Достоин любви

Хосе и Бруно спустились к завтраку позже остальных. Бруно был немного смущен, что сразу бросалось в глаза его семье. Те переглянулись и кивнули. Альма после трапезы куда-то ушла, а Феликс и Августин подхватили удивленного Хосе под руки и вывели подальше. Художник только успел увидеть, что Бруно так же увели, но женская половина этого дома, ну и Камило с Антонио. — Друг наш, Хосе. — Начал Феликс, как обычно улыбаясь. — Мы хотим с тобой серьезно поговорить. — Феликс. Прекрати нагнетать. — Спокойно сказал Августин. — Я уверен — Хосе хороший человек и никогда не обидит Бруно. — Что? — Недоуменно переспросил Художник. — Зачем мне его обижать? Он такой милый и… — Все-все! Я понял. — Феликс улыбнулся более дружелюбно и счастливо. — Но поговорить все равно надо. Хосе, Бруно сегодня через чур смущенный. Что вы делали вместе в комнате? — Хитрое выражение лица мужа Пепы заставило Хосе залиться румянцем. — Ага! Значит что-то было! Ну и что же? Давай расскажи нам! Поцелуй? Объятия? Или же вы зашли гораздо дальше? — Что? Нет! Мы же даже не встречаемся! — Покрасневшее лицо Художника ярко выделялось из-за гораздо светлой кожи. — Ага! Но тебе бы хотелось? — Феликс задорно засмеялся над смущением мужчины, а Августин только умиленно глянул на обоих, но не стал помогать Хосе. — Скажу тебе сразу. Лучше взять все в свои руки и быстренько сцапать такое сокровище! Наш брат Бруно очень хороший и неровен час его кто-нибудь уведет. — То, что в их поселении вряд ли что-либо захочет это сделать, Феликс тактично умолчал, стараясь сыграть на ревности, а она была! Голубые глаза Хосе зажглись огнем. «Что? Его могут… Нет! Но… Мы знакомы всего ничего. Бруно не кажется таким уж влюбчивым человеком, но… Даже если придется его добиваться. Я готов. Он слишком очаровательный мышонок.» Хосе не мог уже представить свою жизнь без Бруно. Хотя все Мадригали такие. Они впиваются под коду, въедаются, будто яд и никто не может существовать без них. Это было видно по взаимоотношениям Пепы и Феликса, Джульетты и Августина. — В общем. Ты хороший человек и мы знаем, что ты не обидишь Бруно. — Наконец подал голос Августин. — Мы лишь хотели удостовериться. Думаю… Теперь тебе нужно поговорить в Абуэлой. Хосе облизнул вдруг пересохшие губы и кивнул. Ему указали на комнату матриарха семьи и проводили добрыми напутствиями. Мужчина шел, слегка волнуясь, да что там слегка. Он был в панике. Боясь сказать или сделать что-то не так. Готов был свернуть горы лишь бы ему позволили ухаживать за Бруно. Художник остановился возле двери и тихонько постукал по ней. — Войди. — Голос Альмы был хорошо слышен даже через закрытую дверь. Хосе, подчинился, запирая за собой дверь и непроизвольно замирая под взглядом матери Бруно. Та смотрела на него с теплотой и чуть насмешливо. — Ну что же. Давай поговорим. Присаживайся. — Она указала на кресло напротив, а после вздохнула. — Я знала, что у Бруно будет парень. Именно парень. Еще в подростковом возрасте он заглядывался на мальчишек… Не скажу, что я была рада, но и не могла изменить выбор сердца моего мальчика. Да, я часто бывала жестока, но всегда хотела самого лучшего… Но мы сейчас не об этом. Вижу с тобой поговорили и Феликс и Августин, значит тебе можно доверить моего мальчика. Но не думаю, что тебе будет с ним легко. Столько лет в одиночестве… В ненависти от окружающих. Тебе придется все время уверять его, что его можно и нужно любить. — Он достоин любви. Самой лучшей, самой искренней и самой верной. — Серьезно сказал Хосе, севшим голосом. Его кандидатуру одобрили. Это не могло не радовать. — Я буде это делать. Каждый день, час, минуту, секунду. Постоянно. — Хорошо. Тогда… Vivir y amarse unos a otros. — Абуэла встала и поцеловала Хосе в лоб. — Я благословляю вас. Художник подскочил и благодарно поцеловал руку Альмы, он с восторгом смотрел, а Мадригаль уже кивала на дверь, где выглядывал совершенно красный и смущенный Бруно. — Мама… Можно? — Робко спросил он, с надеждой смотря на нее. — Да. Живите и любите друг друга, дети. — Улыбнулась она. — А теперь марш к себе! Мужчин будто ветром сдуло. Они Мигом пронеслись обратно в комнату провидца и заперлись с лихорадочно блестящими глазами и горящими щеками. Оба смотрели с неким недоверием друг на друга. — Ты… — Начал тихо Бруно, но откашлялся и уже громче продолжил. — Ты действительно