Дальше сидеть со Шляпой на голове смысла не было. На попытки мысленного общения она реагировать перестала. Да и что бы изменилось, будь иначе? Тонкс не верила, что сумей она даже Шляпу переубедить, та после оглашения своего решения могла бы сказать что-то в духе: “ШУТКА! КОГТЕВРАН!”.
Так что ничего не оставалось. Поднявшись со стула, и вернув артефакт видевший еще Основателей на место, Виола, изображая легкую беззаботную улыбку, направилась к своему теперь столу, который хоть и не встречал ее с бурной радостью, но и какого-то негатива на первый взгляд не было.
Разве что Драко скривился так, будто съел леденец с неудачным вкусом. К нему Тонкс и направилась. Рядом сесть все же не удалось, по одну сторону от Малфоя были те же ребята, что плыли с ним в лодке, а по другую темноволосая девочка, которую распределяли на факультет перед Поттером. Но первокурсников сажали в одной части стола — нашлось место напротив.
— Ну что, кузен, нам теперь семь лет учиться бок о бок. Скажи честно, ты счастлив? Я вот, очень даже, — не моргнув глазом соврала она.
Малфой скривился еще сильнее, хотя до появления Виолы это казалось невозможным.
— Если ты думаешь, что хоть кто-то был бы рад твоему обществу — ты ошибаешься. И я уже говорил тебе не называть меня так!
— А я уже согласилась, — девочка беззаботно пожала плечами.
Тем временем продолжалось распределение оставшихся учеников, коих было всего трое.
Рон, ожидаемо, попал на Гриффиндор. Не то чтобы Тонкс всерьез верила в иной исход, думая о возможности увидеть рыжего приятеля с синим галстуком. И причин огорчаться еще больше у нее уже не было, на один факультет с ней Уизли точно бы не попал. А случись такое — это и был бы повод для переживаний. Меньше всего ей хотелось бы доставать знакомого из петли. Или смотреть на то, что останется от него после прыжка с башни.
За столом Гриффиндорцев еще радовались пополнению в лице очередного рыжего, а Шляпа распределила последнего из поступающих в этом году. Блейз Забини, темнокожий мальчик с безразличным лицом, уселся сбоку от Виолы, приветственно кивнув при этом всем присутствующим за столом. Создавалось впечатление, что он совершенно не был взволнован распределением, но так ли это, Тонкс наверняка сказать не могла, ведь и сама изображала радость, когда даже близко ее не было.
Как-то совершенно ясно девочка осознала, что для нее будет теперь обычным делом видеть на лицах собеседников вовсе не те чувства, которые они испытывают на самом деле. С такой стороны искренне всем недовольный Драко вызывал даже симпатию. Если и это не было игрой. Но дальше в этом направлении Виола предпочла не думать, решив что если в каждом подозревать актера и интригана — недолго и с ума сойти.
Тем временем церемония распределения подошла к концу. Стул со Шляпой вынесли из помещения, а со своего места поднялся волшебник, которого Тонкс не узнать не могла. Все же, пусть она и соврала насчет сорок второй карточки, но слишком уж часто именно он попадался ей на вкладышах к шоколадным лягушкам.
Директор Хогвартса, почитаемый многими как величайший волшебник современности, и обладатель внушительного списка иных титулов. Человек, чье кресло больше напоминало трон. И власть которого, наверняка, была крайне велика.
Именно он был тем, кто после слов приветствия, адресованных ученикам, произнес что-то совершенно бессмысленное: “Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!”.
— Что это было? — невольно спросила Виола, вызвав смешки у студентов вокруг.
Судя по виду первокурсников — не одну ее занимал этот вопрос, а вот ребята постарше выглядели так, будто ничего необычного не произошло.
— Привыкай, — отозвался парень на несколько лет ее старше, — Директор тут с причудами.
— Верно говорил мой отец — он сумасшедший, — почувствовав уверенность веско обронил Малфой, попутно накладывая себе в тарелку картошку и мясо.
