девиза, передававшуюся из поколения в поколения как пример для всего рода. Кария, дочь Эсселя, облачилась в отцовскую броню, неузнанная никем за черным забралом своего шлема, вышла на бой вместо него, сраженного тяжелой болезнью. Ее братья уже пали в войне против ксеносов ксатриев, грозивших уничтожить все живое на землях Рейнсвальда. Кария сражалась наравне с мужчинами, чтобы защитить честь и дом своей семьи, защитить еще тех, кого вообще было возможно. И в одном из сражений, когда возникла угроза, что фронт все-таки будет прорван, Кария осталась на позициях, приняв последний бой, который должен был стать для нее последним. Тогда фронт удалось удержать, подошедшие подкрепления отразили врага, а среди наваленных мертвых тел нашли Карию, последнюю выжившую, израненную и залитую кровью с ног до головы, но все еще державшую древко знамени. Только тогда, в госпитале и выяснили — под доспехом была девушка. Заслуги Карии были признаны всеми, и девушка позже стало одной из тех, кто возложил свой меч на стол, за которым и было создано королевство Рейнсвальд. «Храбрости обязаны всем». Квенти столько раз повторял этот девиз, что теперь не мог понять, почему должен отсиживаться вдали от боя, когда-то наконец-то появилась возможность доказать, что он достойный сын своего отца, и вырос уже достаточно, чтобы и все окружающие считали его самостоятельным.       — Одних слов девиза мало, чтобы оправдать риск для вашей собственной жизни там, где в этом нет прямой необходимости, господин. Ситуацию можно решить даже если вы останетесь на корабле. Моя обязанность…       — Господин Гельсен, я понимаю, что приказал вам отец, но и прошу вас понять меня! — Квенти Карийский тяжело вздохнул и опустил плечи. — Я ведь тоже дворянин. В мое возрасте я должен быть в рядах Королевской армии. Я должен сражаться, чтобы доказать, что достоин стать преемником титула. А вместо этого мой отец печется обо мне как о яйцах в бумажной корзинке. Я должен спуститься на поверхность!       — Господин, это слишком рискованно…       — Да плевать! — бросил Квенти в сердцах и взмахнул руками. — Все-таки здесь я отдаю приказы! Если хотите, можете попытаться меня остановить!       Будущий барон прошел через открытый шлюз и, громко стуча по полу подкованными сапогами, направился в сторону оружейной, где хранился его комплект боевых доспехов. Его первый личный доспех, подогнанный специально под его параметры, настроенный точно по указанным характеристикам и даже украшенный по специальному заказу, правда, никогда прежде не использовавшийся в реальном бою.       Для дворян доспехи нередко значили не меньше, чем родовое оружие, а порой и передавались от отца к сыну из поколения в поколение, обновляясь и модернизируясь от раза к разу. Начинавшие свою историю от древней и примитивной брони допороховых эпох, боевые доспехи прошли долгий путь развития, иногда полностью исчезая с вооружения, иногда появляясь вновь. Однако необходимость в усилении снаряжения, наличии достаточно мер для защиты от окружающей среды и брони вернули латные доспехи на вооружение всех армий. По старым традициям их специально конструировали с теми же традициями внешнего вида, что и тысячи лет назад, с множеством деталей, декоративных элементов, украшениями и гравировками по всему корпусу, и отличительными знаками на шлемах. Карийские дворяне предпочитали ставить там небольшие парные крылья, поднимавшиеся над головой и закрепленные на тех же сервоприводах, что и забрало.       Квенти посмотрел на герб, изображенный на щите его доспеха, и тяжелого вздохнул. Какая-то часть его души оставалась уверена, что поступает правильно, но где-то глубоко внутри копошились сомнения. Возможно, ему действительно стоило послушаться сира Гельсена, отец все-таки не зря поставил сопровождающего. Возможно, нынешний карийский барон сомневается в готовности своего сына, а возможно, это всего лишь отцовская забота о последнем наследнике. Судьбу старшего сына Квенти не хотел повторять. Погибнуть в дурацком происшествии, где даже не было его собственной вины — это не та смерть, которая предназначена для дворянина. Оружейная была местом, где даже в самое мирное время пахло машинным маслом и озоном. Профессиональные оружейники во многом уже утратили человеческий облик, совершенствуя свое тело многочисленными имплантатами и дополнительными модулями, поддерживая примерно в таком же виде и свои рабочие места.       