Смерть — это вещь, конечно же, неожиданная, но ожидаемая. Владимир Этуш
Намерийский хребет пылал. Затяжные бои кипели на всем его протяжении, закручиваясь вокруг приграничных крепостей и оборонительных рубежей. Гарнизоны рейнсвальдских феодов много лет укрепляли этот горный хребет как естественное препятствие на границах своих колоний. Дальше, за передовыми стенами его фортов были дикие земли — территории Поверхности, где экспансия королевства остановилась. Безжизненные пустыни с развалинами древних городов и нагромождениями последствий Катаклизмов. Здесь проходила одна из внешних границ королевства на Поверхности, остановившаяся до тех пор, пока бесконечная жажда новых ресурсов не толкнет силы феодов вновь вперед, на новые завоевания. Горы Намерийского хребта стали самой дальней точкой, до которой дошли силы Карийского бароната. Они стали естественным рубежом, которым отсекли покоренные земли от окружающего мира, и вот уже несколько веков оставались такими. Под сенью их бастионов постепенно разрастались поселений дикарей Поверхности и даже целые города, рассчитывавшие на безопасность под охраной дальнобойных орудий королевства. Там постепенно пролегали торговые маршруты, куда на рынки Рейнсвальда везли свои товары торговцы независимых анклавов и варварских государств. Одно из немногих мест порядка и стабильности посреди Поверхности. И теперь там отражали одну за другой атаки орд ратлингов. Эти пустошные твари продолжали наступление, даже когда основная их масса сгорела в атомном огне, под бомбардировками флота и обстрелами стратегическими ракетами. Силы защитников превратили в озера радиоактивного стекла целые области перед хребтом, но даже это не остановило врагов. И теперь орудия крепостей и выведенные на передовую бронетанковые части били прямой наводкой по толпам мутантов, пережившим первый удар. Им вторил непрерывный рев и стрекот пехотного вооружения, когда пехота и мотострелковые части добивали уцелевших тварей прицельным огнем. Двухметровые крысолюды, тощие, облезлые, с уродливыми мордами, покрытые оспинами и ожогами, сжимая в длинных кривых ручках с обломанными когтями примитивные грубые тесаки или же кустарный огнестрел, шли волна за волной. На ходу пожирая трупы собственных сородичей, вереща и толкая друг друга, они в исступлении кидались на доты и лезли на минные поля. Заваливая телами каждый пройденный метр, они успевали лезть вперед быстрее, чем их уничтожали. Именно в этом и была их основная угроза — безумная смелость и безразличие перед лицом смерти вкупе с огромной численностью, позволявшей переживать даже самые жуткие потери. Орда, насчитывавшая десятки миллиардов особей, за считанные часы сметала целые города, превращая густонаселенные территории в безжизненную пустыню и оставляя лишь груды токсичных отходов и обглоданные добела скелеты. Однако рейнсвальдские феодалы имели твердое намерение не пропускать их дальше, остановив здесь. — Снижаемся до высоты тридцати тысяч. Подготовить орудия нижней полусферы для ведения точечного огня, — приказал капитан флагмана ударной группы Карийского бароната, сверившись с указаниями на планшете. — Передавать канонирам координаты позиций противника сразу по мере их поступления. Связь с наземными войсками четкая? — Так точно, господин капитан, сигнал ясный. Мы сохраняем прямой канал связи со штабом наземных войск, — доложил один из операторов, приподняв голову, закрытую шлемом нейроинтерфейса. То, что экипаж остается в боевом режиме уже больше трех суток безе перерыва, держась на одних лишь стимуляторах, выдавала только растущая щетина. — Поступают первые координаты. Наведение с земли. — При выходе на высоту тридцати тысяч открывать огонь по целям без приказа, — приказал капитан, посмотрев на один из обзорных экранов. В эти минуты там выводились данные с камер нижней полусферы. Вид горных склонов, усеянных пятнами пожарищ и освещенных прожекторами оборонительных рубежей, производил весьма тягостное впечатление. И лучше всего на этом фоне выделялись освещенные взрывами склоны горы Иссари. Там шли самые отчаянные бои. Крысолюды наступали, укрываясь за тушами жутких мутировавших чудовищ и многочисленных боевых машин. Оказавшиеся на острие удара силы карийского экспедиционного корпуса не могли остановить наступающую орду и теперь постепенно отходили, чтобы не допустить прорыва. Им нужна была поддержка, и туда спешно перебросили ударные эскадры с основного направления. Корабли открыли огонь, наводясь на толпы крысолюдов и их чудовищных мутантов. Рельсовых и плазменные снаряды сверхтяжелых калибров сметали все живое в зоне поражения. Огонь вели и более мелкие орудия, обрабатывая те позиции, где выше вероятность зацепить своих или же в зоны поражения могут попасть долговременные укрепления. Вслед за первым ударом стартовали эскадрильи бомбардировщиков и штурмовиков, на бреющем полете заходя на вырвавшиеся из-под огня стаи ратлингов. Наступление остановилось. Обрушившийся с небес огонь смел наступавших. Их примитивные механизмы и боевые мутанты