Transition

Это было как в кино. Я смотрел на неё. Она смотрела на меня. В моей голове мешались обрывки мыслей. Одна цеплялась за другую, плыла дальше и течением уносила меня за собой в потоке. Такая смешная. Даже, сказал бы, милая. Даже в кляксах этих размазанных. Они точно отмываются? Помню, как однажды тоже вляпался в окрашенную скамейку. Это, конечно, было совсем другое. Мне брат никогда не рисовал усы краской. Да и брата у меня нет. А если бы был, то был ли он бы таким же, как я? Был ли он бы. Какие странные звуки. С первого раза и выговорить сложно… Она так смотрит на меня, будто я сейчас её съем. Она похожа на ведьмочку из сказок… будто зелье варила, и оно взорвалось. И так одно за другим по кругу… Я перебирал эти мысли как карты в колоде, но так и не подобрал ничего, что мог бы сказать словами в этой ситуации. И чувствовал я себя крайне тупо. Мне не нравилось. Навсегда запомнилось мне это чувство. И ещё то, что я, кажется, впервые в жизни отчётливо услышал, как бьётся моё сердце. Я ещё удивился типа… Вау… Оно бьётся. Как будто до этого момента оно не билось никогда. «Спасибо, что заметил!» — сказало бы мне сердце, если бы умело говорить. Интересно, а как бы я себя чувствовал, если бы все мои органы умели говорить?.. — Я это… В уборную! — выпалила Коёми, двигаясь к выходу из мастерской. — Лицо убирать!!! Я успел только пару раз глазами моргнуть. Смысл сказанного в этот раз быстрее дошел до Рэки. Потому что, видимо, его мозг не был занят бесконечной генерацией потока мысли. А иногда вообще ничем не был занят. Я иногда этому его умению даже завидовал. Как только я услышал его громкий смех, то отвлёкся. — Лицо убирать?! Ахахаха, в мусорку не убери случайно, я тебя знаю! Тебе же ещё как-то жить надо будет, а без лица туговато придётся. — Да молчи ты уже! — пискнула Коёми. Перед тем, как сестра Рэки пулей вылетела из мастерской, я заметил, как она нахмурилась и губы надула. Наверное, раскраснелась ещё вся как чайник. Я бы это увидел тоже, если бы не краска. Хотя вообще-то, как чайники краснеют, я видел только в мультиках. Они краснели, когда их доводили до кипения. Я смотрел уже не вслед Коёми, а туда, где он давно простыл и думал: а как часто Коёми краснеет? И как часто из всех этих раз она краснеет оттого, что Рэки доводит её до кипения? Или не только Рэки… Мало ли в нашем мире вещей, которые способны заставить тебя кипеть, верно? Я взглянул на Рэки. С появлением этого рыжего в моей жизни почти половина всего, из того, что доводит до кипения меня, было благодаря ему. И он же потом каким-то чудесным образом все исправлял. То одной фразой, то словом смешным, то физиономией своей улыбающейся. И как у него это получалось? — Чё палишь так? — спросил он, когда заметил мой слишком уж долгий изучающий взгляд. — Чиню я твой скейт, чиню. — Да я не про скейт думал, — ответил я и повернул голову в ту сторону, куда ушла Коёми. Тут я задумался: а она знает мое имя? — А про что? Я промолчал. Потому что только я подумал о Коёми, так в голове сразу начался тот же круговорот из мыслей. Говорить Рэки или нет? Или может он сам догадается? А если говорить, то что? И насколько между ними близкие отношения? Вот, например, если я скажу, что Коёми мне понравилась, то как быстро Рэки побьёт меня скейтом? Подождите, она мне… понравилась? Ну да, тут нельзя отрицать. Мне очень понравился ее хаотик вайб. Как она влетела тут как к себе домой (она как бы и есть у себя дома, Мия) и… побила и покусала Рэки… Это определённо заслуживало моего уважения, а вместе с ним и моей симпатии. — Слушай, а Коёми… — начал я и завис. Что мне хотелось спросить? Я глянул на Рэки, пытаясь найти на его лице тот