Очарованная

      Это было чертовски опасно - после полуночи идти в Запретный лес. Это была абсолютно, беспрекословно глупой затеей. Гермиона это знала, но ничего не могла с собой поделать. Это было что-то вроде засевшей глубоко в голове назойливой корочки, неприятно зудевшей - она должна была добыть их, во чтобы-то не стало.       Конечно, все дело было в ней самой. И в Снейпе - было совсем не обязательно приносить на лекцию экстракт бадъяна собственного приготовления. Профессор лишь обмолвился, что для резюме для поступления в Министерство это было бы большим плюсом - в условиях войны бадьяна катастрофически не хватает, а тех, кто умеет изготовить из него настойку, ещё меньше. Это ценится, следовательно, больше шансов получить престижное место работы после выпуска - будь то выбранная специальность целителя, либо правой рукой главы Аврората. Такое вот универсальное по своей важности растение.       Возможно Гермионой двигало желание выделиться. Перед ханжой Северусом, для Рона, в отместку всему Слизерину, в поддержку всем магглорожденым, что они могут быть своими среди чужих. Эта вечная борьба самой с собой, покорение собственных вершин, убийственное желание быть первой - Грейнджер родилась с этим. И пусть это иногда доставало проблемы, все же, она гордилась собой - и это было самое главное.       Гермиона взяла с собой маленькую корзинку с ножиком и палочку. Ей было страшно, ведь она знала не понаслышке, какие ужасы скрывает за собой Запретный Лес. Тернистый путь ей освещал лишь маленький огонек на конце палочки, благодаря которому Гермиона могла обходить здоровые корни деревьев, не расшибя об них голову.       Профессор Спраут ей тонко намекнула, где можно найти:       — Иди строго на восток, пока не наткнешься на небольшой зелёный куст с плодами, похожими на голубику. Но это не голубика - и даже не вздумай их трогать, если не хочешь залечь у Помфри с прожженным пищеводом на ближайший месяц! Бадьян должен быть рядом.       От каждого шороха или дуновения осеннего ветра Гермиона вздрагивала, направляя палочку в кромешную тьму. Ей было страшно, мурашки табуном бегали по ее телу. Она делала шаг за шагом, мысленно вспоминания, какие острые стрелы у кентавров, и как хорошо они пробивают цель.       Прошло уже около получаса, когда Грейнджер обнаружила то, что искала. От радости она издала что-то похожее на торжественный клич, сразу закрыв себе рот ладонью и оглянувшись вокруг: тишина. Мертвая и слепая.       Она кивнула самой себе и аккуратно подошла к кусту: он был единственный, который встретился у нее на пути, схожий с описанием Спраут. Обойдя его, Гермина светила на землю, пока не увидела тонкие ростки, тянущиеся от земли с темными лепестками по бокам - бадьян!       Грейнджер опустилась на колени, достала из внутреннего кармана мантии перечиный отцовский ножик, и аккуратно подрезала растение. Их было немного, но Гермиона надеялась, что на маленький флакон для Снейпа ей хватит. Она складывала росток за росток в корзинку, пока не услышала треск в нескольких метрах от себя.       Она в мгновение ока выпрямилась, крепко сжимая поднятую на уровне глаз палочку. Свет слепил ее, сердце выдавало барабанную дробь - ей стало страшно. Гермиона пыталась что-то разглядеть в темноте, но ничего не выходило. По выступившему холодному поту на спине девушка поняла - пора возвращаться.       Не опуская палочку, Грейнджер осторожно пятилась назад. Пережить Волдеморта, но сдохнуть за бадьян - вот это достижение! Близнецы Уизли напишут об этом балладу.       Когда Гермиона уже собиралась опустить палочку, она увидела его.       Это был вервольф. Чертов вервольф! Огромная тварь с белоснежной шкурой, от которой свет от Люмоса отражался так, что Гермионе было больно смотреть. Выше ее почти на две головы, он буквально источал боль и разрушение. Зверь стоял всего в нескольких метров от нее, с его длинных когтей вниз тянулась вязкая жидкость - кровь. Мясистое животное с вытянутой пастью и волчьими глазами, широкой грудной клеткой и сильными бедрами - это была машина для убийств.       Грейнджер не могла двигаться. Перечиный ножик, который она сжимала вместе с ручкой корзинки, вряд ли ей помог бы. А без света палочки против этого хищника можно было себе сразу подписать смертный приговор.       Гермиона забыла, как дышать. Лёгкие болели от холодного ночного воздуха, а ноги подкашивались от страха. Тем не менее, собрав остатки боевого духа и непоколебимого нрава, она сделала шаг назад - Гермиона предательски наступила на ветку, хрустнувшую, казалось, на всю территорию магической Британии.       У животного на мускулистой спине шерсть встала дыбом. Его глубоко посаженные светлые глаза опасно блеснули - это можно было увидеть даже со слабо доходящим до него светом от палочки. Приоткрыв пасть, от начал утробно рычать. Этот рык шел из самой грудины; от этого звука у Гермионы непроизвольно выступили слезы на глазах. В следующую секунду зверь открыл пасть, оголяя огромные клыки, и издал леденящий кровь в жилах вой: и Гермиона побежала, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания.       Глупая, глупая девочка.       Он следит за тобой.       Она спотыкалась, падала, вставала и опять бежала, крепко прижимая к груди корзинку. Грейнджер чувствовала, что он за ней следит, как настоящий охотник выслеживает жертву, наслаждаясь ее предсмертными страданиями. Вервольф бежал за ней: она слышала его ленивый бег, как об почву прикасались широкие лапы - зверь даже не пытался приложить больше усилий чтобы догнать ее.       Гермиона успела рассечь себе бровь: тупая боль отдавала в висок, а кровь заливала ей один глаз. О Мерлин, она молила всех богов - магических и магглов - чтобы выбраться живой. От паники у нее каменели руки, а икры сводили судорогой.       Он рядом.       Он тебя съест.       Выпотрошит твой живот.       Раскидает твои кости по всему Хогсмиду.       Тебе конец, маленькая зазнайка.       Тропинка внезапно закончилась, и Гермиона вылетела из Запретного леса, бежа к огням Хогвартса что есть мочи. Лёгкие горели адским пламенем: возможно, у нее поднимется температура. Или помимо рассеченной брови она вывихнула себе ногу, которая на каждое движение отзывалась острой болью. А может, Снейп даже не посмотрит на ее элексир, или Спраут скажет, что она сорвала гребанную чемерицу.       Уже у входа в Хогвартс Гермиона, тяжело контролируя дрожь по телу, оглянулась. И пусть карликовая мандрагора ей выколет глаза, если она не увидела среди деревьев светлый силуэт, выше ее на две головы!       А ещё Грейнджер готова была поклясться: зверь дал ей сбежать. Намеренно и так благородно.       Гребаная Красная шапочка.