буквально испарились под орбитальной бомбардировкой, и ничейная земля перед позициями защитников превратилась в инфернальный пейзаж воронок и расплавленного в стекло песка, охваченный плазменным огнем. Корабли зависли над склонами горы, продолжая обстрел. От их обстрела казалось, что весь горный склон трясется и готов расколоться. Воздух в зоне поражения воздуха выгорал, сотни тварей умирали, задыхаясь и истекая кровью. Даже их исступленный фанатизм не мог выдержать подобного, когда казалось, будто все силы природы поднялись и обратились против тебя. Вопя в первородном ужасе, крысолюды побежали назад, на ряды наступавших следом. Отступающие врезались в ряды свежих сил, смешиваясь и пытаясь протолкнуться. Вспыхивали драки, и твари, забыв о врагах, туту же сцеплялись друг с другом, с криками и визгами раздирая податливую плоть зубами и когтями. — Капитан, поступило подтверждение с поверхности. Передовые силы противника уничтожены, наступление остановлено. Наземное командование отправляет запрос на перенос огня дальше на позиции ратлингов для закрепления успеха. Есть сообщения о противовоздушной обороне на тех участках. Возможны потери в личном составе и единицах техники. — Оператор докладывал тем же спокойным голосом, хотя система жизнеобеспечения все равно увеличила его дозу успокоительного, не позволяя волноваться о происходящем. — В настоящее время сканеры дальнего действия фиксируют большое количество живой силы противника. Они готовятся для повторной атаки. Наш успех на этом направлении временный… — Всей эскадре! Поворот и сохранение прежнего строя. Приготовить орудия нижней полусферы для площадной бомбардировки. Целей не даю, выжечь все, — скомандовал капитан после секундного раздумья. — Бомбардировщики и штурмовики отозвать. Ими рисковать не стоит. Посмотрим, на что вообще эти твари способны. Ратлинги во многом были поразительными существами, и каждое столкновение с ними ставило в тупик даже самых талантливых ученых и генералов королевства. Даже ученые не всегда могли понять, как в подобном обществе может соседствовать и первородная дикость, и высокие технологии, собираемые буквально на коленке. Наиболее популярным считалось объяснение, что у этих существ есть некое подобие генетической памяти, что передается из поколения в поколение. Именно она позволяла ратлингам фактически на ощупь собирать тяжелые орудие, скорострельные установки и жутких мехов, громадных, бессмысленных, но смертоносных. Хотя технологии крысолюдов нередко оказывались для них опаснее, чем для врагов, склонные взрываться без видимых причин или же разваливаться на части прямо на ходу. — На поверхности в наступление переходит пятый моторизированный корпус штурмовой пехоты при поддержке двадцать второй бронетанковой дивизии и двух сводных групп механизированной поддержки, — доложил другой оператор, получив новые данные с земли. — Наземный штаб докладывает, что они начинают локальное контрнаступление на левом фланге. Наша задача остается прежней. — Начинать огонь, как только выйдем на расстояние выстрела, — приказал капитан корабля, вызвав на командный пульт данные об эскадре под своим командованием. Небольшая, но очень мощная ударная группа в составе трех крейсеров и восьми фрегатов при сопровождении почти десятка эсминцев могла устроить настоящий филиал ада на земле, имея полное господство в воздухе. При всех своих необычайных способностях, ратлинги могли поднимать в небо лишь самые примитивные летательные аппараты, у которых не было и шанса против ударных сил флота. — Однако цельтесь внимательнее, там могут оказаться и наши силы. Повторный обстрел снова обрушился на орду крысолюдов, но в этот раз не было ни наведения, ни отдельно указанных целей. Карийский флот прошелся по всей территории, выжигая все на своем пути. Миллионы ратлингов, собиравшиеся среди скал для новой атаки, были уничтожены, не успев даже ничего сделать. Комендоры успели разглядеть в орудийных прицелах массу примитивной техники и мехов, по которым ползали крысолюды, готовя их к выступлению. Словно в первой волне планировалось просто обозначить позиции противника, а потом уже снести все бронированной волной. Нехарактерное для этих существ поведение. Здесь прослеживалась тактика, а подобное мышление противоречило самой их природе. Голодные стаи продолжали лезть вперед, пока либо не перемалывали противника, либо их не уничтожали до последней особи. Ничего другого от ратлингов не ожидалось. Капитану стало не по себе, хотя откуда у него появились такие мысли, не мог сказать точно. Успех был полный, корабли просто смели всю эту орду, не оставив им даже ни малейшего шанса на спасение, и все, что теперь ратлинги могли — это в панике бежать, сломленные техническим превосходством человека. — Запросите наземный штаб и подтвердите уничтожение противника на этом рубеже, — приказал капитан, пока локаторы все еще выискивали скопления целей. Одиночные выжившие встречались, каким-то чудом не погибнув под ковровой бомбардировкой, но опасности уже не представляли. Даже более того, они считались слишком незначительными, чтобы открывать по ним огонь. Зачистка — дело пехотных групп.***
