* * *
Загавкала собака неподалёку ― и Билл вздрогнул. Обернулся ― нет, никого. Никого и впереди. И в округе. У Крейга хренова Вудфорд-стрит вроде как самое популярное местечко. Билл слышал, года два назад здесь случилась поножовщина. От Крейга. Сам видел ― что, не веришь, зайчик? Сам парочку пырнул ― что, по мне не скажешь? Месяцок назад Билл с этого ещё посмеивался ― видя, как Крейгу лижут руки бездомные псы. Сейчас помалкивал. Может, чуяли на его ладонях кровь? Сколько ни отмывай ― въелась. Билл выдохнул, подёргивая руками в кармане куртки ― может, немного согреется. Сумерки накануне декабря в Портленде сонные, что медведи, повылезавшие из разинутых берлог, ― и такие же лютые. Он потёр холодеющую кромку уха, прошедшись вдоль ряда гаражей. Запрыгнул за один ― когда свет фар бросился под ноги. Выглянул едва ― приметил «Форд Эскорт» с застывшими брызгами грязи на капоте ― только номер вытерт. Кто-то внутри посовещался ― и щёлкнула задняя пассажирская дверь. Торчков Билл сразу примечал ― глаз года за два, ну… наточился, наверное. Тощенький, впалые коленки-щёки-глаза ― словно выдавленные пальцем на пластилиновой фигурке части тела. Прихрамывая, паренёк ― не старше Билла ― остановился подле и, схватив его за запястье, потащил к машине. ― Э! ― окликнул его Билл ― ногами врастая в сырой асфальт. ― Ты чё? Слышь?! Я… ― Тих-блин, ― шикнул пацан, озираясь. Дурацкий бесславный конец. Помнишь? Ты заслуживаешь всего, что с тобой происходит. Прижмурившись, Билл воскресил Греев образ в памяти. Он хотел его окликнуть сегодня. Что-то сказать. Билл отвернулся. Если б выслушал ― оказался бы здесь? Может, даже раньше слушай билли если он билли если он билли если. Билл шмыгнул носом ― завалившись на заднее сиденье развалюхи, поспешил выпрямиться. Паренёк бухнулся рядом ― и дверца со щелчком захлопнулась. Щелчок повторился. Не выйдешь ― пока не порешим. Дела или тебя. В машине напевал Джордж Майкл. К коробке передач пристроился стаканчик из-под кофе с налипшим на стенки пеплом и парой окурков. Билл поднял глаза ― на передних сиденьях пара шустрых на вид бугайков. Тот, что за рулём, поигрывал бухнущими на щеках желваками ― Билл различил запах мятной жвачки. В таких случаях помалкивай. С Крейгом Билл этому быстро научился. Вякнешь ― оскалится перочинный нож. ― Ты уж извиняй за манеры Лемми, ― заговорил другой с переднего пассажирского сиденья. ― Понахватался у кумира. Думает, рок-звезда. Лемми — пацан, его сюда приволокший, — фыркнул и уставился в окно. ― Копы, ― продолжил мужик и повернулся к нему. Билл в полумраке различил лысоватую макушку ― да шрам, продевающий висок, и мужик в ответ на его взгляд пояснил: ― «Фарадей». Слыхал про афганских моджахедов? Билл дёрнул головой в попытке кивнуть. ― Так вот. Копы, ― вздохнул мужик-со-шрамом, потерев уголок глаза. ― Шныряют здесь зёмко, конечно. Парочку короедов купили за осьмушку, чтоб они подваливали к бегункам. Типа тебя. Билл покосился на Лемми. Тот головы к нему не повернул. Может, Крейг нарочно его сюда кидает? Да вроде незачем ― Билл задёшево всех бы их с хазы сдал. Ну а за тушку Крейга не попросил бы и вовсе ничего. ― Ты из Крейговых? ― спросил мужик-со-шрамом, не глядя на Билла. ― Да. Может, не стоило признаваться. Билл вдавил стопы в ледяной пол машины. Пальцев не почувствовал ― только лёгкий спазм вдоль щиколотки. ― Заня-атно, ― вдруг протянул мужик. ― Ты не похож на его короедов. Звать-то тебя как? ― Билл. ― Билл — и всё? ― Де-денбро. ― Ну а я Харли. Он протянул ладонь. Билл пожал. Предложит на нём проехаться? ― Вишь какое дело, Билл Денбро. Ребятня Крейга потчует каким-то дерьмом Портленд, ― вздохнул Харли. ― Уж извиняй, так сказать, за непечатные выражения. Всё путём. ― По-моему, твой покровитель, назовём его так, шибко развонялся. Мужик за рулём лопнул крохотный пузырь жвачки. Билл крепче вжался в спинку сиденья. ― Глянь на Лемми, ― кивнул вправо от Билла Харли. ― Вишь, какие у него зеныши опухшие? А выплакал. У него давеча братишка завернулся. А намедни отоварился у Крейгова протеже. ― И его девчонка, ― выплюнул