***

      Гермиона не могла нормально уснуть. Остановив льющуюся кровь из рассеченную об камень бровь, она попыталась забыться сном, однако... Как только она закрывала глаза, ее сознание рисовало собственное тело в пасти вервольфа, рвущее ее пополам. Она вздрагивала, жалея, что не имеет у себя в запасах зелья без сновидений.       Утром она пропустила завтрак. Грейнджер чувствовала жар и боль в лёгких, но желание докопаться до истины было сильнее. Не отвечая на вопросы Гарри и Рона, откуда у нее лиловый синяк над глазом, она направилась к Хагриду - как опытный лесник, он должен был все знать о Запретном Лесе и его жителях.       — Вервольф? Исключено, - буркнул Хагрид, поливая из таза заранее готовящиеся к Хэллоуину тыкву в огороде. Каждая была размером с его голову. - С чего-й ты вообще решила, что они там обитают?       — Гипотетически, - пожав плечами, отчеканила Гермиона, с трудом сдерживая кашель. Её бил озноб. — Разве они не могут появиться там?       — Вервольфы - это оборотни, Гермиона. Ты как никто другой должна знать об этом, - тепло улыбнувшись, произнес великан. — До полнолуния ещё две недели. Ты наверно спутала его с какой-то псиной. - И, посмеиваясь, добавил: — Может ты Клыка испугалась?       Слабо улыбнувшись, Гермиона кивнула. Вряд ли можно спутать саму смерть с доброй псиной Хагрида.       Перекинувшись ещё парой дежурных фраз, она неспеша начала идти к озеру. Мысли терзали ее: это был Вервольф, определенно точно, сомнений быть не могло, однако... Он не мог быть оборотнем. Даже у чертова Сивого в его волчьем обличии можно было разглядеть человеческие черты - и это с учётом, что Грейнджер видела его не в напряжённую для него фазу луны.       Подойдя к неровной глади озера, Гермиона посмотрела в Запретный лес, ощущая, как внутри что-то стягивается в тугой узел. Она была на волосок от смерти: если быть начистоту, это было не в первый раз. Но... Это было по-другому.       Трусиха. Она была одна, против хищника, у которого лапы, возможно, всего пару минут назад растерзали чьё-то тело. Рядом не было друзей, было лишь всепоглощающее осознание скорой смерти. Ужас от вчерашней ночи овладел Гермионой, к горлу начал подкатывать ком, и... Грейнджер почувствовала как теряет сознание только тогда, когда ее тело больно ударилось об холодную почву, а ноги коснулись ледяной воды.