За холмистой грядой, скрывавшей глубокую расселину от действия корабельных сканеров, ратлинги возбужденно верещали и подвывали, глядя на практически готовую установку для запуска ракеты с украденной боеголовкой. Даже для их примитивного мышления стало понятно, насколько ужасающую мощь она хранит, но смысл ее использования до них дошло далеко не сразу. В итоге получился примитивный, но невероятно мощный носитель, собранный прямо на месте в некоем подобии шахтной установки из украденных балок, рельс и кусков металла, спаянных и склепанных буквально вручную. Здоровые мутанты, вылепленные мясниками из своих же сородичей, и перекаченные наркотиками, вручную загружали внутрь урановые стержни и секции с твердым топливом. И все это происходило под руководством вождя и его ближайших помощников. Здоровая и уродливая тварь была раза в два больше любого другого крысолюда, но добилась своего положения не столько физической силой, растерзав всех претендентов на своем пути, сколько необычайным для своего вида интеллектом. Принюхиваясь и дергая порванным носом, вождь посмотрел на темное небо и вспыхивавшие там отблески пламени. Корабли людей контролировали воздух и спокойно уничтожали его сородичей, но не спускались в зону досягаемости его орудий, выглядели самой серьезной угрозой его грандиозным планам. Орде требовалась еда. Очень много еды, даже если какая-то ее часть сегодня погибнет. Смерти сородичей не волновали его совершенно, ратлинги плодились быстрее, чем их успевали убивать, и трупы всех погибших станут такой же пищей. Орда под его руководством шла вперед, пожирая целые государства и анклавы, продолжая расти и становится сильнее, и ничто не могло их остановить. Они испробовали вкус множества этих слабых жителей городов, людей, мутантов и прочих видов, а орда вбирала в себя трофеи и припасы. Однако эти люди, вставшие на пути, были намного сильнее всех, кого Орда встречала прежде. Они смогли выдержать первый удар и перебили ратлингов больше, чем кто-либо еще. Требовалось что-то большее, чем просто живая лавина. Эти люди из железа и керамита, вооруженные огнем и сталью, остановили их продвижение у отрогов этих гор. Они жгли ратлингов и истребляли их толпами, и не было заметно, что где-то орде удается пройти дальше, но у вожака уже появился план. Его подчиненные заверещали с предупреждениями, ползая по балкам, еще удерживающим ракету на месте. Он выбирал для работы с ней самых умных и изобретательных из тех, кто обычно работал с техникой. Худее и тоньше остальных, они были увешаны деталями и инструментами настолько, что, когда уже не хватало лямок на разгрузках, продевали их прямо сквозь кожу. Теперь они суетились и судорожно пытались привлечь к себе внимание. Ракета была готова к старту, а корабли людей находились в зоне поражения. Вождь тут же отдал приказ стрелять. С радостными визгами и верещанием ратлинги буквально облепили ракету, активируя системы запуска. По большей части они даже сами не до конца понимали, что делают, действуя больше интуитивно, выкручивая вентили охладительных систем и добавляя давление в двигательном блоке. Компьютерные системы наведения были слишком сложны для них, но каким-то образом эти крысолюды могли даже правильно настраивать локаторы и определять цели, пользуясь не столько знаниями, сколько подсознательно выбирая правильные решения. Сами они подобному никогда не удивлялись, считая, что все так и должно быть. Разве что только сама аппаратура была такой же ворованной, как и почти все остальное в ракете. Когда включилась первая пусковая ступень, корпус был облеплен еще работавшими ратлингами, некоторые даже возились в соплах, очищая их и сдирая слои ржавчины. Они тут же сгорели в потоке химического пламени, не успев и понять, что происходит, а еще больше крысолюдей сгорело заживо за те считанные секунды, когда волна пламени прошла по всей расселине. Продолжая верещать, многие ратлинги полезли наверх, цепляясь за опорные балки и корпус ракеты, когда она уже начала подниматься. Часть конструкции развалилась, и кто-то из них даже успел выскочить, прежде чем все завалило обломками, а кто-то даже, продолжая истошно верещать, остался судорожно цепляться за обшивку, пока ракета взлетала в небо. Первая стартовая ступень отвалилась, когда ракета вышла на наивысшую точку своего полета, после чего включилась вторая маршевая ступень, наводясь на цель. Одного запущенного снаряда было недостаточно, чтобы уничтожить целую эскадру, но на один из кораблей она все-таки навелась. Локаторы крейсера почти сразу же обнаружили опасность, и включились защитные орудия. Скорострельные зенитные пушки открыли шквальный огонь, пытаясь если не уничтожить ракету, то хотя бы сбить ее с траектории, но установленный там навигационный компьютер активировал маневровые двигатели, уходя с линии обстрела. Примитивной технологии ратлингов не было достаточно, чтобы избежать попаданий, но это