***
Мы подошли ко входной двери квартиры. Стефана предварительно прошлась по коврику, лежащему возле входной двери, чтобы стряхнуть уличную грязь с подошвы её высоких кед, такому же примеру последовал и я. Мы вошли. Обстановка, надо сказать, была очень приятной: всюду светлая, почти белая, мебель, множество разнообразных картин, на которых не всегда было понятно что изображено. Но одно нужно отметить — это большое количество цветов: они буквально были повсюду, только в одной прихожке я насчитал целых три горшка с цветущими кустиками! А в других комнатах… мама дорогая, да это целая оранжерея с цветами, папоротниками, кактусами. За всю свою жизнь я такого не видел, могу сказать точно. Квартира Стефаны представляет собой уютное и красочное пространство. На стенах нет старых и ненавистных мною советских обоев, их вообще нет, и слава богу. Потому что нет ничего ужаснее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте… которые сдирают со стен ужасные обои с корабликами или геометрическими фигурками. Окна жилой комнаты и выход на балкон лёгкими обрамлены занавесками, пропускающими естественный свет в дневное время, но поскольку сейчас на город у озера спустилась ночь, никаких лучей не наблюдается. В центре комнаты расположен мягкий уголок с разноцветными подушками и пледами, добавляющий комфорт и теплоту. Напротив светло-серого дивана стоит небольшой журнальный столик, на котором размещены вазы с живыми цветами разных оттенков. Если приглядеться, то можно сделать вывод о том, что столик этот не раз роняли или, боже упаси, нарочно били, со злости например. На его поверхности красуются множества разных трещин и сколов, заставляющих задумываться об адекватности и сдержанности владельца… Стены украшены картинами и постерами с цветочными мотивами и деятелями культур, сполна дополняя атмосферу радости и свежести. На полу лежит яркий ковёр, добавляющий красок и уюта. В углу комнаты разместился рабочий стол с ноутбуком и эстетичными серыми колонками, судя по их футуристичному внешнему виду, стоили они как целый и невредимый чугунный мост времён Агаты Кристи. Рядом с ним стоит самое обычное кресло с мягкими разноцветными подушечками, жаль не кресло-качалка, а то можно было бы неплохо расслабиться. На стене, справа от ноутбука, красовалась красная электрогитара, с симпатичными острыми рожками, как у самого дьявола. Она прекрасна как и тогда: длинный гриф этого инструмента, со вклеенными внутрь чёрного дерева какими-то непонятными фигурами, имеющими трапецевидные очертания, покрытие этой гитары непредсказуемо переливалось, отражая и по своему искажая всё окружение комнаты. Одним словом — мечта фаната. Именно этот инструмент я видел в, на редкость, жилистых руках Стефы, когда только зашёл в музыкальную школу по просьбе мною любимого дядюшки Гены. Слева от ноутбука с нагло откушенным яблоком на логотипе, красовался обыкновенный триколор, состоящий из синего, чёрного и белого цветов. Логично было предположить, что это флаг родной страны девушки — Эстонии. Так и я сделал. — Ух ты, у тебя даже здесь есть флаг твоей страны, — завороженно проговорил я, осматривая рабочее место одного очень не безразличного мне человека. — Ну Игорь, — ласково протянула брюнетка, подходя чуть ближе, — конечно он у меня здесь будет. Я же эстонка, — её слова были наполнены гордостью. Возможно, её родители были идейными. Интересно, почему у меня такого не было в семье. — А у нас же по моему… э-э-тот флаг считается, н-ну каким-то не таким, по-моему даже милиция может прийти и тогда писец. — Ну не настучишь на меня — они и не придут, — говорила Стефана, двигая своими пухлыми губами так плавно, так мягко, что на это можно было смотреть вечно, — ты же хороший мальчик и никому не скажешь, так ведь? — девушка слегка улыбнулась. Она прекрасно знала, что ни в какое отделение милиции я никогда не пойду. Ей просто важно было услышать мой положительный ответ, такое впечатление, что Стефана заигрывает со мной, словно с жертвой, где она — грациозная эстонская кошка, а я — серая и неприметная русская мышь. — Да нет, что ты, мы же д-друзья, — отнекивался я, — зачем мне это делать, флаг как флаг, всего