Воспитывая детей, нынешние родители воспитывают будущую историю нашей страны, а значит и историю мира. Антон Семенович Макаренко
***
Сухой фильтрованный воздух едва не скрипел на зубах. Наполнявшие его запахи озона, металлической краски и гари были столь же привычны, сколь и раздражали ноздри при каждом новом вздохе. Вместе с этими ароматами пространство ангаров заполнял шум работавших механизмов, прогреваемых двигателей и постоянных звуков, сопровождавших большие скопления людей. Обрывки команд, выкрики и приказы, долетавшие даже с такого расстояния – все смешалось в сплошной гул, добавлявший напряжения и так тяжелой атмосфере подготовки. Вся эта масса людей, слаженных в единый механизм, трудилась в корабельных ангарах под надзором единственного человека, отдававшего приказы. Эскадра готовилась к вылету в закрытых подземных доках на самом побережье острова. Над головой нависали своды пещеры, укрепленные сеткой опорных конструкций, а по обе стороны от площадки, где стоял феодал, тянулись причалы с пристыкованными к шлюзам боевыми кораблями. Барон, наблюдая за подготовкой экспедиции, сложил руки на груди. Засмотревшись, он отвлекся от собственных мыслей, лишь когда к нему подлетел дрон-служка со стопкой инфопланшетов. Последние данные по подготовке и анализу результатов разведки. Барон бросил задумчивый взгляд на дрона, взял верхний планшет из стопки и погрузился в чтение. Не прошло и минуты, как его снова отвлекли. - Господин барон, флот практически готов и ожидает ваших распоряжений, - отрапортовал офицер в полевой форме вооруженных сил феода. Сопровождавшие феодала телохранители рефлекторно приподняли оружие, готовые в любой момент закрыть собой сюзерена. Как и любого благородного, барона сопровождала небольшая свита из телохранителей, пары киборгизированных адъютантов и нескольких приближенных офицеров. Однако подошедший человек принадлежал к флотским службам, из частей связи, на что указывали его нашивки и вышивка на левом рукаве мундира. Армии дворянства оставались одной из главенствующих сил королевства, частные войска, поклявшиеся служить только одному господину. И в знак своей службы и верности армии феодалов, солдаты носили форму геральдических цветов своего сюзерена. Дань традиции и наследие прошлого. Под многочисленными слоями брони форма не имеет значения, но в мирное время, когда нет необходимости закрываться в тяжелых и массивных боевых доспехах, солдаты и офицеры придерживались легкой формы, давно устаревшей по значению, но почитаемой, как и многие другие символы королевства и феода. Строгий мундир бароната зеленого цвета, с туго затянутым поясом, застегнутыми молниями и золотой отделкой деталей сочетался с белоснежными штанами, заправленными в высокие, под колено, керамитовые сапоги черного цвета с такой же золотой окантовкой каждого элемента. Золотой и зеленый – геральдические цвета бароната и всего Тристанского дворянского рода. Стальные подошвы армейских сапог офицера тихо лязгнули по гранитным плитам причала. Выдохнув, он уточнил последний момент. – Только что последние корабли доложили о готовности. Флагман занял центральную позицию в построении. Ожидают только вас, господин. - Мы отправляемся в самое ближайшее время, - кивнул феодал, все еще внимательно вглядывавшийся в бежавшие по экрану его инфопланшета столбики данных. Как и его подчиненные, он был в полевой форме бароната. Геральдические зеленые и золотые цвета составляли ее основу, и в свете прожекторов ярко блистали эполеты и позументы, словно настоящие сокровища. Также, как у остальных офицеров, на левом рукаве тянулась отделанная серебром роспись, чьи сложные узоры указывали звание и титул владельца. Драгоценный металл слабо поблескивал в ярком свете прожекторов пристани. Отключив планшет, барон повернулся к своему вассалу, стоявшему по левую руку. – Осталось только решить несколько