компенсировала толстая броня, и заряды скорострельных пушек не успели ее пробить. Несколько удачных попаданий повредили один из маневровых двигателей, но уже слишком поздно. Ракету все-таки захватили под перекрестный обстрел и взорвали, когда до корабля-цели оставалось меньше километра. Только украденная ратлингами боеголовка оказалась стратегического назначения, применяемая для уничтожения вражеских укрепрайонов и городов. Взрывная волна разорвала борт крейсера, смяв корпус как тонкую жесть. Десятки отсеков сгорели моментально, находившиеся внутри люди превратились в пепел, не успев даже ощутить боль. Другим повезло меньше, оплавленные двери замуровали их внутри, оставив умирать от огня и дыма. Целые корабельные секции превратились в мешанину обломков, одну из башен главного калибра вывернуло из своего места, выбросив в открытое воздушное пространство. Крейсер тряхнуло так, что люди хватались за любую опору, лишь бы устоять на ногах. Самыми серьезными оказались повреждения двигателей. Цепную неуправляемую реакцию, способную дойти до самого реактора, удалось остановить только опущенными противовзрывными заслонками и блокировками целых отсеков. И теперь у корабля не хватало мощностей, чтобы и дальше удерживать свое положение в воздухе так близко к Поверхности. Уцелевшие двигатели выдавали едва ли тридцать процентов необходимой тяги, и крейсер, чадя столбами черного дыма пожаров по всему корпусу, стал медленно заваливаться на левый борт, все ниже к земле. Остальные корабли эскадры, находившиеся на большем расстоянии, а потому и пострадавшие намного меньше, теперь сближались словно птицы к раненному собрату, но не могли ничем помочь. Здесь не помог бы даже полностью оснащенный инженерный фрегат поддержки. Такие повреждения невозможно починить в воздухе. Крейсер был сбит. А внизу, глядя на падающий с неба корабль людей, бесновались и ликовали орды ратлингов, хорошо видя столбы горячего дыма и пламени в небе. Их вождь тоже наблюдал за происходящим, возбужденный своим успехом и с поднявшейся на загривке шерстью, но старавшийся хотя бы внешне сохранять спокойствие и не уподобляться своим подданным. Он сдерживал своих менее терпеливых военачальников, пока точно не стало ясно, куда падает корабль. Это не так далеко от позиций людей, но все равно на тех территориях, которые ратлинги уже заняли. Приняв у одного из рабов, слабого и забитого ратлинга, свой топор, вождь поднял его над головой и взревел, привлекая всеобщее внимание, и махнул в сторону сбитого крейсера. Вторая волна орды пришла в движение, и новые миллионы этих тварей, прежде рассеянные в тоннелях под поверхностью и скрытые от сканеров людей, продолжая верещать, повизгивать и кричать, полезли наружу и бросились вперед по одному только его приказу. Вождь собирался захватить корабль и заставить снова подняться в воздух, и его ноздри раздувались и дрожали в предвкушении подобного.***
— Доложить о повреждениях! — скомандовал капитан, крепко держась за перила из-за сильной тряски. Часть систем освещения перегорела из-за скачков напряжения, а оплавившиеся кабели коротило, осыпая помещения мостика снопами ярких искр. Даже аварийное освещение еле работало, но большая часть вычислительных систем корабля оставалось активно, передавая данные о происходящем в других отсеках. И эти данные не оставляли практически никаких надежд на спасение корабля. — Мне нужно знать, что с реактором! — Главный корабельный реактор поврежден, — доложил один из операторов, не замечая стекающей из-под шлема дорожки крови. Подключенным к корабельным системам членам экипажа пришлось гораздо хуже многих остальных. Перепады напряжения били по нейроинтерфейсу мощными разрядами даже несмотря на предохранители и структурные отводы. Для кого-то это оказалось смертельно. Нервная система не выдерживала, и люди гибли прямо на рабочих местах. Сколько именно операторов погибло, точно сказать не получалось, но капитан видел несколько неподвижных тел, завалившихся на пульты управления. Однако те, кто еще мог что-то сделать, всеми силами пытались спасти корабль. — Прямой связи с пультом контроля реактора нет, по вторичной сети докладывают о серьезных повреждениях в третьем и пятом блоках, запрашивают разрешение на аварийный сброс плазмы. Во втором блоке произошла утечка, никаких данных оттуда не поступает, активирована система блокировки неуправляемой реакции. — Мощность? — Капитан тяжело вздохнул, оглянувшись на те из обзорных экранов, что еще работали. Часть камер была уничтожена во время взрыва, и на мониторах высвечивались только помехи, а некоторые были просто черными. На тех изображениях, что еще высвечивались, ничего хорошего не выводилось. Крейсер кренился все сильнее, несмотря на все усилия рулевого и инженеров удержать равновесие. — Сколько еще можно выжать? — Не более двадцати процентов даже при выведении работающих блоков на максимальную мощность. Из-за повреждения систем охлаждения подобное может привести к полному отказу всех систем. Ремонтные бригады уже выдвинулись для