вопрос, который я потерял на пути из мозга к моему рту. Но Рэки завис тоже. — Коёми-тян это сеструня моя. Если чё вдруг… — Это я понял. — А что ты не понял? А это я забыл. Поэтому решил не рисковать и сказать что-то… нейтральное. — Классная она. — Да. Потому что она моя сестра, — с гордостью ответил Рэки и расплылся в улыбке. Я улыбнулся тоже. — Люблю эту засранку мелкую. Двух моих мелких, Нанаку и Тихиро, тоже люблю бесконечно. Они такие мемы выдают каждый день, не соскучишься. Но Коёми… Она как подросла, так вообще… Ещё круче меня становится с каждым днём. Не поспеваю за ней. Я даже завидую иногда. Но и горжусь!!! Вау, подумал я. Да чтоб за моей спиной так про меня говорили… — Ты с ней поосторожнее там это… она кусается. Сам видел. И вообще она бешеная. Возможно, я с выводами поспешил. *** Рэки мой скейт лаком покрыл и сказал, что надо обождать часа два-три, пока все окончательно не высохнет и не починится. — Что ж, выходит, остаюсь я без скейт-прогулки сегодня, — сказал я и, видимо, прозвучал крайне уныло, потому что Рэки подскочил ко мне и тут же попытался подбодрить и развлечь. — Не переживай, — говорит, — время пролетит быстро! И скейт твой будет в порядке. А пока мы можем у меня позависать! Хочешь, я тебе свои журналы покажу? У меня ещё альбомы есть со стикерами и постеры всякие крутые, ты офигеешь! — Болтал он и вёл меня ко входу в свой дом. Я весь напрягся. Чувствовал, как щёки горели и как мне было неловко. Всему моему телу было страшно неловко. И мозг ехидно так скалился: он ведёт тебя к себе домой, к себе в комнату, в своё личное пространство только чтоб постеры тебе показывать, ага, как же… Когда мы подошли к двери, она открылась. Оттуда выходила мама Рэки с большим пакетом. Мы все чуть не врезались друг в друга. Госпожа Масаэ-сан как только увидела меня, приветливо улыбнулась и предложила зайти в гости. Она всегда так делала, а я всегда отказывался. Было между нами какое-то негласное правило такое: она вежливо предлагала остаться, а я вежливо отказывался. Было до этого дня. В этот раз вмешался Рэки. Он сказал: — Да, оставайся! Накормим хоть тебя едой нормальной. — А то совсем такой худенький, маленький, — добавила Масаэ-сан. — Скоро на скейте держаться перестанешь. Ветром унесёт и поминай, как звали. — Так я может этого и добиваюсь, — тихо сказал я с неловкой улыбкой, пока они вдвоём пытались уговорить меня, перехватывая реплики друг за другом так, будто они были одним человеком. Итог был таков: меня обступили с двух сторон, заболтали, незаметно подхватили за руки да затащили в дом. Так меня и украли. — Ой! Рэки, дорогой, совсем забыла. Вынеси мусор. — Ну мам! Я был не из тех ребят, кого часто приглашали в гости, так что в моменте я растерялся. Я чувствовал себя котёнком, которого принесли в новые стены. Всё было такое незнакомое, непривычное, неизведанное и от этого пугающе волнительное. Каждый дом, как и человек — это отельный мир. Поэтому страх благодаря поддерживающей улыбке Масаэ-сан постепенно сменился любопытством. Мне стало интересно, где и как живёт такой непредсказуемый человек как Рэки. И его такая же хаотик сестра. Я огляделся. В доме было светло и просторно. Деревянные полы, потолки и стены, на них детские рисунки. Пахло едой, выпечкой и теплом, звучало детским смехом, визгами и звуками из телевизора. Несмотря на простор, тут совсем не было места для тишины, к которой я привык. — Как поживаешь, Мия-кун? Как твои дела? — спросила госпожа Масаэ, обняв меня и ведя за собой, видимо, на кухню, видимо, кормить. Её прикосновения и её голос были успокаивающе приятными и мягкими. Я ответил, что у меня всё хорошо и улыбнулся. Хотелось в это верить. С этой