то. — Ну и замечательно, — удовлетворённо проговорила собеседница, слегка улыбнувшись. Наступила неловкая тишина: наши тела, словно околдованные неземной магией, стояли друг напротив друга и практически не шевелились. Горящие глаза Стефаны, подобны звёздам, которые освещают ночное небо своим ярким светом. Они сверкают и искрятся, подчёркивая её внешнюю красоту и страсть, которая по неизвестным мне причинам не может вырваться наружу, находясь в заточении, словно птица в клетке. Когда она смотрит на меня, кажется, что весь наш мир замирает, и я могу утонуть в этом бездонном океане чувств. Но резко, словно внезапно загоревшийся красный свет светофора, всё это останавливается. — Что-ж, — неуверенно начинает говорить Стефана, опуская свой заворожённый и томный взгляд. Я сделал тоже самое. — Пойдем пить чай? У м-меня как раз есть очень вкусный, он с малиной, — потихоньку на её прекрасном и утончённом лице появлялась лёгкая доброжелательная улыбка. Дерьмо, ненавижу чай с фруктовыми наполнителями, пожалуй, это самое ужасное, что только мог придумать человек за всё своё время существования, хуже фруктовых и ягодных чаёв может быть только концлагерь, хотя, это как и под каким углом посмотреть. — Конечно, пошли. Я очень люблю чай, особенно с ягодами.***
На моё удивление, горячий чай с малиной оказался не таким уж и противным. Напротив, мне даже очень понравилось. Его нежный, сладкий и слегка терпкий вкус напоминал о давно забытой многими газировке, которую я, будучи ещё совсем-совсем маленьким, любил выпрашивать у мамы. Увы, тогда названия напитка запомнить не удалось, а теперь, думаю, что это почти невозможно. Стефана же предпочла остаться голодной, накормив и напоив только своего гостя — меня. — Тебе всё нравится? — озабоченно проговорила стройная брюнетка, внимательно следя за тем, как я кушаю. — Конечно, — отвечал я, закусывая нежным песочным печеньем, по видимому, испечённом самой хозяйкой этой квартиры. — Не разговаривай с полным ртом, Игорь, а не то подавишься, — заметила девушка. Всё больше и больше кажется, что Стефана, напоминает мне мою давно ушедшую маму: она беспокоится за меня, интересуется моей жизнью, советует правильные вещи, как, например, сейчас. А что если к этой девушке меня тянет не из-за её, безусловно, красивых черт лица, не из-за её стройности и соответственности моим стандартам красоты, а в первую очередь, из-за психологической совместимости. Из-за ощущения того, что вот она, моя горячо любимая мама, только в другом обличии. — Слушай, понимаю, вопрос может быть некорректным, но всё же очень бы хотелось узнать… — издалека начал я, запивая свои бесцеремонные слова чаем, — у тебя было что-нибудь с Серёжой? — В смысле, — растерялась остролицая, — ты про которого имеешь ввиду? — Ну который сейчас сидит за… сама понимаешь что, ты же помнишь ситуацию в клубе? — А-а-а, конечно, — недовольно высказала девушка, поправляя волосы за ухо, — как же забыть такой вечер. Так что же ты хочешь узнать? — смягчилась она. — Ну просто он говорил, что у вас был какой-то роман, я-я… встретил его вместе с какими-то парнями у магазина, одного, кажется, звали Аркаша. Затем мы встретились с ним в клубе на концерте и… он подтвердил свои слова, — повисла неловкая пауза. — Какая же ты мразь, Котов, — сквозь зубы процедила Стефана, сжимая кулаки, — ничего за зубами удержать не можешь, даже базар фильтровать не научился, loodan, et sa sured selles vanglas, kus iga päev sa kurat kaasvangid-klapid. — Это означает м-максимальное призрение, да? — постарался смягчить обстановку я, не очень приятно было видеть, как небезразличная тебе девушка злится. Хотя, всё больше и больше начинало казаться, что с Сергеем у неё остались неразрешённые вопросы, а возможно даже и чувства. Ох, не нравится мне всё это. — Прости, jänku, что дала волю эмоциям, у нас давно ничего нет, с тех прошло много времени, пей чай и не забивай свою лохматую голову всякими, — по матерински произнесла девушка, широко улыбнувшись, так, что проступили миловидные ямочки на щеках. В очередной рад отпив из белого стакана этот ягодный чай, я почувствовал, как затаив дыхание, Стефана выжидающе на меня