аварийных работ, но на некоторых участках им преграждают путь пожары и завалы. — Операторы докладывали тем же спокойным и монотонным голосом, словно не понимая, что фактически подписывают кораблю смертный приговор. — Не дайте нам упасть. Необходимо посадить корабль каким угодно путем! — У нас есть запрос на подключение канала видеосвязи. Разрешить? — доложил оператор, не обращавший внимания, что у него в плече торчит обломок обшивки. На комбинезоне уже расплывалось кровавое пятно, но, поддерживаемый стимуляторами системы жизнеобеспечения, он все еще держался. — Запрос с «Резинанта». — Естественно, — капитан кивнул и отдернул мундир, пытаясь представить, как сейчас выглядит. Одно плечо было обожжено, а на левой стороне лба был глубокий и все еще кровоточивший порез, замотать который бинтом никак не хватало времени. — Выведи изображение на капитанский пульт. — Контр-капитан Деннор? Рад видеть вас живым, — у пульта проявилось изображение командующего офицера фрегата «Розинант» из его же группы. Лейб-капитан Цоффорд был намного старше его самого, но из-за своего упрямого характера и столь же упорного желания постоянно оспаривать решения начальства так и не смог подняться выше по служебной лестнице, хоть и имел все подходящие для этого задатки. С короткой белой бородой и широкими бакенбардами, он практически всегда появлялся на людях с зажатой в зубах небольшой сигарой. Перебросив ее из одного конца рта в другой, Цоффорд кивнул вместо принятого в подобных случаях приветствия. — Судя по тому, что показывают датчики моего корабля, ваш крейсер получил свое. Мы снижаем высоту, чтобы прикрыть эвакуацию. Вы сможете сесть или нам готовиться подбирать спасательные капсулы? — Лейб-капитан, мы сделаем все возможное, чтобы посадить крейсер как можно мягче. Сейчас вам передадут координаты возможного места падения. Мы пытаемся выровнять курс, но все равно должны оказаться за пределами наших позиций. Пока не могу отдать более точные распоряжения касательно дальнейших действий эскадры… Неизвестно, что произойдет во время падения… возможно, и спасать будет некого… В самом плохом случае командование примет контр-капитан Оссер, он уже и будет принимать решения касательно возможной эвакуации остатков экипажа и самого корабля. Пока что постарайтесь сделать все, чтобы прикрыть зону нашей аварийной посадки… Матерь Земная! — выругался Деннор, когда корабль снова тряхнуло, и вибрация по всему корпусу стала сильнее. Освещение замигало не несколько секунд и едва восстановилось. На пульты операторов стали приходить новые сообщения о повреждениях и потери сигналов от отдельных секций. Три уровня палуб в кормовой части просто перестали отвечать и больше не выходили на контакт. Что там произошло, оставалось только гадать. — Контр-капитан, мы уже занимаемся зачисткой рассчитываемой зоны падения. Однако хочу предупредить, что наши противники также активизировались. Локаторы дальнего действия фиксируют новые стаи ратлингов, передвигающиеся вне пределов досягаемости нашей основной наземной артиллерии. Дальнобойные орудия уже ведут огонь, но этого недостаточно. Будьте готовы, что на земле станет все еще хуже. — Однажды вы сообщите мне хорошие новости, Цоффорд, но это явно будет не сегодня, — капитан крейсера приложил руку к сердцу. — Однако спасибо и за такое предупреждение. Рассчитываю на вашу поддержку. — По возвращении будете должны мне пиво, контр-капитан. Конец связи, — Цоффорд тоже приложил руку к сердцу и поклонился прежде, чем отключил канал связи. Деннор тоже кивнул, но задумался, как ему теперь вообще следует поступать. Несмотря на предупреждение, ситуация лучше не стала. — Высота пять тысяч. Мы продолжаем снижаться, — сообщил один из операторов. — Нижние палубы предупреждены о возможных разрушениях. Все, кто способен передвигаться, переправляются на верхние уровни. Идет примерный расчет вероятных повреждений при посадке… — Активировать все маневровые двигатели! Постарайтесь выправить нас! — скомандовал Деннер, оглядываясь на экраны, которые еще передавали картинку с камер. — Если врежемся носом, нас сомнет как бумагу! Корабль взревел всеми двигателями, пытаясь если хоть не удержаться в воздухе, то выровнять положение, из-за чего и в так разбитом корпусе начали разваливаться целые секции, не выдержав новых перегрузок. Противно звучали сигналы аварийных систем, сообщавших о повреждениях по всему кораблю, и на пульте вспыхивали новые и новые красные метки. Туда сразу же отправлялись рабочие команды сервисных роботов и инженеров, они блокировали поврежденные отсеки, восстанавливали линии передачи энергии и сети связи, тушили пожары и заново закачивали в отсеки воздух. Некоторые из иконок гасли, но на их месте вспыхивали все новые и новые. Повреждения были слишком обширные, корабль разве что удавалось удерживать от того, чтобы рассыпаться на части прямо в воздухе. — Высота три тысячи! — сообщил оператор. — Мы еще контролируем падение, маневровые двигатели на предельной мощности, угол пятнадцать градусов… — Убедится, что эвакуация