верой во взгляде я и посмотрел на маму Рэки. Она улыбнулась мне, склонила голову чуть в сторону и сказала: — Я рада, что у тебя всё хорошо, милый. Я знаю, что ты очень много учишься и трудишься. Рэки говорит, что ты его вдохновляешь своей целеустремлённостью. — Он… много чего говорит, — усмехнулся я. Меня всего изнутри разогрело от смущения. Рэки действительно так говорил? Масаэ-сан посмеялась. — Ох, да. Это я знаю как никто другой. Рэки очень общительный. И много говорил о тебе. Глядя на тебя, он старается быть лучше. Я счастлива, что у моего сына есть такой друг как ты. Не забывай о себе заботиться, дорогой, хорошо? — после этих слов Масаэ-сан сделала то, чего я от неё никогда бы не смел ожидать. Она погладила меня по голове. Я окончательно растаял. И очень надеялся, что меня не заставят тереть морковь. Рэки вернулся через несколько минут. Эмоциональный и говорливый как обычно. — Ну что, идём есть? — прямо спросил он. — Я голодный как собака! — Идём, идём, — хихикнула Масаэ-сан, обняла нас и повела на кухню. За это недолгое время, пока Рэки не было, я, по ощущениям от прикосновения к макушке, стал для Масаэ-сан ещё одним сыном. Это сколько же всего он про меня своей маме наболтал, думал я, что она так заботливо отнеслась ко мне и даже похвалила? Хотя, может быть, она так ко всем детям относится? А не только ко мне. А то разве бывает вот так просто? Бывают вот такие люди, которые готовы тебя принять, ободрить и обнять? Которые так просто могут подарить тебе свою поддержку и внимание? Вот так просто потому, что ты зашёл в гости? Хотите сказать, ради этого заботливого отношения не надо быть самым лучшим? Лучшим в классе, лучшим на соревнованиях, лучшим в гонках? Бред какой-то. Наверняка она была так добра ко мне, потому что Рэки растрепал, как круто я катаюсь на скейте. В этом всё дело. Вот и встало всё на свои места. — Садитесь, пообедайте. Масаэ-сан ушла пытаться уговорить младших, как она сказала, поесть что-то кроме сладостей, и нас с Рэки оставила на время наедине с тарелками супа с мисо-пастой, блюдом из вареных овощей и клубничными моти, о которых Рэки рассказал мне при встрече. — Классные рисунки у вас тут на стенах висят, — решил заговорить я. — О, это у нас близняшки художницами заделались, — сказал Рэки. — Все в меня. — У вас семья художников, получается? — Я бы даже сказал, семья творцов. Всё время кто-то из нас что-нибудь да творит. То рисунки, то украшения, то одежду, то скейты, то беспредел и беспорядок. Скучно не бывает. — Понятно, — хмыкнул я. — А… что ты про меня своей маме рассказывал, можно узнать? Что я на скейте круто катаюсь? Что она обо мне знает? — Ой, да много чего я рассказывал. И про скейт, и про то, как ты в школе хорошо учишься и темы непонятные мне объясняешь. Как соревнования выигрываешь, и какой ты геймер крутой, и как ты шутишь смешно, — честно выпалил Рэки, не отвлекаясь от еды. Всегда мне не нравилась эта его привычка с набитым ртом разговаривать. Но в этот раз то, что он говорил, заставило меня совсем не думать о том, как он это говорил. — Это всё? — Вроде всё. А что? А. Я ещё пару раз спрашивал у неё, как помочь другу почувствовать себя менее одиноко. И она спрашивала, что это за друг. — Чего? — Я застыл на месте, внимательно разглядывая Рэки. Тот даже перестал жевать. — Я рассказал о тебе, но не называя твоего имени, если что! — Нет, подожди. Почему ты… думал, что мне одиноко? — Когда мы познакомились, ты говорил нам с Лангой, как в секции по скейтбордингу от тебя отвернулись твои бро. И после этого стали тебе не бро. И тебе было тогда грустно и обидно. Я даже в тусовках с нашими часто замечал тебя сторонящегося всеобщего