Пролог
9 августа 2023 г. в 11:04
Он был буйным ребенком. Всегда лез туда, куда не следует. Временами он смотрел на своих родителей так, словно не мог поверить, что они у него есть. В иные моменты он был так очарован радио, что было почти невозможно выключить его без того, чтобы он не разрыдался. Он также был чрезмерным сладкоежкой, обожал всё сахарное (и ещё больше - шоколадное) и доводил свою няню до припадков, потому что "Он не должен был попасть в кладовку, извините, сэр!"
Что ж, Тони Старк был диким ребенком, хотя, со временем, он стал довольно тихим, когда стало ясно, что Говард Старк не одобрял его шумливость.
Но он ненавидел тишину. Он не знал почему, но он всегда ожидал услышать разговоры людей, когда вокруг никого не было. Когда он был один и вокруг не было ни души, он разговаривал сам с собой, пытаясь заполнить тишину. Но это казалось таким неправильным, и он понятия не имел, почему.
Но одобрение Говарда всё ещё было ужасно важно, поэтому он делал все возможное, чтобы вести себя тихо, когда это было необходимо, даже когда он отчаянно жаждал быть замеченным. Иногда он смотрел на Марию и задавался вопросом - почему. Но тогда он не знал, почему было так странно чувствовать себя единственным ребенком в доме; он оглядывался через плечо, ожидая увидеть кого-то позади, но останавливался, когда там никого не было. Иногда, во время работы, он поднимал глаза, ожидая услышать чей-то голос, но сталкивался с полным разочарованием, когда никого не оказывалось рядом.
Он нуждался в компании, хотя были времена, когда он не мог находиться рядом с другими, потому что они его не понимали. Он обратился к изобретательству, созданию вещей своими руками, потому что это было тем, что он мог делать без необходимости взаимодействовать с другими. И чтобы заполнить тишину в своей голове, он включал музыку — любую, которая попадалась ему под руку. В конце концов, он остановился на громких рок-группах, потому что они лучше всего заглушали то, что должно было быть внутри, но чего не было.
С другой стороны, он понятия не имел, чего ему не хватает, только сам факт. Это похоже на то, как если бы ты вышел из дома и у тебя было дурное предчувствие, что ты оставил духовку включенной. И все же это в десятки раз хуже, потому что у Тони было чувство, что ему не хватает чего-то важного для его здравомыслия.
Хотя Тони так и не перерос свое желание получить одобрение Говарда, он научился скрывать это под маской самоуверенности и наплевательского отношения. Когда он поступил в Массачусетский Институт Технологий, он приобрел репутацию сумасшедшего гениального подростка, помешанного на сахаре, потому что он всегда таскал с собой какие-нибудь сладости.
Хотя в MIT его окружали люди, он чувствовал себя одиноким кораблём, дрейфующем в море людей. Это было тем, почему он создал Дамми в семнадцать — из-за отсутствия рядом кого-то, кто мог бы быть с ним без осуждения. Хотя Дамми не мог говорить, Тони пока ещё не имел технологии, делающей это возможным — он был молчаливым компаньоном, в котором нуждался Тони.
После того, как его родители скончались, спустя всего несколько недель после того, как он создал Дамми, Тони почувствовал еще большее одиночество. Это событие также поставило его в самый центр общественного внимания, потому что теперь от него ожидали возглавления Stark Industries, как только он достигнет нужного возраста. СМИ, и без того столь навязчивые, стали еще более агрессивными в его повседневной жизни, тщательно отслеживая каждый его шаг. Они замечали, когда он слишком много пил в попытках заглушить тишину в своей голове, когда музыка не справлялась; они замечали, когда у него было слишком много секса, в котором он пытался найти близость, когда Дамми был не в состоянии заполнить это пространство; они замечали, когда он не спал целыми днями, перевозбуждённый от сахара и мысли о том, что ему не нужен сон, хотя после этих запоев он вырубался на многие часы.
