Шестнадцать.
15 августа 2023 г. в 20:40
ДАНТЕ ПОЗВОНИЛ МНЕ ПО телефону и сделал заявление. Данте любил делать заявления. “Мы будем праздновать день Благодарения у меня.”
“Да? Кто ‘мы’?”
“Ты, твоя мама, твой папа, Кассандра и её мама.”
“И как оно будет проходить?”
“Моя мама занималась готовкой. Она называет это гнездовье.”
“Гнездовье?”
“Да, она говорит, многие женщины гнездятся, когда они беременны. У них появляется желание готовить и убираться - знаешь, как у птиц вить гнездо. Наш дом сияет от чистоты. Типа, даже моя комната теперь сияет. И из-за этого у меня мурашки по телу, когда я в ней нахожусь. Гнездование моей мамы - очень серьёзное дело. Так что она взяла на себя индейку и фарш, и пюре, и подливу, и клюкву. А мой папа испечёт хлеб. Мама Кассандры принесёт тарелки, а твоя мама испечёт пироги.”
“И я ничего об этом не знаю, потому что?”
“Потому что ты Ари, и ты не обращаешь ни на что внимания. Типа, даже учитывая то, что ты очень близок к тому, чтобы социализироваться-”
“Очень близок к тому, чтобы социализироваться?”
“Ну знаешь, ты всё ещё довольно отстранённый, Ари.”
“Отстранённый? Это что, новое понятие от Данте? Ладно, неважно.”
Я слышал, как он рассмеялся, когда я повесил трубку. Я не был зол. Скорее раздражён. Даже те, кого ты любишь могут тебя раздражать.
Я решил сделать свой вклад в день Благодарения. Я позвонил в цветочный магазин и сказал, что хочу заказать что-нибудь подходящее для Благодарственного ужина. “То, что хотите поставить на центр стола?” сказала леди.
“Да,” сказал я.
“Мы можем это устроить. Только вам придётся самим за ними заехать. Все доставщики перегружены другими заказами.”
“Я смогу забрать.” сказал я.
Так, в среду после школы, я поехал в магазин цветов и отдал деньги приятной леди, а один из её работников открыл дверь для меня - она даже держала дверцу грузовика для меня, пока я загружал цветы на сидение.
“Я бы лучше положила их на пол,” сказала она. “Так они не опрокинутся в случае резкого торможения.”
Эти люди знали своё дело.
Я поехал к дому Кинтана, и я должен сказать, что гордился собой. Может быть, даже слишком гордился собой.
Я вытащил цветы из грузовика и захлопнул дверцу, ступал я очень аккуратно. Всё, о чём я мог думать это печенюшки, которые я однажды вывалял бы на полу. Я позвонил в дверной звонок и, внезапно, почувствовал себя идиотом.
Мистер Кинтана открыл дверь.
“Я вам кое-что купил.” Я и не знал, что вся стеснительность, которая всё это время жила внутри меня захочет проявиться прямо сейчас.
“Я вижу,” сказал Мистер Кинтана. “А ты ещё и удивляешься, почему я говорю всегда говорю тебе и Данте, какой ты очаровательный.”
“Нам ведь не обязательно входить, Мистер Кинтана?”
Он ухмылялся от уха до уха. “Знаешь, Ари, ты поступаешь ужасно по-взрослому.”
“Ну, это происходит с лучшими из нас.”
Он склонил голову на бок. “Правильно говоришь.” Он провёл меня к обеденному столу, которым они никогда не пользовались. Я поместил на его середину цветы. “Соледад, иди посмотри на это.”
Миссис Кинтана была в фартуке и, видимо, долгое время была на кухне. “От тебя, Ари?”
Я вроде как просто пожал плечами.
Она поцеловала меня в щёку. “Когда-нибудь,” сказала она, а затем подмигнула, “ты осчастливишь какого-то мужчину.”
Я не знал, стоило ли мне смеяться - но я посмеялся. И потом я сказал, как идиот, “Это, наверное, шутка, да?”
Её улыбка. Я думаю, подходящим словом было бы слово “сияющая”. Может быть, вокруг женщин, которые ждут ребёнка, образуется гало. Каким-то образом беременность Миссис Кинтана превратила её в девочку. Это было мило. Но я надеялся, что прежняя Миссис Кинтана однажды вернётся.
Я наблюдал, как моя мать пекла пироги. Пироги с яблоками и орехами пекан уже были в духовке. Она всегда делала вишнёвый пирог для моего отца - потому что он был равнодушен к тыквенному. И все любили пирог с орехами пекан. Я был просто помешан на тыквенном пироге. Я его обожал.
“Почему ты просто не закажешь их в пекарне?”
“Когда это я вообще хоть что-то заказывала в пекарне? Я даже торты на дни рождения не заказываю.”
“Но ведь это много работы.”
“Но только если ты не любишь печь. Это часть всего праздника.”
“Правда?”
“Да. Абсолютная. А знаешь, кто научил меня печь лучшие пироги?”
“Кто? Твоя мама?”
“Не-а.”
“Тётя Офелия?”
“Твоя тётя Офелия однажды спалила замороженный яблочный пирог. Но на самом деле это был единичный случай.”
“Ну, тогда кто?”
“Миссис Альвидрез.”
“Миссис Альвидрез? Она?”
“Да, она.”
“Не шутишь?”
“Не шучу.”
Ужин не очень-то был похож на ужин. Мы все в один день собрались у Кинтана. Когда мы подошли к их входной двери, Миссис Кинтана сказала, “У меня были схватки.”
“О, нет,” сказала моя мама. “Мы должны отменить ужин.”
“Не глупи - это наверняка просто ложные схватки.” Она не выглядела особо взволнованной. Затем на её лице отразилась боль, она немного нагнулась и глубоко вдохнула, затем ещё раз. Моя мама взяла её за руку и помогла ей дойти до гостинной и присесть. И потом Миссис Кинтана улыбнулась. “Всё прошло. Мне намного лучше.”
“Как давно у тебя эти схватки?”
“Периодически сейчас и почти всю ночь. Но они непостоянные. И я думаю сейчас ещё не время.” Мистер Кинтана налил моим родителям по бокалу вина. Он и Миссис Ортега уже во всю наслаждались своим красным вином.
“Мне кажется, у тебя сегодня начнутся роды.” Миссис Ортега выглядела обеспокоенной.
“Давайте хорошо проведём день Благодарения.” сказала Миссис Кинтана.
“Она полностью настоит на том, чтобы поесть, прежде чем отправиться в больницу. Нам с Данте уже надоело её уговаривать.” Мистер Кинтана помотал головой. “Иногда Данте любит пытаться сделать что-то безнадёжное.”
Миссис Кинтана простонала от боли, пока делала вдохи, затем ещё, и ещё. Потом с ней, похоже, снова всё стало нормально. “Ну, возможно, я и вообще не успею к ужину.” Она рассмеялась. “Мне было двадцать два, когда у меня родился Данте. И вот снова то же самое, спустя семнадцать лет.”
И вдруг её глаза широко раскрылись и она схватилась за живот. Сквозь тяжёлое дыхание она прошептала, “Сэм, думаю, сейчас подходящее время, чтобы поехать в больницу.” И она рассмеялась. “О, Сэм. У тебя то же самое выражение паники на лице, как и тогда, когда Данте должен был появиться на свет.”
“Я поведу.” сказал мой отец.