В полумраке длинных залов с низкими сводами, где вдоль стен ровными рядами стояли доспехи, оружие, боевые дроны, сервисные модули и многое другое, необходимое для безошибочной работы целых армий, постоянно доносились звуки шипения гидравлических приводов, лязг механизмов и шум работавших ремонтных мастерских. В залах для подготовки всегда были люди, чаще всего смены абордажных команд, проходивших регулярные тренировки, но дальше, в складах хранения и мастерских обычных людей встретить можно крайне редко. В основном оружейники и их подмастерья, сами напоминающие продолжение своих подопечных машин, порой настолько, что уже и непонятно, где начинается человек и заканчивается электроника.       Квенти смотрел на свой личный доспех, закрытый в капсуле под толстым стеклом, все еще сомневаясь, когда услышал за спиной звук шагов. Слабый лязг по металлическому полу ничуть не напоминал походку сира Гельсена, и наследник титула развернулся поинтересоваться, кем же был его незваный гость.       Перед ним стояло существо, слабо напоминающее человека. Его сутулое тело обросло множеством дополнительных манипуляторов и серворук, а вместо ног было нечто, напоминающее сегментированное тело многоножки, закрытое от чужих взглядов подолом тяжелого балахона из огнеупорной ткани. Лицо еще напоминало человеческое, только вместо привычных черт оставались подвижные металлические пластины, за которыми находились многоканальные визоры, а нижнюю половина лица скрывала система подачи питательных веществ и решеток фильтров для дыхания и перекачки воздуха.       Главный оружейник флагмана бароната, техномастер Аурелий, о котором ходило достаточно легенд, чтобы даже Квенти слышал мимоходом. Его приписали к группе сопровождения Квенти по личной просьбе барона, чтобы лишний раз обезопасить наследника. Никто не помнил уже, сколько лет Аурелий занимал эту должность, но многие были уверены, что намного больше, чем тысячу лет. От его прежнего биологического тела практически ничего и не осталось, кроме части нервной системы, заключенной в емкости с биологическими жидкостями и запаянной глубоко в недрах его нового тела. Вечный надзиратель оружейной, он обладал настолько огромной памятью, что помнил буквально каждый патрон и каждую запчасть на складах, равно как и всех, кого когда-либо видел на борту флагмана. Находиться в его присутствии было сомнительным удовольствием для тех, кто не привык к тому, как выглядят люди, посвятившие себя служению культу Механизма.       — Ваша Милость… — Аурелий склонил голый череп в поклоне, демонстрируя усеянный многочисленными проводами и имплантатами затылок, постепенно переходивший в искусственный позвоночник, топорщившийся небольшим металлическим гребнем. — Прошу прощения, что нарушил ваши размышления, но в моих владениях вы появились впервые и… я весьма любопытен…       Голос у техномастера был не менее странным, чем сам его внешний вид, практически не имевший человеческих интонаций, но при этом сухой и ломкий, как у древнего старика. Он даже слова произносил словно нарочито медленно, вытягивая окончания и делая большие паузы между предложениями.       Привыкшие к компьютерным кодам и передаче огромных масс данных через сетевые соединения, культисты Механизма нередко забывали о том, как правильно пользоваться человеческой речью, считая ее слишком медленной и неэффективной. Для Квенти культ Механизма, хоть и не считавшийся запрещенным в Рейнсвальде и даже не конфликтовавший с церковью Неба, все равно оставался чем-то пугающим и все еще малопонятным. Культисты сами не торопились ничего рассказывать непосвященным, ни про особенности своих верований, ни про проводимые обряды и способы поклонения. Известно было лишь только то, что последователи культа считали любую плоть несовершенной, и продолжение эволюции видели в использовании кибернетических тел и имплантов.       — Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено полностью? — Квенти покачал головой, но сразу отвернуться побоялся. Отлично понимая, что Аурелий никто даже не подумает причинить вред дворянина, он подсознательно все равно не торопился поворачиваться к нему спиной. — Еще какие-то желания?       — В полном понимании этого слова, Ваша Милость. Раз уж предначертано было сложиться последовательным линиям, чтобы мы встретились, то у меня будет к вам небольшой разговор. Естественно, если Ваша Милость согласится меня выслушать.       — Я тороплюсь. — Квенти отрицательно покачал головой. — Меня ждет высадка, а это не терпит отлагательств.       — Уверяю Вашу Милость, что много времени это не займет. Тем более, что корабль еще только разворачивается. У нас есть, обобщающе говоря, около трех с половиной минут дополнительно времени, которое никоим образом не скажется на эффективности операции, в которой Ваша Милость желает участвовать.       — Хорошо. Говори.       — Ваша Милость может не задерживаться, выслушивая мою речь. Автоматика снаряжения облачит вас в доспехи, а вы сами пока послушаете, что говорит старик.       Надеть доспех можно было и самостоятельно, пусть и не каждую модель, но для этого требовался немалый опыт и физические навыки, А Квенти пока не обладал ни тем, ни другим. Поэтому, встав перед капсулой со своим доспехом, все-таки повернувшись спиной к техномастеру, он нажал кнопку запуска процесса. Из потолка над ним тотчас вылезли манипуляторы, с тихим шипением настраиваясь под параметры его тела, а прозрачное стекло капсулы исчезло за металлической заслонкой. Из стен по обе стороны капсулы выдвинулись вперед, встав по обе стороны от будущего барона, киборги, соединенные с системами оружейной в единое целое, утратившие уже всякие остатки человеческого сознания. Они больше были органическими корпусами с еще сохранившимися частями тела, и имевшие фрагменты самостоятельной мыслительной деятельности, нужной для контролирования процесса сборки доспеха. Из вживленных в плечи креплений развернулись тонкие и длинные, похожие на паучьи лапы, манипуляторы, тут же защелкавшие вокруг Квенти.       Процесс снаряжения дворянского доспеха был целым ритуалом, в котором роль оруженосцев выполняла автоматика, а самому человеку самостоятельно нужно было только раздеться. Квенти рефлекторно дернулся, когда вышедшие из пола манипуляторы затянули его тело в обтягивающий комбинезон из адаптивной ткани, оставлявшим открытым только разъемы для нейроподключения. За ним шел еще один комбинезон с дополнительными подключениями для данного типа доспеха, а только после этого уже манипуляторы зашуршали и зашевелились, закрепляя на теле дворянина внутреннюю часть доспеха. Автоматика буквально разбирала доспех на отдельные элементы, а потом точно так же собирала его снова, используя человеческое тело как каркас. Здесь необходимы была точность и правильный расчет, любая ошибка могла привести к тому, что неправильно подогнанная псевдомускулатура доспеха или же неверно выставленные сервоприводы переломают носителю кости.       Странное ощущение, когда электронные системы буквально запаивают носителя в доспех. Для дворян подгонка была индивидуальной, электронный мозг «оруженосца» самостоятельно рассчитывал все необходимое, в то время как для рядовых солдат и младших офицеров использовались поточные системы обмундирования с конвейерными линиями. И прямо напротив Квенти, словно больше задумчиво разглядывая работу аппаратуры, чем самого дворянина, стоял техномастер, пока его многочисленные манипуляторы складывались и шевелились будто сами по себе, выдавая его волнение. Или, возможно, это было чувство предвкушения или ожидания чего-то, Квенти не мог точно разобрать.       — Ваша Милость, происходящие сейчас события считаются нестандартными, затрагивая параметры деятельности ксеносов, прежде считавшиеся невозможными. Как человек, обладающий тягой к знаниям, я имею желание просить вас позволить подробнее разобраться в данном вопросе. Вполне может возникнуть вероятность, что мы имеем деле с новыми принципами мышления ксеносов, появившихся даже не столько в рамках биологической, сколько в условиях зарождающейся социальной эволюции этих существ. Подобные общности, насчитывающие столь большое количество особей, невозможны без социального взаимодействия. Рассчитана довольно высокая вероятность, что контроль такой массы объектов требует не столько внушения физической силой, сколько активных мыслительных процессов для аналитики состояния и прогнозирования результатов своей деятельности. В ином случае данная орда давно бы уже сама себя поглотила, не имея возможности адаптации ко столь малым доступным пищевым ресурсам.       Квенти на мгновение зажмурился, когда тонкие манипуляторы киборгов осторожно подхватили спустившийся с потолка шлем, медленно опустили его на голову и тут же закрепили под горжетом нагрудного панциря. Поддоспешный ворот тихо зашипел, выравнивая давление на всех креплениях и герметизируя доспех. Шлем было довольно распространенной моделью среди карийского благородного сословия, крупный и с треугольным забралом, выдававшимся вперед. Во внешней броне оставались только узкие прорези для расположенных внутри визоров и решетка воздухозаборников. Визоры тут же вспыхнули зеленоватым светом, подключенные к основным системам доспеха, пока интерфейс загружал все основные параметры, выводя данные на внутреннее забрало прямо перед глазами Квенти. Наследник дернулся и прикусил губу от резкого укола боли, когда нейроинтерфейс шлема подключился к нервной системе. Болевые ощущения при использовании контактов, вживленных в тело, оставались тем неприятным моментом, от которого инженеры так и не смогли избавиться, несмотря на все попытки и эксперименты. Человеческий организм пытался защититься от внешнего воздействия, реагируя на активацию контактов как на раздражитель.       — Вы хотите сказать, что крысолюды смогли собрать такую орду потому, что среди них появились твари, способные к мышлению на уровне человеческого? — Недоверчиво поинтересовался Квенти, пытаясь одновременно и думать, и не потерять сосредоточенность, пока перед глазами суетились манипуляторы киборгов, закреплявшие все детали доспеха и проверяя работы псеводмускулатуры. Это было сложно, к такому он все еще не смог привыкнуть.       — Именно. Если не более того. Признаюсь, это звучит еретически, но на то мы и ученые, чтобы даже постулаты Церкви подвергать сомнениям, — Аурелий кивнул, обходя наследника по кругу и проверяя собственным взглядом работу автоматики. — При любом исходе событий это лишь мои субъективные рассуждения, основанные на анализе прежних столкновений с этими ксеносами. Прежде столь крупны операции против ратлингов не проводились, как и не было столь серьезных потерь. Существует вероятность, что мы собственными глазами наблюдаем эволюцию этих существ, способных представлять отныне серьезную угрозу даже крупным и развитым поселениям на Поверхности. Аналитический отдел подтверждает данную теорию и, возьму на себя смелость судить, ваш штаб придерживается такого же мнения, иначе почему так важно уничтожить корабельные двигатели и систему управления.       — Возможно, вы правы, — наследник чувствовал себя обманутым. Ему не докладывали о таких теориях, данные аналитического отдела шли сразу штабным командирам, которые, как ему казалось, взяли на себя всю ответственность, принимая решения через голову находившего здесь же дворянина. — Однако зачем вы пересказываете мне все это здесь и сейчас?       — Меня интересуют используемые ратлингами технологические нововведения, не известные прежде. И в первую очередь системы подготовки и контроля ракет дальнего радиуса действия, применяемые для борьбы с нашими кораблями. Данное наблюдение является уникальным и не зарегистрированным прежде. Научно-исследовательским институтам будет весьма интересен этот вопрос развития столь сложных технологий в столь примитивных условиях. Моя просьба в первую очередь заключаете в поиске и сохранении всего, что у ратлингов может быть связано с ракетостроением.       — Вы считаете, будто у них есть что-то, чему нам следует учиться?       — Вероятность победы в сражении всегда определяется информацией. Знание о возможностях противника и прогнозировании его активности является решающим моментом для достижения поставленных целей. Обладая информацией о техническом прогрессе ратлингов, мы сможем эффективнее применять против них свои силы.       — Сложно с вами спорить… — Квенти тяжело вздохнул, поведя плечами и проверяя работу перчаток доспеха, сжимая и разжимая пальцы. — Я сделаю все возможное в моих силах. Ваш запрос прямо сейчас отправлю в центральный штаб операции, пусть доведут информацию до сведения личного состава. Не могу гарантировать, что он будет исполнен, нам гораздо важнее уничтожить этих тварей, чем размышлять над тем, насколько умными они стали. Ковровые бомбардировки никто не отменял… И я не стану рисковать жизнями солдат, если риск будет слишком велик. Надеюсь, это вы тоже понимаете?       — Ваша Милость, достаточно одного только вашего слова. Вы делаете одолжение не только мне, а всей науке, обещая пытаться. — Аурелий снова склонил голову. — А теперь я вынужден вас оставить, чтобы заняться уже прописанными для меня обязанностями. Пусть Небеса улыбаются вам сегодня, а детали вашего снаряжения будут работать без сбоев и ошибок.       Техномастер удалился, оставив Квенти одного в оружейной келье. Даже киборги уже вернулись обратно в свои ниши, и наследник бароната стоял перед пустой капсулой доспеха в гордом одиночестве, только услышав, как с тихим шипением двери кельи закрылись за Аурелием. Квенти последний раз сжал и разжал перчатку правой руки, глядя, как механические пальцы в точности повторяют его движения. Было даже немного страшно, пусть он и сам не хотел признаваться себе в подобных чувствах. Первая настоящая боевая высадка и, возможно, первый убитый враг, если Квенти окажется достаточно умел, чтобы разобраться хотя бы с одним ратлингом. В виртуальных симуляциях он показывал довольно неплохие результаты, но вот в ближнем бою все еще оставалось, куда расти. И, словно в ответ на его сомнения, включился один из модулей, на правой наручи, выдвинув короткий прямоугольный ствол плазменного разрядника. Мысленно выругавшись, что не может четко контролировать нейроинтерфейс, Квенти убрал его обратно, а потом развернулся и, покинув келью, направился к лифтам, уходившим к корабельным ангарам.       Он проходил мимо готовившихся к бою солдат, сразу замечавших украшения дворянского доспеха и торопившихся вытянуться и поприветствовать своего сюзерена. Квенти знал, что под закрытым забралом не видно его лица, но все равно не мог не улыбаться, чувствуя, как внутри поднимается то самое теплое чувство, когда вокруг есть люди, готовые поддержать в любую секунду. Он старался хотя бы кивнуть каждому, мимо кого проходил или же ответить парой вежливых слов, когда ему желали успеха в бою и благословения Неба. Это ему действительно было нужно.       Лифтовая платформа опускалась словно нарочито медленно, с тихим скрипом двигавшиеся в пазах шестерней и шипением гидравлически систем. Там уже стояло больше полусотни бойцов, тоже готовых к новой волне десанта на поверхность, но Квенти сразу же уступили место. Судя по тому, как солдаты на него косились, на отрядной частоте шло бурное обсуждение, зачем дворянину потребовалось участвовать в высадке, где все планы и так уже полетели в саму Бездну. И от таких мыслей наследник снова почувствовал раздражение, ведь он, в конце концов, просто пытается исполнять свои обязанности. Обязанности, которые произносил вслух, принимая дворянский статус и первое армейское звание от своего отца.       