— Да, это близко к правде, — кивнул в согласии с ним говоривший раньше юноша, — только не озвучивай свое это мнение слишком громко. Наш декан сделает вид, что не слышал, но другие снимут баллы.
— Будь уверен, от меня проблем тут не будет. Я — Драко Малфой, — сказано это было так, будто должно что-то значить. И так в общем-то и было. Да только собеседник светловолосого мальчика воспринял это как запоздалое представление:
— А я Эдриан. Эдриан Пьюси. Играю за наших в квиддич.
На это моменте Виола, резко потеряла интерес. Не то чтобы она имела что-то против спортивной игры, но девочка не готова была слушать о ней еще и на пире.
Рыжие ее приятели и так слишком уж часто любили поднять эту тему, даже когда это было совершенно неуместно.
Но вскоре и для нее нашлось что-то интересное. Полупрозрачная фигура мужчины с худощавым лицом, глазами навыкате и взглядом снулой рыбы. Одежда его была перепачкана светящимися серебром пятнами, подчеркивая неприятный и даже в чем-то жуткий образ.
Призрак, а это был он, прохаживался вдоль факультетского стола, и не меняясь в лице вдруг решил присесть рядом с первокурсниками. Темноволосая девочка, сидевшая рядом с Драко, когда на ее плечо легла полупрозрачная рука, тихо пискнула и отшатнулась, как раз будто бы освобождая духу место, чем тот и воспользовался.
А Малфой продолжал беседу с новым знакомым, даже еще не подозревая о том с кем бок о бок сидит.
— Это же наше факультетское привидение? — шепотом спросила она девочку постарше, сидевшую рядом, заставляя ту отвлечься от нарезания ростбифа.
— Да, все правильно. Кровавый барон, — повернулась та к Тонкс, отчего ее длинные русые волосы едва не коснулись стола, но в последний миг будто натолкнулись на невидимое препятствие. А сама девочка успокаивающе улыбнулась:
— Он суровый, но если будешь вежливой и достаточно убедительной — поможет во всяких мелочах. Когда у него будет настроение.
Благодарно кивнув, Виола вновь сосредоточила внимание на призраке. То чувство, испытанное еще в малом зале, никуда не делось. Было что-то притягательное в осознании того, что несмотря на разделяющие их эпохи, давно умерший человек сидел сейчас среди первокурсников, и оценивающе присматривался к ним, будто решая для себя что-то.
И тут Тонкс, слишком уж об этом задумавшаяся, поняла что призрак смотрит ей прямо в глаза. Пустой взгляд будто ничего не выражал…. И тем мог напугать еще сильнее. Но девочка напротив, обрадовалась. Твердо глядя в глаза Барона, она чуть кивнула, не разрывая зрительного контакта. И получила в ответ такой же кивок.
Призрак принялся рассматривать Забини, сидящего рядом с Виолой, а та продолжала сидеть с появившейся самовольно на лице ухмылкой. И только несколько секунд спустя осознала, что эта ее игра в гляделки с факультетским привидением могла показаться ему не очень вежливой. Тонкс поспешила выпить сока из своего кубка, смачивая пересохшее враз горло.
Наконец, по-видимому узнав все, что ему хотелось, Барон все так же молча встал из-за стола, и пошел куда-то туда, куда и направлялся, изначально.
Малфой, к тому моменту уже заметивший неожиданное соседство, облегченно перевел дыхание. Ему призрак уделил внимание последним, и судя по виду мальчик предпочел бы вообще остаться незамеченным.
— Ты зачем на него пялилась? — прозвучал вдруг голос той девочки, которую с прежнего места согнал Барон. Виола вспомнила что у той была фамилия Паркинсон.
— Он интересный. Будто человек из другого времени ведь!
— Это не значит, что нужно так его разглядывать! А если бы он рассердился?
— Рассердился бы он на меня — убежала бы. Ты-то почему переживаешь?
В разговор вмешалась старшекурсница, которую Тонкс спрашивала о бароне ранее:
— Зря ты это. Наше привидение отличается тяжелым нравом. Даже если бы ты сейчас убежала, хотя и тяжело представить такое во время пира, он бы нашел способ наказать тебя потом.