последних вопросов… Сир Де Андрил? - Всегда к вашим услугам, господин, - стоявший рядом вассал склонил голову и приложил руку к сердцу. Он был старше своего сюзерена, возраст читался по пробивавшейся седине на висках. Старость сказывалась на благородных слабее и наступала позже, но даже они не были в силах избежать ее полностью. Сир Де Андрил служил еще отцу нынешнего барона, и помнил, как тот поднимался от еще ничего не понимавшего мальчишки до героя войн и одного из величайших людей своего времени. Вассал барона все еще держал прямую военную осанку, но морщины на его лице с угловатыми чертами и волевым подбородком, становились заметнее с каждым годом. Сир Де Андрил оставался одним из самых доверенных лиц в ближайшем окружении барона. И именно его феодал оставлял в метрополии, отправляясь в дальнюю экспедицию. - Сир Де Андрил, - феодал отдал инфопланшет своему адъютанту и повел плечами, разминаясь. Его взгляд снова обратился не к собеседнику, а к корпусам боевых кораблей, находившихся на приколе. Спрятанные в огромных пещерах отвесных скал побережья, причалы военных пристаней тянулись на километры, и практически у каждого стояли на приколе крейсера и фрегаты. В их матовых металлических корпусах отражался свет прожекторов, пока рядом суетились ремонтные платформы и сервисные дроны. Барон сложил руки за спиной. – Мы с вами уже разговаривали по этому поводу, но все же я сейчас еще раз напомню про уже сказанное. Присмотрите за моим сыном. Пока меня не будет, он примет титул барона Тристана, и я не могу не волноваться за него. Подобная ответственность еще не ложилась на его плечи. Мне будет гораздо спокойнее, если рядом с ним останутся люди, которым я доверяю. Вы же знаете, сколь неспокойны наши времена. - Господин барон подозревает кого-то конкретно? - Я подозреваю каждого, кто действительно знает, чем мы занимались последние пятнадцать лет. И каждого, кто имеет право на титул барона. Не все спокойно примут то, что новым феодалом станет молодой мальчишка, еще даже не ставший мужчиной, - барон Тристанский тяжело вздохнул. Его строгое и обветренное лицо потемнело из-за тяжелых мыслей. Высокий лоб пересекла глубокая морщина задумчивости, а взгляд стал глубже, куда-то сквозь стены ангара и броню кораблей. Барон Тристанский за свою жизнь видел очень много, намного больше, чем могли выдержать другие люди. Правую щеку, едва прикрытую тонкой щетиной, пересекал глубокий белый шрам, какой он сам отказывался сводить. Обветренная кожа погрубела и казалась темнее, чем у большинства людей. Даже яркие голубые глаза, так характерные для Тристанского благородного рода, больше казались покрасневшими из-за скопившейся усталости. - Господин барон, я вам уже говорил, но сейчас повторюсь снова, - вассал приложил руку к сердцу и поклонился. – Вам дана моя клятва честью и кровью моей, что буду служить вашему сыну с той же верностью, с какой служил вам, не изменив ни словом, ни делом. - Я не знаю, сколько продлится экспедиция. Поэтому, возможно, пройдет немало времени, прежде чем сможете ответить передо мной за эту клятву, - впервые с начала их разговора барон позволил себе улыбнуться. – Однако мне все равно будет гораздо спокойнее. Тристанец был настоящим примером истинного дворянина королевства. Высокий, тренированный, с коротко стриженными волосами и небольшой бородкой эспаньолкой, он всегда держал идеально прямую спину, даже опираясь на трость. Вырезанная из цельной кости антарийского дракона, она была символом того, что барон сам отошел от личного участия в сражениях. При ранении ноги раздробило коленный сустав, и восстановить его полностью хирурги так и не смогли, плоть отторгала биомеханику. А от кибернетического имплантата он отказался сам. До сих пор барон не мог полностью опираться на левую ногу, вынужденный использовать подобную дополнительную поддержку. - Внимание! Причал