venus in furs

Вечер неповторимо и однотипно яркий, пошлый и мандражный. Он обещал приехать, но так до сих пор не позвонил. Страх потерял или совесть? Космос ощущает убийственное желание, подогреваемое терпкостью веществ - согнуть к хуям телефонную трубку, чтобы ожидаемый звонок раздался совсем жалобно и умоляюще. Но в заунывно-взрывных звуках клуба ничего кроме еле различимого шелеста волн в трубке не было слышно и в помине. Космос больше всего боялся, что не приедет. Найдёт другой заказ на вечер. Больше заплатит или лучше пригладит, хотя куда лучше. Космос даже не пытается расслабиться, алкоголь не действует, просто наполняет его как очередной сосуд. Ожидание хуже пули в любую часть тела с самым отвратительным исходом, потому что в этом намного больше конкретики, чем в Пчёле, который играет на нервах лучше любого виртуоза. Сосёт под ложечкой - Космос откидывается на спинку дивана, впиваясь в бархат спинки грубыми руками - представляет как находит его в подворотне в обнимку с другим и простреливает башку. Ба-бах! Или нет, намного приятнее найти его связанным в подвале, героически освободить, посносив бошки всем в округе, а потом безжалостно читать морали и не менее безжалостно ебать целовать. - Откинулся на счастье? - мандраж вздымается, как и сам Космос. Распахивает глаза для того, чтобы увидеть - всё взаправду, пришёл. Витенька стоит подбоченясь и уже игриво намешивает что-то в стакан. Губы сейчас не такие красивые, потому что до белого накала поджимают пыхающую сигарету, но пшеничные волосы, уложенные по всем стандартам моды нулевых всё так же прекрасны. Самым внезапным атрибутом картины торжества становится шуба. Огромная и нисколько не привлекающая взгляд к фигуре, она похоже являлась единственным, что было на Пчёле. - Стандарт? - последняя формальность. После неё начнётся тот самый шмельно-медовый рай, в тяге за которым Космос облизывает губы и кивает. Пчёла выпивает намешанное залпом и тушит сигарету о хрусталь. Поправив волосы и уже расстегивая слишком тёплый аксессуар, он коленями становится на диван, в манере кошки пододвигаясь все ближе. - Откуда богатства такие? - Космос даже слегка вжимается в обивку с непривычки видеть Пчёлу так рядом. - За-ра-бо-тал, - лёгкие слоги соразмерно шажочкам вырываются из уст Вити. - Не покладая рук? - ухмылка в пол лица. - А также ног, рта и кхм-кхм, - он уже совсем на коленях, обвивается вокруг торса и кусает за мочку уха. - Сил моих больше нет, - Космос рывком укладывает Пчёлу на диван и впивается в саркастичные губы. Однажды он выбьет из него всю потаскушность, и будет как тогда. Витя привычно поддаётся и обхватывает ногами Космоса, чувствуя руки по всему периметру разом. Новые капроночки безжалостно рвутся в лоскуты, а Пчёла держит в голове, что возьмёт за это дополнительную, непременно хрустящую бумажку. Он знает, почему Космоса потряхивает при каждой их встрече последние годы. Он чувствует его нервы всей плоскостью и умело давит на них, с преисполненным чувством превосходства. Между ними затянувшаяся (как тетива лука) ненависть. И хотя Космос пытается сыграть в любовь, его почти неубиенная зависимость к Вите точно так не называется. Теперь Пчёла знает, по какому месту бить, чтобы рана ни за что не зажила. И да, как тогда уже точно не будет.