Внеплановый выходной

– Думаешь, им придётся отложить съёмки? – вслух размышляет Хосок, перебирая пальцами край свитера Намджуна. – Такого снега мы несколько лет не видели. Садиться за руль в такую погоду небезопасно. Они вчетвером сидят по-турецки вокруг кофейного столика в гостиной. Сидят так близко, что постоянно сталкиваются коленями и локтями. Они стараются говорить тише, чтобы не разбудить всё ещё дремлющих макнэ в главной спальне. Эта привычная обстановка, напоминающая им о дебютном периоде, когда в их общежитии было слишком мало места для нормальной мебели и они вечером устраивали такие тихие собрания, обсуждая серьёзные вопросы, когда щенки уже спали. В таких собраниях их щенки обычно не участвовали, поскольку им не хотелось доставлять им ещё бо́льший стресс. Конечно, их роскошные кожаные диваны, которые стоят в их нынешней просторной квартире, очень удобные, но непроизвольно устраиваться вокруг журнального столика на полу для импровизированного совещания хён-лайна – привычка, от которой за семь лет они так и не избавились. – Сомневаюсь, что до полудня дороги успеют расчистить, – соглашается Намджун, рассеянно наблюдая за паром, поднимающимся от кружки с кофе, которую он держит в руках. – Кроме того, до Тэгу три часа езды даже в хорошую погоду, а если учесть нынешние неблагоприятные условия, то к тому времени, как мы доберёмся до пункта назначения, уже стемнеет. Юнги сонно хмыкает с плеча Сокджина, даже не пытаясь приподнять голову, когда смотрит на телефон беты, издавший звук уведомления на журнальном столике. – Это Седжин-хён, – говорит им Джин, пока одной рукой он приобнимает Юнги, а другой – открывает сообщение. На мгновение он замолкает, просматривая его, после чего вздыхает и облегчённо приподнимает уголки губ. – Он говорит, что ему только что звонила съёмочная группа, они решили отложить съёмки до завтрашнего дня, если погода позволит. А руководство не хочет, чтобы мы ехали в студию в таких условиях, поэтому просят нас остаться сегодня дома. – Какая жалость, – невозмутимо начинает Юнги, слегка зевая и поворачивая голову, чтобы поцеловать Джина в шею. – Похоже, нам придётся вернуться в постель и поспать ещё немного. Чур ты будешь моей большой ложкой. Джин фыркает и пальцами перебирает волосы альфы. – О, вот как. Тебе от меня нужно только тепло моего тела. – Мм, – подтверждает Юнги, зарываясь носом в его запаховую железу, а затем поднимается на ноги и утягивает Джина за собой. – Ты гораздо лучше, чем грелка. – А ещё говорят, что романтика умирает, – вздыхает Джин, но улыбается, позволяя Юнги тоже поставить его на ноги. – Может, пойдём и расскажем щенкам? – спрашивает Хосок и тянется за оставшимся кофе в кружке Сокджина. Тот бросает на него ласково-насмешливый взгляд, но не возражает, пока Юнги оттаскивает его в сторону. – Нет, пока нет, – отвечает Намджун, делая глоток своего кофе. – Пусть поспят ещё немного. Эта неделя была сложной для всех нас. К тому моменту, как они проснутся, снег ещё никуда не денется. – Его губы изгибаются в добродушной, кривоватой ухмылке. – Давайте пока насладимся тишиной и покоем. Хосок согласно мычит, выхватывает кружку из ослабевшей хватки Намджуна и отставляет её в сторону, после чего немного отодвигает журнальный столик, чьи деревянные ножки скрипят о половицы, и плавно перетекает на колени Дома. – Я буду тихим, – обещает Хосок, обхватывая руками шею Намджуна и наклоняясь, чтобы поцеловать его. – Может, хочешь насладиться мной? Намджун собирался провести время до пробуждения щенков свернувшись калачиком под одеялом и с книгой в руках… но идея трахнуть Хосока так хороша, что он забывает о его обещании оставаться тихим, что, в общем-то, вполне удовлетворительный компромисс.