двенадцать! Посадка транспортного корабля А-Зет-четыре. Встречающей группе просьба подойти к стыковочному шлюзу номер восемь! – прерывая их разговор, раздался громкий голос автоматического диспетчера. Порт продолжал жить своей жизнью несмотря ни на что. Огромные причальные зоны, расположенные в пустоте открытого пространства, продолжали принимать и отправлять корабли. Километры сталепласта и керамита стен уходили далеко в окружавшую темноту, освещенную прожекторами и контурными огнями. В открытых шлюзах впереди мелькали сигнальные огни орбитальных лихтеров и челноков. При желании вдали можно было увидеть и висевшую платформу дрейфующего причала, где в эти минуты собирались корабли готовящейся экспедиции. В абсолютной темноте черного неба каждый огонек казался ярким и хорошо заметным, сверкая как сигнальный маяк. - Господин, - неожиданно добавил адъютант, включившись в разговор. Киборги, когда-то бывшие людьми, но более не имевшие ни собственной воли, ни сознания. Их лишили даже лиц, на этом месте оставалась только стальная пластина с единственным тонким разрезом визора, ярко сиявшим зеленым огоньком. Большую часть головы покрывали торчавшие детали многочисленных имплантатов, превращавших человека в универсального киборга, выступавшего для дворянина ценным помощником, заменявшим десяток сотрудников из числа живых людей. В остальном же адъютанты носили ту же форму, что и остальные в свите дворянина. Только вместо серебряной вязи на левом рукаве, отмечавшей должность, там шла единственная золотая полоса до локтя. – Поступило сообщение, что в порт прибыл наследник титула барона. В настоящее время он направляется к вам. - Удивительно, но мой сын все-таки успел, - барон усмехнулся и глянул на сира Де Андрила. – В этом он действительно похож на меня. Сложно остановить, если решился что-то выполнить. - Господин, он похож на вас гораздо больше, чем вы можете себе представить. Возможно, я сейчас скажу лишнего, но все же осмелюсь заметить, что порой вы оцениваете его излишне строго. Его заслуги и так превыше всяких похвал. - Только ему об этом не говори. Эдвард действительно заслуживает большего уважения, но я не хочу, чтобы в его душу проникла гордость. Стремление совершенствоваться должно расти из желания превзойти собственные оценки, а не из жажды пустой похвалы. Он мой наследник, и ему предстоит закончить то, что начал его отец здесь, на Рейнсвальде. Жаль только, что его мать не дожила до этого времени… Эдвард Тристанский, молодой наследник титула барона Тристанского, единственный сын нынешнего барона, появился на причале в сопровождении двух адъютантов и нескольких ближайших товарищей, выполнявших роль советников и помощников. На нем была такая же полевая форма бароната и высокие армейские сапоги из сталепласта, громко звякавшие магнитными подошвами при каждом шаге. Он явно торопился, и не успел даже привести мундир в порядок, еще покрытый серой дорожной пылью, а на сапогах виднелись разводы грязи. Геральдическая накидка на левом плече с гербом барона развевалась при каждом шаге, словно изображенный грифон мог сорваться и взлететь в любой момент. Многие отмечали его сходство с отцом, только если старый барон Тристанский предпочитал сохранять задумчивое выражение лица, его наследник предпочитал улыбаться. И только хорошо знакомые с ним люди знали, что улыбка эта почти всегда дежурная. Герой Такийской провинции сильно изменился после событий, сделавших его известным. И с тех пор он гораздо сильнее стал напоминать отца. - Господин барон, - Эдвард подошел к ним и поклонился, приветствуя отца по всем принятым правилам. – Прошу простить меня за столь внезапное вторжение, но до меня дошли известия о вашем скорейшем отбытии в долгосрочную экспедицию. Потому и посчитал своим долгом прибыть к вам до этого момента. И я искренне рад, что все-таки успел… - Прилететь с другого конца