Сто оттенков одиночества

      Непривычное столпотворение перед Большим залом вызывает внутри Гермионы еще большую тревогу. Вчерашняя новость о пропаже Джинни сжимает ее сердце в стальные тиски.       — Сегодня подают что-то особенное? — встревает Дафна, пытаясь разглядеть хоть что-то из-за голов студентов.       — Что ж, вероятно, нам уже ничего не достанется, — добавляет Тео, останавливаясь возле Гермионы, и рукав мантии от соприкосновения с его телом будто прожигает ее насквозь.       — Я попробую пробраться, — говорит Гермиона и торопливо протискивается между учениками, не желающими ни на дюйм сдвинуться в сторону.       Все громко перешептываются, но Гермиона пропускает обрывки фраз мимо ушей, стремясь к проходу в зал, наполненный любопытными зеваками.       С трудом она продирается сквозь ошалевшую толпу студентов и оказывается в Большом зале. Все с любопытством разглядывают кого-то, скрытого за фигурой Минервы Макгонагалл, и Грейнджер подается вперед, расталкивая застывших учеников. С онемением от шока в кончиках пальцев она бежит навстречу тому, кто показывается из-за плеча директора.       — Гарри! — она кидается ему на шею и ощущает знакомый аромат свежей травы и чайных листьев. Родной, привычный и творящий чудеса с ее покореженным состоянием души человек. Его ладони тут же заботливо обвивают ее дрожащее от тревоги и напряжения тело. — Это ты! Неужели это ты… — произносит она ему в ухо и сползает с шеи.       — Конечно это я, Гермиона, — спокойно отзывается он, пока она с силой стискивает полы его мантии.       — Мисс Грейнджер? — холодный тон Минервы бьет ее по затылку и Гермиона отстраняется от друга, глядя на директора. — Вообще-то мы с мистером Поттером разговаривали. Очень невежливо с вашей стороны…       — Простите, директор, — она делает шаг назад, выпуская мантию Гарри из своих рук, но не переставая всматриваться в его лицо. Ее улыбка застывает на губах, как только мысли возвращаются к сути.       Гарри здесь из-за Джинни.       — Полагаю, у вас нет сведений о том, куда она могла направиться? — спрашивает Макгонагалл, и Гарри неуверенно обдумывает варианты. — Может быть, какое-то убежище?       — Вообще, первое о чем я подумал, был Хогвартс, ведь здесь Гермиона. На каникулах она общалась лишь с ней, — суетливо поясняет Гарри, взъерошивая волосы. — Она даже не оставила родителям записки. Ума не приложу, куда она могла испариться.       — Мисс Грейнджер, насколько я осведомлена, накануне вы получили письмо от миссис Уизли, верно?       — Да, но там толком ничего и не было, — объясняет она и переводит взгляд в сторону, где у самого входа в Большой зал замечает силуэт Драко.       — Что ж, — директор окидывает их двоих взглядом и поправляет очки. — Нужно обсудить остальное в моем кабинете. — Пойдемте.       Гермиона нервно переглядывается с Гарри и они безропотно следуют за ней по знакомым с детства коридорам. Нутро наполняется странными эмоциями. Она поглядывает на фигуру друга и не может принять тот факт, что всё бесповоротно изменилось. Теперь он далеко от нее, и как бы прочно их не связывали общие воспоминания, Гарри будто живет уже в другой вселенной.       Их всё так же будут называть Трио, но каждый из них теперь самостоятельная единица, заточенная под определенные задачи. Из совместного у них остались лишь крупицы времени, в которые они урывками смогут видеться по праздникам. И то, если повезет.       Гермиона сжимает кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу ладони. Это отвлекает ее от тяжелого ощущения неизбежности, которое наваливается на них так внезапно. Вся ночь была бесполезным смазанным пятном с кучей мыслей о том, где можно искать Джинни или что с ней могло произойти. Становилось то жутко, то горестно. Смесь из этого делает ее беспомощной, как будто кто-то намеренно связывает ее по рукам и ногам, и она не может выкарабкаться из плена.       Они поднимаются в кабинет Макгонагалл, и Гарри первым делом бросает любопытный взгляд на молодого, успевшего переродиться, Фоукса. Он проводит по его огненно-рыжим перышкам согнутым указательным пальцем и едва заметно приподнимает уголок губ в улыбке.       — Спасибо, что заботитесь о нем, — говорит Гарри, не отходя от клетки. — Спасибо, что помните.       — Дамблдор этого заслуживает, — отвечает Макгонагалл с поджатыми в тонкую линию губами. — Наверняка он был бы рад видеть его на прежнем месте.       Ее взгляд растерянно блуждает по пергаментам на столе, пока она произносит это. Создается ощущение, что она хочет сказать что-то еще, но едва приоткрыв губы, вновь смыкает их и садится за свой стол.       — Давайте займемся делом, мистер Поттер, — произносит она и подается вперед, чтобы лучше видеть Гарри и Гермиону. — Я так понимаю, вы смогли призвать силы Министерства для поисков Джинни Уизли?       — Именно так, директор, — отвечает Гарри, чуть поколебавшись. — Я еще на стажировке, и мне не совсем положено вот так покидать тренировочные миссии, но ради нее, они пошли мне навстречу. Мистер и миссис Уизли боятся того, что с Джинни произошло что-то ужасное. Честно говоря, я тоже. Новость выбила меня из колеи, и я сразу же вызвался на поиски. Но Рон пока что в неведении, может и к лучшему.       — Рада слышать, что у вас всё такое же пламенное сердце и неумолимое стремление добиться истины, мистер Поттер. — улыбка Минервы выходит немного неровной и глубокие морщины уродливо изгибаются на ее лице. — Вы уже были у ее родителей?       — Я прибыл в Хогвартс прямиком из Норы. Конечно, не обошлось без хитростей в Хогсмиде, но так оказалось действительно быстрее.       — Вы, конечно же, можете осмотреть замок с мистером Филчем, но не думаю, что Джинни Уизли здесь, — рассуждает Макгонагалл, перебирая пальцами стопку документов. — По крайней мере, я бы уже знала об этом. Вероятно, вам стоит поискать в другом месте.       — Может быть она проникла в Выручай-комнату и спряталась там? — предполагает Гарри, и взгляд Минервы тут же вспыхивает недобрым огнем.       — Эта комната больше не открывается по первому требованию, мистер Поттер. Мы ограничили ее возможности после пожара.       — Вот как, что ж…       — Поэтому вы можете либо принять ту помощь, которую предлагаю вам я, либо покинуть замок. Потому что иных мыслей, у меня, к сожалению, нет.       — Да, — соглашается Гарри без прежнего энтузиазма, абсолютно сбитый с толку. — Я найду мистера Филча сам. Спасибо.       — Что касается вас, мисс Грейнджер, то вы можете сопроводить мистера Поттера, если хотите. Это не повлияет на вашу успеваемость, — сухо бросает она как бы вскользь, и Гермиона согласно кивает, и не мечтая о большем.       Покинув башню, Гарри останавливается в пустынном коридоре и прислоняется к стене. Он устало потирает лоб тыльной стороной ладони и обреченно выдыхает.       — Я никогда не думал, что Джинни способна на такое, — с досадой произносит он и прячет руки в карманах. — Взять и сбежать из дома, не сказав никому о своих планах. Почему она так поступила?       Его вопрос кинут в пустоту, но Гермиона ощущает ответственность за ответ. Даже если он не хочет его слышать.       — Может быть, она просто…       — Что просто? Что просто, Гермиона? — срывается он в приступе эмоций, и она кладет ладонь ему на плечо.       Гарри закрывает лицо ладонями.       — Прости меня… — его шепот — будто оправдание тому, что он не смог уберечь Джинни. Тому, что он, человек, ответственный теперь не только за свою страну, но и за чье-то сердце, посмел неаккуратно обойтись с ним, предав и уйдя в неизвестность.       — Гарри, не вини себя… — она берет его за холодные пальцы и сжимает их, пытаясь достучаться.       — Я не сказал ей о своих чувствах, — он отдергивает ладонь, вырывая пальцы, и отворачивает лицо в сторону, чтобы уткнуться взглядом в серый туман за вытянутым окном.       Ему было прекрасно известно, что однажды он мог не вернуться. Что однажды, после того, как они сыграли бы свадьбу, Джинни просто не дождалась бы его домой. Поэтому он решил не пообещать ей ничего, уходя. Он не дал ей даже крупицы надежды на то, что ее светлое будущее с ним однажды наступит. И с его стороны это тоже, вероятно, было правильным.       — Я похож на труса, да? — спрашивает он и поворачивается к ней. — А я ведь мог, но тогда она страдала бы еще больше. Джинни, она ведь… Мерлин! Это всё из-за меня! Из-за меня она сбежала, — он отступает от стены и начинает мерить коридор нервными шагами.       Гермиона никогда не видела его таким опустошенным, разве что…       — Кажется, я могу знать, где она может быть, — вдруг произносит Гермиона, осененная пришедшей к ней мыслью, и он словно приходит в себя, останавливаясь напротив.       — Где? Мы отправимся туда сейчас же.       — Я отправлюсь туда одна, а ты подождешь меня в замке, — отрезает она, предвидя его реакцию.       — Что? Да ты издеваешься? — кричит он и тут же одергивает себя, отходя назад вглубь коридора. — Все просто на взводе! Молли думает, что ее собственная дочь наложила на себя руки, а ты не хочешь даже брать меня с собой?       — Да, Гарри! — кричит она в ответ. — Потому что в том состоянии, в котором ты находишься прямо сейчас, ты сделаешь только хуже.       — Я не могу сделать ей хуже! С чего ты это взяла?       — Она сбежала не для того, чтобы ее нашли. А для того, чтобы ей дали побыть одной. Хотя бы ненадолго.       — Это бред сраного гоблина! — взрывается Гарри и врезает кулаком в стену. Он опускает голову, пересиливая собственный беспричинный гнев и прикрывает веки. — Ладно, — наконец, смиренно выдыхает он и качает головой из стороны в сторону, — Но, пожалуйста, сообщи мне сразу, если ты найдешь ее именно там, где предполагаешь. Иначе я готов сам затянуть веревку на своей шее. Если я не найду ее…       — Не надо, прошу тебя, Гарри. Ради всего святого!       Он фыркает, усмехнувшись ее словам, и отдаляется к окну, задевая узорчатую раму кончиками пальцев. Его неподвижная фигура заслоняет тусклый свет с неба. Просторная аврорская мантия, обрамляет его как черные крылья, струящиеся по плечам и спине.       Гарри устремляет свой потухший взгляд куда-то вдаль, туда, где можно разглядеть кромку Черного озера.       — Ты… общаешься с ними?       — Что? С кем, Гарри? — опешив, Гермиона приближается к нему, заглядывая за его плечо.       Там, далеко внизу, стоят две фигуры. И одна из них определенно принадлежит Малфою, судя по светлым волосам.       Гермиона сразу же сжимается в комок. В горле предательски пересыхает. Она испытывает стыд за взаимодействия со слизеринцами, будто Гарри — ее отец, который отчитывает ее за общение с плохими парнями.       — Я осторожна, если ты об этом, — кидает она и прячется в тени выступа, отводя взгляд от окна. — Но Малфой мне больше не враг.       — А кто же, Гермиона? — спрашивает Гарри, обернувшись к ней всем телом. — Кем он стал для тебя за пару тройку недель?       Гермиона ощущает мороз, ползущий по ее позвоночнику, и сглатывает противное чувство оправдания. Оно как прогорклое масло скользит по горлу и обжигает желудок.       — Он такой же как и ты, — произносит она почти шепотом, снова бросив взгляд на Малфоя у озера.       — То есть, ты сравниваешь этого предателя со мной? Серьезно?       — Ты даже ничего не знаешь о нем, чтобы так говорить! — выкрикивает она внезапно для него и самой себя, и обнимает себя руками при мысли о том, что это заявление слишком личное, слишком откровенное и лишнее для него.       Гарри кивает подбородком, поджав сухие бледные губы.       — Я знаю достаточно, чтобы сказать тебе о том, что это ничем хорошим не закончится, Гермиона. Не важно какой осторожной ты будешь, но если ты на его стороне, то считай, что ты уже провалилась под лед.       Последняя фраза свербит мозг и Гермиона задыхается от неправомерности его заявления, одновременно понимая, что тот лед, по которому она умело вальсировала, уже не просто треснул под ее ногами.       Он разбился вдребезги.       — Не учи меня жить, Гарри, — говорит она в свою защиту, закутавшись в мантию, которая не спасает от холода его слов. — Ты и сам не умеешь.       Гарри приоткрывает рот, чтобы что-то возразить, но раздается звонок и Гермиона разворачивается, удаляясь по коридору.       Она сбегает по лестнице и сворачивает за угол, только чтобы утонуть в нише. Спина касается камня стен и она сползает вниз, зарываясь руками в волосы. Оттянув корни, Гермиона делает себе больно.       Гарри прав как никогда. Катастрофа неотвратима.