всех отсеков нижней полусферы завершена. После активировать все системы блокировки. Заблокировать все, что можно, заглушить системы подачи электроэнергии и сбросить всю плазму из реактора. Дальше спускаемся на аварийном запасе. — Принято. Уровень опасности красный, по предварительным расчетам пострадает больше восьмидесяти процентов корпуса корабля. Выживший экипаж эвакуируется в наименее поврежденные отсеки, на своих местах остается только вахтенная смена систем первой важности… — Две тысячи. Маневренные двигатели могут отказать в любой момент, перегрузка более двухсот процентов. Маневренные двигатели в левой нижней части сферы не отвечают, угол семнадцать градусов, мы теряем контроль. Корабль снова начал заваливаться на левый борт, когда там произошло несколько новых взрывов. Перегруженные двигатели не выдерживали и взрывались, а вместе с ними разлетались в клочья целые отсеки. Как только плазма была сброшена, к реактору были подключены аварийные запасы, но восстановить прежний уровень энергии уже не могли. Уменьшение тяги привело к тому, что крейсер накренился еще сильнее и быстрее устремился к земле, уже нависая над ней всей своей громадой. — Включить тормозные системы на полную мощность! — выдохнул капитан, когда до поверхности оставалось меньше тысячи метров. Все уцелевшие к этому моменту двигатели сработали на полную мощность, пытаясь замедлить падение, но на считанные секунды, реактор просто не успевал выдавать достаточное количество энергии. После чего произошло столкновение. Корабли воздушного флота строились с расчетом, что никогда не будут садиться прямо на поверхность. Удар об землю снес носовые секции, многослойное бронирование сминалось и рвалось будто пергамент. Оставшиеся башни нижней полусферы и многие палубы превратились в мешанину металла и керамита в мгновение ока. Пульт повреждений тут же вспыхнув множеством красных сигналов, сообщая о потерянных отсеках, ревели сирены, а корабль трясло как при гравитационном шторме. Непонятно даже, когда все закончилось. Просто в какой-то момент грохот прекратился, и весь мир словно замер, только треск пожаров и тревожные сигналы продолжали тревожить воздух. — Доложить о повреждениях! — приказал капитан, схватившись за рассеченный лоб. Отлетевший обломок опорной балки при падении ударил по голове, содрав клок кожи. Мысли кружили в безумном танце, никак не выстраиваясь в нормальный порядок, но вбитые в подсознание установки и мыслительные тренировки позволяли держаться на ногах не хуже системы жизнеобеспечения, вливавшей в кровь лекарства и стимуляторы. — Все системы, какие еще работают, в защитный режим! Уцелевшие операторы, еще на что-то способные, докладывали о многочисленных повреждениях и разрушениях по всему корпусу. При падении крейсер превратился в нагромождение обломков, практически не осталось целых отсеков, а потери экипажа только по предварительным подсчетам были уже больше половины. На корабле продолжались многочисленные пожары, которые некому было тушить, но реактор удалось защитить от неуправляемой реакции. Он все еще работал, выдавая необходимое количество энергии для работы второстепенных орудий и зенитных батарей, теперь перенаправленных в сторону земли. — Локаторы ближнего действия частично работают, — доложил один из операторов, не обращая внимания на то, что при каждом слове изо рта капает кровь. — Фиксируют множественные цели. Это ратлинги, господин… — Активировать все работоспособные орудия, защитный огонь. Уничтожать каждую тварь, что попытается приблизиться! Всему экипажу объявить боевую тревогу, раздать оружие и приготовиться защищаться! Объявить тревогу абордажа! И передайте, что продержаться необходимо только до прибытия подкрепления. — Так точно, господин… Стаи ратлингов приближались со всех направлений, сбегаясь к упавшему кораблю. Сверху по ним били корабли эскадры, рассеивая самые крупные скопления и выжигая тысячи тварей, но все равно не могли перебить всех. По тем, кто успевал проскочить под огнем фрегатов, били зенитные орудия павшего крейсера, прокладывая крупнокалиберными снарядами кровавые просеки в рядах этих тварей, но кто-то все равно успевал добраться до борта. Проникая внутрь через многочисленные пробоины по всему корпусу, ратлинги восторженно визжали и верещали, разыскивая все, что могло оказаться хоть сколько-то ценным, или же пищи. Самые голодные вгрызались в лежавшие тела мертвых членов экипажа, с визгом вырывая друг у друга ошметки плоти и тут же сплетаясь в драках за каждый кусок. Выжившие, пользуясь тем, что знают каждый сантиметр корабля, возводили баррикады из всего, что попадалось под руку, закрепляясь на позициях и прицельным огнем уничтожая зажатых в узких коридорах ратлингов. Они дрались отчаянно, отступать было некуда, но еще оставалась надежда на приближающиеся подкрепления, способные переломить ситуацию. После произошедшего все понимали, что крейсер ни за что нельзя отдавать ратлингам. Одни только Небеса знают, какие технологии они смогут украсть и воспроизвести. Ратлинги, почуяв