no escape from reality

- В связи с этим могу подвести закономерный итог, что развитие туризма во Владивостоке требует пристального внимания, и это направление может стать особо перспективным в виду глобального развития в этой сфере. Речь Владивостока звучит так, будто он заучивал ее предварительно, стараясь произвести впечатление серьезного и ответственного главы федерального округа. Вова нервно выдыхает, заканчивая рассказ, и обводит торжественным взглядом всех присутствующих в кабинете. Новосибирск глядит на него внимательно и сосредоточенно, Санкт-Петербург - немного участливо, Москва - выразительно хмуро. Остальным за столом, кажется, на туризм в самом дальнем регионе все равно, поэтому оставшиеся лишь делают вид, что отчет Приморского волнует их хоть самую малость. Интерес Александра к словам Володи заставляет сердце сжаться. Как приятно лишний раз видеть его - даже на официальном собрании и в деловом костюме. Не виделись они около двух недель, поэтому Вове кажется, что Петербург за это время стал еще прекрасней. Может, он сменил шампунь и поэтому его волосы стали так притягательно сиять? Володя задерживает взгляд на вьющейся шевелюре Романова, даже не думая сесть на место после окончания своего доклада. - Занимательно. В голосе Московского Володя неожиданно улавливает звук железа. Выражение лица столицы не сулит ничего хорошего, и Володя нервно мнется, стараясь унять нехорошее предчувствие. - Но в этом году у меня нет намерений выделять лишние средства из бюджета, чтобы украсить Маяк Токаревского цветными фонариками, - в интонации Михаила Юрьевича слышна непреклонность вперемежку со странной насмешкой. - Развивать туризм уместней в европейской части России, а не в самых далеких регионах, главы которых и так посещают собрания через раз. После этого итога в кабинете воцаряется ощутимое молчание. Все сидят как на иголках, не думая чем-то Московскому возразить. Вова быстро смотрит на Александра Петровича, на лице которого видна внутренняя отрешенность. К щекам вдруг приливает краска, и Вова неловко возвращается на место, понимая, что теперь ему еще придется выслушивать гневную тираду Хабаровска о решениях Москвы. На столь непозитивной ноте собрание заканчивается. Михаил Юрьевич вздыхает, устало тянет плечами и со всеми прощается, тут же переключая внимание на бумажки перед ними. - Александр Петрович, останьтесь на минутку, к вам есть вопрос. Саша, уже поднявшийся со своего места, чтобы покинуть помещение, присаживается обратно. Володя выходит последним - грустно смотрит напоследок на любовника, поджимает губы и направляется прочь, оставляя в комнате двоих. Как только дверь захлопывается, Миша принимает расслабленную позу, откидываясь на спинку кресла. Саша недоуменно поднимает бровь, понимая, что Московский оставил его здесь явно не для деловых формальностей. - И что это было? Миша косится на Питер, изображая ангельскую невиновность. - Что было? Саша недовольно фыркает. - Ты явно пытался унизить Владимира, даже не отрицай. Московский картинно округляет глаза, вскидывая руки. - И в мыслях не было, - Миша тут же улыбается, стремясь тему поскорее перевести в другое русло. - Ты сейчас к нам? Этот выразительное обозначение квартиры Миши, подразумевающее их общее столичное место жительства, звучит от Миши с полупрозрачным намеком на совместный вечер. Но Саша неловко улыбается в ответ и глядит на Мишу почти виновато, произнося: - Хотел с Владимиром встретиться, а потом к тебе.. к нам. На лицо Москвы моментально падает тень. Он кисло двигает губами и как-то вяло фыркает, складывая на груди руки. - От одного любовника к другому поедешь? Саша обеспокоено вглядывается в лицо Миши, ощущая ускорившееся биение сердца. - Ты против? Миша на мгновение мнется, но тут же отрицательно качает головой, отметая от себя смешанные чувства. - Может, перед этим меня порадуешь? - Московский красноречиво опускает