После почти недельного отсутствия Эвен наконец вернулся домой. Остров нагонял на вампира тоску. Он искренне не любил это место: вдали от мирской суеты он оказался пленником собственной семьи. Родные стали для него самыми близкими, он многому научился у них, даже перенял некоторые привычки. Но при этом у мальчика никогда не было друзей-сверстников, с которыми он мог бы проводить время, играть и познавать мир. Когда-то он был очень зол из-за того, что его оградили ото всех, заперли на клочке земли, затерявшемся среди морских вод, но теперь юноша был в какой-то степени благодарен. Ведь когда он стал совершеннолетним и вырвался в большой мир, жизнь для него заиграла совершенно новыми красками.
Эвен поговорил с матерью. Несмотря на привычную для женщины ворчливость, сегодня она была в относительно добром расположении духа. Затем проводил свою гостью в свободную комнату. По пути Мари постоянно крутила головой, вглядываясь в каждую деталь интерьера, чем изрядно раздражала юного аристократа. Сам Эвен после пошёл к отцу. Происшествие на тропе для господ никак не давало ему покоя.
— Здравствуй, отец.
Вильгельм был в большой зале, он сидел в любимом кресле напротив камина и изучал какие-то документы. Он отложил пергамент, испещрённый мелкими закорючками, и улыбнулся сыну.
— Здравствуй, мой мальчик. Рад тебя видеть в добром здравии. Как добрался? Твоя девочка тоже здесь?
— Да, обращённая здесь. Отмывается после дороги: мы попали в шторм. Однако я пришёл не любезностями обмениваться. — Эвену вдруг послышался странный шорох. Ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Юноша огляделся, но не заметил в комнате никого постороннего. — Что-то странное происходит на острове. Ты знаешь про ловушку на главной дороге?
— «Ловушка»? — Мужчина погладил длинные усы. — Слуги говорили о неизвестных на острове. Что ж, теперь картина складывается. Судя по всему, это охотники.
— И ты так спокойно об этом говоришь? Откуда они здесь взялись? Почему мы ещё не отправились за их головами?
— Сейчас в этом нет большой необходимости.
— Как это «нет необходимости»? — Невольно Эвен нахмурился и сжал кулаки.
— Сынок, тебе нужно успокоиться. Право слово, ты слишком много унаследовал от матери. — Вильгельм встал и направился к выходу из зала, жестом пригласив сына последовать за собой. — Их всего двое. Они ничего не предпринимают, просто крутятся в округе и наблюдают.
— И роют ямы с кольями. Скажи, где их видели в последний раз, и я сам с ними разберусь.
— Сейчас безопаснее всего оставаться в доме и ничего не предпринимать.
Эвен опешил. Он остановился посреди коридора. Как его отец, глава семьи, мог быть настолько беспечным?
— Но почему? — только и смог процедить Эвен сквозь зубы. Его отец никогда раньше не пренебрегал безопасностью.
— Ты ведь всегда был смышлёным, неужели сам не понимаешь? Сегодня полнолуние, и для ритуала потребуются силы всей семьи. К нам специально для этого приехали даже некоторые дальние родственники. Ты же не думал, что подобный ритуал — это простое дело? — Вильгельм с сыном вышли в сад. Воздух был наполнен сладким ароматом цветов. — Сейчас нам нужно беречь силы, а беготня по всему лесу этому способствовать не будет, не говоря уже о том, что кто-нибудь может пострадать. С охотниками разберёмся через несколько дней, когда все восстановятся после ритуала, — улыбнулся он и снежностью посмотрел на единственного ребёнка. — Вероятно, тебе интересно, не нападут ли на нас охотники, когда мы будем уязвимее всего?
— Да, отец, очень.
— Мы пригласили одного колдуна. Он работал со многими вампирскими семьями. У него огромный авторитет, так что мы можем быть в нём уверены. Этот маг узнал о нашей небольшой проблеме и уже наложил защитные чары на дом. Уверяю, пока мы внутри, нам ничто не угрожает.
Мужчина обернулся к зданию из белого камня и показал рукой вверх.
— Присмотрись, сынок, ничего не замечаешь?
В свете солнца на камнях виднелся розовый отблеск защитного заклинания. Дом и небольшая часть сада будто находились под вытянутым куполом.
— Тем не менее Мари смогла пройти без проблем.
