Понимание.

В огромном доме стояла кромешная тишина. Посреди нее прорывался еле заметный стук часов. Тук. Тук. Тук. Девушка лет пятнадцати сидела за обеденным столом, в ожидании, что хоть кто-то почтит столовую своим присутствием. Но никого не было. Отчим и мать слишком заняты чтобы кушать с ней в одной комнате. Ничего уже не будет, как раньше. Ее отец больше никогда не улыбнется ей, не скажет доброго слова, не обнимет и не поднимет на руки, словно она пятилетний ребенок, его маленькая «принцесса». Больше нет той уютной небольшой кухоньки, в которой они втроем по семейному кушали, обсуждали новости и веселились. Нет «ее семьи», есть «семья Остина» к которой приплюсовывали Глорию. Не вооруженным глазом было видно, как Джасперу не нравилась старшая дочь Агаты, правда в лицо он ей это не говорил. Та и без слов и лишних намеков Глория чувствовала себя лишней. Везде только речь об Остине, словно он был тут самым главным событием. Хотя для Джаспера это конечно так и было. Глория осмотрела зал, не знакомый ей, полный странной аристократичной мебели. Это было очень непривычно и по-чужому. Из уютной квартиры в которой каждому было место они переместились в холодный особняк полный призраков прошлого, где все они выглядели как гости или чужаки. Все призраки принадлежали Джасперу и среди них определенно был призрак хранивший тайну смерти отца Глории. *** Кавендиш строгим взглядом прошлась по студентам. Скоро они уйдут и Глория наконец сможет отдохнуть. Из-за скорой зимней сессии девушка не спала по нескольку часов в день и оттого уставала гораздо быстрее. Она засыпала на переменах и в обед, вместо того, чтобы есть. Сон шел сам неспрося разрешения у самой Кавендиш. Скоро ничего из этого ей не будет важно и уж точно не будет мешать. Кавендиш честно не знала, когда именно появились эти мысли. В тот момент когда умер ее отце, когда она видела его белое, лицо в том злосчастном гробу, когда никто не нашел слов чтобы утешить ее, а мать и не пыталась это сделать. Когда Джейсон из раза в раз высказывал ей, насколько она ему чужая и что ее присутствие в его доме не желательно. Когда во время школьных экзаменов она умирала от недосыпа, лишь бы сдать их замечательно и больше не появляться в этом пропитанном ядом и гнилью доме. Когда мать перестала называть ее дочерью и стала обращаться только по имени или иногда по фамилии, как бы подчеркивая, что Глория там — Кавендиш, а не Тафт. Ее фамилию никто не менял, с самых похорон отца. На тех самых, где Агата так и не появилась. Глория, как сейчас помнила. Агата, посмотрела из далека, что именно происходит, какой гроб и кто пришел, а после исчезла бесследно. Глория не видела ее еще месяц, как и ее новоиспеченного ухажера. Жила у старого друга отца и даже с ним редко виделась. Черный месяц. Глория не помнила, как именно тот прошел, казалось она ничего не ела, постоянно спала, стала выглядеть, как ходячий мертвец, а потом объявилась ее мать-кукушка с уже явно видимым животом. Кавендиш была на нее так зла, что только увидев — попыталась ударить по животу, но лишь сама отхватила пощечины со стороны Джейсона. Обида не уходит из сердца Глории по сей день. Девушка не считала себя хорошим человеком, или примером для кого-то и уж точно не собиралась быть таковой. Все что она хотела — отдохнуть. Месть не вариант, потому что единственное, что она хотела сделать и чем не гордилась — это сжечь их дом к чертовой матери, но на это было нужно много сил, которых у девушки уже не было. Была лишь усталость. Глаза слипались и вот, в один момент Глория смотрит в окно, а в следующий ее трясут за плечо. Кавендиш медленно приподнимается и быстро заморгав подскакивает. Сначала девушке показалось, что это кто-то из студентов или профессоров, но когда перед глазами встал образ младшего брата, все волнение ушло. Голубые глаза Остина виновато смотрели в голубые глаза Глории. Немного растрепанные от шапки, русые волосы он пытался счесать куда-то вперед. Кавендиш некоторое время казалось, что парнишка слишком худой для своего возраста и роста. Забавно было, что с Глорией Тафт младший был больше похож, чем с матерью или отцом, что естественно бесило Джаспера до покраснения. — Остин? Ты что