—Ну, это все еще была бы моя проблема, ведь так? — Виоле очень не хотелось признавать вслух свою оплошность.
— Ты ошибаешься, хотя и права. — старшекурсница кивнула в сторону девушки выглядящей на один с ней возраст, — Вам это позже староста все расскажет, но некоторые вещи нужно понимать сразу. Между собой вы можете ссориться и играть в интриги сколько хотите, главное чтобы об этом не болтали вне факультета. Но если кто из наших находит проблемы — у нас принято помогать. Мы не Когтевран, где каждый сам за себя, не Пуффендуй, которым просто нет ни до чего дела, и уж точно не Гриффиндор, где их внутренние проблемы знает все школа. Так что если бы ты всерьез разозлила Кровавого Барона — с ним из-за тебя пришлось бы разбираться всему факультету. Помни об этом в школе.
— Мэри, хватит надоедать первокурсникам, — в беседу вмешалась та самая девушка, с заплетенными в хвост каштановыми волосами, которую раньше обозначили как старосту, — И как ты могла скопировать часть моей вступительной речи? Я же всю ночь ее готовила!
— Вот если бы ты при этом не мешала спать соседкам по комнате — такого бы не случилось, — как будто того и ожидая, отреагировала названная по имени.
Девушки мгновенно оказались заняты друг другом, начисто о первокурсниках забыв. Слушая их обмен колкостями, Виола с улыбкой вспомнила о сестре. Повеселев, она обратилась к девочке напротив, этот разговор и затеявшей.
— Пэнси, правильно? — дождавшись кивка, Тонкс продолжила, — Я больше не буду дразнить наше привидение возле тебя.
— Вот уж спасибо, — выглядело так, что эти слова не слишком утешили девочку, — А можно ты его вообще не будешь дразнить?
— Не могу обещать, — беззаботно пожав плечами, Виола предпочла вернуться к еде, находя в той повод завершить разговор. Собеседница поступила точно так же.
Тем более что пища на пиру действительно была выше всяких похвал. Конечно же, дома девочка питалась хорошо, родители ее хоть и не были богачами, вполне хорошо были обеспечены своими умениями, и не экономили на дочерях. Но пир тем и славен, что даже привыкшему к хорошей еде найдется на нем в достатке желанных блюд. И даже Малфой ел с удовольствием на лице.
Виоле мигом захотелось это исправить. Она уже подумывала подсунуть ему непонятно как затесавшиеся среди мясных блюд мятные леденцы, напомнив словами о том, как мальчик хотел в поезде чего-нибудь сладкого, но тут ее планы оказались нарушены в самом начале. Вся еда со столов исчезла. А мигом спустя вместо нее появились разнообразные десерты, которые тут же привлекли внимание всех вокруг, и весь смысл шутки потерялся.
Сладкие лакомства ничуть не уступали первым блюдам ни в разнообразии, ни в качестве, открывая детям все возможности побаловать себя. Однако же время неумолимо шло вперед, к завершению пира. Внезапно исчезла, как и при смене блюд, еда со столов, но на замену ей уже ничего не появилось.
Директор, весьма необычным образом открывший пир, вновь поднялся со своего места, и говорил уже серьезно. Особенно серьезно прозвучала угроза насчет запретного коридора на третьем этаже. Можно было бы принять это за очередную шутку, но украдкой взглянув на лицо девушки, которую ранее назвали старостой, Тонкс не смогла заметить и намека на веселье.
Задумываться об этом слишком сильно, впрочем, Виола не стала. Пусть ей и было немного любопытно о причинах того почему коридор вдруг стал смертельно опасен для учеников, лезть туда сама она не собиралась. Не столь велик был ее интерес.
А тем временем в Большом зале творилась настоящая какофония. Раньше Виола думала, что сестра разыгрывала ее, не верилось девочке, что рассказы о том, как каждый поет гимн школы на разный мотив, были правдивы. К сожалению для нее, тут Нимфадора была честна. Младшей Тонкс пришлось прикрывать уши ладонями, слишком уж больно ей было слышать это. Под конец, когда из поющих остались одни близнецы Уизли, она даже подумывала о том чтобы кинуть в них чем-то, уже почти решила чем, но на свое счастье, пара рыжих закончила представление раньше.