смотрит, словно хочет показать или рассказать о чём-то важном. Аккуратно поставив, стараясь ни коем образом не разбить, на стол светлую чашку, в которой ещё оставался высоко оценённый мною малиновый чай, я взглянул сидящей прямо напротив девушке прямо в глаза, стараясь тем самым донести, что готов выслушать. На мгновение на её лице появилась улыбка, но почти сразу же она сменилась некой серьезностью и озабоченностью. — Игорь… — задумчиво начала брюнетка, видимо, подбирая красивые и правильные слова, — а что для тебя значит слово «любовь»? — Стеф, что ты имеешь ввиду? — Н-ну, что все-таки для тебя означает слово «любовь», ведь у каждого своё понимание. — Ой, — растерялся я, стараясь как можно скорее подобрать правильные слова, ведь даже слабоумный понимает, что собеседницу, которая на пять лет старше тебя самого, не устроит ответ «не знаю». «Наверняка она хочет узнать меня поближе, раз задаёт такие странные вопросы. Мне никогда не приходилось отвечать на них, что на неё нашло? Хотя, Стефана любительница всего абстрактного» — крутилось у меня в голове. — Знаешь, мне никогда не приходилось отвечать на такие вопросы, очень сложно сейчас что-то сфо… с-сформулировать. — Ну, а ты попробуй, — нежно, словно мама, проговорила девушка, заворожённо смотря на всего, такого неловкого в данный момент, меня, — мы же никуда не спешим с тобой, верно? Вот и подумаем вместе. — Ох, что значит любовь… — всё никак не мог прийти в себя я, проговаривая свои отрывистые, то приходящие то уходящие, мысли. «Блин, что же делать? Как же отвечать на этот дебильный вопрос? Мандец.» — Я так и знала, — с ноткой победного духа сказала Стефана, продолжая смерять меня своим, не побоюсь этого слова, влюблённым взглядом. Внутри стало возникать ощущение, что уже сейчас, спустя несколько минут разговоров, она перестанет себя сдерживать и как кошка, страстно набросится на свою жертву, не оставляя мне никакого шанса выбраться из её цепких лап. А я бы и не сопротивлялся, напротив, как мог помогал бы помогал этой, до безумия стройной девушке, осуществить то, что она так хотела сделать. Уверен, внутри этой, на первой взгляд, скромной остролицей брюнетки, скрывается настоящий демон, при чём во всех смыслах, которые только существуют. Когда я слушал ребят постарше, которые рассказывали, что сопротивляться женскому соблазнению почти невозможно, в голове рождалась одна мысль: «Вы — идиоты. Плохо умеете». Но теперь, встав на их место, я с уверенностью смогу подтвердить сказанное, расписавшись на каждом захудалом заборе нашей необъятной. — Что знала? — быстро проговорил я, слегка хмурясь. — То и знала, jänku — она улыбнулась. Боже, эта улыбка, кажется, сейчас я повторю судьбу одного небезызвестного судна и навсегда утону в ней. — Что ты не ответишь нормально, но я тебя не виню и наверное… даже понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — Стефана слегка задумалась, слегка приоткрыв рот, — какой спектор эмоций и-и… б-быть может, сейчас у тебя бабочки в жи… — девушка резко прервалась. — Прости, я никогда не думал об этом, — сменив тон голоса на более низкий, говорил я. — Ну тебе же после этого не станет скучно со мной, так ведь? — Что? — усмехнулась брюнетка, — брось, Игорь. Уверена, с тобой мне скучно не будет, — затем Стефана встала из-за стола и забрала мою пустую белоснежную кружку, поставив её в раковину. Оперевшись своей упругой, судя по виду, попой на кухонную столешницу, остролицая снова скользнула по мне своим таинственным взглядом. «Что же он может значить, она не первый раз так пробегается по всему моему телу, может у неё есть какие-то мысли по этому поводу? Может быть она так подкатывает ко мне? Хочет добиться чего-то». — Тебе совсем незачем извиняться, naiste südamete väike vallutaja, так что расслабься — слова на Эстонском Стефа произнесла так нежно и так трепетно, что в голове рисовалась лишь одна мысль: какой же красивый этот Эстонский, черт его возьми! — Кстати, я тебе показывала фотографии со своих выступлений? — Конечно нет, — удивился я, мысленно повторив сказанное ею про себя. Хотя чего это я, что здесь необычного? Она — музыкант, сочиняет музыку и пишет песни, Стефе