тут делаешь? — интересуется Глория сонным голосом, потирая ладонью лицо, пытаясь смахнуть сон. Тафт младший смущенно отводит глаза. — Я кое-что сделал. Кое-что плохое. Отец мне этого не простит. Помоги пожалуйста. Очень прошу, — шепчет парнишка, все также не смотря на сестру. — Что ты сделал? — уже строже спрашивает Глория. Остин тяжко вздыхает. — Все началось с того, что я рассказал парням о том, что мой отец занимает важную роль в правительстве, но они мне не поверили. Глория моментально закатывает глаза, понимая, что именно мог сделать брат, чтобы доказать свои слова. С самого начала желание Агаты отправить Остина учится в обычную школу было не разумным, но Джаспер почему-то согласился и вот результат. — Какой документы ты им принес, чтобы доказать свою правоту? — В нем расписывалась некоторая личная информация о нашем отце, включая реальное место жительства, — еще тише произносит Остин. Кавендиш моментально подскакивает и нависает над братом. — О чем ты думал? Неужели признание среди таких людей важнее семьи? Ты ведь понимаешь, что попади эта информация не в те руки, а она попадет, нам всем станет плохо и тебе тоже, гораздо хуже чем от рук отца, — шипит Глория стараясь не обращать внимание на то, как медленно мокнуть глаза брата.- Скажи честно, ты подумал что «пронесет», а в итоге все стало гораздо хуже, чем ты представлял? Остин, уже весь в слезах кивает, на что Глория отстраняясь растерянно проводит рукой по волосам. Она делает глубокий вдох и качает головой. Пары у нее еще не закончились, отправить Остина одного домой она не может, хотя прекрасно понимает, что ему раз плюнуть преодолеть этот путь самостоятельно и при этом не набраться новых проблем. Причина была в том, что ключи у нее были только одни и без них девушка чувствовала себя некомфортно. Тяжко вздохнув Глория садится обратно в свое кресло и кивает брату на стул, стоящий рядом со столом. — Садись, вместе пойдем ко мне. Попробуем решить эту проблему и потом… я расскажу Джасперу. Остин благодарно обнимает сестру и скидывая школьный портфель усаживается на стул рядом с сестрой. Время клонило к вечеру. Глория чувствовала себя еще хуже, чем в обед. Сил совсем не осталось, радостью было только то, что завтра у нее совсем не было никаких пар. Можно было отоспаться и отдохнуть, как следует. Остин же выглядел так, будто готов пробежать стометровку на «отлично». Кавендиш не знала, какие именно чувства испытывает к младшему брату. С одной стороны он ее бесил, но только из-за Джаспера. Тот уделял Остину и Алисе гораздо больше времени чем ей, никто не бил их, как когда-то Кавендиш и даже редко повышал голос (хотя если уж и ругался, то как следует), так же поступала и мать. С другой стороны Кавендиш прекрасно понимала, что Остин совсем не виноват в том, что Агата и Джаспер выделяют его и Алису на фоне Глории. Тем более, что по сравнению с Алисой, Остин вел себя еще замечательно. При воспоминании о Алисе, Глории передернуло. Она нервно и резко сорвала пальто с крючка и коротким движением накинула на плечи. Махнула брату рукой, чтобы тот поторопился и покинула кабинет. Уже дома она еще раз расспросила брата о произошедшем. Остин постарался описать все, что произошло гораздо детальнее, рассказал о том кем являются его «друзья» — по счастью Глории уже бывшие, — а также кто именно забрал документ. Кавендиш примерно представляла, как будет выглядеть ее завтрашний день. Отоспаться она сможет, но посвятить его себе у девушки точно не получится. Что ж, ей к этому не привыкать. Тратить день на брата (или сестру) вместо того, чтобы заняться чем-то, что интересно ей самой. Как оказалось, документ оказался в руках того, кто больше всех должен был знать, что чужое трогать нельзя. Парень, которого звали Логан, сын сержанта из Скотланд-Ярда. В этом был и плюс, если его отец добросовестно выполняет свою работу и так же верен государству, как должен, то документ скоро вернется в руки владельца. Но если это не так, то исчезнет с концами и никто так и не сможет найти его до того момента пока дом Тафтов не будет сожжен их недоброжелателями. А вместе с ними сгорит и квартира Глории, а так же все что когда-либо касалось их семьи. Как же много смысла