королевства, несмотря на свои обязанности как офицера Королевской армии? – закончил за него фразу барон Тристанский. Эдвард тут же поднял голову. И в глазах промелькнуло удивление прежде, чем наследник успел вернуть контроль над собой. Однако феодал только одобрительно кивнул вместо продолжения нравоучений. – Я уже отправил прошение королю о твоем освобождении от долга службы в рядах Королевской армии. Ты вернешься домой, чтобы принять титул барона на время моего отсутствия. Вместе с ним получишь все соответствующие привилегии, права и обязательства, а сам титул… Это зависит от того, вернулись ли я, либо же Небеса посчитают правильным распорядиться по-иному. - Отец, но… - Эдвард выпрямился, пытаясь выискать в глазах своего отца хоть какое-то понимание собственных чувств. – Господин барон, возможно, вам не стоит рисковать собственной жизнью, отправляясь в столь опасную экспедицию. Либо же взять с собой больше сил, обеспечив надежду на возвращение. Рейнсвальд переживает сейчас далеко не самые лучшие времена, и ваше длительное отсутствие может сказаться на положении дел в… - Именно поэтому я возвращаю тебя из Королевской армии, - оборвал его барон. – Феоду нужен феодал. И ты примешь титул, когда меня не станет. Рано или поздно это должно случиться, и я хочу быть уверен в твоей готовности к этому дню. Тристанскому баронату нужен феодал, на которого смогут положиться люди. Им не нужен трус, боящийся принять ответственность! - Отец, я не отказываюсь от ответственности, я просто прошу вас озаботиться о самом себе. Тристанский баронат слишком многим вам обязан, чтобы просто так забыть о вашем существовании, - поспешил ответить Эдвард, снова опустив голову. – Кроме того, прошу не забывать и о моем беспокойстве о вас как о своем отце. Это та часть моей жизни, которой не могу приказывать. - Эмоции сейчас не имеют никакого значения, сын мой, - ответил барон, положив руку ему на плечо. – Считай это моей волей как тристанского феодала. И ты должен ей подчиниться как мой наследник. Как рейнсвальдские дворяне, мы обязаны думать не о себе, но обо всех тех, кто принес нам клятву верности. И ты не имеешь права просто так оставить эти клятвы без внимания, как и я не имею права оставлять феод без правителя. - Да, отец… - Хорошо. Сохрани феод… - барон последний раз похлопал сына по плечу, прежде чем развернуться к ожидавшим его офицерам флота. – Мы отправляемся! Поднять оставшиеся челноки! Встречаемся уже на корабле! Эдвард остался стоять на причале, наблюдая за тем, как поднимаются последние челноки с людьми и снаряжением для экспедиции. Один из них уносил его отца в бескрайнюю пустоту черного неба. Барон Тристанский даже не обернулся, поднимаясь по ступенькам трапа, чтобы в последний раз посмотреть на своего сына. Челноки, пятидесятиметровые металлические воздушные суда, ревя двигателями, один за другим поднимались с посадочных площадок причала, быстро уменьшаясь в размерах вдали, пока не превращались в маленькие яркие точки, уходившие к дрейфовавшим там кораблям. - Господин, не стоит бояться. Наш барон уже возвращался, и не из таких походов, - тихим голосом произнес Де Андрил, встав рядом с Эдвардом. – Я уверен, что происходящее не более чем очередная проверка для вас. Как вы сможете принять управление феодом. - Я не боюсь принимать феод, мой друг, - Эдвард отрицательно покачал головой. – Просто все это несколько неожиданно… Отец уже не в первый раз отправляется в дальние экспедиции, но никогда прежде он не назначал меня своим преемником. Такое чувство, будто он уверен, что не вернется…***