веселья, вот и думал всякое и спрашивал у близких, как можно помочь. Сейчас же уже всё не так? — Конечно, не так! — Я скрестил руки на груди и отвернулся. — И было не так! Несмотря на всё, что я рассказывал, у меня в школе и было, и есть полно друзей, чтоб ты знал! У меня покраснели щёки. — Значит, я тебе всё-таки помог, — довольно улыбнулся Рэки и снова вернулся к еде. — Помог, — буркнул я. — Но я и без твоей помощи жил прекрасно, если что! Рэки в ответ всё так же продолжал улыбаться и есть, так что я фыркнул. Крепче сжал в ладони ткань рукава футболки и внимание перевёл на обстановку в кухне. По тому, как аккуратно были расставлены по шкафам посуда и кухонные инструменты, как развешаны были полотенца, чувствовалось, что Масаэ-сан тут была полноправной хозяйкой. Техника была современной, встроенной, будто даже спрятанной под деревянную отделку, которая была тут везде. Я в воображении даже представил, что мама Рэки хуманизация своей кухни… Мне стало интересно, все ли комнаты были обустроены под характер жильцов? А моя комната? Я вспомнил, что свою комнату я тоже оформлял под свои удобства и интересы. Пусть мои родители и пытались мне доказывать, что всякие постеры, стикеры на стенах и фигурки на полках отвлекают от учёбы. Пока меня не было дома их снимали и убирали, а я их всё равно находил, доставал, вешал и расставлял… — Рэки. — М? — Тебя ругали когда-нибудь за то, как ты свою комнату оформляешь? — Нет! А тебя, что… — Рэки был удивлён. И вопросу, и наверное, самой ситуации. Да уж. Мне и самому было сложно представить, чтобы Масаэ-сан ругалась. — Ох! Ну малышня и проказницы! Едва уговорила их обедать идти! Снова, наверное нахватались конфет, пока я не видела! — смеясь, женщина вошла на кухню. Вау, подумал я, наверное, это и был предел злости мамы семьи Кян. За ней хвостиком на кухню вошли маленькие сестрицы Кян. Они были как две капельки воды и обе с одинаковым выражением любопытства стали глазеть на меня. Кроме разного цвета платьиц явно их различало то, что у одной хвостик из волос на голове был справа, а у другой слева. И глядя по очереди на Масаэ-сан, Рэки и близняшек, я сразу вспомнил мем «больбшой кот, кот поменьбше и совсем маленькие коты жестьб» и усмехнулся себе под нос. — Вы как, ребята, поели? — Да, мы сытые и довольные как коты, — улыбнулся я. — Очень вкусно было, спасибо! — Вот, слышали нашего гостя, было очень вкусно! — обратилась она к сестрицам. — Познакомьтесь, это Мия-кун, друг вашего брата Рэки. — Привет, — я помахал рукой и попытался улыбнуться. Я не знал, как разговаривать с такими маленькими детьми. Они мне всегда казались бомбами замедленного действия. Никогда не знаешь, чего от них ожидать, поэтому это заставляло нервничать. — Привет, Мия-кун! — Одна из сестриц спряталась за второй. Вторая же помахала мне и сразу же повернулась к маме: — Мама, не переживай, конфеты, которые мы у Коёми в комнате нашли, тоже были очень вкусные! — сказала девочка, хвостик у которой был слева. — Нанака, это правда? — Нанака довольно закивала. Рэки спрятал лицо рукой. Я напрягся. Сейчас ругаться будут? — Тихиро? — женщина посмотрела на вторую девочку. Та стеснительно молчала и тоже прятала глаза. — Мамочка, это правда, только не говори Коёми, что это мы её конфеты взяли. — Милые мои, я уверена, Коёми-тян сама обо всём догадается, так что садитесь за стол и поешьте. — Не догадается. Это ведь были не её конфеты, — тихо сказала Нанака. — А чьи? — громким шёпотом спросила Тихиро. — Тшшш, — шикнула девочка другой прямо в лицо. Я напряжённо посмотрел на Рэки. Он наклонился ко мне и шепнул: — Ты чё такой зашуганный сидишь? Не бойся их, они чувствуют страх… — зловеще шепнул. — Вот