кровь, лезли вперед, не обращая внимания на потери, и наполняя коридоры пронзительным крысиным визгом, от которого уши закладывало. Эти твари пугали многих даже не столько своей кровожадностью или жестокостью, солдаты в пустошах на Поверхности и не такое видели, сколько своим видом, вызывавшим первобытные страхи, забитые глубоко в человеческой душе. Слишком похожие на крыс, с ощерившимися мордами и налитыми кровью глазами, они лезли вперед прямо на стволы автоматов и пулеметов, изуродованные оспинами и шрамами. Перед этой неудержимой живой массой пасовали даже самые опытные и старые солдаты. Капитан корабля отослал охрану мостика на передовую, а сам пытался руководить обороной со своего места, разделив силы защитников на передовые заслоны и небольшой резерв, который перебрасывал туда, где больше всего нуждались в подкреплении. Ряды защитников редели, и если ратлинги могли позволить себе потерять без особых проблем тысячи сородичей, то для людей в их ситуации каждый боец становился важной единицей. — Отступить изо всех внешних отсеков, они слишком сильно повреждены. Закрепиться в секциях первостепенного значения, заблокировать все двери и пресекать любые попытки дальнейшего проникновения. Пока есть возможность, сохранять пути для подходов подкрепления. Если нет возможности удерживать их, разрешаю заваривать двери, — раздавал он указания, пока прибывший на мостик медик бинтовал ему голову. Медицинский отсек по большей части пережил жесткую посадку, но рабочих рук там уже не хватало, раненых было гораздо больше, чем подготовленных коек, и даже медицинские дроны не успевали обрабатывать всех поступающих. Тяжело вздохнув, Деннор бросил взгляд в сторону оператора связи. — Есть хоть какой-нибудь сигнал от наших союзников? — Никак нет. При падении полностью уничтожило радиорубку. Мы попытались подключиться к антеннам напрямую, но не получили ответного сигнала. Весьма вероятно, что они так же серьезно повреждены. Правда, подтвердить это мы пока не в состоянии. Датчики не отвечают. — Проклятье. Что по визуальному наблюдению? — Есть несколько десантных челноков, спущенных с союзных кораблей. Они сядут прямо на внешнем корпусе. Предположительно, это первая волна подкрепления, штурмовые и абордажные части. Мы все еще пытаемся хоть как-то с ними связаться. — Продолжайте. Сейчас я рад каждому новому человеку.***
Квенти Карийский с трудом втянул в себя воздух, глядя на стартующие от причалов орбитальной станции фрегаты и ударные корветы. Рев корабельных двигателей, казалось, готов был разорвать сам воздух, и все вокруг напряжено ожиданием предстоящих событий. Как единственный сын карийского барона, он был будущим наследником, пусть едва и достигший возраста дворянской правоспособности. В четырнадцать лет он получил из рук отца свой первый клинок и получил право вступить в ряды кадетов Королевской армии, где мог бы отточить свои навыки в училище, а позже и на должности полевого офицера. Однако барон Карийский решил оставить наследника при себе, сам занявшись его воспитанием, но из-за этого Квенти часто чувствовал себя обделенным, словно лишившимся чего-то важного в своей жизни. Право случить офицером в армии короля честь, и дворяне должны подтверждать своей службой там право на титул, пусть и не обязательно. Ему казалось, что отец просто не хочет его отпускать, потеряв старшего сына и наследника, и потому слишком боясь за младшего, последнего преемника карийского титула. Вместо службы в армии короля он учился командовать людьми в карийских войсках, находясь здесь в должности лейб-полковника, пусть это ничего и не значило на практике. Настоящие приказы отдавали старые и опытные офицеры, всегда его сопровождавшие, а действительно веских причин для тревоги не возникало. До сегодняшнего дня. Орбитальную станцию Карийского бароната «Плинум-пять», где он находился, перебросили к Намерийскому хребту вместе с сопровождавшей группой флота, чтобы остановить наступление ратлингов. Кто это такие, молодой наследник слышал только по урокам истории, но они представлялись ему не самыми серьезными противниками, и почему для этого требовались такие массы войск, первое время никак не мог взять в толк. Однако после первых часов боя уже понял, что все иначе. Эти твари, несмотря на свой примитивизм, обладали огромным численным превосходством и просто сметали выставленные против них войска, а весь бой напоминал схватку со стаей мошкары. Ничего не стоит прихлопнуть нескольких, но никак не получалось нанести удар, способный все изменить. Теперь же ситуация стала еще страшнее. Эти крысы сбили крейсер, что казалось невозможным. Во всех предыдущих столкновениях с ними воздух полностью контролировали войска королевства, всегда обходясь лишь минимальными потерями среди штурмовиков и бомбардировщиков. Потеряв один из тяжелых кораблей, силы флота отступили, не зная, чего еще можно ожидать, и дожидаясь новых сообщений разведки о возможностях ратлингов. Активные действия велись только у места падения крейсера, куда спешно перебрасывались