свойственно выступать, привлекая внимание заворожённой публики. К тому же у неё такая замечательная электрогитара, наверняка стоит много сотен долларов или рублей. — Тогда пошли! Я месяца два не открывала их, — заявила тёмноволосая. Её обворожительные глаза заблестели от радости. Буквально подскакивая на ровном месте, она направилась в гостиную, разумеется, под руку со мной. Подойдя ко своему рабочему столу, поверхность которого отличалась образцовым порядком и чистотой, Стефана лёгким движением рук достала из нижнего ящика маленькую серую коробочку, похожую на шкатулочку. Поверхность предмета была гладкой и, думаю, приятной на ощупь. Единственное, что меня сразу насторожило, так это отсутствие слоя мелкой пыли. Неужто недоговаривает девчонка? Коробочка выглядела так, будто её совсем недавно открывали. Но, быстро отпустив ненавязчивые мысли из головы, я уставился на владелицу, которая уже открыла содержимое. Внутри коробочки было несколько отделений, в которых лежали цветные фотографии. Фотографии были разных размеров и форм, но все они были аккуратно размещены в своих ячейках. Это создавало ощущение порядка и гармонии, что подтверждало чувственность и ответственность девушки. — Вот, посмотри. Это моё самое любимое время, — с теплотой произнесла обладательница пухлых губ, делясь со мной пару снимками с пленочного фотоаппарата. — Таллин, 13.02.2018 год, — вслух проговорил я дату, расположенную в левой нижней части прекрасно сохранившейся фотографии. На ней была запечатлена длинноногая темноволосая девушка с красной, почти винного оттенка, электрогитарой на уровне пояса. Она стояла на сцене, одетая в полосатый свитер и тёмные широкие джинсы, какие носили модницы из 80-х и 90-х годов прошлого столетия. На сцене помимо гитариста было ещё несколько человек, но все они меркли по сравнению с главной фигурой этого, без преувеличения, чудного снимка. Фон за девушкой был выполнен в тёмных тонах, что позволяло акцентировать внимание на самой героине и её инструменте. Вокруг неё были видны яркие вспышки света, которые добавляли снимку энергии и живости. — Вот это да! — заворожённо протянул я, разглядывая второй снимок, показывающий ту же девушку с гитарой, но чуточку с другого ракурса. — Никогда бы не подумал, что каких-то два года назад ты выступала перед огромным количеством людей, потрясающе! — Н-ну, не преувеличивай, jänku,их было всего-навсего триста, если не меньше, — говорила Стефа, краснея от нахлынувшего её чувства смущения. — Раньше, я практически каждую неделю пересматривала эти фотографии, ностальгировала по давно ушедшим временам. Сейчас очень хотелось бы от них избавиться, — фыркнула брюнетка, уже в который раз смеряя моё тело своим сияющим и желающим взглядом. — А это что, — полюбопытствовал я, слегка хмуря брови. Стефа очень удивилось тому, что мои руки совершенно без спроса залазили в её «коробку памяти», это можно было видеть по её недоумевающему взгляду, который в какой-то момент стал отражать настороженность и тревогу. Взяв в руки серебристый предмет овальной формы, с закреплённой вверху цепочкой, я повертел его в руках. Он имел блестящую поверхность, которая отражает свет и придаёт ему особую элегантность. По краям изделия были расположены небольшие декоративные элементы вроде звёзд, схожих на небесные. Эти маленькие детальки выполнены из металла того же цвета, что и основной корпус, и надо сказать гармонично с ним сочетались. — Я никогда такого ещё не видел, а что это? — подняв взгляд на девушку спросил я, всё ещё держа в руках это нечто. После моих слов на лице Стефы появились нотки облегчения, а её плечи расправившиеся плечи вновь приняли расслабленное положение, чуть приопустившись. — Э-э-это, нечто вроде-е-е… — мялась остролицая, прикусывая то верхнюю то нижнюю губу, — н-ну как тебе объяснить, Игорь. — Подарок с какого-нибудь концерта? — Да! — воскликнула музыкант. — Именно он, его мне как раз подарили на одном из концертов в Таллине, правда, совсем не помню, когда именно, — с нотками наигранного сожаления проговорила Стефа, буквально выдёргивая из моих рук серенькую штучку, беглым, слегка напуганным взглядом, осматривая каждый