Директор же выглядел счастливейшим человеком, даже слезы умиления будто бы выступили на его глазах. Но переведя на секунду дух, он тут же посерьезнел, и объявил о завершении пира, отправляя всех учащихся спать.
Тут-то и взяла все в свои руки староста. Бросив короткое: “Первокурсники, следуйте за мной”, — она отправилась прочь из зала, лишь ненадолго задержавшись, чтоб убедиться все ли ее услышали.
Вечерний замок завораживал. Освещавшие стены факелы дарили тот самый свет, который не слишком резал глаза, и было его ровно столько, чтобы не испытывать проблем с тем чтобы дойти куда требуется. Оставалось достаточно места теням, которые одеялом загадки и тайны укрывали те места, которых свет не достигал.
Тонкс оказалась заворожена красотой открывшейся ей. Столь интересно девочке было рассматривать попадающиеся на пути картины, гобелены, иногда доспехи, а порой и статуэтки на подиумах, изображающие людей и животных, что она совершенно не запомнила как они всей группой спустились в подземелья, где стало еще интереснее, а уже там мимо ее внимания прошел путь до того тупикового коридора, где они все оказались.
— Надеюсь все вы хорошо запомнили дорогу до своей гостиной, на эти годы она станет вам вторым домом, — как раз прозвучали слова их сопровождающей, отчего Виола с досадой прикусила губу.
Обернувшись к стене тупика, влажной, покрытой отложениям солей, староста произнесла: “Что дозволено Юпитеру”, — и препятствие перед ней отодвинулось в сторону, открывая путь в гостиную Слизерина.
Помещение было достаточно вытянутым, освещенным фонарями дающими зеленоватый цвет, обставленном удобной на вид мебелью, с изображающими сцены древности полотнищами на стенах.
От разглядывания обстановки, когда все уже зашли внутрь, детей отвлекло легкое покашливание их сопровождающей:
— Итак. Когда все мы тут, я, староста Джемма Фарли, поздравляю вас с поступлением на Слизерин. А теперь вам следует услышать несколько вещей.
Девушка глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:
— Я рада видеть вас на нашем факультете. В его гербе змея — смертоноснейшее из существ, а наши цвета — изумрудный с серебром. Как вы уже могли заметить, — староста кивнула на несколько окон, которые было неожиданно увидеть в подземельях, — у нас открывается отличный вид на глубины озера. Иногда мимо проплывает огромный кальмар, а порой и создания поинтересней. Другие факультеты не могут похвастать тем, что из окна своей гостиной могут увидеть что-то настолько необычное.
Начав с безобидной темы, Джемма переключилась на более острые:
—Кстати о других факультетах. Некоторые из вас могли слышать, что мы все тут приверженцы темных искусств, а вниманием кого удостоим только если у него в предках одни лишь волшебники, ну и прочее в том же духе. Что ж, раз вы все попали сюда — то понимаете чего стоят слова соперников. Конечно, мы выпустили свою долю “темных”, как делали это и все прочие факультеты. Только им не нравится об этом вспоминать. Правда и то, что традиционно на Слизерин попадают те, кто может похвастать многими поколениями волшебников за спиной, но в последние годы у нас немало и тех, у кого хотя бы один из родителей магл.
Виола на этих словах улыбнулась. Ей показался очень забавным выбор старостой слов. “Хотя бы один из родителей” не исключало, что даже оба они могли оказаться простыми людьми, и в то же время уж таких на своем теперь факультете она найти не рассчитывала.
А речь тем временем продолжалась. Староста явно подготовилась, помянув и Мерлина, который был выходцем как раз с их факультета, и то, что в мрачной репутации есть свои преимущества, да и об отношениях с другими факультетами упомянуть не забыла, в особенности отметив, конечно же, Гриффиндор.