Лемми, не повернувшись к Биллу. ― А-а, да, ― покачал головой Харли, прикрыв глаза ― словно на раскинувшихся здесь похоронах. И, открыв их, вновь перевёл на Билла водянистый взгляд, как у утопленника: ― Так вот. Протеже. Это был ты, Билл? ― Ч-че… ― Ты бля всунул дрянь моему брату его тёлке ты сука?! ― заорал Лемми, вскинувшись ― над Биллом грозясь распластать все свои кости. На щеке остывала его слюна. Билл вытерся рукавом куртки. Не отодвинулся ― не хватило сил. Коленки, казалось, распухли, словно ужаленные медузами. Когда ты успел оступиться? ― Сл-лушайте… ― Это был ты, Билл? ― повторил Харли, вновь не глядя на него. Лемми зашёлся рыданиями, упрятав лицо за ладонями. Больше тявкать не стал. Покосившись на него, Билл приподнял было руку ― да стиснул в кулак. Коснётся ― тяпнет. ― Я в-ваще другим торгую. Вот, ― расстегнул он молнию рюкзака, развернув в пространство меж передними сиденьями. Харли наклонился, вглядываясь ― внюхиваясь, как псина в аэропорту. ― Тут в-всякая фарма. Лемми всхлипывал справа. Харли, подцепив пачку «Этинамата», повертел её в руке. Принюхался к жёваному углу упаковки ― и, бросив её обратно в рюкзак, переглянулся с водилой. Что этот взгляд значил, Билл не разобрал. Кончай с ним? Поболтаем ещё? ― Чисто, ― заключил Харли. Билл прислушался ― сердце скакнуло куда-то к рёбрам и, врезавшись, отпрыгнуло прочь. ― Фарма ― это беспонтовка для приблудных. Что ещё мутит твой, назовём его так, покровитель? ― Хер знает, ― хмыкнул Билл, придвинув рюкзак к себе на колени и застегнув дрогнувшей рукой с гулким бззык. ― Он мне не от-тчитывается. Но мой друг чуть не отк-кинулся от… не знаю… этой херни. ― Твой друг? ― Да. Ричи. Заг-гремел в больницу недели две назад, ― ответил Билл. Лемми притих. Харли и его водила ― убойный, блин, каламбур, достойный страниц Селби-младшего, ― тоже, переглянувшись. Дело, конечно, не в брате грёбаного малолетнего торчка и его тёлке. Дело в нарушении Крейгом негласных правил. Копы с барыгами уживались как две волчьи стаи ― до тех пор, пока кто-то один не нассыт на чужой территории. Кажется, Крейг пометил не те места. Выйдут по запаху на одного ― глотки перегрызут всем. ― Вишь ты, Крейг и тебя, своего, оформил, ― хмыкнул Харли. Прошёлся лезвием близ истины, которую лучше не вскрывать, как разбухший нарыв. Гноем забрызгает. Ты-то тогда чего ковыряешь? ― Ты кажешься смышлёным ребятёнком, Билл Денбро, ― начал Харли. ― Не допытывался своего, назовём его так, покровителя, что за дурь он там мутит? Билл помотал головой: ― Вы хрен-ново его знаете. ― О-о, поверь. Крейга я знаю поболее твоего-о, ― протянул Харли, вновь подняв на Билла водянистый взор. Он поёжился ― словно студёной водой за шиворот плеснуло. ― И он всегда, вот заня-атное дело, был мудаком, извини за непечатные выражения. Билл промолчал. Не нужно знать Крейга сотню лет, чтоб в этом убедиться. Помнишь, ты два года назад изучал этот образец? А вначале даже очаровался. ― Так вот. Дурь. Выясни, что он мутит, Билл. ― И? ― Ты неверно ставишь вопрос, ― заметил Харли. ― «Или». Выясни, или этим займутся мои ребята. И тогда замарчат всех. Как моджахеды. Билл уставился на него ― взглядом хотел вернуть обратно в воду. Откуда Харли, кажется, и всплыл ― с самого дна. Ну а ты где? Думаешь, на побережье? Вот бы до него доплыть. ― Мы договорились, Билл Денбро? ― спросил Харли, вскинув брови. Шрам вытянулся, как ожившая змея. ― Ладно. ― Я знал, что ты смышлёный. Но это секрет. Водила вновь хлопнул жвачкой меж зубов. Щёлкнули замки ― и Билл, открыв левую дверь, выкатился в холод улицы. Отошёл ― и развалюха Харли, пару раз подпрыгнув, скрылась между гаражей. Билл сглотнул, провожая взглядом свет битой фары. Во что ты впутался? Снова.* * *
