Две королевы

      Адгемар Кагетский был одет как сорока, но при этом выглядел вполне красиво для мужчины своих лет и своего рода занятий. Сколько Матильда повидала на своём веку монарших особ: все они не отличались ни изысканностью, ни прекрасным умом, а иногда и вовсе были немного безумны… Багряные, отделанные белым мехом одежды касались земли, на груди мерцали жемчуга и гранаты. Светило солнце, щебетали птицы. Обширная терраса, засаженная розами разных сортов, казалась кусочком Рассветных Садов, но Адгемар назначал аудиенции среди роз отнюдь не потому, что те были прекрасны. Здесь подслушать беседующих могли разве что пчёлы и ласточки.       — Я рад видеть вас, Ваше высочество.       Белый Лис улыбался так благостно, что Матильде злахотелось ударить его по лицу, но обращаться так с казарами было запрещено, и ей пришлось выдавить из себя ответную улыбку. Почему для разговора наедине Адгемару понадобилась именно Матильда? Неужели нельзя было обратиться напрямую к Дейнерис, ведь это она наследница Железного трона. Должно быть, Адгемар посчитал Дени маленькой девочкой, ничего не смыслящей в политике. Во многом это так, но она уже вполне взрослая девушка и в силах понять даже сложные вещи.       — Надеюсь, ваша подопечная довольна покоями, которые я ей предоставил. — Начал Адгемар, тронувшись с места. Матильде пришлось ускориться, чтобы поспевать за ним. — Эти покои отделаны под дворцы Агариса. Я решил, что Её высочеству так будет удобнее. — Матильда вспомнила, с каким радостным видом Адгемар целовал ручку Дейнерис, и ей сделалось тошно. А вот жених не приехал встречать невесту к воротам Равиата, и Адгемар сообщил, что принц представится только вечером.       — Её высочество всем довольны. И радушным приёмом, и прекрасной спальней.       Адгемар улыбнулся, показав зубы.       — Как вы находите Кагету, Ваше высочество? — Холёная рука ласково коснулась роскошной оранжевой розы, на которой ещё блестели капли росы.       Как она находит Кагету? Чудовищной. В Агарисе и Алате жили по-всякому, но такую пропасть между глупой, кичливой роскошью и кромешной нищетой Матильда видела впервые. Жалкие крестьяне и бесконечные казароны… Казароны в золоте, казароны в мехах, казароны в серебре, казароны в лохмотьях. Тощие овцы и раскормленные лошади, голодные псы и сытые тараканы, горы еды и сморщенные лица нищих, розы, объедки, удушающая жара и не менее удушающее гостеприимство.       — Ваше величество, Кагета прекрасна.       — Значит, вы плохо её рассмотрели. Это задворки Золотых земель. — Раздельно произнёс Белый Лис, глядя в глаза Матильде. — Раньше это было нашей удачей. Ни Талиг, ни Гайифа в пору своего расцвета не стали нас завоёвывать. Но сейчас это наша беда. У нас много бед, но главная — это пожирающие всё казароны.       Матильде сделалось дурно. То ли от благоухающих роз, то ли от удивительно откровенного разговора. Ох, как бы он отреагировал, если бы она высказала ему все свои мысли в лицо!       — Я заключил союз с вами, чтобы привести свою страну к величию. Кагета станет сильной страной, главной союзницей возрождённой Талигойи. Талигойи во главе с королевой Дейнерис. — Он сладко подмигнул Матильде. — Расскажите мне, моя дорогая. Почему гоганы платят за Дейнерис Таргариен?       Когда они выехали из Агариса и тряслись в повозке, Робер и Дени рассказали Матильде о своём договоре с гоганами. Дейнерис упомянула соглашение, по которому она будет обязана передать куницам старую Гальтару, когда взойдёт на Железный трон. Матильда ничего не смыслила в древних реликвиях и только хмыкнула: зачем гоганам понадобились развалины? Но Робер предупредил, что об этом договоре никто не должен знать, а теперь Адгемар говорил о нём прямо в лицо. Она растерялась.       — Не удивляйтесь, Ваше высочество. Куницы — богатый народ. Но не щедрый. Они не делятся своими богатствами просто так. Не могли же они ссудить мне денег из искреннего желания вернуть Железный трон Таргариенам?       — Насколько я знаю, гоганы не пояснили причину своей сделки.       — Сделки? — Адгемар остановился у куста с красными розами. — Что они попросили взамен?       — Благосклонность истинной королевы. — Матильде опять пришлось солгать, но Адгемар, по-видимому, не решился допытываться до подробностей. Может быть, понял, что эту информацию ни за какие деньги не купишь?       — А этот молодой человек… Наследник Повелителя Молний, маркиз Эр-При. Не связал ли он себя словом и браслетом с какой-нибудь красавицей?       Матильде не понравилась резкая смена темы, но она честно ответила.       — Нет.       — Моя младшая дочь тоже свободна. Этери очень красива и прекрасно знает талиг и гайи. Она могла бы…       — Вы предлагаете ещё один брак?       — Только если будущий герцог Эпинэ согласится.       Матильда задумалась. Робер и впрямь мог бы пойти на это, но Адгемару этот брак слишком выгоден. Посадить в свой карман будущего Повелителя Молний почти так же почётно, как будущую королеву. Не будет ли поспешным выдавать Робера за первую попавшуюся принцессу? Матильда пыталась быстро соображать, но от жаркого солнца мысли в голове роились, как мухи в трактире.       — Подождите с новыми предложениями, Ваше величество. Давайте сначала сыграем свадьбу Дейнерис и вашего сына.       Адгемар удовлетворённо промолчал, сорвал одну из роз и вручил её Матильде.       — Я забыл объясниться. Баата не явился встречать невесту… Он решил представиться в более торжественной обстановке, вечером.       — Не корите себя. Её высочество не расстроена. Она с нетерпением ждёт встречи с женихом.       — Он её не разочарует. Жду вас на ужине.       Адгемар подмигнул Матильде, и она осталась в саду наедине с красной розой, подаренной Белым Лисом.