А вот когда речь зашла о поведении внутри факультета, Джемма досадливо поморщилась, сбиваясь с отрепетированного повествования:
— Что касается этого. Вы все уже слышали за столом, повторяться нет смысла. Разве что коротко: не выставляйте проблемы факультета напоказ, и прикрывайте друг друга от остальных. Да, даже если вы друг другу не нравитесь. На этом почти все. Следите за доской объявлений — там появляется новый пароль когда приходит время его сменить. И никому не сообщайте действующий, как и не приводите чужих сюда. Мы по праву гордимся, что уже семь веков в нашей гостиной не было посторонних.
Староста заметно расслабилась.
— Вот теперь точно все. Идите отдыхать. Девочек в спальни проведу я.
Собрав всех первокурсниц перед собой, Джемма отвела их к ступеням, ведущим еще глубже в подземелья. Спуск закончился коридором, в котором по бокам были три двери с каждой стороны, и одна торцевая.
— Ваша спальня — вторая дверь слева. Надеюсь кровати с шелковым бельем и серебряным шитьем придутся вам по вкусу. Хороших снов, девочки. Воды озера за стеной помогают заснуть как ничто другое.
Староста скрылась за третьей дверью справа. Туда же, пока первокурсницы заходили в открытую Паркинсон спальню, проскочила спустившаяся парой секунд позже Мэри, соседка Тонкс по столу.
Посмотреть еще кто в каких комнатах живет Виоле не удалось. Любопытство может и толкало ее к этому, но день для девочки выдался утомительным. Она предпочла направиться в свою спальню.
Там уже занимали предложенные им кровати, действительно роскошные, остальные первокурсницы. Увидев свой сундук и клетку с Мистером лягушкой рядом с одной из постелей, Тонкс последовала их примеру.
Девочки пытались еще некоторое время переговариваться, делясь впечатлениями, планами и надеждами на то, как будет идти их учеба в Хогвартсе, но очень быстро все беседы сошли на нет. Дети были утомлены, а шум воды за стенами действительно звучал успокаивающе. Одна за другой первокурсницы засыпали, и Тонкс исключением не была. Она даже и заметить не успела поступающую дрему, а мигом спустя уже крепко спала.
***
“Пожалуйста, помогите мне! Хоть кто-нибудь, прошу!” — отчаянный крик разорвал тишину дома, привлекая внимание его единственной живой обитательницы.
Та слишком уж увлеклась чтением очередного трактата описывающего магию превращений, чувствуя что могла бы найти в нем подсказку к исцелению своего недуга. И потому случилось то, чего уже давно не бывало. Появление чужого в ее собственном доме оказалось для ведьмы неожиданностью.
Нахмурившись, она потянулась к нитям магии, пропитывающим все строение, которое практически целиком из них и состояло, чтобы тут же облегченно улыбнуться. Всего лишь ребенок случайно забрел в ее владения.
В планах ведьмы было затаиться, слишком уж часто к ней стали приходить искатели приключений и поборники справедливости, стремящиеся покарать зло в ее лице. Такое было уже не впервые. Каждый такой раз приходилось останавливать активные действия на несколько лет, но ничего было не поделать. Пример ее предшественницы, навечно привязанной к дому бесплотным призраком, как ничто другое учил осторожности. И тому какая судьба может ждать ведьму, если она увлечется.
Но если человек сам набрел на ее дом… Темная колдунья не собиралась отказываться от такого подарка. В конце концов, последний авантюрист пришедший по ее душу был столь слаб, что даже собственную смерть от его рук она имитировать постеснялась, просто явив тому иллюзию пустого и покинутого дома. Так что риска в том чтобы воспользоваться подвернувшейся возможностью почти не было.
Очередной крик о помощи эхом отдался от стен, заставляя поторопиться девочку одиннадцати лет на вид, которая и была хозяйкой этих мест вот уж почти столетие.
Как оказалось, Дом проявил свою волю, продиктованную характером прошлой хозяйки, и решил сам поиграть с незваным гостем. Ведьма успела к тому моменту, как незнакомец оказался в комнате с медленно сдвигающимися стенами. И она не имела ничего против того, чтобы поддержать игру.