***

Пальцы Тэхёна такие замёрзшие, что он с трудом может сгибать их, но это не мешает ему продолжать лепить новые снежки. – У нас кончились заряды! – кричит через плечо Чонгук, скрываясь за низкой и неровной стеной их крошечной снежной крепости и прикрываясь металлическим противнем, который служит импровизированным щитом от натиска врага. – Сейчас! – Тэ формирует последний снежок и бросает его в стоящую рядом пластиковую глубокую миску, после чего передаёт её Чонгуку. – Дай мне противень, я сделаю ещё! Чонгук опускает противень и подталкивает его Тэ, и тут же удивлённо вскрикивает, когда снежок прилетает ему в висок, осыпая его снегом. – Эй! – смеётся макнэ, подхватывая глубокую миску одной рукой и поднимаясь на ноги. Он с силой и очевидной точностью запускает целый залп снежков, поскольку за этим следуют чьи-то вопли вперемешку со смехом. – Ага, именно, сдавайтесь и бегите, трусы! Живыми не дадимся! На волне энтузиазма снежки у Чонгука кончаются быстро. Он бросает короткий взгляд на пустую миску, а затем оглядывает занесённое снегом поле боя, и его глаза расширяются. – О-оу. Миска выскальзывает из его рук, и он на мгновение замирает. И уже в следующий миг тёмная фигура в огромном пуховике с впечатляющим боевым кличем ныряет за низкую стену их снежной крепости и опрокидывает Чонгука на землю. Тот тут же начинает смеяться и извиваться, когда падает в мягкий сугроб, корчась и брыкаясь в попытках вырваться. – Трус? – повторяет Чимин, изображая праведный гнев. – Я покажу тебе, кто тут трус, ты, мелкий засранец. Чимин редко использует свою альфью силу (если только омеги сами его об этом не попросят, или если будут вести себя как непослушные дети, которых необходимо приструнить), однако сегодня один из тех редких дней, когда альфа решает играть жёстко. И будь Тэхён только один, то у него не было бы ни единого шанса, однако с ростом и мышечной массой Чонгука (а также общей страстью макнэ к спорту) они становятся равными противниками. Их потасовка продолжается меньше минуты, но в итоге Чимин одерживает верх (поскольку ему удалось обездвижить его с самого начала), и их борьба заканчивается тем, что Чонгук оказывается лицом в снегу. Он хихикает, сопротивляясь, и пытается заикающимся голосом извиниться, пока Чимин бесцеремонно бросает снежок ему в спину. – Чимини, – смеётся Хосок, в итоге переступая через край крепости, чтобы вмешаться и оттащить альфу от их макнэ. – Будь снисходительнее с малышом, мы сможем научить его хорошим манерам, когда вернёмся в дом. Чонгук со стоном вскакивает на ноги и прыгает на месте, пританцовывая, чтобы стряхнуть снег со своего пальто. Он надувает губы и смотрит на Тэхёна: – Спасибо за помощь, хён. Тэхён, забравшийся в относительно безопасные объятия Намджуна, только пожимает плечами с ухмылкой, в которой нет и намёка на раскаяние. Он засовывает руки в карманы альфы, чтобы согреть их. Справедливости ради стоит отметить, что Намджун не участвовал в Великой войне снежков, а выступал в роли арбитра между двумя сторонами (и время от времени он даже спотыкался об одного из альф, чтобы дать Тэхёну с Чонгуком достаточно времени, чтобы пополнить запас патронов и не подвергнуться нападению). Намджун обнимает его. – Думаю, пора закругляться. Вы оба кажетесь замёрзшими. Давайте организуем вам по кружке горячего шоколада. – И ещё обнимашек, – требует Чонгук, давая Чимину и Хосоку смахнуть снег с его волос и пуховика, и даже слегка подпрыгивает на месте от нетерпения. Он явно ещё очень возбуждён после игры в снежки. Тэхён его понимает. Просто такова их, омег, биология: отходняк от всплеска серотонина может занять какое-то время, даже несмотря на то, что физически они уже вымотались. Тэхён замёрз, тело неконтролируемо дрожит, а мышцы неприятно тянет, но энергия в нём так и бурлит, и ему потребуется ещё какое-то время, чтобы успокоиться. – И ещё обнимашек, – с нежностью в голосе выражает согласие Намджун. – Мы можем построить импровизированное гнездо в гостиной, а потом посмотреть вместе фильм. Что думаете? О, да, чёрт возьми. Тэхён почти подпрыгивает, когда понимает, чего ему так хочется. Мягкое, пушистое гнездо, полное подушек и ароматов стаи, где они смогут прижиматься друг к другу и нежиться в объятиях. Да, звучит идеально. Откуда Намджуну всегда точно известно, чего ему хочется? Чонгук, недовольно поскуливая от нетерпения, уже направляется домой, таща за собой Чимина и Хосока. – Идё-ё-ём, нам надо построить гнездо! Тэхён следует за ними, но Намджун тормозит его, а потом ступает за полуразрушенную снежную крепость и достаёт противень и глубокую пластиковую миску, смотря на омегу с ухмылкой: – Юнги от меня не отстанет, если мы их забудем, – объясняет он, одной рукой перехватывая предметы, а другой – приобнимая Тэхёна за талию и целуя его влажные волосы. – Кстати, где твои перчатки и шапка? Тэхён достаёт их из кармана своего пуховика. – Как оказалось, без перчаток лепить снежки удобнее. Намджун оглядывает его порозовевшие от холода руки и насмешливо выгибает бровь: – Удачи. Надеюсь, что ты сможешь объяснить это Джин-хёну. Омега вздрагивает. Вот блин.