***

      Такого пышного приёма Дени не видела никогда. Казароны в мехах и расшитых золотом одеждах громко веселились, предвкушая начало ужина. Дейнерис сегодня отказалась от громких речей и решила просто повеселиться, как обычная девушка, а не наследница Железного трона. На долгие сборы и утомительный переезд ушло много сил, теперь нужно было дать себе немного отдыха.       Дени подошла к одному из винных столиков и взяла бокал кэналлийского. Хорошо, что кэналлийское пьют повсюду в Золотых землях, иначе Дейнерис оказалась бы лицом к лицу с чудовищной кагетской едой. Утром, когда казар Адгемар встретил их у ворот Равиата, Дени пришлось позавтракать острыми кусочками теста, ужасно жирным мясом и пережаренными в масле овощами. После этих великолепных блюд Дени решила, что за ужином попробует только то, что покажется ей знакомым, и теперь была рада такому родному кэналлийскому вину.       Высокие двери из белого дерева распахнулись, и в зал вошёл Адгемар. Он выглядел ещё роскошнее, чем утром. Стражники громогласно объявили о его прибытии на непонятном для Дени языке, и она отыскала Матильду и Робера, чтобы быть рядом с ними, когда придёт Баата.       — Ты оделась слишком скромно для такого приёма. — Сама Матильда надела своё новое платье со старыми талигойскими гербами, а вот Дени облачилась в тонкий голубой шёлк, который придавал ей немного грациозности. — Надо было подготовить тебе другой наряд, а я, дура, весь день проспала.       — Ты устала от долгой дороги. Да и вообще, с каких пор любительница мужских брюк злится из-за платья?       Матильда сверкнула глазами, но потом улыбнулась. Дени поймала на себе взгляд Робера и подошла к нему.       — О чём ты думаешь, мой маршал?       — О том, как бы поскорее выбраться отсюда, моя принцесса. — Из толпы прозвучал барабан, и Дени вручила другу опустошённый бокал, чтобы освободить руки.       Белые двери снова открыли, и в зал вступил принц. Его голубые одежды ниспадали до земли, сафьяновые сапоги были дополнены гранатами, мерцал украшенный жемчугом разноцветный пояс. Лицо его было слишком узким для кагета, но тёмные брови, великолепные ресницы и зелёные глаза выдавали в нём уроженца Равиата. Дени отметила про себя, что он красив в точности так, как о нём говорят. Обычно слухи редко сходятся с действительностью.       — Ваше высочество! — Баата подошёл к ней и поклонился, после чего кивнул головой Матильде и Роберу. — Я рад познакомиться с Дейнерис Бурерождённой. Мне о вас много рассказывали. О вашем рождении, о вашей юности и о ваших белоснежных косах. — Дени почувствовала, что краснеет, и слегка отстранилась от Матильды, чтобы та ничего не заметила.       — Мне приятно знать наследника Кагеты и быть его невестой. — Дейнерис выговорила единственную фразу, что пришла ей на ум, но получилось немного неуместно. Принц улыбнулся. — Я могу называть вас принцем?       — Да, можете. — Баата подал ей руку, и стоявший позади Адгемар дал отмашку музыкантам. — Окажете мне честь?       — Да.       Они соединили руки, и музыканты начали играть какую-то мелодию. Но Дени её совершенно не слышала.