порой бывает в одной простой неприметной бумажки с, казалось бы, очень очевидной для некоторых людей информацией. *** Пронзительный звон. Глория смотрит на дверь перед собой и сжимается от мысли о том, что ей придется весь день носится по друзьям Остина чтобы мирно и без шума решить проблему. На солнце сверкает дверной молоточек. Кавендиш терпеть не могла это приспособление, слишком тихое для нее, особенно когда девушка сидит в наушниках, а так было почти постоянно. Тем более не очень удобное, проще уже кулаком постучать. На звон никто не откликается. Конечно, можно все скинуть на то, что у отца Логана сегодня рабочая смена, но он же не единственный родитель маленького прохвоста. Кто-то да должен открыть дверь. Поэтому Глория повторяет. Снова жмет на небольшую кнопку около двери и ждет. Не сильный холод проникает под пальто. Если бы Глория двигалась, то скорее всего и не заметила бы насколько температура была ниже нуля, но стоя тут уже добрых пятнадцать минут смогла четко ощутить зло природы зимой. Переступив с ноги на ногу, Глория снова звонит в звонок. После третьего раза перед Кавендиш распахивается дверь. Пред девушкой предстает злой мужчина лет сорока. Его карие глаза с недовольством смотрят в синие Глории. Он уже выглядит, как человек, в чьих руках находится власть над ситуацией. Мозолистые пальцы сминают дверной косяк, на который мистер Фелл оперся до такой степени, что те краснеют. — Что вам надо? Нормальные люди в выходной день в это время спят, — выплевывает мистер Фелл. Глория стискивает челюсти. На самом деле он не первый родитель, с которым ей приходится сталкиваться. До университета Кавендиш работала в школе и именно из-за родителей решила сменить место в котором ее не будут тревожить люди подобного типа. Как оказалось, не важно как сильно ты бежишь от своего страха, он все равно сможет тебя нагнать. — Здравствуйте, — твердым, не мотря на холод, голосом начинает Глория выравнивая спину.- Меня зовут Глория Кавендиш, я старшая сестра Остина Тафта, ваш сын учится с ним в одном классе. Между мальчиками произошел небольшой конфликт, который к сожалению, в силу возраста, подростки не смогли разрешить должным образом. Мистер Фелл закатывает глаза и начинает закрывать дверь. — Мой сын ни с кем не дрался, до свидания. Глория моментально выставляет руку, придерживая дверь. — Я не говорила, что они подрались, я сказал, что ребята не смогли решить конфликт. Если в вашем понимание драка — это один из стоящих способов решения вопросов, то нет ничего удивительного, что и иначе он решать их не может. — Что вы только что сказали? — Я говорю, что Вы, как и Ваш сын не умеете правильно справляться с поставленной задачей, которая касается взаимодействия двух сторон одинакового положения. Мы с вами взрослые люди, обязаны подавать пример, так что вместо того чтобы гнать меня с порога, предложили бы обсудить произошедшее внутри, — закатывая глаза произносит Глория и отпускает дверь. Может быть Кавендиш и казалась хрупкой, но таковой не являлась. Да, конечно, в драке она не сможет противостоять кому-то, кто в разу больше нее, ни силой, ни мозгами, ни ловкостью, но языком, Глория могла разрешить достаточно многое, тем более, что не все в этом мире решается силой. Мистер Фелл некоторое время молча осматривает Глорию, явно ошеломленный ее речью, а потом с тяжелым вздохом пропускает в дом. Кавендиш благодарно кивает. Решив, что раз дело касается Логана, мистер Фелл привел всю семью, чтобы сразу решить все вопросы и закончить эту, по его мнению, издевательскую процедуру. — Итак, по какому же вопросу вы пришли, мисс Кавендиш, — с легкой издевкой спрашивает мистер Фелл. Глория осматривает присутствующих: миссис Фел, на первый взгляд простая женщина с добрыми янтарными глазами и темно-каштановыми волосами и Логан, мальчишка чуть младше Остина, может всего на два месяца, с темными глазами безднами и недовольным выражением лица. — Так вышло, что мой брат сообщил вашему сыну и некоторым другим ребятам информацию, которую они тут же потребовали подтвердить. На что мой, не побоюсь такого слово, еще неразумный братец Остин ответил документом отца. Бумажка эта не простая, очень важная, она не должна просто так находится вне кабинета отца. — Так что ж ваш отец не научил сына тому, что из кабинета вещи таскать нельзя, — усмехается мистер Фелл. — Для вас — это уже дело вторичное, — с нажимом заявляет Глория.