Четверо в океане, не считая Зендеи

Утром Тэхён растолкал его первым, тыча в лицо что-то круглое и шипастое, похожее на ежа. — Блин, что это?! — подскочил Чонгук, отпрыгивая назад. — Это дуриан, — гордо заявил Тэхён. — Я уже разрезал его острым камешком, сейчас позавтракаем! Чонгук осторожно подсел ближе, и в нос ударил аромат чего-то противного. — Фу, боже, оно воняет! Убери его отсюда! — Нормально пахнет! — возмутился Тэхён в ответ, отламывая желтую мякоть. — Зато знаешь, как питательно! — Не подходи ко мне, ты теперь тоже воняешь, — буркнул Чонгук, поднялся, разминая мышцы, и пошел к океану. Загреб ладонью воды, умылся. Тэхён крикнул ему, чавкая дурианом: — Кстати, я забыл тебе сказать! Вчера у ручья я нашел часы. Чонгук все-таки вернулся к нему, держась на безопасном расстоянии от источника запаха в руках парня. — Какие часы? — Обычные наручные часы. Валялись возле ручья. Я приземлился прямо на них, теперь синяк будет… Кстати, сейчас десять утра. — Покажи. Тэхён достал из кармана часы в черном ремешке и протянул ему. Чонгук внимательно рассмотрел их, сказал: — Похоже на те, которые были у Чимина. — Разве? — подвинулся ближе Тэ, задумчиво глядя на часы. — Не удивлен, что ты не обратил на них внимания. — А почему я должен обращать на такое внимание? — Но это же твой Чимин. Вы вроде бы друзья. — Он не мой. А почему их запомнил ты? — Тэхён проглотил еще один кусок и хмыкнул. — Чими тебе так понравился? Чонгук отдал ему часы, поморщился на резкий чесночный запах дуриана. — Нет, я просто внимательный. — А, точно-точно… — Тэхён покачал головой. — Забыл, что ты не только последний романтик, но и еще подрастающий гений. — А ты все такой же распиздяй, как и в детстве, — парировал Чонгук. — Удивлен, что ты больше не ешь песок. — Было-то один раз! — насупился Тэхён. — И он мне не понравился. — Может, надо было сахаром посыпать? — серьезно спросил Чонгук, за что получил от Тэхёна удар локтем в живот, толкнул его в ответ, и они повалились на песок, беспорядочно колотя друг друга во что придется. Тэхён действительно вел себя как ребенок: кусался, вился, будто уж, пихался руками и ногами. Чонгук пытался сдержать его напор, то и дело пробовал его защекотать, и тактильный Тэ смеялся, изворачиваясь от его рук. Когда они выдохлись, лежа друг на друге, Чонгук осторожно повернул голову и посмотрел в раскрасневшееся от напряжения лицо парня. Тэхён выглядел расслабленным и присмиревшим, положив ему голову на вздымающуюся от прерывистого дыхания грудь. Поддавшись какому-то неясному порыву, Чонгук осторожно поднял руку и запустил ее в жесткие от морской воды волосы Тэ — спутанные светлые пряди прошли через его пальцы. Тэхён какое-то время не шевелился, прикрыв глаза, а потом поднял подбородок и заерзал, пододвигаясь ближе. Улыбнулся одними уголками губ, прошептал: — Делай то, что хочешь. И Чонгук, будто бы ожидая этой реплики, сам, первый приблизился к его губам, захватил нижнюю губу Тэхёна, покусывая ее, словно пробуя на вкус, а потом углубил поцелуй, все еще нерешительно, аккуратно и непорочно исследуя его губы. И Тэхён позволял ему это. Разрешал, поддавался, терпеливо целовал в ответ в том же медленном темпе, словно точно знал, что так лучше. Так правильнее. Здесь нельзя торопиться — говорил остров. Волны не спеша накатывали на берег и также медленно пятились назад, ветер осторожно гладил листья деревьев и кустарников, солнце задумчиво касалось земли, и все здесь было спокойное и неторопливое. Будто склоняющее к размышлениям, убеждающее никуда не торопиться, потому что опаздывать просто некуда.

