Aristotle and Dante Dive Into the Waters of the World

Я ПЯЛИЛСЯ НА картину, которую нам подарила Эмма. Это была странная и завораживающая картина. Я сегодня попросил Данте снова почитать мне поэму, и я потерялся в его голосе, не очень-то вслушиваясь в то, что он читал, слушая только упрямую нежность в его голосе. Когда он закончил читать, он посмотрел на меня с грустью в глазах. “Она такая печальная, эта поэма. Мы что, все впадаем в печаль, Ари? Это произойдёт со всеми нами?” Я ничего не ответил, не мог. Он положил поэму обратно в конверт, а конверт - в ящик своего письменного стола. Я заметил заявления на принятие в колледж на его столе. “Сколько колледжей ты рассматриваешь?” “Ну,” сказал он “около четырёх или пяти. Но я очень заинтересован в одном из них. Это небольшой колледж свободного искусства в Оберлине, Огайо. А ещё я подал заявку на летнюю программу по искусству в Париже.” Он не выглядел так, будто был полон энтузиазма. Я думаю, он не очень-то хотел разговаривать о заявлениях в колледж и Париже. “А ты?” “Я поступаю в ТУ*. В общем, как-то так.” Он кивнул Мы оба были опечалены. Не будет никакого Ари в Оберлине, Огайо. Не будет никакого Данте в Остине, Техас. Не думаю, что хоть кому-то из нас нравилась эта тихая грусть, царящая в комнате. Но Данте не хотел грустить, поэтому сменил тему. “Я как-то разговаривал со Сьюзи об искусстве и она меня проинформировала, что Плот “Медузы” тебе понравилась больше всего.” “Это моя любимая картина, и ты об этом знаешь.” Он попытался начать со мной поссориться - но он просто дурачился. Я всегда знал, когда он дурачится. “Боюсь, тебе придётся выбрать другую любимую картину.” “Не-а, не буду.” “Видимо, ты не такой уж оригинальный, как я думал.” “Я никогда не говорил, что я оригинальный.” И потом он рассмеялся. А за ним и я. А потом он поцеловал меня. И нам больше не было грустно.