***

Сокджин, уперев руки в бока, оглядывает своих замёрзших и промокших возлюбленных, которые избавляются от мокрых курток и заснеженных ботинок, а в подъезде уже виднеются небольшие лужицы талого снега. – Хён! – первым замечает его Чонгук, и, сияя, аккуратно убирает ботинки в шкаф для обуви, а затем бросается в его объятия. Джин обожает своего самого младшего омегу, правда, обожает, но, увидев промокшие джинсы и край толстовки щенка, он осторожно ловит Чонгука за плечи, прежде чем тот успевает броситься ему на шею, и только целует прохладный лоб юноши. – Сними одежду и переоденься во что-нибудь тёплое, – говорит он ему с ласковой улыбкой, пока Чонгук продолжает едва заметно подпрыгивать, явно всё ещё не отошедший после игры в снежки. – А потом мы сможем пообниматься, хорошо? Чонгук кивает, хотя в выражении его лица едва-едва угадывается лёгкий намёк на несогласие. Но он всё равно придвигается и утыкается носом под подбородок Джина. Он позволяет ему это сделать, несмотря на холодный нос макнэ, только приподнимает голову чуть повыше, чтобы обеспечить щенку лучший доступ. Вероятно, после их игр в снегу, многие запахи, которые оставлял на себе Чонгук после того, как принял душ несколькими часами ранее, выветрились. И теперь вполне естественно, что омега чувствует потребность как можно скорее снова пометить себя запахами стаи. – Я, я, я! – весело требует Тэхён, игриво отталкивая Чонгука в сторону. Его одежда кажется куда менее влажной, чем у Чонгука, что не может не радовать, хотя вода капает с его волос. – Почему ты не надел шапку? – спрашивает Джин, поворачивая голову в другую сторону, чтобы Тэхён мог уткнуться носом в его шею тоже. – Тебе повезёт, если ты не подхватишь просту… а-а-а! Омега засунул свои холодные руки под свитер Сокджина, прижимая ледяные пальцы к чувствительной коже, и, боже правый, кажется, что щенок наполовину окоченел. – Эй, почему у тебя такие холодные руки? – Сокджин убирает чужие руки из-под своего свитера и хмурится, замечая порозовевшие пальцы омеги. – Ким Тэхён. Ты точно был в перчатках, когда я отправлял тебя на улицу. – Я должен был лепить снежки, а перчатки мне мешали, – объясняет он так, словно это достаточно уважительная причина морозить свои бедные руки так долго. Тэ блаженно улыбается, пока он снова тянется, чтобы забраться под свитер Джина. – Ты же можешь согреть мне их? – О, будь уверен, кое-что я тебе точно согрею, – обещает Сокджин, быстро шлёпая Тэхёна по джинсам. – А ну иди сюда. Тэхён со смехом выворачивается, ныряет под рукой Юнги и бросается в одну из спален. В носках он скользит по полу, когда заворачивает за угол. – Как вы завели их, – замечает Юнги, окидывая остальных альф спокойным, но неодобрительным взглядом. – Они оба ужасно взвинченные, Джун. Тот безразлично пожимает плечами: – Им нужно было выпустить пар. Этот месяц был сложным для всех нас. А с последствиями я справлюсь. Мы построим гнездо в гостиной и устроим киномарафон. Благодаря нашим прикосновениям они поуспокоятся. – И обнимашкам! – раздаётся в коридоре голос Чонгука. На губах альфы появляется ласковая улыбка. – И обнимашкам, – добавляет он. – Присоединяйся к нам. Джин тихонько фыркает от смеха. Как будто хоть кто-то из них может отказаться от такого приглашения.