- О поведении и воспитании Остина вопрос будет решать внутри семьи и никак не с вами и не в кругу Вашей семьи. Учтите и не поднимайте более эту тему. Мистер Фелл самодовольно цокает языком, а его сын, словно копирка, повторяет за отцом и одновременно закатывает глаза. Глория стискивает челюсти, но наигранно спокойно продолжает. — Так вот, этот документ попал в руки вашего сына и других ребят из компании. Я не обвиняю никого и никого не называю вором, но очень хотела, чтобы вы осмотрели вещи сына, чтобы убедится, что документ не у него. Или чтобы найти его и отдать законному владельцу. — Ничего делать не буду. Мой сын не вор и не мог того сделать, — пожимает плечами мистер Фелл. Стоит этой фразе прозвучать, как Логан довольно ухмыляется. Глория улыбается одним уголком губ, понимая, что дело будет обстоять чуть сложнее. Боже, а ведь еще с утра она планировала свою смерть. Теперь ей не до этого. — Хорошо. Это очень хорошо, что вы верите своему сыну, это замечательно, но это не означает, что он не может быть не виноватым. Как я уже сказала, факт — пропавшего документа существует и просто так я оставить это не могу. Мистер Фелл закатывает глаза и поворачивается к сыну. — Что такого сказал Остин, что вы захотели увидеть подтверждение? — Он сказал, что его отец работает в министерстве иностранных дел, — спокойно заявляет Логан и складывает ладони в замок на столе.- И мы ему не поверили. Мистер Фелл смеется. — И правильно сделали, такие ребята в простых школах не учатся, — а потому переводит взгляд на Глорию.- И за документами не посылают кого попало. — Я не кто попало. Я старшая дочь гендиректора Джаспера Тафта и пока что я пытаюсь решить этот вопрос мирно, но как только этого не произойдет, сюда приедет инспектор Скотланд-Ярда, а после кто-то гораздо, гораздо важнее даже вас и если вы не хотите получить от начальства «втык» вам Придется сделать так, как я сказала.- ни капли не изменив тон голоса сообщает Глория. Казалось, она говорит эту фразу не впервой. Правда впервые за последние года два. До двадцати пяти лет ей не раз приходилось ставить людей в известность о своем статусе, потому что они думали, что имеют право указывать Глории на то, что у нее никаких прав нет, но стоило им узнать кто она, тут же затыкались. Это происходило по двум причинам. Люди ни когда не считаются с теми кто младше них и с теми кто женщина. Будь воля Глории она бы никогда и не упомянула бы свой статус, хотя бы потому что ее от него тошнило, но увы, люди слишком много о себе порой думают, чтобы идти против закона и «тыкать» ей в лицо своим не знанием и не образованностью. Мистер Фелл как-то заметно притих, а после стиснул челюсти. — Если Вы ожидаете, что мы будем все делать в рамках закона, то и вы также поступайте. Пока у вас не будет должного документа, чтобы предъявлять нам претензии, мы не будем вам отвечать. — Звучит как фраза: встретимся в суде, — без капли смеха заявляет Глория. — Можете расценивать ее как хотите. Я все сказал. Глория цыкает языком. В какой-то степени Мистер Фелл был прав, пока на пороге его дома не появится инспектор Скотланд-Ярда, он имеет право с ней не сотрудничать и не ставить под сомнение поведение сына. Особенно, когда к нему в дом приходит девушка, которая на самом деле никакого статуса не имеет, кроме, как профессор латыни. Разве это важно, чья она приемная дочь и на какой должности ее отчим? *** Вернулась Глория домой выжатая, как лимон. Поход к остальным ребятам не увенчался успехом. Как Остин и предполагал, именно в руках Логана и оказалась та злощастная бумажка. Не удивительно, парень, чей отец является сержантом полиции имеет куда больший вес, чем парень у которого из родителей только мать пекарка, девушка чьи родители обычный «офисный планктон» и близнецы чей отец не посещает дом из-за слишком сильной загруженности в работе машиниста. Все они от страха перед правосудием и статусом Глории — старшая сестра того самого Остина — без каких-либо пререканий позволили Кавендиш