Он встретил Джеймса Роудса во время одного из этих запоев, и этот человек оказался братом, которого Тони всегда хотел. Тони не пожелал бы детства как у него кому-либо еще, но все же Тони не мог не думать о том, что было бы лучше, если бы ему было с кем поговорить в те времена. Кто-то, кто мог бы заполнить тишину в его голове там, где должен был звучать целый хор. Джеймс Роудс помог с этим, хотя он стал менее доступен после того, как окончил университет и вступил в армию.
В то время как Обадайя Стейн взял под свой контроль SI на время, необходимое Тони для окончания аспирантуры, Тони создал два других искусственных интеллекта, чтобы составить ему компанию. У этих двоих тоже не было вокальных способностей, но он хотел, чтобы у Дамми были братья. Ю с Растяпой были близнецами, он создал их примерно в одно и то же время, но все три бота были необычайно близки. Это заставляло горло Тони сжиматься, а душу тосковать по чему-то, чего ему не хватало.
После двадцати одного, когда он возглавил Stark Indastries, Тони не прекратил попыток стать компаньоном. Из-за его занятости, как одного из самых важных генеральных директоров в Америке (если не во всем мире), он не мог уделять этому столько времени, сколько ему хотелось бы. Даже тогда он прошел через десятки собеседований, прежде чем, наконец, нанял Вирджинию Поттс, которая действительно справлялась с его беспокойным и неустойчивым графиком, мирясь с его причудливыми нюансами и эксцентричными привычками. Единственное, чего она никогда не понимала, это почему у него все время должна была играть музыка, но это, казалось, было общей проблемой для всех, кого он знал.
Тони давал своим лучшим друзьям (и названым братьям и сестрам) прозвища, потому что таким он был. Они были его семьей, хотя с ними же он мог и флиртовать, потому что ничего не мог с собой поделать.
Когда Тони было тридцать, он, наконец, преуспел в создании искусственного интеллекта, способного говорить, которого он мог всегда иметь при себе. ДЖАРВИС не имел тела, но это просто означало, что Тони мог повсюду носить его с собой. ДЖАРВИС был единственным, кто понимал, что Тони не мог справиться с тишиной, потому что был запрограммирован на это (что было немного грустно, если вдуматься, но, опять же, ДЖАРВИС умел учиться, так что все было не так уж плохо).
За пределами своего маленького личного пузыря, Тони разрабатывал оружие. По какой-то причине он никогда не чувствовал себя комфортно, делая это (его для этого воспитали), поэтому он сократил количество проектов, которые он мог бы создать, что привело бы к массовым разрушениям в масштабах, невиданных со времен сброса первой атомной бомбы. И слова «Содом» и «Гоморра» застряли у него в голове, пока его разум убегал с ужасающим оружием, в то время как его руки создавали заурядные бомбы, камуфляжные костюмы, современное оборудование для наблюдения и многое другое, чего требовала армия.
Если бы ангел Гавриил был ответственен за разрушение (сокрушение, нашептывало что-то в нем) двух грешных городов за преступление, о котором Библия никогда не упоминала, Тони был бы ответственен за бомбардировки районов, против которых Соединенные Штаты начали войну.
В возрасте тридцати семи лет, Обадайя убедил его отправиться в Афганистан и продемонстрировать свое самое опасное оружие на сегодняшний день: Иерихон. В обычной ситуации Тони не согласился бы, но что-то — то самое чувство, которое говорило ему, что в голове слишком тихо — подсказало ему идти.
Как оказалось, ему, вероятно, не следовало слушать этот тихий голос. Когда все было кончено, он очнулся в пещере с электромагнитом в груди, подключённым к автомобильному аккумулятору. За этим следовали три месяца пыток, притворство что сдался, строительство дугового реактора, а затем создание самого крутого металлического костюма, который когда-либо существовал, чтобы сбежать.
Его друг и спаситель умер при побеге, но его прощальные слова помогли Тони понять, что он должен делать со своей жизнью больше, чем просто пытаться жить с ревущей тишиной в голове (намного хуже, чем было раньше, потому что нечем было ее заполнить) и чувством, что все было неправильно, неправильно.
Эта история по-настоящему начинается с того момента, когда он вырвался из захвата террористической ячейки, пленившей его, и совершил аварийную посадку в песке афганской пустыни.