сантиметр неизвестного предмета. В этот момент, как показалось, остролицая демонстрировала своё превосходство надо мной, свою большую значимость, начитанность и ум, это буквально читалось в её гипнотическом взгляде. — Игорь, прости меня, — томно вздохнула она, кладя на стол этот непонятный серый прямоугольник. С характерным жестяным звуком он приземлился на поверхность. Притяжательные глаза музыканта отображали резко вспыхнувшую страсть одновременно с тревогой, что-то девушку очень сильно беспокоило. Поправив свои каштановые волосы за ухо, Стефана закусила пухлую нижнюю губу, после опустила глаза. Томный, прерывистый выдох, затем последовал с её стороны. Светлая, уж никак не загоревшая, лишённая всяких прыщей и возрастных морщинок, кожа, в районе щёк резко становилась красной. Шрам, располагавшийся над левой бровью брюнетки, который бросился мне в глаза при нашей первой встрече, уже не казался чем-то необычным или вообще, неправильным. Сейчас брови девушки, если присмотреться, слегка дёргались, особенно та, где шрам. Они у Стефаны были чёрные, как у южных народов, длинные, но важно — негустые и тонкие, придавая ей внешность, схожую Венгерской или Чешской. В общем, её черты лица, в прочем как и тела, меня всегда, с самого знакомства, сильно интересовали. Ведь как можно оставаться равнодушным, день ото дня заявляя: «моя хата с краю», видя это шикарное овальное личико, привычную картину которого нарушали сильно выделяющиеся скулы, небольшой остренький носик, чьи крылья не были покрыты редкими черными точками, как это бывает у многих, и аккуратненький подбородок, схожий на тех, что бывали у нарисованных на холсте графинь 19-го века. — Прости… — шёпотом донеслось из уст музыканта, — я правда больше не могу, — уже громче говорила девушка, всё также отражая в своих глазах обеспокоенность. Я, было, хотел ей что-то ответить, но к невероятному удивлению, не успел… всё произошло слишком быстро, чтобы оценить обстановку. Наши губы схлестнулись в нечто единое, такое невообразимое, что и представить сложно. Её длинный язык смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись совершенно дикому, чуждому девушке, напору, я отдался во власть греховного искушения и ни капли не жалел об этом. С невероятно быстрой скоростью, сравнимой, наверное, со световой, по моему обмякшему от поцелуя телу пробежали мурашки, исчезнув где-то в районе ног. Некогда беззвучное, ровное, лишённое тяжести дыхание, сменилось прерывистым и затруднённым. Движения Стефаны, которая определённо вошла во вкус, были невероятно уверенными и уж до боли властными… такими отточенными и совершенными, словно этим она занимается всю свою жизнь. — У м-м-меня так-к-кого никогда н-не было, — отпрянув от её губ прокряхтел я. До неё, надо сказать, у меня было пару девушек, с кем приходилось неоднократно целоваться, поэтому могу с уверенностью заявить, что целоваться меня хоть немного, но научили. Дикое смятение, вперемешку со влюбленностью и пьянящим, неиссякаемым возбуждением заполнили мой организм до краёв. — Закрой рот, сука, — только и успела сказать девушка, так бесцеремонно познакомив малолетнего паренька со всеми прелестями девушек по старше. Стефана закрыла глаза и опять, не теряя ни секунды, жадно впилась своими пухлыми, уже достаточно мокрыми, губами в мои. Снова по всему телу с бешеной силой пробежала новая волна мурашек, заставив мышцы рук и ног на пару секунд сокращаться быстрее обычного. Совершенно непроизвольно из меня вырвался едва слышимый стон, обозначающий безмерную радость пребывания в текущей обстановке и конечно же восторженность в умениях девушки. В следующие несколько секунд у моего партнёра буквально сорвало башню: движения стали ещё более наглыми и жёсткими, создавалось впечатление, что меня, как безымянную Московскую профурсетку, пользуют по полной программе. Её обжигающая кожу рука, до этого не решавшись касаться тела, внезапно оказалась на моей тонкой шее, что вызвало у меня бурную реакцию: очередной стон, который я так тщетно пытался заглушить, вырвался наружу, спровоцировав аналогичную реакцию со стороны музыканта. Теперь с уверенность можно было заявить: этой