подкрепления для контрудара. Все нервничали, и Квенти хорошо понимал этих людей, внезапно столкнувшихся с неизвестной прежде угрозой. Только, в отличие от грузившихся в эти минуты на челноки солдат, ему предстояло остаться на станции и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Стоя на мостике под самым потолком ангара, он только и мог, что смотреть на готовящиеся к отправке войска. Вся военная машина бароната пришла в движение, раскручиваясь все быстрее и готовясь наказать дерзких варваров, посмевших нанести удар. Теперь для бароната было делом чести не только спасти уцелевших членов экипажа, но и выжечь всю орду, уничтожить каждую тварь, пришедшую к границам колонии. Квенти хотел быть там, а не снова оставаться в стороне, послушный строгим приказам отца, вдали от настоящего сражения. — Я должен быть там, — упрямым голосом протянул молодой наследник, обращаясь к стоявшему чуть позади сопровождающему офицеру. Он, как и постоянно присутствовавший рядом адъютант, большую часть времени сохранял молчание и, как подозревал Квенти, больше был нужен за тем, чтобы выполнять распоряжения его отца и наблюдать за молодым наследником для избегания любых возможных проблем. — Как я могу чему-то научиться, оставаясь вдали от любой возможности применить свои навыки? Это больше похоже, будто я прячусь за спинами подчиненных! — Господин, в силу вашего довольно юного возраста весьма рискованно отправлять вас на поле боя. — Ответил офицер, склонив голову. — Вы будете намного полезнее для бароната, находясь здесь и руководя операцией из штаба. В войсках на местах достаточно профессионалов, чтобы успешно выполнить все задачи. — В войсках всегда достаточно профессионалов, и мне претит мысль их использования исключительно как отметок на тактическом столе. Я должен быть рядом с ними, и должен показать, что не просто по праву рождения принимаю титул барона. Не хочется становиться вторым Анжеем Герским. Эту истории хорошо помнили многие, и до сих пор она оставалась напоминанием многим из дворян Рейнсвальда о том, где заканчиваются права одних и начинаются обязанности других. Анжей Герский был герцогом молодого феода, всего лишь несколько поколений назад являвшегося королевской колонией, но получившей независимость и ставшей феодом Герских в качестве признания достижений семьи, получивших наследственный титул герцогов. Молодой дворянский род на окраинных территориях далеко за пределами метрополии должен был стать примером того, как можно добиться благосклонности короля, правившего тогда Меркила Пятого, но итог оказался совершенно иным. Принявший власть Анжей Герский, внук первого герцога Герского, оказался неспособным к правлению, и почти все время проводил в своем дворце, оставив все руководство феодом на своих рыцарей и вассалов. Абсолютно наплевательское отношение ко всему феоду, но постоянное ужесточение требований из-за слишком высоких расходов на личную жизнь привели к тому, что вассалы протерпели его чуть больше стандартного года, после чего подняли восстание. В итоге Анжей был арестован, а после и повешен. Король, узнав о произошедшем, провел разбирательство, но, узнав все причины, не только не наказал бунтовщиков, а еще и передал титул герцога главе восстания. А имя самого Анжея было вычеркнуто из всех дворянских книги и предано анафеме, но осталась как напоминание остальным дворянам, передаваясь от одного рассказчика к другому. — Господин, не стоит относиться к себе столь критическим образом. Никто не посмеет упрекнуть вас в подобном. Солдаты и так гордятся тем, что действуют напрямую под вашим командованием… — Командуют офицеры штаба, а я просто нахожусь рядом и иногда качаю головой с умным видом, — отмахнулся Квенти. — Не это я себе представлял, как военную службу. Сообщите командованию ударной группы, что наследник собирается принять участие в высадке. — Господин, я настоятельно рекомендую не делать этого… — попытался остановить его офицер, не ожидавший подобного ответа. — У вас есть свои задачи в этой миссии, и нарушая их, вы рискуете успехом всей операции. Прошу вас еще раз внимательно подумать об этом решении. — Пока что я еще дворянин, — заметил Квенти, втянув ноздрями воздух, после чего посмотрел на свою правую руку, закрытую бронированной перчаткой. Несмотря на то, что необходимости в этом не было, он все равно каждый раз облачался в полный боевой доспех, привыкая к ощущениям брони на плечах. — И за сказанные слова несу всю ответственность. Я собираюсь лично участвовать в операции. — Господин, ваш отец… — Мой отец сейчас в родовом замке! А я здесь! И я имею право принимать решения! — выдохнул Квенти, сжав ладонь. — Можете сообщить ему об этом, если возникнет такое желание, однако ничего все равно не измениться. — Господин, вы знаете, что спорить с вами я не смею, — офицер кивнул головой. — Я отдам все необходимые распоряжения, но позвольте тогда следовать за вами. — Приказ об этом я отдавать не буду, — Квенти покачал головой. — Однако не буду и отказывать. Это ваше собственное решение.