Трудно быть гаммой

      В сознании словно маятник отбивал щелчком каждую секунду, пока Юнхо стоял и смотрел на Ёсана, замершего в дверях собственной комнаты. Щелчок, еще щелчок, а затем маятник остановился… И в тот же миг гамма рванул вперед, запрыгивая на альфу.       Юнхо пытался. Он честно пытался держать себя в руках, катаясь по кровати, вцепившись зубами в подушку и надрачивая себе рукой, чтобы не сорваться от одуряющего сладкого запаха, распространившегося, как ему казалось, по всему дому. Ёсана хотелось до безумия — альфа так и представлял, как срывает одежду со строптивого гаммы, как покрывает его кожу поцелуями, как овладевает его податливым телом. Вот только он же дал слово, и оставалось лишь тихо скулить от безысходности, толкаясь возбужденной плотью в собственную руку.       Тело его трясло, легкие жгло огнем, а сознание окончательно помутилось. Именно поэтому в какой-то момент он просто не выдержал и, сам не понимая как, оказался у двери в комнату Ёсана, которая тут же распахнулась, как по волшебству явив на пороге столь желанного гамму.       Он в этом не виноват. Просто так сошлись звезды. Просто они созданы друг для друга, и сейчас Ёсан уж точно не станет это отрицать. Хотя… Похоже, сейчас он вообще ни от чего отказываться не будет…       Да, Ёсан не отказывался. Обхватив Юнхо руками за шею, он тут же впился в его губы своими, жадно целуя, прижимаясь всем телом, дрожа от желания. Такой Ёсан, сгорающий от страсти в его руках, заставил альфу спустить последние тормоза, и он перешагнул порог комнаты со своей ношей на руках.       Хватило пары секунд, чтобы добраться до кровати и избавиться от мешающей сейчас одежды. Ёсан сам стянул с себя свитер, а затем потянул на себя футболку Юнхо, помогая. Штаны полетели следом, и Чон тут же развел ноги мужа в стороны, устраиваясь между ними.       Сейчас уже было не до прелюдий, потому как Ёсан сам подался на встречу, словно приглашая, и Юнхо рывком толкнулся в него, ловя своими губами тихий стон и втягивая гамму в поцелуй. Внутри было тесно, хотя член Юнхо и не встретил особого сопротивления — кажется кто-то успел себя растянуть… Или пытался удовлетворить.       Отчего-то альфа почувствовал раздражение, тут же входя в Ёсана до упора, а затем парой резких толчков заставив того кончить, излившись себе на живот.       — Так ведь лучше, чем с игрушкой, да? — прошептал он на ухо тяжело дышащему гамме, наслаждаясь тем, как он ловит ртом воздух, пытаясь прийти в себя, и, даже не дав Кану передышки, вновь задвигал бедрами, постепенно наращивая темп. Ёсан было заерзался под ним, словно неосознанно пытаясь оттолкнуть, а затем, видать, ощутив новую волну желания, подался вперед, начав подвиливать бедрами на каждом толчке. Стоны его становились все громче, а руки хаотично скользили по спине Юнхо, царапая кожу ногтями.       Сейчас альфа утратил последние крохи сознания, полностью отдавшись инстинктам. Он тонул в запахе Ёсана, все резче погружаясь в его тело, исследуя его кожу губами, наслаждаясь его стонами.       В какое-то мгновение, Юнхо перевернул его на живот, отчего Кан начал стонать еще громче, спустя минуту прогнувшись и изливаясь на простыни, что заставило альфу последовать за ним. С тихим рыком он крепко прижался к Ёсану, все еще по инерции двигая бедрами и чувствуя, как разбухает узел на члене. Кажется, ему сейчас влетит…       — Проклятие, вот ты придурок, — гамма не заставил себя ждать, стоило ему отдышаться и осознать, что произошло. — Кто просил?       — Прости, — Юнхо лишь улыбнулся, крепко обхватив Ёсана за талию и устраиваясь поудобнее на кровати, — я не смог удержаться.       — Ты же даже презерватив не надел, — в голосе Кана звучало то ли возмущение, то ли недовольство, но, кажется, он не злился. Нет, злости не было, что не могло не радовать альфу. Ведь это значило, что ему все же позволили…       — Где бы я взял презерватив, — Чон зашептал на ухо, зарываясь лицом в волосы гаммы. — Кроме того, ты ведь сам на меня набросился. Кто бы на моем месте смог устоять?       — Вот уж не знаю, — ворчание сменилось тихим стоном, стоило Юнхо чуть толкнуться в мужа, пытаясь улечься поудобнее, — вряд ли кто-то окажется на твоем месте, чтобы проверить.       — Эй, никаких проверок! — теперь уже возмущаться начал Юнхо, наверное, для того, чтобы не выдать, насколько он был счастлив услышать подобное. — Ты теперь мой, поэтому не можешь спать ни с кем другим.       — Долго мы будем так? — Ёсан чуть поерзался, тихо выдохнув, а затем попытался натянуть на себя, а заодно и на Юнхо сбитое в сторону одеяло.       — Не знаю, — альфа поцеловал его в щеку, помогая укрыться, — для меня с тобой все, словно впервые. Может, полчаса, а может и часа два.       — Два часа? — Ёсан едва не зашипел от возмущения. — Еще раз такое провернешь, и, когда это безумие закончится, ты будешь снизу.       — Я согласен, — Юнхо лишь тихо засмеялся.       — Согласен? Ты остатки разума растерял из-за гона? — гамма даже попытался повернуться к нему лицом, но вновь тихо застонал, видать, задев узел чувствительным местом.       — Твое предложение слишком заманчиво, — альфа провел ладонью по бедру мужа, перемещаясь ниже. — Исходя из твоих слов, у нас не только будет следующий раз, но и отношения даже после того, как у тебя закончится течка. Ради этого я согласен быть даже снизу.       — Теперь я боюсь уточнять, как именно ты этим занимался с другими альфами, — Ёсан накрыл его руку своей, зафиксировав на одном месте. Строптивый какой... Но ничего, течка ведь еще не закончилась. Он подождет более удобного момента…       — Я тебе как-нибудь продемонстрирую…       — Еще чего… Кто сказал, что мне интересно?       Ёсан замолчал, а Юнхо лишь крепче прижал его к себе, закрывая глаза. От многочисленных микрооргазмов он совсем разомлел, поэтому спорить сейчас не хотелось. Юнхо понимал, что Кан вот так просто не сдастся, и с ним будет трудно, хотя, кажется, он и принял их истинность. Вот только терпения у Юнхо хватало, и он был уверен, что однажды получит ответ, и тогда можно будет больше не скрывать свои чувства.       — Я люблю тебя, Кан Ёсан, — прошептал он машинально, просто желая озвучить то, что накипело внутри. В ответ послышалось лишь тихое сопение — его солнце умудрился уснуть. В прочем, так даже лучше…

***

      Сонхва трясло. Боль, понимание, сожаление — все это сдавливало изнутри, заставляя всегда такого гордого и неприступного лейтенанта Пака сейчас рыдать в объятиях Чонхо, словно он был пятнадцатилетним мальчишкой.       — Ну, хватит, — Чхве медленно гладил друга по волосам, пытаясь успокоить. — Ты ведь знал, что он любит Юнхо. Ты это лучше всех понимал…       — Знал, — Хва всхлипнул, потершись носом об шею Чонхо, — но видеть это больно. Все равно больно…       Они так сидели уже почти час.       Сначала, после ухода Юнхо и Ёсана Сонхва едва не разнес квартиру Чхве, обвиняя того во всех грехах.       — Проклятый предатель, — он едва не шипел, швыряя в уворачивающегося Чонхо диванными подушками, — значит, помогал им сойтись у меня за спиной? И это мой лучший друг? Это человек, которому я доверял больше всех?       — Я помогал тебе, — Чхве зачем-то отправил пойманную подушку обратно, бросив ее так резко, что Пак немного пошатнулся, ловя ее. — Я изначально говорил, что вы двое не подходите друг другу. Сейчас, когда они помирились, ты сможешь двигаться дальше. Наконец, сможешь.       — Дальше? И куда мне двигаться-то? И как? От меня даже истинный сбежал, воспользовавшись моей слабостью и просто трахнув меня. Кому я нужен со своими тараканами? — злосчастная подушка отправилась в новый полет, а за ней полетела ваза, разлетевшись на осколки за спиной Чхве.       — Это была дорогая ваза, — Чхве, закипая, преодолел линию фронта и, сгребая в охапку так ничего и не успевшего предпринять Пака, повалил его на пол лицом вниз и, усевшись сверху, профессиональным движением свел руки за лопатки.       — Вам лучше заткнуться и успокоиться, лейтенант Пак, — начал Чонхо монотонным голосом, будто зачитывал права преступнику, — иначе за все последующие действия вы получите от меня по полной программе.       — Я требую адвоката, — Хва замер, невольно успокаиваясь в крепкой хватке друга.       — У тебя денег на него нет, — Чхве лишь хмыкнул, прижимая Пака к полу. — Сначала за вазу мне заплатишь.       — Ну, прости… — голос Сонхва стал более примирительным, спустя пару минут, стоило ему отдышаться.       — За что я должен прощать? — Чонхо не спешил отпускать, намереваясь выбить из своего пленника всю дурь.       — За вазу, — Хва заговорил тише.       — И все?       — Прости за то, что назвал тебя предателем, — теперь Пак не сопротивлялся, смирившись со своим положением.       — И все?       — Прости, что я у тебя такой идиот, — голос его странно надломился, и Чхве услышал тихий всхлип.       — Эй, ты чего? — он тут же отпустил друга, чтобы в следующее мгновение обнять его, пока тот пытался вытереть текущие из глаз слезы. В какой момент он начал плакать? Тогда, когда оказался на полу? А может, еще до этого?       И вот, Чонхо пытался утешить, как мог, а Хва спрятав лицо у того на плече, всхлипывал, трясясь от избытка слез и эмоций. Кажется, Чхве сделал ошибку, посчитав, что Пак вот так просто примет ситуацию… Похоже, он оказался не таким уж и сильным, да и прикипел к Ёсану сильнее, чем казалась. Или же он плакал не из-за Ёсана?       Губы сами скользнули по виску, перемещаясь на глаза, на щеки, словно следуя за соленой влагой, проложившей им путь, пока не были встречены податливыми губами Сонхва. Он целовал вяло, неуверенно, словно не веря в происходящее. Чонхо и сам не верил. Более того, он даже не представлял, что делать дальше. Вот только утешать, как оказалось, он тоже не умел, поэтому и выбрал единственный, пришедший в голову способ, неожиданно почему-то вспомнив Ёсана.       — С омегой у меня ни разу не было, — отстранившись, Хва уже не плакал. Более того, взгляд его стал заинтересованным, а руки медленно оглаживали спину Чонхо.       — Будто у меня было, — Чхве хмуро попытался отстраниться, осознав вдруг, на что подписался. Этого еще не хватало…       — Но ведь всегда бывает первый раз, да, Хо? — Пак, делая вид, что не замечает его настрой, вновь подался вперед, заставляя Чонхо прижаться спиной к дивану и теперь целуя по собственной инициативе.       Этот поцелуй был более настойчивым, более жадным. Чхве мог бы все прекратить, ведь сил вполне хватало, но перед глазами встал вновь заплаканный Сонхва, и желание сопротивляться пропало. Да, в этот раз он позволит себе слабость. В конце концов, Хва тоже омега, а значит, далеко не зайдет.       Чонхо достал телефон, когда Сонхва уже уснул. Руки его немного тряслись, а в голове стоял туман, словно разум сам пытался стереть события предыдущего часа.       Вот только это было не так просто. Ведь разве можно было забыть ласки тонких пальцев, скользящих по его позвонкам, разве можно забыть грешные губы, скользящие вдоль его плоти, язык, доводящий до исступления, и разве забудется когда-либо податливое тело, в которое он вбивался снова и снова, желая дойти до конца…       Вот только почему ему кажется, что он кого-то предал? Нет, ему не стыдно перед Хва. Пак не раз демонстрировал, что не против переспать с ним, еще до знакомства с Ёсаном… И пусть Чонхо сопротивлялся, но где-то глубоко внутри он соглашался со своим внутренним я, что если и выбирать кого-то для первого раза, то этот кто-то должен быть похожим на его друга.       Да, стыдно было не перед Сонхва. Стыдно было перед парнем с запахом пустынного ветра и кактусов, который ночью взял его номер, обещав угостить мороженным, но пока что так и не написал.       Неужели он и правда его истинный?