осмотреть их комнаты, портфели и даже полки на столах. Их родители были ими очень недовольны и Глория была уверена, что те обязательно запретили детям общаться с Логаном, который только и делает, что ставит их в неловкое положение, в то время, как сам выходит сухим из воды. Только после такого насыщенного дня Глория поняла и снова вспомнила, почему отказалась от работы учителем в школе. А так же поняла, что для того, чтобы решить проблему с мистером Феллом ей реально придется идти в полицию или обращаться к отчиму. Последний вариант ей не нравился больше всего, ведь обратись Глория к Джасперу они все получат по шее. Глория — за то, что подает плохой пример брату, Остин — за то что сделал непростительную ошибку и конечно же мистер Фелл со всей его семьей — окажется в низине социальных групп. Джасперу не впервой увольнять кого-то с насиженного места, особенно того, кто в какой-то степени перешел дорогу семье Тафт или ему самому. Мистера Фелла ждет та же участь. Глория, не смотря на всю злость, которой воспылала к слишком самодовольному мистеру Феллу не хотела настолько портить ему жизнь. Остин встретил ее у порога. Он взволнованно ходил от угла к углу и как только открылась дверь, тут же встрепенулся и подлетел к Глории. — Ну что? Кавендиш устало вздохнула. — К сожалению никаких успехов я не достигла. Хотя, конечно, если не считать успехом то, что я методом исключения смогла понять, кто именно зажал у себя документ, — фыркает Глория стягивая с себя пальто. Остин стискивает челюсти и шипит. — Логан. Парень не спрашивает. Он знает. Глория кивает и проходит на кухню. — Я попрошу больничный на время решения этой проблемы и пойду завтра в полицию, чтобы хоть как-то вынудить семью Фелл с нами считаться. До тех пор мы не сможем добиться от них никакой активности. Глория проходит на кухню и привычным движением заваривает себе кофе и брату. — А без этого никак? — интересуется Остин и садится за стол. — Учитывая то, насколько мистер Фелл был уверен в своей победе, нам придется идти выше. Кружки со звоном опускаются на стол. Остин вздрагивает. — Значит, нам все равно придется рассказать обо всем отцу? — Да, если в полиции нам не помогут, то придется идти к отцу. Прости, это не стандартная ситуация где я могу просто припугнуть людей своим статусом, рассказав, кто наш… отец. Мистер Фелл сам полицейский и прекрасно знает свои права. Главное, чтобы он ограничился тем, что предписывает закон, и не выдумывал своих правил. На этом разговор был окончен. Глория старалась не срываться на брата, понимая что он все еще ребенок. Не считая тех моментов, когда Остин по собственной тупости совершал ошибки, он был просто ангелом. Глория любила его, но некоторая особенность ее характера и жизни, просто не позволяла девушке показывать свою любовь. Кавендиш ненавидела то, каким человеком она была. Чувства, подобные любви и привязанности для нее были сложной вещью, даже испытывать их к кому-то, кто был реально ей дорог было сложно для нее. Она не радовалась им, не грустила из-за них, не скучала и не ждала, но точно знала, что стоит им уйти из ее жизни она уйдет следом за ними. Оставалось надеяться, что Остин не захочет того же. *** Шумное утро. Именно так Глория могла описать свой понедельник. Мало того, что начальство было не особо обрадовано новостью о больничном, так еще соседи все утро орали друг на друга так сильно, что было прекрасно слышно в любой точке квартиры Глории. Сразу стало понятно, кто кому изменил и кто в этом виноват. Отоспаться не получилось. В невероятно скверном настроении Глория заваривала себе уже вторую чашку кофе, в то время, как Остин в наушниках выполнял домашнее задание. Она с удовольствием тоже так сделала бы, но ее наушники сломаны уже как неделю, а времени купить новые никак не было. Поэтому помимо слушания чужой ссоры Кавендиш невольно вспоминала их семью перед смертью отца. Тогда ей, как ребенку не было видно в каком скверном настроении ходят ее родители. Конечно, она слышала их ссоры, но со временем они забылись, тем более, что на первый план вышла смерть отца. Но время шло, а память, как настоящая река вымывала на берега сознания то, что на самом деле хотелось бы утопить. Родители