Внизу, в ангаре, было шумно и, как казалось, очень тесно. Несмотря на то, что большая часть десантных челноков и транспортов уже отсутствовала, каждый квадратный сантиметр свободного пространства был чем-то занят. Окончательно чувство простора центральных корабельных ангаров вытесняли четыре двухсотметровых корпуса кораблей сопровождения, вынужденных вернуться в крейсер, получив повреждения от зенитных орудий ратлингов и осколков сбитых ракет. Нависая прямо над головой громадой металла, с хорошо заметными на броне опалинами и пробоинами от примитивных, но все равно мощных орудий крысолюдей, они полностью закрывали высокий потолок ангаров, так что казалось — протяни руку и сможешь коснуться сопел, вокруг которых дрожал от жара воздух. Все-таки крейсер — это не линкор и не супердредноут, где для десантных и транспортных ангаров выделяли отдельные помещения. Здесь место приходилось экономить.       Квенти уже не в первый раз бывал в таких ангара. Только никогда прежде не оказывался в подобной мешанине и тесноте, где среди еще сверкающих натертыми боками транспортников стояли и закопченные пыльные машины с дырками попаданий и подсыхавшими пятнами крови на бортах. Особо удручающее впечатление производили ряды тел, закрытых простынями, мокрыми от крови. С поверхности вывозили всех, кого только могли, в том числе и тела, чтобы потом была возможность вернуть их семьям погибших. Такой альтруизм доступен не всегда в современных войнах, но, если была возможность, от нее не отказывались.       Рядом же лежали рваные и изломанные солдатские доспехи, которые порой приходилось буквально резать на части, чтобы все-таки вытащить тела. Кто-то даже присыпал лужи крови песком, чтобы не поскальзываться. Квенти отвел взгляд, когда увидел, как вытаскивают новые тела из только что приземлившегося транспортника, все еще дымившего пробитым насквозь прямым попаданием двигателем. Машина выглядел так, будто участвовала в стрельбищах в роли мишени, а пилоту, сидевшему тут же, у ступенек пассажирского отсека, медсестра бинтовала окровавленную голову, что-то добродушно, судя по улыбке, шепча. А рядом несколько бойцов в помятых и запачканных кровью и грязью доспехах просто, словно кули, выгружали наваленные в отсеке тела.       — Господин, я все же настаиваю, чтобы вы еще раз подумали над своим решением… — Сир Гельсен уже был здесь, ожидая его как раз у самого лифта. Квенти в первые секунды даже несколько растерялся, не зная, куда идти и чувствуя себя здесь явно лишним, так что появление знакомого лица его даже обрадовало. Приставленный к нему офицер уже был в полном снаряжении, только шлем был еще не на голове, а закреплен на поясе. Будучи рыцарем Карийского бароната, сир Гельсен тоже имел индивидуальный доспех, даже более бросавшийся в глаза, чем у Квенти. Во многом из-за высокого алого плюмажа из крашенных перьев костяной птицы подземелий Поверхности, и как офицер легкой кавалерии, на нагруднике имел большую золотую гравировку, повторявшую герб бароната.       — Я считаю, что принял вполне осознанное решение, — Квенти решил оставаться твердым. — Как вижу, вы собрались сопровождать меня…       — Вы позволили мне самому принимать решение, и данный вариант показался мне наиболее удобным из всех вероятных. — Рыцарь снова поклонился. — Господин, нам следует поспешить, чтобы не останавливать весь график полета. Наш челнок с боевой группой пришлось включать в общее расписание, сдвинув и нарушив сразу несколько позиций. Это не критично, но может вызвать определенные неприятные последствия. Особенно, если задерживать вылет.       — Да, конечно… Ведите… — Квенти даже не заметил, как крепко в этот момент его бронеперчатка сжимала эфес висевшего на поясе меча, но сир Гельсен не стал акцентировать на этот внимание. Несложно понять, какие мысли в эти секунды обуревали молодого наследника престола, и в такие моменты лучше не стоит вмешиваться, чтобы не сделать еще хуже.       Тем более, челнок, готовый доставить их на поверхность, уже ждет неподалеку. Его скрывал только корпус поврежденного шаттла, еле-еле дотянувшего до ангара и рухнувшего на выделенное под него место.