Дома Шэрон встретила его пристальным взглядом ― словно выискивала на нём чужие. Где был ― не спросила, вместо этого указав ладонью на телефон: ― Ричи тебя искал. Он дома. ― Дома? ― хлопнул глазами Билл, разувшись. Шэрон кивнула: ― Да, и хотел тебе что-то сообщить, ― и ушла в гостиную к бормочущему телику. Билл, сняв куртку, привалился спиной к двери, наблюдая за ней. Штрафной допрос не заработал. Где ты был? А с кем? Во что ты впутался? Вслух Шэрон не спрашивала ― Билл читал во взгляде. Наловчился ― как слепой по шрифту Брайля знакомые фразы. Забросив рюкзак за плечо, Билл подошёл к телефону и снял трубку. Глянул в гостиную ― Шэрон уставилась в экран телика. Слушала. Не новости или ещё какую ерунду ― его. Набрав номер Тозиеров, Билл прижал трубку к уху. Пара сиплых гудков ― следом щелчок. ― Мистер Тозиер у аппарата, ― прогнусавил голос по ту сторону. Билл фыркнул. ― Ник-када не пародируй отца. Хреново получ-чается. ― Врёшь, ― брякнул Ричи бодрым голосом. ― Меня в детстве с ним путали и, меж прочим, сулили карьеру Стива Мартина. Жаль, не состоялась. ― Всё впереди. ― Да, ― хмыкнул Балабол. ― Как только выкинут из рехаба. Скажут, что я теперь полноценный член общества. Ричи примолк, шмыгнув носом. Билл покосился в гостиную ― Джорджи занимал Шэрон пустяковой болтовнёй. ― Ты всё-таки ед-дешь? ― спросил Билл, покручивая провод трубки вокруг указательного пальца. ― Придётся. В понедельник. Там, знаешь, не так вроде плохо и… ну для психушки. ― Это не п-психушка, ― закатил глаза Билл, привалившись к стене. Рядышком на него с упрёком глядел медведь с рисунка Джорджи в рамке. Сам, дескать, тонешь ― так не хватайся за других. Не то на дно утянешь за собой. ― Знаю. Навести меня как-нибудь, Доходяга. ― Обязательно. ― Только Крейга не проси тебя приволочь, ― пробормотал Ричи, понизив голос. Билл обернулся на проём, ведущий в гостиную, ― словно болтали они вживую, затаившись от Шэрон и её ушей. Пара мальчишек со своими секретами. Гниющими со временем, как ворованные сладости, ― сколько ни прячь, а обнаружатся. ― Билл? ― вдруг окликнул его Балабол. ― Всё нормально? ― Да, я… ― Примолкнув, он прикусил нутро нижней губы, уставившись на рисунок Джорджи. Потёр переносицу, отведя взгляд, ― и выдохнул в трубку: ― Слушай… ты зн-наешь, кто такой Харли? ― Инженер? Ну мотики собирал? Примкнув ближе к стене, будто пожелав в ней раствориться, Билл рассказал о болтовне с Харли, Лемми и водилой, воняющим мятной жвачкой. Ну и о моджахедах ― так, мимоходом, словно в новостях глухому американскому народу из провинций. Им ни хера нет дела, что там на другом конце земного шара, ― только б с этого не соскользнуть. Ричи, помолчав, пробухтел что-то матери ― и вновь примолк, ответ, верно, обдумывая. Билл глянул через плечо в гостиную ― Шэрон осталась одна. Много ли слышала? Слышала ли вообще? Билл болтал тихо ― да у матери острый слух. Натренированный каждым чуть слышным вдохом умирающих стариков. Послушает пусть твоё дыхание. Что, уже пора вызывать неотложку? Или им тебя уже не реанимировать. ― Завязывай с этим, Доходяга, ― наконец сказал Ричи. ― Вали к копам и всё им разболтай. И тогда… ― Чтоб заг-греметь в… Ты знаешь, ― шепнул Билл. ― Тебе скостят за то, что ты их сдал. ― Откуда тебе-то, блин, знать? ― Видал в «Страйкере», ― ответил Ричи ― наверняка плечами дёрнул, как механическая игрушка. ― Я всякого нагляделся в больничке. Не только по телику, конечно. Билл вновь потёр переносицу ― когда в носу уже кольнуло. Может, закончить в перепалке барыг не так уж плохо? Их будут грести и шуровать в их нутрянке копы ― ну а Билла… сочтут даже жертвой вроде как. Ах-ах, у мальчика просто не было ни выбора, ни будущего. Ни прошлого. Замажут его происхождение в некрологах ― детей торчков вроде как жалеть несолидно. ― Есть ещё сов-вет в загашнике? ― спросил Билл осипшим ― просолился грядущими слезами ― голосом. ― Держись физрука. ― Хреновый совет, ― заметил Билл. Грей с ним не должен утонуть ― только-только взявший к берегу курс. ― Ты ждёшь, что я дам добро на болтовню с Крейгом, что ль? ― хмыкнул Балабол. ― Ну давай. Валяй, Доходяга. Как это вяжется с тем, что он грозится пырнуть тебе кишку? Нормально? ― Хотя бы т-ток мне, ― прошептал Билл. ― Чего? ― Удачи в рех-хабе, Ричи. Я-нвещу-тбя. ― Билл, я… Он повесил трубку, отсекая голос Ричи. В ухе звякнуло. Или в голове ― словно в игровом автомате, возвестив о проигрыше. Сколько всего ты уже просадил?