***

Устав валяться на песке, они пошли к уже знакомому ручью. В лесу было хорошо: много тени, закрывающей от жаркого солнца, прохладно и спокойно. Чонгук вдруг почувствовал, что здесь он впервые не пытается кого-то играть, кем-то притворяться, держать лицо. Он был самим собой, и это было удивительно приятно. И ещё был Тэхён. Вот, кто точно никогда не изменял себе, оставаясь таким же беззаботным что здесь, вдали от цивилизации, что в аудитории университета. Возможно, поймал себя на мысли Чонгук, он ему немного завидовал. Тэхён никогда не ни на кого не пытался произвести впечатление, но именно его искренность, которую он сам даже не замечал в себе, странным образом располагала к нему людей. Чонгук спустился с оврага вниз, Тэхён спрыгнул за ним. Они ополоснули ноги в холодном ручье, полежали в пещере, которая спасала от знойной жары. Чонгук осмотрелся, ища какие-либо признаки пребывания здесь ещё кого-то, но пещера была пуста, как и другие окрестности. Похоже, они тут застряли, но странным образом домой не хотелось. Искоса рассматривая довольное прохладой лицо Тэхёна, Чонгук думал о том, что они делают вместе. Эти поцелуи, эти прикосновения, это тепло другого человека… Он будто бы одновременно ступал по зыбучему песку и парил в воздухе. Как будто бы летел высоко над облаками и тут же стремительно падал вниз. Конечно, потом это не будет значить ничего, но сейчас отчаянно хотелось, чтобы Тэхён чувствовал то же самое. — Возвращаемся? — спросил Чонгук и нехотя встал, направляясь к выходу из пещеры. Тэхён обмотал ноги новыми лопухами и пошел в другую сторону. — Нам разве не налево? — удивился он. — Нет, — просто ответил Чонгук. — Но я точно помню тот синий цветок перед входом! Чонгук вздохнул, развернулся. — Поверь мне, нам направо. — Но… — У тебя просто топографический кретинизм, Тэхён. — Чего? Что такое топографический кретинизм? — Это как у тебя, только топографический. Он раздвинул руками заросли и вдруг отчетливо уловил аромат тяжелых древесных духов Юнги. Кажется, тот хвастался в самолете, что это «Том Форд стоит-как-моя-машина». Чонгук завертел головой, позвал Юнги, но лес оставался безмолвным. — Что? — спросил возникший за плечом Тэхён. — Призрака увидел? — Боже, блядь! — подпрыгнул от неожиданности Чонгук. — Можно не подкрадываться ко мне, как долбаный ниндзя?! — И этими губами ты целуешь маму, — осуждающе покачал головой Тэхён, и спросил: — Ты не чувствуешь? Чем-то воняет. Как будто тухлыми носками. Чонгук усмехнулся, вспоминая гордость Юнги за свой новый парфюм. — Это от тебя, — пробираясь вперед, сказал Чонгук. — Дуриан ещё не выветрился. Тэхён вместо ответа толкнул его в бок. Когда они вернулись обратно, Тэхён снова расцеловал в обе щеки Зендею, пока Чонгук задумчиво смотрел на океан. — Как думаешь, — спросил он, разворачивая шкурку банана. — Юнги и Чимин живы? — Конечно, — Тэхён сел рядом и теперь вырисовывал веселые рожицы на песке. — Чими так просто не умрет, это во-первых. Во-вторых, я видел, как они вместе прыгнули в воду. Твой Юнги так прижал его к себе и поскакал, будто Тарзан, я аж обалдел. Чими ему нравится, да? Он поднял на Чонгука свой беззастенчивый веселый взгляд. — Нет… Не знаю, — пожал плечами Чонгук. — Чонгук, ты плохо умеешь врать. Я научу. Постарайся для начала не бледнеть как полотно и не мямлить, когда пытаешься кому-то напиздеть. — Спасибо, сенсей, — картинно поклонился он, бросив в Тэхёна охапку песка. — Вижу, Вы в этом мастер. Тэхён увернулся и принялся водить прутиком ветки по голой коленке Чонгука. — Знаешь, иногда надо соврать, чтобы получить желаемое, — сказал он чуть погодя, понизив голос. Веточка дошла до паховой области Чонгука, очертила выступающий через шорты бугорок, и парень перехватил руку Тэхёна, рывком приближая к себе. Они смотрели друг другу в глаза, будто играли в игру на выносливость. Кто первый сдастся и опустит взгляд, кто первым даст слабину. Чонгук смотрел в лицо напротив, уже покрывшееся легким