***

      — Нет, я рада, что она довольна своим женихом. — Матильда сидела в алом, слишком большом для неё кресле, а Робер устроился рядом с ней. Она выпила слишком много и теперь откровенничала весь вечер, не отпуская Робера ни на минуту. Зато это избавило его от чудесных кагетских яств. — Мне с женихом не повезло. Как же его звали… Янош! Точно, Янош. Он был прекрасен, словно чёрный лебедь, и все говорили, что я рожу ему четырёх сыновей. Наверное, у него уже были дети-бастарды, когда он предложил мне свою руку. — Робер впервые слышал, что Матильда собиралась замуж. — Он называл меня «Матишкой», мы гуляли вокруг Сакаци и целовались под белой елью. — Она мечтательно улыбнулась, и Роберу стало нехорошо от этой улыбки. — А потом он стал меня бить. До свадьбы. По лицу, по рукам. Один раз он ударил меня прямо в грудь, и я упала на каменный пол, разбила себе нос… Вот почему у меня такой кривой нос, Робер! Ты же видишь, он кривой! Видишь?       — Да, Ваше высочество.       — Да! После этого я собрала все свои вещи и сбежала из-под венца. Невеста-беглянка! Меня искали во всех окрестных деревнях, только меня там не было. Я сразу же отправилась в Агарис. — Адгемара давно нигде не было видно, казароны доедали остатки десерта, а Дейнерис ушла с Баатой. Он куда-то её позвал. Куда он её позвал, Леворукий его побери?! — Заплатила какому-то крестьянскому мальчишке, а потом бросила его у Храма Семи Свечей, лишь бы поскорее отвязаться… Даже не поблагодарила его.       — Идёмте, Ваше высочество. — Он поднялся и помог Матильде встать. — Идёмте, я отведу вас в покои.       — Куда? Отец писал мне гневные письма. «Вернись, дурочка!», «Пропащая ты девка!» и всё такое прочее… Думал, я отвечу. А я ни на одно письмо ему не ответила, я никогда не была хорошей дочерью. — Робер молча вывел Матильду из зала и стал вести её по коридору, держа под руку, чтобы она не упала. — Только Адриан меня понял. Он один был моим другом. Настоящим другом. Таких сейчас днём с огнём не сыщешь, не те времена. А что я… глупости говорю! Времена какие были, такие и остались, только я постарела, дура старая…       — Не говорите так, Ваше высочество. — О каком Адриане идёт речь? Робер не знал никакого Адриана, среди бежавших из Талига дворян не было ни одного с таким именем.       — Не говорите так! Не говорите! — Передразнила его Матильда. — Поживёшь с моё, сам себя стариком считать будешь. Помяни моё слово, Иноходец! — Робер открыл двери её спальни. Где же Дейнерис? — Аррр! Рррр! — Матильда зарычала, ударившись о дверной косяк, и Роберу пришлось дотащить её и до кровати. Он посадил её на подушки, и она тут же рухнула, даже не попытавшись снять обувь.       — Спокойной ночи, Ваше высочество.       — Робер!       Эпинэ уже шёл к выходу, но остановился и обернулся к полулежащей принцессе.       — Ты хороший, Робер! Как Адриан! Так что ты — не переживай!       Ему стало не по себе. Кто такой этот Адриан? Он ничего не ответил и вышел из спальни Матильды.

***

      — Вы ещё прекраснее под лунным светом, чем в окружении свеч, Ваше высочество.       — Перестаньте уже называть меня высочеством, принц. — Дейнерис укуталась в синюю шаль, подаренную Баатой. Лунный свет падал и на него. Его острый нос отбрасывал тень на красивые скулы, глаза светились каким-то восточным огнём. — Спасибо вам за прогулку, но мне уже пора возвращаться в свои покои. Завтра трудный день.       — Трудный? Почему же?       — Вы ведь позвали меня на охоту.       — Ах, да! — Баата слегка ударил себя рукой по лбу. — Я забылся, простите. Ваша красота сводит людей с ума.       Дени промолчала. Принц уже выглядел более влюблённым, чем она. Влюблённым? Как они оба могут быть влюблёнными, если только что познакомились? Баата красив и умён, они много говорили с ним о литературе и старых легендах, Дени даже рассказала ему про развалины Гальтары, но не поведала, что продала их гоганам. Это было бы слишком глупо, если бы она при первом знакомстве с будущем мужем рассказала все свои планы…       Баата подошёл ближе и коснулся её губ своими губами, такими мягкими и соблазнительными. Дени почувствовала, как жар разливается по её лицу и телу, но не позволила себе ответить. Она никогда не целовалась, только читала об этом в книгах. В таких книгах девушку обычно целовал прекрасный рыцарь на белом коне, но Дени всегда знала, что прекрасных рыцарей не существует, а белые кони могут носить на себе и законченных негодяев. Дракон не должен отдаваться лисёнку, ибо это принесёт беду, раздался в голове голос медноволосой Мэллит, Смерть выйдет из тёмных колодцев и перережет всем глотки. Дени отстранилась и отошла на несколько шагов от Бааты, стараясь не смотреть в глаза. Позади него, за кустом роз и белой колонной стоял Робер. Его глаза были наполнены отчаянием.