— Так Мари наш званый гость, а не враг крови. Само собой, она смогла пройти. — На лице мужчины заиграла по-доброму лукавая улыбка, в уголках глаз проступили морщинки. — К слову о ней, ты точно не пересмотрел своё решение по поводу женитьбы? Ещё не поздно передумать, как раз все родственники в сборе. Можем устроить бракосочетание вместо…
— Я не передумал, — перебил юноша, так и не дослушав. — Не сейчас и точно не с ней.
На лицо Вильгельма опустилась тень. Он тяжело вздохнул, поправил воротник камзола и решил прогуляться по саду. Эвен уже собирался уходить, когда отец вновь заговорил:
— Она в западном крыле? В одной из комнат для гостей?
— Верно, — кивнул юноша. — Первая дверь слева. Но для чего ты интересуешься?
— Хочу по крайней мере познакомиться с твоей Мари.
Эвен не стал ничего отвечать отцу, но челюсти его плотно сжались от негодования: ему очень не нравилось обращение к девчонке «твоя Мари». Юноша уже был у самой двери, когда краем глаза заметил в саду чью-то тень.
«Охотники, — с отвращением подумал вампир, но вновь никого не увидел, когда огляделся. — Отцу не стоит так гулять, если под защитой только дом».
— Агата, милая, пойдём внутрь. Тебе ведь необязательно всегда читать только в саду, — обратился Вильгельм к жене. Теперь было понятно, почему он сразу же не вернулся под купол.
— Там просто ужасный свет, и ты об этом знаешь. Я не могу.
— Дорогая, в доме сейчас света даже больше, чем на улице.
— Аттал, я терпеть не могу свечи… — стояла на своём женщина.
Эвен так и не узнал, чем закончился их спор. Он скрылся в доме, стараясь больше не прислушиваться. Усиленные способности восприятия часто делали его невольным свидетелем чужих бесед. Иногда это было полезно, но чаще от этого становилось неловко.
Эвен направился в библиотеку. К нему сегодня наконец вернётся способность гипнотизировать, и ему нужно было знать, как этим умением пользоваться.
Среди книжных стеллажей юноше было уютно. Раньше он много времени проводил за книгами, прочитал в огромной библиотеке практически всё. Каждый раз Эвен ждал возвращения отца с материка, как праздник. Для мальчика это и было настоящим праздником: Вильгельм всегда привозил сыну хотя бы одну книгу, а после её прочтения он вновь ждал, когда отец отправится на большую землю и привезёт ему что-нибудь новое. Книги занимали в его сердце отдельный уголок, их он любил по-настоящему.
За приятными воспоминаниями Эвен не заметил, как дошёл до самой дальней секции. Несмотря на то, что слуги постоянно убирались во всём доме, эти древние полки были покрыты тонким налётом пыли. Все книги, находившиеся сейчас перед Эвеном, были от руки написаны его родственниками. В них говорилось о настоящей вампирской природе, ни один человек не был бы в силах написать ничего подобного.
Раньше Эвен не мог даже подходить к вампирским рукописям без ведома родителей: информация в них была рассчитана на более старшую аудиторию. Только под присмотром он позволял себе взять какое-нибудь писание и изучить интересующие главы, если ему вообще разрешали. Теперь же он был совершеннолетним, но, несмотря на это, чувствовал что-то неправильное, запретное в том, чтобы просто взять интересующую его книгу и начать её читать. Вампир пересилил себя, и его рука дотронулась до заветных корешков. Казалось, здесь была информация о чём угодно: о слабых и сильных сторонах вампиров, о использовании восприятия для поиска жертвы, даже были книги о женской природе и детях. Последнее заставило юношу содрогнуться. Ему всего сто лет — слишком рано для детей.
Наконец Эвен нашёл то, что его заинтересовало. Несколько последующих часов он изучал писание, на обложке которого красивыми, аккуратными буквами было выведено название:
«Гипноз. Внушение. Транс».
За чтением он чуть не опоздал к обеду. За столом собралось с дюжину его родственников, некоторых из которых он не видел уже много десятилетий. Мари тоже была за столом. Чистая и в новой одежде, она показалась Эвену даже симпатичной. Скоро он заметил, что взгляды присутствующих были устремлены либо на неё, либо на мага. Эти двое и правда выглядели инородно за обеденным столом в вампирском доме. Хотя маг при иных обстоятельствах мог бы стать отличной закуской.
За окном стало смеркаться. Эвен заметил это, когда аккуратные строки текста перед его глазами начали расплываться в одно непонятное пятно.