розовым загаром, и думал, что впервые видит его по-настоящему. Раньше ему и в голову бы не пришло рассматривать Тэхёна так пристально. Он приблизился, переместив взгляд на его губы. — Чего ты ждешь? — улыбка пробежала по лицу Тэ, и он двинулся вперед, остановившись в миллиметре от губ Чонгука. — Даю тебе время подумать. — Чонгук, мне думать вообще нельзя, потому что я могу передумать, — сказал он серьезно, и в следующий миг их губы встретились. Столкнулись друг с другом, сминая чужие, перехватывая инициативу, подтверждая свою власть в попытке подчинить себе. Чонгук схватил его за ворот майки, сминая ее в своих руках и не позволяя отпрянуть. Но Тэхён и не думал отступать: он отчаянно целовал в ответ, обнимая Чонгука двумя руками, будто сам боялся, что тот растает, как мираж, как наваждение. Они не давали друг другу и секунды передышки, сталкиваясь в громких поцелуях, и Тэхён тихо стонал, опаляя ухо Чона горячим дыханием, когда он спустился ниже, прикасаясь губами к его шее так, будто не мог оторваться. Он и вправду не мог: Тэхёна хотелось взять целиком, выпить до остатка, как дорогое вино, не делиться им ни с кем. И Чонгук жадно целовал его, прикусывал кожу и тут же зализывал ее, отдаваясь этому тяжелому вязкому чувству. Он, наконец, распробовал его — мальчишку с детской площадки во дворе, который с детства так раздражал его. А может, это было вовсе не раздражение, понял Чонгук, чувствуя губы Тэхёна на своих. Может, это было другое, совершенно другое чувство, но разве кто-то учил его в школе правильно трактовать свои ощущения? — Всё, — сказал Тэхён, отстраняясь. Он тяжело дышал, лицо его горело румянцем. — Хватит пока, Чонгук, иначе я… — Что? — также хрипло спросил он в ответ. — Иначе, если вдруг из-за той горы покажется отряд спасателей, первое, что они увидят, это то, как я прыгаю на тебе, крича от удовольствия. Знаешь, такая себе гей порно версия «Голубой Лагуны». Чонгук хмыкнул, ложась на песок, чтобы не смотреть на Тэхёна. Смотреть куда угодно, только не на Тэхёна. Это был хороший план, учитывая, что они абсолютно одни на необитаемом острове. Надежный, как швейцарские… — Думаешь, отряд спасателей все же приедет? — спросил он, чтобы отвлечь себя от мыслей. — Ну, мы же уехали в круиз на три дня, отель предупредили, — сказал Тэхён, снова чертя что-то веточкой на песке. — По сути уже прошел один день. Есть вероятность, что они отправят за нами кого-нибудь. — Катафалк, — невесело пошутил Чонгук. Тэхён ничего не ответил, доставая откуда-то из кармана новый фрукт дуриана. — Да ты издеваешься… — учуяв знакомый запах, простонал Чонгук и под насмешливым взглядом Тэ пополз поближе к Зендее, подальше от дуриана.       Вечер схлестнулся с закатом, перебарывая его, словно в армрестлинге. Тэхён был занят тем, что вел диалог с Зендеей о правах женщин в современном обществе, Чонгук молча лежал на песке, подставив ноги под теплые волны океанских вод. Ночь опускалась на остров, как шелковое покрывало, укрывая их вечерней прохладой. Видимо, придя к консенсусу относительно необходимости предоставления гуманитарной помощи женщинам в виде месячного запаса тампонов, Тэхён вернулся и лег рядом, прикрывая глаза. — Давай не будем сегодня дежурить, — предложил он, зевая. — Засыпай, — просто сказал ему Чонгук. — Я покараулю. — Всю ночь? — Если ты этого хочешь. В темноте трудно было сказать, куда смотрел Тэ, но хотелось думать, что на него. — Пф, — сказал он в итоге, поворачиваясь на другой бок. — Хорошо, мой принц. Чонгук смотрел в низкое чернильное небо, при свете луны казавшееся серебряным, в яркие колючки звезд, весело подмигивающие им, и думал о том, что хотел бы засыпать с Тэхёном здесь, на этом острове каждый день. Он и правда планировал дежурить всю ночь. Когда небо вдали начало постепенно краснеть, но ночь еще уверенно держала позиции, он вдруг подскочил, открывая заспанные глаза, и столкнулся взглядом с Тэхёном. Тот тряс его за плечо, в глазах читался