считаешь меня… тем кого можно любить? — Бруно. — Хосе подошел и взял лицо Мадригаля в свои ладони, заставляя смотреть себе в глаза, не отрываясь. — Ты достоин любви. Я никогда еще не встречал такого милого человека. Ты действительно особенный и это даже не из-за дара, а потому что ты — это ты. Мадригаль смотрел и у него в глазах светилась такая вера, такая надежда, что было бы кощунством не поцеловать его. Хосе ласково улыбнулся и медленно наклонился, нежно касаясь мягких губ провидца своими. Сперва неуверенно и легко целовал дрожащего в его руках мужчину, а после Художник углубил поцелуй, сплетаясь языком в страстном танце, слыша как сквозь поцелуй Бруно постанывает и прижимается к нему. Затуманенные зеленые глаза не отрываясь смотрели прямо в потемневшие голубые. Хосе подхватил пискнувшего Бруно на руки и уложил на кровать, нависая над ним и облизывая свои губы, смотря на рот провидца. Его уста покраснели и припухли, так и маня вновь впиться в них. И оба мужчин не стали отказывать себе в удовольствии. Хосе прижал своим телом Бруно к кровати, чувствуя жар, который скапливается в паху. Там было уже тесно и немного больно, но Художник не стал набрасываться на Мадригаля, лаская его и ожидая разрешения от самого мужчины. Не разрывая поцелуй, блондин стал скользить руками по напряженному телу провидца, поглаживая и находя новые чувствительные местечки, дотрагиваясь к которым, можно было вырвать особо сладкий стон или же вскрик. Бруно извивался, сгорая в удовольствии и любви Хосе. Он непроизвольно приподнимал бедра, стараясь потереться ими о твердую выпуклость в паху Художника. — Х-хосе… Пожалуйста… Я так больше не могу. — Разрывая поцелуй, захныкал Бруно, сам стягивая с себя одежду, раскрываясь перед Хосе, смущенно опуская взгляд, чтобы не видеть голодные глаза мужчины. Рыкнув, Художник рывком стал раздеваться, даже где-то порвав рубашку, но это стоило того. Восторженный взгляд зеленых глаз так понравился ему, что он тут же впился в губы Бруно страстным поцелуем. Тут рядом кто-то пискнул и мужчины повернулись, замечая какую-то склянку и убегающую крыску. Бруно недоуменно заморгал, а Хосе мысленно дал себе подзатыльник. Он чуть было не испортил все. Стоило самому подумать о подготовке. Взяв флакончик и открыв, Художник кивнул. Это было масло. Повернувшись к недоуменному возлюбленному, он осторожно уложил его на кровать и продолжил ласки, распаляя вновь слегка притухшее пламя страсти. Сползая поцелуями ниже, Хосе слушал все более хриплые стоны, а когда он добрался до стоящего колом члена Бруно, то лизнул головку, пробуя на вкус капельку смазки. Провидец взвыл. Такие ощущения ему не были знакомы. Он точно воск плавился в руках Художника, отдаваясь полностью и без остатка, лишь бы его любили, лишь бы он был нужен. Только он, а не его дар. Бруно почувствовал губы на своем члене и задохнулся от накатившего наслаждения. В это время пальцы Хосе, смоченные в масле, массировали тугую дырочку Бруно. Один палец протиснулся не встречая сопротивления и Художник сделал внутри несколько движений, прежде чем добавить второй. Тот уже прошел не так легко, но через пару минут уже три пальца спокойно растягивали стонущего провидца. Тот метался на кровати, то насаживаясь на пальцы, что задевали внутри него точку наслаждения, то толкался в горячую глубину рта Хосе. Художник, решив, что достаточно растянул возлюбленного, вынул пальцы, от чего Бруно жалобно заскулил, ощутив внутри себя пустоту, но вскоре громко застонал, чувствуя как в него входит нечто гораздо большее, чем пальцы. Первый толчок был робким и коротким и Бруно сам насадился, ощущая желанную наполненность и прижимаясь теснее к Хосе, который тут же впился в улыбающийся рот провидца поцелуем. — Мхааа… Х-хосе! — Стонал Бруно, зовя любовника по имени в перерывах между поцелуями. — Да, Mi amor, все что пожелаешь. — Сладко шептал мужчина. Бруно, услышав обращение, зажмурился и выгнулся, кончая. Хосе, чувствуя как горячие нежные стенки сжимаются и пульсируют, не смог долго продержаться и последовал за провидцем, наполняя его своим семенем. Мужчины тяжело дышали, без сил откинувшись на кровать. Они смотрели в потолок и каждый думал о своем. — Ты достоин любви, Бруно. — Вдруг заговорил Хосе, притягивая к себе Мадригала. — Mi amor, а я достоин твоей любви? — Да! — Счастливо улыбнулся провидец.