девчонке нравилось быть на вершине, командовать процессом и полностью контролировать его. — А ты, оказывается, — тяжело дыша, пыталась ровно говорить брюнетка, смотря на меня таким томным, слегка затуманенным и восхищённым взглядом, что это буквально сводило с ума и невольно заставляло считать секунды до того момента, пока долгожданный поцелуй вновь возобновится. — Ты оказывается ещё и эмоциональный, — уже более-менее ровно говорила Стефана, слегка выпячивая свою нижнюю челюсть вперёд, — какая сучка научила тебя так сладко стонать? Мразь Сера? — ответить, увы, я не успел. В прочем, как и в прошлый раз, мне просто этого не позволили сделать вышестоящие органы. Нашу необычную пару снова захлестнула любовь. Силой заставив меня прижать её к стене возле рабочего стола с ноутбуком, Стефана стала нежно своей левой рукой рыскать по разным поверхностям тела, правая же рука оставалась на моей шее, как бы не давая забывать: кто здесь главный. Правда, её знающие пальцы всегда останавливались на бляшке ремня, не решаясь доходить дальше. Видимо, к полноценному сексу со мной Стефа была ещё не готова, чего, наверное, нельзя было сказать про меня.***
— Почему ты тогда сказала «прости»? Ты чувствуешь себя виноватой передо мною, так? — говорил я, оперевшись на белоснежный косяк двери, ведущей в ванную комнату. Точное время мне было неизвестно, как и то, сколько в этой милой квартирке мы провели времени. — Ну-у, — девушка виновато улыбнулась, — мне казалось, ты не готов был ко всему этому. А я просто уже не могла себя сдерживать, ведь… — последовала довольно продолжительная пауза, — не знаю, Игорь. Надеюсь, ты не держишь на меня зла, — данная фраза была не более, чем просто шуткой. Эта потомственная извращенка, управляющая мной как театральной куклой, прекрасно понимала, что винить — Что прям вообще не могла? — лукаво процедил я, мысленно вознося свою фигуру на пьедестал, предназначенный для самых лучших и успешных соблазнителей планеты Земля. — Да, — сказала Стефа, вновь смотря на меня такими выжидающими глазами, какими хищник оглядывает ни в чём неповинную жертву. Так оно и произошло: в одно мгновение, девушка схожая на самое прекрасное создание во всём мире, вновь прикоснулась своими пухлыми губами к моим, заставив обоих нас прикрыть закатившие от удовольствия глаза, и снова погрузиться во все прелести влюблённых. По всему телу пронеслась неслабая дрожь, которую сложно было не почувствовать другому. — Ну ты же никому не расскажешь, что ты здесь делал допоздна вместе с тётей Стефой, правда? — отпрянув от моих сырых губ, процедила извращенка. — А если, — начал представлять я, не скрывая с лица широкую улыбку, — совсем немножко… ну — Ну тогда тебе придётся расплатиться за это своей жизнью, юнец, — стараясь сделать грубую интонацию высказала брюнетка, продолжая смотреть на меня так, словно вокруг нет ничего более привлекательного и манящего, словно драгоценный камень цвета индиго: страсто и чарующе. Далее Стефа попросила меня об одной услуге, а именно дать ей. Номер телефона, разумеется, на что я без задней мысли согласился. — А ты не такая, какой представлялась мне в начале, — сделал заключение я, на что вызвал игривую лисью улыбку со стороны собеседницы. «Ты не тихая и не скромная, не боишься людей или тем более, мужчин. У тебя не вызывает трудностей подойти и поговорить с кем-либо, как и попросить кого-то о чем-то. Мне кажется, ты ещё раскроешься передо мною с совсем другой стороны, дорогая Стефана» — Мне кажется, что ты еще раскроешься передо мною с другой стороны, — я продублировал свои ненавящивые мысли в речь, посматривая за достаточно высокий силуэт девушки. — Когда кажется — нужно креститься, — заключила брюнетка, скрестив свои тонкие, но от этого не менее прекрасные, руки. С уверенностью можно было сказать: Стефа добилась, чего так давно хотела — меня. Её глаза были полны любви и удовлетворения, а с аккуратного личика не сходила лёгкая улыбка. У неё получилось обменяться со мной «опытом», а у меня получилось «попробовать» это горячее блюдо. Правда, временами возникало такое впечатление… что сейчас меня в порыве неуправляемой страсти просто-напросто съедят.