— Скорее, сюда! — распахнув дверь в комнату, крикнула она уже едва не бившемуся в истерике мальчишке, внешне года на три-четыре старше ее.
Тот, хоть и был на грани срыва, ее услышал и все понял правильно. А стены помещения ускорили свой ход, подталкивая ребенка к тому чтобы мигом выскочить из ставшего смертельной ловушкой помещения.
— С… Спасибо тебе! — тяжело дыша выдавил он из себя.
— Не за что. Тут опасно быть одному. Многие ловушки нужно проходить вдвоем.
— Поэтому я не мог открыть дверь изнутри? Но... ты об этом знаешь?
— Угу… Раньше со мной был другой мальчик. Но он смог найти выход и убежал, а я осталась тут.
— Как он мог? — полный сожаления взгляд был адресован грустно поникшей девочке, — Ты меня спасла. Так что я тебя не брошу! Обещаю.
— Спасибо... Наверное. Ты кажешься очень добрым. Прошлого мальчика тут я называла моим другом. Но он оказался злым и бросил меня, я больше не буду с ним общаться. А ты… Ты будешь со мной дружить, когда мы выберемся?
— Конечно! Мы станем лучшими друзьями. Я Марк, кстати.
— А я Эллен! Давай поскорее уйдем отсюда, Марк. Мне уже почти удалось найти выход, а вдвоем у нас точно все получится.
Мальчик следовал за ведущей его Эллен. Порой она замирала, словно вспоминая дорогу, а иногда как будто бы ошибалась, приводя их к помещениям-ловушкам. Но вдвоем им удавалось решить подкидываемые Домом загадки, причем решить почти без затруднений. Марк был умным ребенком. Выйти из дома они смогли куда раньше, чем ожидала того Эллен. И ей было даже жаль.
— Постой, — прозвучал ее голос, когда они были уже на тропинке, ведущей прочь от дома, — нельзя касаться роз. Иначе проход зарастет.
Густые розовые кусты росли по обе стороны от тропинки, наклоняясь ветвями к ней и действительно превращая в испытание попытку пройти мимо них не задев.
— Так и оставил тебя тут тот мальчик? — начал было Марк, но в следующую секунду его лицо побледнело, — Эллен, беги!
Крик его был полон ужаса, а девочка, оглянувшись, недоуменно спросила:
— Что случилось?
— Ты разве не видишь? — палец Марка указал на огромную, с зеленоватой чешуей змею, стремительно приближавшуюся к Элен со стороны дома.
— Вижу. Это Змейка. Не переживай, она не тронет меня. В конце концов — это моя змейка.
—Твоя? — недоумение на мальчишеском лице смешалось со страхом.
— Да, моя. Она ведь живет в моем доме, и слушается меня.
— Подожди… Но ведь именно эта змея загнала меня в ту комнату со стенами!
— И кто же тебя оттуда спас? Хи-хи. Тебе понравилась прогулка по Дому, Марк?
Мальчик не стал отвечать. С лицом выражающим ужас осознания, он развернулся на месте и бросился прочь, по тропе, на удивление даже не задевая роз.
Вот только гибкие стебли сам устремились к нему навстречу, оплетая в мгновение ока руки и ноги, впиваясь шипами сквозь одежду, вызывая крик боли.
— Не надо так кричать, — Элен досадливо поморщилась, — Ничего ведь еще даже не началось.
— Зачем!? Зачем ты это делаешь!? — воскликнул в злом непонимании Марк, обливаясь слезами.
Ведьма же, притворно вздохнув, изобразила виноватую улыбку:
— Не подумай, что мне это нравится. Но чем больше негативных эмоций ты испытаешь, тем ценнее твоя душа. Боль от предательства той, кому поверил. Крушение надежды на побег в самом шаге от него. Просто физические муки. И даже говорю тебе я все это ради одного. Чтобы ты понял — таких как ты тут уже было множество. Осознай, что у тебя нет и малейшего шанса спастись, и открой свою душу отчаянию. Ну а теперь время для самой неприятной части. Постарайся продержаться подольше, пожалуйста. Чем сильнее ты будешь оттягивать смерть, тем меньше людей мне придется ловить после тебя.