тоже ссорились из-за маминых измен. Она встречалась с Джаспером за долго до развода с Лукасом и его смерти. Она не видела ничего плохого в том, чтобы влюбится в другого человека, находясь в браке. Конечно, может быть это и вправду не имеет сильных последствий, если человек расставил все точки над «i», но Агата пошла другим путем, так что ее оправдать уже нельзя. А ведь в тот момент Глории казалось, что они одна из самых счастливых семей. Но это было не так. Ровно два года они жили с обманщицей и предательницей. Именно поэтому, как только у Глории получилось вырваться из дома отчима, она оборвала все возможные частые встречи и общение с родней, с матерью особенно. Смотря на Агату Кавендиш вспоминала несчастного отца, которого любила больше жизни и не могла вынести его грусти еще тогда. Теперь все, кто жил в доме Тафта напоминали ей бледное безжизненное лицо отца в гробу. Даже тогда Глория видела, как опущены уголки его губ и проторенные дорожки от слез. Глория грузно опустилась в стул возле окна и откинулась на спинку. Ленивые солнечные лучи пробежались сквозь занавеску по ее лицу. Кавендиш настроила положение так, что бы луч попал на щеки и расслабилась. Пускай на улице холодно, солнце, так редко находящее путь через облака, умудряется отогреть все, что попадает под его покровительство. В дверь постучали. Кавендиш лениво перевела взгляд на двери кухни, за которыми проглядывалась входная дверь. Стук повторился. До Остина он также дошел, потому что парень вытянул из ушей наушники и прислушался. — Ты кого-то ждала? — интересуется младший Тафт. Глория отрицательно машет головой и дожидается третьего стука, и только после поднимается, чтобы открыть. Девушка всегда так проверяла намерения человека. Если это что-то не важное, то после первого стука человек уйдет. Если это знакомые, которые не знают о привычке Кавендиш, то они уйдут после второго стука и уж если это, что-то реально важное, то они найдут в себе силы постучать больше трех раз. Глория любила так отсеивать не нужные контакты с людьми, особенно в выходные дни. Разве в этом есть что-то плохое? Кавендиш подошла к двери и, мельком заглянув в глазок, открыла. Перед ней предстали два мужчины. Один высокий брюнет с кудрями, в черном драповом пальто и синим шарфом, а второй гораздо ниже первого, со светло русыми волосами и немного торчащими ушами. — Здравствуйте, — кивает Глория.- Чем могу быть полезна? — Глория Кавендиш? Я Доктор Джон Ватсон, а это детектив Шерлок Холмс. Здравствуйте, — улыбается тот что ниже. Глория понимающе кивает. Пришли они сюда явно не просто так. Кавендиш не успевает ничего ответить, как мистер Холмс врывается в ее квартиру не спросив разрешения. — Подождите! — Простите, он так всегда, — шепчет Джон и выжидающе смотрит на Глорию. — Проходите уже, раз ваш Друг… прошел. Джон благодарно кивает и устремляется за детективом на кухню. — Вы не ответили на мой вопрос, что случилось? — с нажимом спрашивает Глория останавливаясь в проеме и опираясь плечом о косяк. — К нам обратился ваш отчим, он сказал, что у него пропали некие документы. Вы знаете что-то об этом? — произносит Ватсон. — Конечно знают, иначе почему бы мистер Тафт остался тут ночевать? — усмехается Шерлок и выходит с кухни. Глория стискивает челюсти и поворачивается за мистером Холмсом. — Вы не можете просто так ходить по моей квартире, будто вам это дозволено! — возмущается девушка, но на детектива это не имеет свойств. Ватсон все также виновато смотря на девушку следует за детективом, заставив Кавендиш тяжко вздохнуть. Остин поднимается с места и тоже следует в зал, куда направились «гости». — Кто это? — полушепотом интересуется Остин. — Детективы, — бурчит Глория складывая руки на груди. Мистер Холмс быстро осматривает помещение и без каких-либо остановок выходит обратно в коридор. — Документы мистера Тафта не тут, мы уходим, — сообщает Шерлок и направляется к двери. Глория издает возмущенный вздох и останавливает детектива на пол пути. — Вы не можете себя так вести, вы даже не обмолвились со мной не единым словом, что вы за человек такой? — Я детектив, и я все уже проверил, — усмехается Холмс, явно довольный своей гениальностью. Глория качает головой. — Вы будете так молчать? Он же ваш друг, неужели никакого контроля нет? Совести может? — обращается Кавендиш к Ватсону. — Думаю, что я знаю меньше вашего. Шерлок анализирует место быстрее любого известного мне детектива из Скотланд-Ярда. Он сам себе на уме, остановить такого как он просто не возможно, — после этих слов Ватсон обратился к другу.