уж успокоил, — нервно усмехнулся я, отвечая так же шёпотом. Девочки сели напротив и снова стали разглядывать меня во все глаза. Я чувствовал себя неловко. И, как бы ни пытался успокоиться словами Рэки, всё равно не мог перестать чувствовать страх. Чёрт, как же сложно самому себе признаться, что я каких-то маленьких девчонок с бантиками в хвостиках испугался. И точно ли их я испугался? Я бы подумал об этом, но не в том состоянии, когда хочется поскорее убежать. А потом вспомнил кое-что: — Ты, кстати, собирался… мне что-то у себя в комнате показать. — Ах да, точно! Мама, сестрицы! Я нашего гостя у вас ворую, — после этих слов друга я почувствовал расслабление. Идти следом за Кяном мне ещё никогда не было так легко. — Что? Уже уходите? — Не совсем, — хмыкнул Рэки — Пойду покажу Мие достопримечательности нашего дома. — Ох, Мия, дорогой, а ты уже знаком с Коёми? — Тут моё тело замерло на месте. — О да, — хохотнул Кян. Заметив моё замешательство, он схватил меня за плечи и повел за собой. Впервые я был благодарен за то, что меня схватили и куда-то повели, — она та ещё достопримечательность, но лучше бы он её не видел! — Рэки, ну что ты такое говоришь! Коёми замечательная девочка. Мия, обязательно познакомься с ней! — Эа… Хорошо! — успел выпалить я и помахать рукой Масаэ-сан перед тем, как меня окончательно вытащили из кухни. Дальше Рэки вёл меня к своей комнате на второй этаж. Интересный у этой семьи способ проводить экскурсии: хватать и вести. Зато точно не потеряюсь. По пути Кян тыкал пальцем на рисунки, вышивки и коллажи из фото на стенах. На втором этаже было больше творений уже Рэки и Коёми, чем старший Кян очень гордился. — Так, я обещал тебе журналы. Щас найду, — сказал Рэки, когда мы дошли до его комнаты. Он зашёл внутрь большими шагами, упал на коленки перед ящиками в столе и стал в них рыться. Я же по привычке, которая появилась у меня в этом доме, остановился на пороге и стал оглядываться. — Спасибо, что вытащил меня, — сказал я, потому что считал важным сказать слова благодарности. — Нанака и Тихиро так смотрели на меня, когда сели за стол, мне стало совсем не по себе… — Что, реально испугался что ли? — Рэки повернулся ко мне и посмотрел со смехом в глазах. — Нет! Не испугался я! Просто… неловко было. — Да-да, неловко, — он не верил мне, и это меня возмущало. — Ты ещё так забавно замер, когда мама про Коёми сказала. Неужели она тебя тоже напугала? Ох уж эти девчонки. — Что? Коёми? — Я усмехнулся. Коёми меня восхитила. — Нет, она же… — Никаких «же»! — услышав голос за спиной, я подпрыгнул от неожиданности и приземлившись обернулся. Наверное, выглядел как кот, который испугался огурца. Позади стояла Коёми. Мне хотелось заплакать. Позор какой. — Всё правильно делаешь, бойся. Меня бойся, — сказала она строго. — Оу, привет, — пробормотал я. Несмотря на её строгость в лице и позе, мне хотелось улыбаться. — У тебя… ты… — я показал пальцем на её отмытое личико и пытался подобрать слова, чтобы звучать вежливо, но… — О. Ты чё тут делаешь, мелкая? Тебя не научили не влезать в чужое личное пространство? Мы тут вообще-то своими мужицкими делами занимаемся! Девчонок не звали, — Рэки навалился на мою спину, протянул над моим плечом свою руку и тыкнул сестру в нос. — О, ты отмылась, чушка моя, вот молодец. — Сам ты чушка! — девочка шлёпнула Рэки по руке. — А ты двери закрывать научись. Знаю я эти твои «мужицкие дела», — Коёми показала в воздухе кавычки и хитро улыбнулась. — С ним тоже как с Лангой будешь лизаться, да? — Чего?! Не было такого, — Рэки отпихнул меня за свою спину. — Я уже говорил, тебе это всё приснилось. Давай обедать иди, а то тоже не ешь нормально и крошечная