«Права была матушка: при свечах, совсем без дневного света читать совершенно невозможно», — подумал он, запуская пальцы в волосы.
Чтение было увлекательным, но не очень информативным. Юноша узнал о том, как древние вампиры впервые открыли в себе способность к гипнозу, о том, для чего и на ком её можно применять. Также из писания Эвен узнал о своём талантливом предке, который однажды смог загипнотизировать целую армию и с её помощью свергнуть противостоящего вассала.
Однако о том, как именно использовать гипноз на практике, не было сказано почти ни слова.
«Гипноз — это врождённая способность, которая присуща каждому представителю рода вампиров. Ему нельзя научиться, его нужно чувствовать и направлять. Взращивать в себе гипнотическую способность возможно, как и любую другую…»
Эвен невесело усмехнулся этим строкам и затолкал на место бесполезную, в его понимании, писанину. Он не видел смысла в дальнейшем чтении и решил, что проще будет узнать всё от родных.
***
Лестница из красного дерева встретила Эвена привычным поскрипыванием. В самом низу, у начала ступенек, сидела служанка и вытирала с ковра свежее пятно, рядом в чёрном одеянии стояла Агата, которая испепеляла девушку взглядом.
— Какая бесполезная! — ругалась она. — Напомни, почему такая неуклюжая девка, как ты, всё ещё жива?
Девочка молча драила ковёр и почти плакала. Она знала, что у провинившихся слуг могли выпить всю кровь. После такого люди становились упырями — мерзкими чудищами, которые по собственной неосторожности запросто сгорали на солнце. Но хуже всего, что они за несколько недель своего гадкого существования полностью теряли рассудок и руководствовались во всём бесконечным голодом.
Служанка хоть и была под постоянным гипнозом, но не собиралась терять последние крохи рассудка. Она осознавала всё происходящее и очень боялась расстаться с жизнью.
Эвен хотел пройти мимо, но его жестом остановила мать. У женщины с гордо поднятой головой в руках была сложенная мантия.
— Аттал, тебе следует переодеться. В зимнем саду уже готовятся к проведению ритуала. — Эвен взял одежду и с удивлением обнаружил, что мантии две. — Вторую отнеси своей крестьянке.
— Почему я? У нас слуги закончились? — Юноша брезгливо посмотрел на девочку, которая с остервенением тёрла въевшееся пятно.
— Я уже сказала, — на секунду женщина будто едва нахмурилась, — все заняты подготовкой. Иди и не задавай дуратских вопросов.
Юноша знал, что спорить с этой женщиной себе дороже. Он отправился в свою опочивальню, где и переоделся. Даже в собственных покоях он не мог остаться наедине с собой: с семейного портрета на него, как и всегда, с укором взирала ещё совсем молодая мать.
По пути к гостевым комнатам Эвен встретил слугу, который куда-то спешил.
— Отнеси это нашей гостье. — Он протянул мантию мальчишке. Тот чуть не споткнулся о дорогой ковёр и с ужасом посмотрел на молодого господина.
— Извините, не могу. Хозяйка велела мне добела начистить ступени у парадной. — Голос его дрожал.
Он не смотрел в глаза вампиру, как и полагалось, но что-то странное было в поведении мальчишки. Эвену отчего-то нестерпимо сильно захотелось свернуть его тонкую человеческую шейку, но он сделал несколько глубоких вдохов и пересилил себя. Здесь было негласное правило: убивать слуг нельзя. Доставлять с материка новую кровь было проблематично, а дом должен был кто-то обслуживать.
— Ладно, тогда ступай.
Хмурый Эвен направился в западное крыло, а мальчишка поспешил скрыться за ближайшим углом.
«Разве ступеньки чистят не ранним утром?» — подумалось вампиру, но он быстро отмёл от себя странные мысли. Откуда ему было знать, чем и когда занимаются слуги?
***
Колдовство происходило в зимнем саду. Это было место, куда почти никто никогда не ходил — всё дело было в бесполезности небольшой пристройки. На острове всегда было тепло, и в любое время года здесь можно было найти цветущие растения.
Вампиры в чёрных мантиях стояли полукругом. Их энергия медленно переходила к магу. Мужчина с фолиантом на распев читал одно заклинание за другим. Яркое сияние луны придавало таинству особую красоту.