испуг. — Там это, этот, я подошел, а там… — шептал он, продолжая трясти его. — Спокойно, — перехватил его ладони Чонгук, садясь на песке. — Объясни нормально. Тэхён вдохнул и выдохнул, не отнимая рук. — Ну, я вышел отлить, — начал он все ещё дрощащим голосом. — В заросли, недалеко. А там… Чья-то фигура. Человеческая. С рогами! И она… тоже справляла нужду. Чонгук посмотрел в темные очертания безмолвного леса. — Так, — сказал он серьезно. — Человеческая фигура в кустах справляла нужду? — Да! — Ты что, встретил писающего мальчика? Он наконец-то сбежал из Брюсселя? — Чонгук! Сейчас не время шутить! Мы тут не одни. И я знаю, кто это. — Кто? — Шаманы! — зашептал Тэхён, как будто это было очевидно. — Шаманы-каннибалы! Древние обитатели острова, и они недовольны, что мы здесь. — Какие шаманы-каннибалы? Ты о чем? — Коренные аборигены, Чон! Ты что, не смотрел «Поворот не туда»? Боже, мы трупы, они сожрут нас, обглодают нам косточки и возьмут в плен Зендею… — Так, всё, — Чонгук сжал его плечи, смотря в глаза. — Послушай, никаких шаманов-каннибалов тут нет, ясно? Я сейчас схожу и проверю сам. — Что?! — Тэхён вцепился ему в руки. — С ума сошел? Я не могу тебя потерять! Чонгук одернул руки, поворачиваясь к лесу, но все-таки спросил: — Почему? Тэхён промолчал, качая головой. Выглядел он действительно напуганным. Чонгук отодвинул заросли руками, осторожно ступая вперед. Он оглянулся, подняв с земли палку и вновь отодвинул большие листья, вглядываясь в темноту. Лес хранил молчание, хотя ощущение, будто здесь действительно кто-то есть, настырно стучало в голову. Ветка хрустнула сбоку, и Чонгук быстро повернулся, замахиваясь своим оружием. — Каннибалы!!! — заорала тень, у которой, впрочем, не было никаких рогов, а потом в него полетел камень. Ловко отпрыгнув, Чонгук замахнулся палкой. — Эй, — позвал сзади знакомый голос, и парень встал на месте как вкопанный. — Чон, этой палкой ты сможешь убить разве что муравья. — Это канниба-а-алы! — все ещё кричали спереди, и Чонгук заозирался по сторонам, не зная, куда смотреть. Тот, кто стоял сзади, сделал шаг вперед. В ярком свете луны проступили знакомые черты лица, засверкали мятные волосы, и в невысокой фигуре напротив Чонгук явственно узнал своего друга. — Юнги! — крикнул он радостно, отбрасывая ветку, и подбежал, крепко обнимая друга. — Я рад, что вы живы, — сказал парень, обнимая его в ответ. Рядом снова упал камень, и Юнги крикнул: — Чимин, прекрати артобстрел! Это Чонгук! — Чонгук?! — послышался ещё один знакомый голос, и камнепад прекратился. — А Тэхён? Он с ним? — Спасибо за твое выражение глубокой обеспокоенности относительно моей жизни, — усмехнулся Чонгук, оглядывая «рогатого шамана-каннибала». — Тэхён на берегу трясется от страха. — Ну, я бы оставил Тэхёна, прости, — бессердечно заявил Чимин, уже ломясь через заросли к берегу. — Если выбирать между вами двумя. Чонгук закатил глаза — эти двое друг друга стоили — и посмотрел на Юнги. Тот выглядел уставшим, но, в целом, держался бодрячком. — Как вы тут оказались? — спросил он. — Когда яхта взорвалась, я схватили Чимина и бросил круг, — подтвердил слова Тэ парень. — А потом нас вынесло к этому острову. А вы? Как вы тут? — Нормально, — улыбнулся Чонгук, все ещё радуясь присутствию друга рядом. — Мы доплыли сюда на кукле Чимина. — Мда, кто бы мог подумать, что секс-игрушки могут спасти жизнь… А вы никого больше здесь не видели? Чонгук не успел ответить: у берега кто-то закричал. Они с Юнги переглянулись и кинулись на крик. Тэхён сидел на песке, в ужасе пятясь к океану. Из зарослей на него остолбенело смотрел Чимин. — Тэхён, это наши! — первым бросился к нему Чонгук, обнимая за плечи. — Это Пак Чимин, слышишь? И Юнги, Мин Юнги! Тэхён резко закрыл рот, внимательно вглядываясь в фигуры вышедших из леса, Чонгук поглаживал его по спине. Юнги хмыкнул, глядя на них. — Ну ты и трусишка! — засмеялся Чимин, когда Тэ узнал его, и кинулся ему в объятия, повалил того на землю, обнял