- Запомни, малец, то, что я тебе скажу. Если ты сможешь смириться с этим, ты станешь солдатом. Если же ты не примешь эти слова, то лучше уже сейчас отложи оружие в сторону и возвращайся в библиотеку, ибо тогда на поле боя ты найдешь только позор и отчаяние! – Старый солдат назидательно ткнул в его сторону вытянутым пальцем, и Эдвард, тогда еще пятилетний мальчишка, судорожно сглотнул и кивнул, не желая признаваться в собственной трусости. Вероятно, он поступил правильно, поскольку его наставник довольно улыбнулся. – Хорошо. Смерти все равно, кто ты такой. Она не посмотрит ни на твой титул, ни на твои деньги, ни на твои желания. Для нее ты всего лишь еще один смертный, для которого однажды должен прозвенеть колокол. Поэтому не бойся ее. Бессмысленно бояться того, что однажды случиться. Однако тот момент, когда колокол должен зазвенеть, определяешь только ты сам. Все остальное вторично. Смерть лишь исполняет судьбу, однако для себя судьбу ты должен писать сам. А вот как ты будешь ее писать, вопрос уже вот этого предмета… Он протянул ему первый тренировочный меч, тогда еще слишком тяжелый для мальчишки, никогда не державшего в руках оружие. Неуклюже схватившись за рукоятку, молодой Эдвард тогда восторженно улыбнулся. - Улыбаешься? Тогда сразу и приступим! – хлопнул наставник в ладоши. – Боевая стойка! Меч перед собой! Фронтом к противнику! Спину прямо! Двумя руками за рукоять! Да, вот так! Прямой выпад! Пошел! Эдвард открыл глаза. Он снова был на борту корабля, дрейфовавшего на окраинах Рейнсвальда. Тристанский барон стоял посреди тренировочного зала, а ему навстречу уже вышел первый тренировочный дроид. Гуманоидная машина, вооруженная двумя кинетическими мечами равной длины, приближалась к нему, держа концы клинков у пола. Сделав несколько проверочных взмахов и простых выпадов, барон вошел в центр тренировочного зала, отмеченного кольцом тонкого серебряного круга. Датчики тут же активизировались, считывая параметры его тела и беря в захваты лучей симуляции, прежде чем запустить программу тренировки. Эдвард несколько раз вздохнул, сосредотачиваясь и успокаиваясь. Торс, обнаженный до пояса, напрягся, словно молодой барон пытался прочесть ощущение каждой мышцы. И потом он чуть расслабился, позволяя сознанию отступить от жесткого контроля и дать больше воли отточенным за годы тренировок инстинктам. Прикрыв глаза, он вспоминал самые первые уроки, когда кроме постоянных занятий в замковой библиотеке его вывели на тренировочную площадку под присмотром старого и опытного фехтовальщика, выбранного отцом. Первые базовые правила обращения с мечом, первые принципы ближнего боя, гораздо более честного и жестокого, чем любое огнестрельное оружие. Дроид, подойдя на расстояние удара, тут же активизировался и поднял мечи. Его первый же прямой выпад Эдвард легко заблокировал и сразу ударил в ответ. Тренировочный противник отступил на шаг и подставил под его оружие второй клинок. Соприкоснувшиеся жесткие кинетические поля ярко вспыхнули. Компьютерный мозг дроида внимательно отслеживал каждое движение феодала, подстраиваясь под его тактику и постепенно увеличивая сложность. Дворянин постепенно повторял все движения с самых простых азов, как на обучении, отрабатывая простые удары и приемы защиты, наблюдая за тем, как дроид реагирует. Программа не успевала за отточенными движениями человека, и хотя дроид каждый раз уверенно блокировал удары, в его защите то и дело появлялись прорехи, какими Эдвард мог воспользоваться. Дворянин уже мог несколько раз закончить поединок, выведя дроида из строя быстрым ударом, но он намеренно так не делал. Эдвард методично повторял упражнения одно за другим, вспоминая, как прежде в таких случаях хмурился наставник над его неудачными попытками или, наоборот, хватил за четкий удар. - Запомни главное: холодное оружие сближает врагов. Здесь нет кнопок и рычагов. Есть только ты и твой противник. Его меч и твой меч. Не пытайся уследить за его движениями, глаза обманывают. Контролируй бой собственным сердцем и душой. Меч не оружие, он продолжение твоей руки. Ты не должен думать об ударах так же, как ты не задумываешься о том, что дышишь! – командовал