- Может объяснишь, что ты понял? Мистер Холмс закатил глаза. Видимо его раздражал тот факт, что его друг, так хорошо знакомый с тем, что Шерлок никогда не ошибается, не привык просто довериться. — Мистер Тафт в своем кругу известен, как достаточно вспыльчивый человек, очень вероятно, что и своих детей он держит в страхе. Это подтверждает тот факт, что совершив ошибку Остин направился не домой и даже не в квартиру к матери, а к старшей сестре, которая живет достаточно далеко от отчима. Мисс Кавендиш имеет другую фамилию и специально выбрала место для жительства достаточно далеко от дома отчима, чтобы намекнуть, что не собирается контактировать без необходимости. Мистер Тафт младший учится в обычной школе, где никто не поверил бы, что его отец важная шишка. В таком случае ему было нужно взять документ, который подросток посчитал бы не очень важным, но отражал суть и правдивость слов сказанных ранее. Что собственно Остин и сделал. Так как мисс Кавендиш находится не на работе, во время очень важного периода — приближающейся зимней сессии, — то скорее всего они пытаются решить эту проблему самостоятельно. Зачем им так делать, если бы документ был у них на руках? Соответственно он куда-то пропал, ну, или как-то произошло, Остин принес его в школу, а там, особо бойкий и «умный» одноклассники приватизировал его и отказался отдавать. Осталось только узнать какой именно, — развел руками Шерлок. В квартире повисла тишина. Мгновение Глория обдумывала его слова, а после с пониманием и удивлением кивнула. Да, это все было даже очень логично. — Вау, — сорвалось с губ Остина.- А можно работать с вами, пока мы ищем документы. — Нет, — моментально отрезал Шерлок.- До свидания. — Стойте. Шерлок и Ватсон замирают у самого выхода. — Я знаю у кого именно документ, только он уже четко высказал свою позицию по этому поводу. Он не собирается отдавать ничего, пока к нему не придут с ордером на обыск. Думаю, он тянет время, до тех пор пока не сможет избавится от бумажки и остаться вне каких либо обвинений, — пожимает плечами Глория. Холмс щурится. В какой-то момент на его лице возникает еще более задумчивое выражение, а потом он поворачивается к двери. — Вы, мисс, идете с нами. Покажите дом, в котором находится подозреваемый, а после уже будем решать вопрос иначе. Кавендиш поджала губы, кратко глянула на брата, а после кивнула. — Мне нужно время собраться. *** И снова эта злосчастная дверь. Глория по привычке жмет на звонок, а не стучит, не дожидаясь, когда Шерлок и Джон выйдут из такси. Ее переполняет странное волнение. Будто они делают что-то не правильное. — Ну что? — спрашивает подходящий Шерлок. Глория молча пожимает плечами. — В прошлый раз мне так же пришлось долго ждать, — отвечает она и снова нажимает на звонок. Не успевает она убрать руку, как поверх ложится рука Шерлока в перчатке и с силой жмет на звонок до тех пор, пока им не открывают. Холмс отпускает ее пальцы и Кавендиш, скосившись на Холмса и встряхивая рукой. Ее пальцы пострадали. Покраснели и теперь покалывали от мороза, так еще и потому что Холмс прижал их к звонку слишком сильно. Теперь двер открыла миссис Фелл. Она строго осмотрела пришедших и заметив среди ни Глорию еще сильнее стиснула челюсти. От нежной и тихой матери Логана не осталось ни следа. — Что вам надо? Зачем вы опять пришли? Снова клеветать на моего сына? Я вас не пущу, — тараторит она и пытается закрыть дверь. Глория закатывает глаза, уже во второй раз выставляя руку, чтобы прервать закрытые. — Ну неужели Вам не понятно, что мы пытаемся решить вопрос мирно, пожалуйста, помочь нам в ваших же интересах, — устало произносит Глория. — Ничего не знаю, мой муж уже Вам все сказал, уходите. Дверь почти захлопнулась, но Шерлок резко толкнул ее от себя, от чего миссис Фелл покачнулась и отшатнулась от двери. Ватсон, видимо уже по привычке, закатил глаза и поспешил за детективом. — Что вы себе позволяете! — воскликнула женщина.