совсем. — Вот и пойду! А вам счастливо оставаться~ — сказала она, послала нам воздушный поцелуй и скрылась с глаз. Рэки ворча себе под нос, закрыл за собой дверь. Качая головой, прошёл мимо меня, всего покрасневшего от ушей до пяток, и снова принялся в шкафах своих копаться. Я остался в тишине. И в шоке. Это что щас такое было? Я что, не зря волновался, когда он меня сюда к себе звал?! Он… Это что правда? Рэки и Ланга… Они… Да быть не может. Они же тупые… — Эй, слизень, — позвал я, присев на его кровать. — Это правда? Ты и Ланга… — Не слушай её. Мы с Лангой лучшие бро и на этом всё. Коёми своих фанфиков там всяких начитается, ходит потом, и все у неё со всеми лижутся, сосутся и тавоэтаваются, — пожаловался Рэки. Он активно махал руками, пока говорил, но у меня не находилось в голове никакой реакции на его жесты. Я весь был обращён в слух и анализ того, что слушаю. Потому что меня и мои чувства, которые я ещё даже сам не особо осознавал и понимал, вдруг очень сильно взволновал ответ на вопрос: «Рэки нравятся парни?» Потом Кян подытожил свою речь не терпящим возражений: — Говорю же, бешеная. Сердце моё тоже очень бешено стучало всё то время, пока я был в гостях у Рэки. Да, находясь в его комнате, я считал, что я был у него в гостях. Надо же. После одного случайного диалога я снова не мог спокойно сидеть на месте. Хотя со стороны могло показаться, что я был спокоен как слон. Рэки вот вообще не казалось, что что-то было не так. Один я считал, что поменялось абсолютно всё. Летело ровно, потом перевернулось в воздухе и всё ещё падает. И непонятно, приземлится на ноги или лицом. Чем бы это всё ни было. Я не мог так запросто взять и спросить. Я боялся. Боялся обратной реакции, боялся смеха в лицо, боялся, что меня выгонят, поймут неправильно, боялся сам испортить то, что было, сам поняв всё не так. Рэки говорил мне о великих скейтбордистах, о которых мне всегда рассказывал тренер, ставя их мне в пример; рассказывал о том, как его впечатляют трюки, которые они выполняют, придумывают свои и совершенствуются каждый день. Кян вёл обычную беседу о том, что ему нравится. Казалось бы, вот оно: в промежутке можно просто взять и спросить: нравится тебе, как он сделал кик-флип? нравится его стиль в одежде? а сам он тебе нравится? то есть парни тебе нравятся? а я тебе нравлюсь? Но я не мог. Я рот прикрыл кулаком. Так будто бы голову подпёр, типа слушать мне интересно. Внимательно слушать. А сам выпалить боялся кринж какой-нибудь. По типу: — Тебе клип-флик парни нравятся в одежде? — Чё? — Чё? — Парни. Нравятся? Которые кик-флип делают? — повторил я вслух. А себе повторял: всё нормально, всё в порядке, я совершенно не понял, что я сказал, но сделаем вид, что так всё и задумывалось. — А. Да. Они крутые. Но я тоже умею этот трюк делать! — Я тоже. Значит. Я тебе тоже нравлюсь? — Я так не волновался даже перед первыми своими соревнованиями, как в эту минуту… — Конечно! Ты ж вообще талантище! Во многих трюках тебе вообще равных нет! И друг ты офигенный! Нет. Ох. Ну нет. Ну он же тупой… Почему он мне нравится? Подумал я, а вслух нервно засмеялся. И всё же стоит заметить, что факт «Я нравлюсь Рэки» звучал у меня в голове по-особенному. Распускался цветами в груди. Мне понравилось услышать, что я нравлюсь человеку, который нравится мне. Это придало уверенности и спокойствия моей тревожной тушке. Я нравлюсь. И сразу дышится легче. Я нравлюсь, но как крутой скейтер, хороший друг и надёжный товарищ… Ну… Эх… Хм… Это детали. Но тоже неплохо. Интересно, Ланга то же самое чувствовал? Надо бы с ним как-то поговорить об этом… — Кстати! Твой скейт! Наверняка уже лак высох. Пошли посмотрим! Я