наставник, сложив руки на груди. Он всегда наблюдал за тем, как маленький Эдвард пытался отбиваться от более сильного и быстрого дроида, раз за разом валившего его на пол тренировочного зала. – Не пытайся контролировать движения своего меча. Чувствуй его как свои пальцы! Теперь Эдвард продолжал бить снова и снова, постепенно заставляя дроида уходить в глухую оборону, не давая даже возможности для какой-либо атаки, пока система не объявила окончание поединка. Дроид опустился на колени и отключился. Эдвард прошел тренировку, не получив ни единого касания кинетическим мечом противника, но на таблицу результативности он уже давно не смотрел. Оценка в девяносто процентов эффективности редко когда изменялась больше, чем на одну или две единицы в ту или другую сторону. Эдвард отложил оружие в сторону и немного размял плечи, прислушиваясь к собственным ощущениям после окончания поединка. Тренировки были такой же необходимой составляющей жизни дворянина, как и знания о политике и военной стратегии. Таланты и доблесть важны настолько, насколько нужен ясный и цепкий ум, умение принимать ответственные решения и предугадывать их результаты. Эдварду привили понимание этого с раннего детства, когда заставляли тренироваться с самыми разными видами оружия круглыми сутками. И, даже став преемником своего отца, приняв титул барона и соответствующие привилегии, он должен был поддерживать форму. Ведь именно его прямой обязанностью было вести войска феода за собой в самые жестокие и кровавые сражения. Тренировочные залы находились на центральных палубах, разделенные на отдельные секции для отработок приемов с огнестрельным или холодным оружием, рукопашного боя и командного взаимодействия. Экипажи кораблей, согласно установленному графику, проходили там периодические тренировки, готовясь к сражениям. Однако имелись там и секции, где тренироваться можно было регулярно и в одиночку. Покинув тренировочную площадку, Эдвард вызвал двух дронов, чтобы помочь ему одеться. Мундир тристанской армии стал уже настолько привычным, что он уже не видел в нем ничего необычного, а ведь в первое время казалось удивительным носить на себе знаки различия феодала. Со щелчком застегнув последние кнопки мундира, он поправил эполеты и принял оружейный пояс. Шпага, кортик и пистолет добавили спокойствия и уже знакомого ощущения тяжести. Барон задержался и привычным движением вытащил шпагу из стальных ножен. Клинок сверкнул в свете ламп, и отблески заиграли на его гранях. Родовое оружие Тристанских баронов, передававшееся по наследству от отца к сыну. Адамантиевый клинок с мифриловой отделкой и тонкой гравировкой в виде переплетавшихся терновых лоз. Закрытый эфес с золотым напылением был выполнен в виде грифона, раскинувшего в стороны широкие крылья, закрывая пальцы. В глазах грифона сверкали два крошечных светокамня. Активировав силовое поле, Эдвард проверил, как по лезвию пробегают едва заметные искорки энергии, после чего снова его отключил и убрал клинок обратно в ножны. Дела больше не терпели отлагательств.***
*** В темноте неба мелькнула слабая искра, вспыхнувшая и тут же исчезнувшая, словно галлюцинация. Наверняка один из истребителей конвойных групп, почему-то оказавшийся поблизости. Такое периодически случалось, командиры крыльев иногда отправляли одиночные машины на разведку, проверяя возникающие на экранах радаров аномалии. Редкость, но не из ряда вон выходящее событие. От открытого пространства его отделяло только толстое бронированное стекло в металлической раме, украшенной витыми змеями и вившимися стеблями растений, выполненными из отбеленного мифрила. Тонкая грань, казавшаяся столь незначительной и слабой, но в действительности даже излишне прочная и надежная. Эдвард Тристанский приложил руку к поверхности стекла, наблюдая за тем, как быстро холодный материал запотевает вокруг теплой кожи. Даже