- Я сейчас же позвоню мужу! Шерлок никак на это не отреагировал, продолжил осматривать дом. Глория стояла в коридоре. Она не хотела вмешиваться в конфликт еще больше. Пускай весь гнев женщины сойдет на того, кто и вправду ведет себя не воспитанно, а после она готова выслушать то, в чем реально была виновата. Так прошло около десяти минут, прежде чем за спиной Глории распахнулась дверь и в квартиру ввалился уставший и злой мистер Фелл. Увидев Кавендиш мужчина тут же взревел. — Опять вы! Мне кажется, что я все сказал, что вам было необходимо услышать! — К сожалению для нас обоих произошло то, о чем я вас предупреждала. За дело взялся мой отчим и если вы не станете сотрудничать сюда придут не полицейские, — спокойно говорит Глория, все же надеясь на благоразумие мистера Фелла. — Да плевать я на это хотел. Нет у нас вашей пресловутой бумажки! — рычит мужчина. Кавендиш хочет ему ответить, но в коридоре возникает Шерлок с Ватсоном. Прежде чем кто-то из них успевает вымолвить хоть слово, мистер Фелл набрасывается на Шерлока и хватает за высокий ворот. Внутри Кавендиш все переворачивается в страхе. Она хватает Фелла за локоть и буквально виснет на нем, чтобы остановить. Она не знала, что именно тот собирался сделать, ударить Холмса или вышвырнуть силой за дверь, но знала что случится с ней. Резкий рывок рукой и все ее тело впечатывается в стену, локоть искривляет направление и в следующий миг Кавендиш чувствует на скуле обжигающий удар. Все прошло слишком быстро. Глория не успела сообразить, что именно произошло, но уже через двадцать минут стояла на улице, оперевшись одной рукой о фонарный столб и прикладывает ледяной кусок мяса к лицу. Миссис Фелл хоть и была зла на всех из-за произошедшего, но не осталась равнодушна к повреждению Глории. Холмс поспешил удалиться с места переполоха, а Ватсон предпочел остаться с Кавендиш и убедиться, что с ней все будет хорошо. — Уже лучше? Глория фыркает. Скула все еще горела, не смотря на холод на улице и мороженое мясо, которое касалось ее кожи. — Если бы, — слышится усталый вздох.- Научите своего друга не впутываться в подобные ситуации и не вести себя, как… — Как придурок? — усмехается Ватсон. На лице Глории возникает усмешка. Непроизвольная. — Да, именно так. — Никто не знал, что мистер Фелл сделает нечто подобное, — пожимает плечами доктор, а потом вздыхает.- Хотя я бы так же сделал бы, если бы кто-то вошел ко мне домой не спросив на то разрешения. — Я бы сказала, что это еще мелочь, мистер Фелл просто вышвырнул нас из дома, а мог и вызвать полицию. Тогда бы дело шло против нас, а не против него, — отстраняясь от столба произносит Глория. — Вас проводить? — интересуется Ватсон. Глория тяжко вздыхает. С одной стороны она не против, но с другой — Кавендиш слишком устала, чтобы принимать любезности. Ватсон внимательно всматривается в лицо Глории, а потому кивает. — Я поймаю нам такси. *** Уже около квартиры Глории Ватсон остановился и начал шариться по карманам. — Что-то не так? — У вас есть листочек и ручка, я дам вам наши номера, чтобы вы могли позвонить если что, — произносит Ватсон и тут же достает ручку.- Только листочек. Кавендиш кивает. — У меня в коридоре есть записная книжка. Щелчок, девушка открывает дверь и к ней тут же липнет ее брат. Он заваливает сестру уймой вопросов, интересуется детективами и пытается понять, как продвигается дело. Так же, заметив синяк на лице, он убегает на кухню, за чем-то холодным, при этом продолжая заваливать вопросами и предположениями. Глория позволила мягкой улыбке расплыться на ее лице. — Он вам дорожит, — улыбается Ватсон. — Да, но отчим настраивает нас против друг друга. Он запрещает Остину ходить сюда, а если тот и приходит почти сразу забирает. Я удивлена, что он до сих пор это не сделал. Надеюсь, он не скоро объявится на моем пороге. Ватсон кивает и мелко машет рукой в воздухе. Глория охает и достает из шкафчика записную книжку, протягивает доктору. Джон черкает оба номера достаточно быстро, и возвращает книжку обратно. Ни слова больше не сказав, кроме слов прощания, доктор Ватсон покидает квартиру Глории.