Эвен предвкушал свою новую жизнь. Прекрасные образы виделись ему: вот он с новыми силами объявляет войну католичеству; вот он истребляет всех, кто борется с вампирами; вот он насаживает на деревянные колья охотников, жжёт их, заставляет насмерть сражаться друг с другом. Невольно юноша начал улыбаться, но его к реальности вернул голос мага:
— Обменяйтесь мёртвой кровью.
Из дальнего угла к ним вышла служанка с подносом. Она тоже была в мантии. Девочка сделала надрезы на руках Мари и Эвена. Они оба отпили из чаш. Юноше показалась странной кровь девушки, но, несмотря на это, он выпил всё до последней капли. Эвен жаждал силы.
— А теперь, девочка, замри, — потребовал маг.
— Замри, — повторили вампиры.
Мари замерла. Эвен сразу понял, что на неё воздействовали гипнозом, вот только зачем? Гадать не пришлось: сам маг дал ответ на незаданный вопрос:
— Аттал, для завершения ритуала ты должен выпить всю её кровь.
Липкое осознание причины печали в глазах Вильгельма снизошло на Эвена. Мужчина знал всё с самого начала, и ему было жаль девчонку! Лишить вампира крови — значит убить его. Юноша не мог оставить ритуал незавершённым, как и не мог нарушить своё слово. Он смотрел на Мари, будто надеясь найти ответ в её остекленевших глазах, но в них отражалось лишь беспросветная пустота.
Колдун теперь повторял одно-единственное заклинание, состоявшее всего из одной фразы:
«Жизнь обрывается, кровь к хозяину возвращается».
Для любого аристократа считалось немыслимым позором нарушить данное кому-либо слово… Однако никто бы из присутствующих никогда не узнал о его грехе. Единственный свидетель вот-вот должен был умереть. Эвен вновь посмотрел на замершую Мари, которая всё ещё держала его за руку. Казалось, в её глазах появились слёзы.
— Неужели так сложно обратить кого надо с первого раза? — Шёпот, больше походящий на шелест листьев, раздался откуда-то из-за спины. Говорили настолько тихо, что Эвен даже не смог определить, кому принадлежали слова.
Он стоял в нерешительности, когда его внутренние терзания оказались прерваны звуком бьющегося стекла. Маг замолчал. У него из груди теперь торчал осиновый кол.
Через несколько секунд в Мари тоже попали, но не в грудь, а в голову. Девушка стала падать: ранение вывело её из транса и лишило чувств. Эвен поймал её, а в следующую секунду увидел два силуэта. Охотники вошли в дом, миновав магическое препятствие, и начали убивать.
Кто-то из присутствующих бросился на незваных гостей, но тут же был сражён. Ритуал забрал все силы у них, и теперь они были не сильнее обычных людей.
— Вампиры, какая гадость, — начал говорить старший охотник, доставая из заплечной сумки новый кол. — Вы есть ничто иное как ошибка природы, которую я намерен исправить, отправив все ваши грешные души на суд к создателю. — Он метнул кол. Его бросок был подобен выстрелу из арбалета.
Эвен не видел, попал ли нападающий в кого-нибудь. Вновь послышался звук разбирающегося стекла. Кто-то кричал от боли буквально в паре метров от него. Все вокруг метались, пытаясь атаковать, убежать, спрятаться. Охотник продолжал рассказывать о великом благе смерти.
Что-то странное происходило с Эвеном. Он чувствовал, как силы стремительно стали покидать его, руки задрожали, на лбу выступил холодный пот.
— Аттал, переноси нас! — кричала его мать. Капюшон спал с неё, на лице женщины читался неподдельный, всепоглощающий ужас. — Все без сил, нам нужно бежать! — Кол вонзился ей в живот. Эвену стало тяжело стоять: Мари вдруг стала невероятно тяжёлой.
«Атаковать? Бежать. Нужно спаси родных. Они сейчас ничего не могут».
Он сконцентрировался на всех присутствующих.
«Почему так странно? Что со мной? — Он хотел перенести всех к конюшне. Перед тем как Эвен совершил ошибку, о которой будет сожалеть всю оставшуюся жизнь, он успел разглядеть лицо второго охотника. — Это тот странный слуга. Нужно было свернуть ему шею, когда был шанс!»
Тьма стремительно поглотила последние капли света. Стало душно. Юноша оказался в холодном, тесном, тёмном месте. Рядом с ним не было никого из родни. Тишина оглушала. Эвену вдруг показалось, что он очутился в гробу.