несмотря на несколько слоев термоизоляции барон все равно мог почувствовать легкую прохладу стекла, заметную лишь касанием открытой кожи. Тонких кожаных перчаток едва хватало, чтобы подавить эти ощущения. Эдвард отдернул руку, несколько раз сжал пальцы, прогоняя ощущение прохлады, и снова надел перчатку. Адмиральские покои на корабле предназначались специально для приема важных персон, украшенные и обустроенные ничуть не хуже жилых залов в Тристанском замке. Высокие арочные потолки с отделанными золотом барельефами, расшитые гобелены, спускавшиеся по стенам. Мягкая мебель выполнена из дорогих тканей со вставками из полированной кости. С потолка свисали большие люстры с множеством горевших ламп и украшениями из горного хрусталя. Все здесь указывало на статус их хозяина, его важность и значение для королевства. Однако Эдвард Тристанский воспринимал окружение как данность. Нечто, принадлежавшее ему по праву рождения, хоть он никогда и не видел повода этим гордиться. - Господин барон, - в комнату, приоткрыв дверь, вошел один из его стражников. – К вашим покоям прибыл человек с мостика, сир Де Андрил. Сообщает, что хочет с вами встретиться лично. Информация, по его словам, не должна проходить по общим каналам связи. - Хорошо, впустите его, - кивнул Эдвард, вздохнув и подтянувшись. Несмотря на уже долгий срок правления в качестве феодала, немало прошедших войн и событий, в которых закалился его характер и воля, он все равно несколько побаивался сурового взгляда своего вассала. Эдвард видел в нем не только подданного, но и близкого друга и наставника, порой даже заменявшего отца строгим взглядом и советами в сложные моменты. - Господин, вы позволите? – стражник только отступил в сторону, как в дверь вошел тристанский дворянин. Сир Де Андрил практически не изменился с того самого дня, когда прежний барон отправился в свою последнюю экспедицию, только седины на висках стало чуть больше. Стражник покинул помещение, закрыв за собой дверь, и Де Андрил прокашлялся, выиграв время, чтобы подобрать наиболее подходящие слова. – По закрытым для общего пользования каналам прибыло несколько сообщений. Я посчитал, что вы захотите ознакомиться с ними лично, но не стал их пересылать по внутренней связи. Достоверность информации еще следует проверить, но уверяю, что источники достойны внимания. - Что-то непредвиденное? – Эдвард тяжело вздохнул. – Хорошо, докладывайте. Начните с того, что касается наших ближайших планов. - Касательно этого есть только одно сообщение, - ответил Де Андрил, активировав на своем коммуникаторе голограммный экран, выведя его перед собой. Там сразу заморгали иконки непрочитанных документов. - Представители Эльсейра сообщают, что не смогут ответить на ваше приглашение по внутренним причинам. При этом же заверяют и вас, и все королевство в своем желании поддерживать добрососедские отношения и все заключенные ранее соглашения. - Чего и следовало от них ожидать, - кивнул головой барон. – Больше всего в этом мире они боятся оказаться втянутыми в конфликты, прямо их не касающихся. А события на Рейнсвальде их волнуют исключительно в том плане, насколько скажутся на внешней торговле. Естественно, у них нет желания стягивать себя обязательствами с одним конкретным участником. Новость неприятная, но не настолько, чтобы создавать из этого проблему. Можно было просто переслать все по общему каналу. Что-то еще? - Да. И эти сведения точно не стоит оставлять в корабельной базе данных, - кивнул Де Андрил, набрав в грудь побольше воздуха. – Разведданные с Остакирского острова. Наши люди, заброшенные в администрацию колонии, сообщают, что Гористары в несколько раз увеличили объем выработок титана и плутония. Кроме того, имеется информация, что в одном из закрытых куполов Остакир-пять в настоящее время ведутся работы по установке сборочных линий. Все это указывает на то, что они