Ответа ведьма уже не слышала. Да и не мог бы его дать ребенок, терзаемый пришедшими в движение розовыми лозами. Вместо этого она повернулась к зашипевшей вдруг змее.
“Ты проголодалась?” — спросила она, поглаживая подставившую голову рептилию, а выслушав прозвучавшее вновь шипение, она пожала плечами, — “Ну хорошо, можешь забрать его когда все будет кончено”.
Напоследок проведя с нежностью кончиками пальцев по чешуйчатой коже под пастью, ведьма неспешно отправилась к дому. Она наслаждалось светом вечернего солнца, красотой своего сада, легким ветерком. И совершенно не обращала внимания на крики боли позади. Как не обращала внимания и на свою собственную муку, привыкнув за десятки лет ощущать стремление ее тела умереть, которому противостояла лишь нечестивая магия Дома.
***
Тонкс рывком села на своей кровати, пытаясь отдышаться и ощущая как плененной птицей бьется сердце в ее груди. Вновь кошмар. Такой же как те, что беспокоили ее прежде. Но в этот раз она по крайней мере не кричала, о чем говорили спокойно продолжавшие спать соседки по комнате.
С раннего детства, почти столько, сколько помнит себя, Виола видела во снах что-то подобное. События отличались. Менялись в них и действующие лица. Только лишь две вещи были неизменны: дом и проживающая в нем ведьма.
Конечно же, еще совсем маленькой девочкой, она тут же поделилась тем что происходит с матерью. Вспоминая, Виола не знала решилась бы на такое позже. Слишком эти сны были яркими. Слишком вещи, которые она там видела, были ужасны. И слишком некоторые из них отличались от того, что положено знать ребенку ее возраста. Но тогда она была еще юна и не задумывалась о таком.
И родители, особенно мать, отнеслись к ее проблеме более чем серьезно. Они посетили множество волшебников, которые что-то колдовали. Смутно помнились девочке лимонно-желтые мантии. Те события она помнила плохо. В отличие от кошмаров.
Чем больше волшебников осматривали тогда еще совсем юную Виолу, неизменно разводя руками, тем мрачнее становилась мать девочки. Андромеда была уверена, что происходящее с ее дочерью — результат проклятия. А уверенность в том, откуда проклятие могло возникнуть, едва не заставило женщину с не самым кротким нравом совершить много глупостей.
К счастью для всех, выход из ситуации предложил, после долгого общения с одним из носящих желтые одеяния волшебником, Тед. И выход этот был простейшим. Зелье сна без сновидений отлично помогало. Не решая первопричину проблемы, оно все же справлялось с ее последствиями. И если с момента своего появления кошмары донимали ребенка все чаще, под конец едва ли не каждую ночь, то после приема зелья от них не оставалось и следа.
Со временем они возвращались. Особенно если у младшей в семье Тонкс случались эмоциональные потрясения. Как, например, смерть в лапах совы первой из пойманных ею в пруду лягушек. Но однажды опробованное средство все так же хорошо помогало, купируя не самые приятные сновидения до следующего раза.
Прекрасно зная, что после такого уснуть уже не сможет, Виола тихо как могла, стараясь не потревожить сна других девочек, сменила ночнушку на повседневную для школы одежду, продела сквозь пришитые в рукаве мантии петельки палочку, и подхватив с прикроватного столика галстук, покинула спальню.
Уже в гостиной, где свет не затухал никогда, она оправила не слишком аккуратно севшие вещи, повязала зеленый с серебром галстук, и глядя на собственное отражение в зеркале, попыталась весело улыбнуться.
Получилось вполне неплохо, и успокоенная этим девочка села в одно из смотрящих в окна кресел. Если сна ей было уже не видать, то часы до утренней побудки она могла потратить на то чтобы насладиться действительно завораживающим видом.
Первый учебный день для Тонкс начался раньше, чем для остальных. И ее это не радовало.