***

      Отправив Драко зачарованную записку, она ждет его возле дверей кабинета Трансфигурации. Проходит буквально полминуты, и он выходит к ней в коридор.       — Почему тебя нет на занятии? Тео тоже не явился, вы что, вместе прохлаждаетесь?       — Я его даже не видела, странно, — говорит она растерянно. — Наверняка он снова где-то тайком слоняется. Вообще, я хотела сказать, что Макгонагалл разговаривала со мной и Гарри, и я, кажется, вспомнила одно место, где смогу найти Джинни. Для этого мне нужно покинуть Хогвартс буквально на пару часов.       — Я отпрошусь у нее и мы пойдем вместе, — тут же предлагает Малфой, застегивая воротник мантии.       — Нет! — останавливает она его. — Пожалуйста, не нужно. Джинни не должна…       — Видеть меня, да? Ладно, я понимаю. — соглашается он и упирается ладонью в косяк двери возле ее головы. — Так ты уже уходишь? — уточняет он, не показывая ни одной эмоции на своем лице.       — Да, прямо сейчас. Гарри остается в замке до моего возвращения, — добавляет Гермиона и не замечает, как начинает дрожать от волнения. — Я только туда и обратно.       — Хорошо, — он дергает подбородком и оглядывает ее. От этого взгляда внутри нее всё сворачивается в клубок. — Но если что-то пойдет не так…       — Я дам тебе знать.       Беспокойство Драко гладит ее кожу, и она первая прислоняется к его груди, окунаясь в знакомый запах. Руки сами ложатся на его рубашку, исследуя белоснежную ткань и твердые мышцы под ней. Она сама ластится к огню, который опаляет ее крылья, оставляя лишь обглоданный скелет.       Малфой наклоняется к ней и откидывает непослушные кудряшки, убрав их ей за ухо. Пальцы Гермионы непроизвольно сжимают рубашку и она приподнимается на носочках, чтобы благородно поцеловать его в уголок губ. Драко смещается и поцелуй приходится в самые губы. Он будто последний, столь же рваный и несдержанный. Но впереди их не меньше тысячи, она почему-то в этом уверена.       Гермиона отстраняется первой, опускает глаза в пол и разжимает его рубашку, оставив на ней заломы. Делает шаг назад и не смотрит ему в глаза, чтобы еще больше не утонуть в моменте.       —Я скоро, — произносит она одними губами, отворачивается, чтобы немедленно уйти, и едва различает его тихое «буду ждать» за спиной.       Это как ничто прежде полосует её сердце. Она скрывается в темном коридоре, спеша выйти на свежий воздух, чтобы вдохнуть полной грудью и выкинуть из головы чувства, которые сейчас, кажется, ей не принадлежат. Которые атакуют ее на полпути к мечте о спокойной жизни. Которые бьют по ее ребрам и связывают сердце тугими веревками помимо её воли.       Она отрицает неизбежное, даже когда спотыкается на бегу о гравий дорожки в Хогсмид и рассекает ладонь до крови. Отрицает, когда ее легкие сжимает спазм и она закашливается утренним морозным воздухом сентября.       Отрицает, пока не видит его глаз со стальным холодом по краю радужки. Пока не ощущает касания его тонких длинных пальцев на своей коже, пока не вдыхает его парфюм до ряби перед глазами.       Но отрицание обманчиво, пока она вновь не испытает его поцелуи, вновь не окажется один на один с ним.       Гермиона замирает возле стены в закутке для аппарации и подносит наспех залеченную ладонь к животу, который скручивает проволокой от мысли о предстоящем перемещении. Глубоко вдыхает и выдыхает несколько раз, приводя себя в норму.       — Это не навсегда, — шепчет она сама себе, пока прикрывает веки и видит улыбку каждого из них.       Тео и Драко.       — Это не навсегда, — вторит она, будто это молитва, которая убережет ее от кары за содеянное. — Не навсегда, — еще раз, чтобы слова потеряли смысл.       И представляя знакомый рыхлый песок и соленый запах моря, перемещается к коттеджу Ракушка.