готовятся к запуску конвейера по созданию боевых машин. Это можно было бы считать рядовым событием, если бы… - Если бы что? – барон заинтересованно посмотрел на своего подчиненного. - В город прибыло два конвоя из гористарского института перспективных разработок. Вряд ли бы туда стали присылать в таком количества специалистов подобного уровня, если бы готовили стандартное производство. Тем более, на таких отдаленных территориях. Командование из штаба разведки предполагает, что Гористары собираются начинать там производство запрещенного вооружения, вдали от глаз королевских спецслужб. - Мы можем поручиться, что наши агенты не раскрыты и не перевербованы гористарской контрразведкой? - Эдвард нахмурился, представляя возможные последствия таких событий. Гористарский феод мог оказаться первым из известных Эдварду, кто начал масштабное производство оружия столь разрушительного, что рейнсвальдские королевские указы запрещали не только его использование, но и хранение. Конечно, можно сделать и так, что эта информация попадет в руки королевских спецслужб, но тогда возникнут и вопросы, откуда подобные сведения стали известны тристанцам. Внутренняя политика во многих вопросах была даже опаснее и сложнее внешней, ибо сильно урезала возможности использования силового фактора. - Никак нет. Агенты, заброшенные в Гористарское графство, часто действуют в условиях полной автономности и нерегулярно выходят на связь. Контрразведка соперника действует на удивление эффективно, заставляя прибегать к серьезным способам маскировки, ограничивая наши возможности. Если у вас будет желание, я отправлю запрос в штаб разведки для перепроверки поступающей информации от данной агентуры. - Только осторожно, - кивнул Эдвард. – Старик граф вполне может нас дезинформировать, чтобы отвлечь внимание от чего-нибудь действительно важного. Либо же он действительно не подозревает, что мы смогли провести агентов так глубоко в его структуры. Информацию следует проверить. Если гористарцы действительно начинают производство подобного вооружения, то мы от них отстаем. - Однако вы собираетесь оставить встречу в силе? - Естественно, - барон кивнул головой. – При запущенном производстве само вооружение начнет поступать в войска гораздо позже. А оно, возможно, потребуется в самое ближайшее время. Что-то еще есть, требующее немедленного рассмотрения? - Да, господин. Это тоже информация с высоким уровнем секретности. Группа особого назначения «Виенвольф» получила первые доказательства того, что партизанские силы, поддерживающие претензии вашего дяди, действительно получают спонсирование от гористарского графства, – сир Де Андрил вздохнул. – В пустошах в секторе Циклон-Три-Одиннадцать штурмовая группа уничтожила конвой партизан. Среди прочих грузов было обнаружено снаряжение с маркировками Гористарского графства, относительно новые. Теперь группа занимается возможностью перехватить бунтовщиков прямо в момент передачи вооружения. Это уже будет достаточно веским доказательством, чтобы подавать обвинение к королевскому двору. - Обвиним Гористаров во вмешательстве в наши внутренние дела, - Эдвард пожал плечами. – И я практически уверен, что этот старик уже подготовился к такому развитию событий. Передача происходит не в пустошах, на это можно даже не надеяться. Так глупо граф подставляться не будет, а отследить Гористаров на их территории слишком сложно. Передайте «Виенвольфу» новые приказания. Прекратить работу над отслеживанием гористарского следа и заняться поиском основной базы партизан. Мы на этом направлении не достигли практически никаких результатов, несмотря на все усилия… - Вы считаете, что она вообще существует? - Если мой дядя жив, то он может прятаться там. Как любящий племянник, я очень хочу увидеть его вживую, - Эдвард оскалился. – У меня к нему достаточно вопросов, на которые очень хочу услышать ответы.