взгляд, отодвигаясь от кресла, чтобы освободить пространство. Возразить Саша не решается. Он встает, закрывает дверь кабинета на замок и подходит к Москве близко, сразу же опускаясь на колени. На идеально отглаженные брюки, которые через некоторое время будут явно намекать на происходящие в офисе непотребства, Саша намеренно старается не обращать внимания. Он ведь, по правде, не впервые делает это в кабинете - видок у него при выходе был и похуже. Бляшка ремня звонко хлопает, и следом за ней Романов медленно тянет за собачку ширинки. Член у Москвы стоит не полностью, но как только Саша прикасается языком к головке, Московский мычит, разводя ноги чуть шире. В голове что-то щелкает - Мише хочется резко толкнуться глубже в рот Саше, заполняя его полностью. Но этим эгоистичным желаниям Московский не поддается - лишь выжидает, когда Питер наращивает темп, заглатывая больше и активней. Ни одна женщина, надо сказать, не сосала так искусно, как Саша. Московский, правда, ориентируется по своим ощущениям из давних веков, где между разрывом с Казанью и началом отношений с Питером существовал определенный промежуток, когда ебать хотелось любого, кто согласен пошире ноги перед Москвой расставить. Мужчин, даже хрупкого телосложения, которые точно были бы под Мишей, а не претендовали на активную роль, он старательно игнорировал. Так и получилось, что на какой-то срок он часто привык видеть внизу своего тела прелестную женскую головку, делающую характерные движения. Но у придворных дам не было и половины таланта Питера. Даже в самый первый раз - года в тридцатые, наверное, он показал себя очень хорошо. Сейчас Саша стал еще раскрепощеннее - выучил все слабые места Москвы и от уровня новичка стал истинным профи. Московский не сдерживается - все же делает последние сильные толчки в горло, сжимая темные пряди волос. Как только осознание кульминации приближается, Миша отодвигается - и с глухим стоном кончает на лицо Саше. В таком положении Питер задерживается несколько минут. Белесая жидкость течет по губам, и он аккуратно касается лица в попытке скорее вытереть, стараясь не испачкать одежду. - Надеюсь, ему ты не сосешь? Саша недоуменно поднимает взгляд на Москву, не сразу понимая, как реагировать. - Ты мне не говорил такого не делать. Миша внезапно дергает бровями, от неожиданности приоткрывая рот. Ему надо было список составить того что можно, а что нельзя? - Блять, Саш. Питер, качнувшись, поднимается на ноги, приглаживая растрепанные волосы. - Тебе меня в этом плане не хватает? - в вопросе Москвы слышится откровенное непонимание. - Я надеюсь, ты не задумываешься в дальневосточный округ переехать? Чтоб всегда был рядом тот, кто послушней и податливей. Саша хмурится. - Напоминаю, что это было твое предложение и твой выбор. Миша фыркает. Ну что тут сказать? Петербург теперь работает по двойному тарифу, так сказать, осчастливливает аж два города в стране. Москва на мгновение жалеет, что Саша себе просто шлюху не снимает - объявления же в северной столице на каждом углу висят. Попробовал бы с какой-нибудь Снежанной-Анджеликой за 5000 рублей в час, а потом отпускал бы ее на все четыре стороны, чтобы не запоминать. Но Питер, надо же, умудрился соблазнить столицу округа, поэтому вместо призрачной поблядушки Москва раз в месяц вынужден наблюдать за Владивостоком, размышляя во время собраний, какую оценку по десятибалльной шкале он бы поставил за секс с Сашей. Московский повторить подобное пока не может - поэтому лишь фантазирует, испытывая очень странные чувства. - Ладно, поезжай к своему Владимиру, - Миша хмыкает, чуть прикрывая веки. - Хоть видосик мне запиши для разнообразия. Саша стоит еще немного, а потом наклоняется к Москве и нежно целует его, гладя по зализанным светлым волосам. - Я ведь только тебя люблю, ты же знаешь. Миша устало кивает, приобнимая Романова за талию. Он, честно, знает, но чего-то все же опасается.