крепко-крепко… — Кто бы говорил, — усмехнулся Юнги на реплику Чимина и обратился к другу: — Представляешь, мы нашли ручей у оврага в лесу, а этот дурак упал туда и барахтался, пока я его не вытащил. Чонгук, которого бессовестно отпихнули, отплевывался от песка, раздраженно глядя на двух смеющихся парней рядом. — Да что ты, — ворчливо отозвался он. — Какая знакомая история! А Чимин случайно не потерял там часы? — Случайно потерял, — удивленно кивнул Юнги и осмотрелся. — Похоже, нас вынесло чуть подальше от вас, и мы бродили где-то рядом. — Знаешь, если бы ты вылил на себя весь флакон Том Форда, а не половину, — Чонгук поднялся, отряхивая штаны. — То я бы нашел тебя по запаху. — А что, все ещё пахнет? — Юнги задумчиво понюхал рукава своей гавайской рубашки. — Кстати, Чимину аромат понравился. — А он у тебя с собой? — Нет, конечно. Прощайте, мои 300 долларов. А что? — Да надеялся перебить ими запах дуриана, — вновь проворчал Чонгук, косясь на весело обсуждающих что-то парней. — Но у тебя были рога! — взволнованно говорил Тэхён Чимину, изображая пальцами на голове предположительные рога. — Такие здоровые! Длинные! — Ну, — Чимин на всякий случай пощупал свою голову, — наверное, это ветки деревьев. В темноте могло показаться что угодно… — Невероятно! — вздохнул Тэхён вроде бы разочарованно. — Так это не каннибалы… — Звучит так, будто ты хотел бы, чтобы это были они, — хмыкнул Чонгук. — Это было бы ужасно, — Тэхён сложил руки на груди, раздумывая. — Ужасно интересно! Обожаю фильмы про выживание! И ты бы все равно спас меня, да, Чон? — он заговорщицки подмигнул ему, и Чонгук закатил глаза, отворачиваясь, а Юнги опять хмыкнул. Они устроились рядом с Зендеей, к которой с диким визгом счастья подскочил Чимин, сжимая ее в объятиях так, что груди закрыли ей лицо. Юнги кисло посмотрел на них, спросил недовольно: — И что он в ней нашел? — Только не говори, что ты ревнуешь, — проследил за его взглядом Чонгук. Юнги повернулся к нему. — Вот что мне нужно сделать, чтобы он обратил на меня внимание? Тэхён, разминавший мышцы позади них, усмехнулся: — Вероятно, отрастить огро-о-мные сисьски и пустить слюну. Юнги вновь скривился. — Зато твои требования ограничиваются тем, чтобы твой избранник имел скверный характер и никогда не слышал про «Поворот не туда», — вернул шпильку он, многозначительно косясь на покрасневшего Чонгука. Тэхён прошел мимо, хмыкнул и похлопал его по плечу: — Ничего, сонбэ, не отчаивайтесь. Вы всегда можете сделать на заказ надувную куклу с лицом Чимина… Юнги дернул плечом. — Когда ты успел научить его сарказму? — спросил он уже у Чонгука, и тот невинно пожал плечами. — Всё-таки странно, что мы не встретились раньше, — сменил он опасную тему, а Юнги развалился на песке, лохматя свои мятные волосы. — Если честно, то мы вас давно увидели, — сказал он спустя минуту. — Что?! И почему не подошли?! — Не хотели вам мешать, — пояснил Юнги. — Мы с Чимином бродили по окрестностям и заметили, как вы страстно обжимаетесь на берегу. Я разумно рассудил, что прерывать этот романтический момент было бы кощунством. — Ну вы и козлы! — Чонгук пнул его коленом, разваливаясь рядом. — Так что? — повернул к нему голову Юнги. — У вас всё серьезно? Чонгук помолчал. — Не думаю, — честно признался он. — Кажется, это можно считать курортным романом. — Ясно. Но все же вы казались очень счастливыми… Кстати, не знал, что ты гей. — А я не знал, что ты на полном серьезе ревнуешь Чимина к кукле. — У нее есть явное преимущество, — признал Юнги. — Сиськи? — уточнил Чонгук. — Сиськи, — вздохнул Юнги. Рядом трещали, перебивая друг друга, Чимин с Тэхёном — вероятно, делились впечатлениями от свалившихся на их головы приключений. Чонгук отдал Юнги наручные часы Чимина и повернулся на бок, глядя на ярко проступающую на небе киноварь молодого рассвета. По правде сказать, он надеялся, что их всё-таки никто не спасет. Чтобы эта тонкая нить, соединяющая его с Тэхёном, не оборвалась никогда.