согласился. Чтобы повести за собой, в этот раз Рэки взял меня за руку. Я снова смутился. Ну что за горки сегодня такие экстремальные? Мне понравилось. По дороге к выходу мы столкнулись с Коёми. Та на нас посмотрела хитро, а точнее на то, как мы за ручки держались, и бровями так подвигала недвусмысленно и прошла мимо. В оставшемся после неё легком аромате клубники я хотел провалиться сквозь землю. Пока мы надевали уличную обувь, я услышал детские шепчущие голоса: — Так и чьи же это были конфеты, Нанака, скажи мне. — Братик Рэки дал мне их за очень важное и секретное задание. — За какое задание? — Он меня попросил… Я взглянул на Рэки. Тот, прислушиваясь, поджал губы, а затем хитро улыбнулся. — Мия, ты это слышал? — громко спросил он, кивая головой в сторону шкафа. — Что именно? — подыграл ему я. — Тихо, тихо будь! Не говори никому! — Нет, ты тихо сама будь! — в этот раз я сам услышал, что голоса действительно доносились из шкафа. — А вот это! — воскликнул Рэки и резким движением откатил дверцу шкафа в сторону. За дверцей и за слоями висящей одежды в обнимку прятались близняшки. Они сразу же запищали, когда мы их обнаружили. — Нанака, — Рэки как мог изобразил грозного брата. — Братик Рэки! Братик! Не злись, я твоим секретом и конфетами только с Тихиро поделилась, больше ни с кем, честно-честно! — А как же Мия? Близняшки испуганно взглянули на меня. — Ему мы не говорили, что ты попросил усы нарисовать сестрёнке Ко… — сказала Тихиро, и Нанака закрыла ей рот ладошкой. Но было поздно. Я в удивлении вскинул брови и посмотрел на Рэки. — Ну вот, теперь он тоже знает. И что мы будем делать? — Рэки посмотрел на меня в ответ. Так. К такому повороту жизнь меня точно не готовила. Я перевёл взгляд на близняшек. — Поделимся конфетами? — спросила Тихиро и протянула мне клубничную карамельку. — Спрячем в шкафу? — спросила Нанака. Эй. — Хорошо, — Рэки взял конфету у Тихиро и сунул мне в карман. — Я выбираю конфету. Теперь он с нами в одной команде хранителей Великого Секрета! Поняли? — Поняли. — Поняли, братик Рэки! — Идите играйте в другом месте. Не в шкафу. А то вдруг потеряетесь. — В шкафу? — спросила Тихиро. — Да! Про Нарнию слыхали? — близняшки кивнули. — Ну вот. Идите давайте отсюда. — Ну и что это было? — спросил я, когда мы снова пришли к Рэки в мастерскую. В кармане в руке я сжимал карамельку. — Ты про что? — уточнил Рэки. Он пошел проверять мой скейт. Часа два с половиной точно прошло. — Про Коёми, усы, близняшек. — Это называется большая семья, — хмыкнул Рэки. — И чему я научился, так это тому, что в большой семье важно уметь договариваться и веселиться. Иначе разругаться или с ума сойти можно. Или всё вместе. Я хмыкнул. Интересная мысль. И очень удивительный контраст. У меня совсем всё не так, так что я сомневался пока, что когда-то смогу понять смысл этих слов. — Интересно у вас, — сказал я, подытожив. — А то. Заходи в любое время. — Я подумаю. Ты же знаешь, я кот, гуляю, где вздумается и хожу сам по себе. — Ага, пока скейт не сломаешь. — Тц. — Я не шучу. Приходи. И не бойся ничего. Близняшкам ты сегодня стал лучшим другом. Мама тебе всегда рада. Я тем более. Бабушка от тебя будет в восторге. А папе если про современные технологии расскажешь, приложения для упрощения жизни, так он тебя на руках будет носить. — А Коёми? — спросил я быстрее, чем успел подумать. — Коёми, я о тебе тоже рассказывал. И я уверен, ты ей нравишься, но она скорее свои браслетики съест, чем вслух об этом скажет. Прямо как я, — подумал я. — Прямо как ты, — хмыкнул Рэки, торжественно протягивая мне мой обновлённый скейт. — Держи, бро. Больше не ломай. Но если что случится, то ты знаешь, к кому можешь обратиться.