Четверо в океане, не считая Зендеи

— Ой, у меня кольцо уплыло! Чонгук резко ушел под воду, глотая ругательства. Изо рта весело помчались вверх пузыри, в глазах защипало, рот наполнился соленой влагой… Видит бог, с Тэхёном никогда не было просто, но жизнь как назло вечно сталкивала их вместе. Сначала их родители купили соседние дома в западном районе Сеула, чистом и зеленом. Потом они оба, конечно же, пошли в одну школу. Поступая в университет, Чонгук надеялся, что хотя бы здесь, в сугубо техническом вузе, он его не увидит. Но Тэхён будто бы вздумал преследовать его до победного: поступил туда же на единственный гуманитарный факультет – на лингвистику. Естественно, Чонгук понимал, что в этом не было никакого умысла. Хотя всю жизнь им пришлось расти бок о бок друг с другом, общались они мало, водили дружбу с разными людьми и вообще были как огонь и лёд. Общительный Тэхён становился хорошим товарищем для всех, кто имел неосторожность с ним познакомиться, Чонгук же в выборе друзей был очень избирательным. И вот — пожалуйста, что называется емким английским словом fuck. Пиздец и отвал башки. В прямом смысле слова. Чонгук, барахтаясь, понял, что голова грозилась взорваться от переизбытка воды в легких. Ее будто сжали, как гелиевый шарик, и она вот-вот готова была разорваться на мелкие куски. Падая все ниже, он мстительно подумал, что обязательно утянет за собой Тэхёна — его ноги с одним кроссовком болтались перед его лицом — и все-таки предпринял попытку выбраться. Задвигал руками, разрезая водные пласты, быстрее-быстрее к свечению солнца на поверхности. Он вынырнул, тяжело дыша и отплевываясь от соли, цепляясь руками за надувное туловище. Рядом с недоумением на него смотрел Тэхён. — Ты решил утопиться? — спросил он буднично, держась за голову большой надувной куклы. — Хоть бы предупредил сначала! Я вообще-то тоже тут еле держусь, если ты не заметил. — Поэтому и не предупредил! — рявкнул Чонгук севшим от воды голосом. — Чтоб ты следом за мной утонул, кретин чертов! — Ты зачем кричишь? — насупился Тэ в ответ. — Чтоб нас акулы услышали? — Какие, нахрен, акулы? — переспросил Чонгук, все ещё отплевываясь. — Ты за кольцом своим долбаным поплыл резко, и меня перевернуло! — Правда? — уточнил Тэ, скользя тонкими пальцами по лицу куклы. Та открывала слюнявый рот, корчила гримасу наслаждения, будто радуясь его пальцам на своем лице. — Что-то я не подумал. Прости. — Конечно не подумал, тебе ведь нечем, кроме жопы. Чертов дебил! — Вот ты опять орешь, а акулы ведь не дремлют! Хочешь, чтобы нас съели? — Да причем здесь, мать твою, акулы?! — Слышь, ты давай-ка мать мою не трогай… Чонгук лишь устало вздохнул, силясь вытереть лицо от жгущей соли. Пальцы скользили по резиновой кукле, ставшей их единственным спасением. Ну кто бы мог подумать: Чонгук все путешествие ржал над тем, что Чимин притащил свою игрушку с ними на яхту, типа смотрите-ка, какая красотка, разбавит нашу мужскую компанию. Разбавила, ага. Чонгук сжимал в руках ее невероятного размера груди, не желая думать о том, что с ними до этого делал Чимин. — Надо плыть к берегу, — сказал он, немного успокоившись. — Скоро солнце поднимется выше, мы здесь просто сдохнем от жары. Тэхён, все еще обидчиво раздувая щеки, поднял взгляд вверх. — Но я кольцо не нашел, — печально сказал он в итоге, вновь опуская взгляд на похабное лицо куклы. Покраснел, убирая пальцы с ее открытого в экстазе рта, и Чонгук хмыкнул, наблюдая за ним. — Кольцо твое, надеюсь, сожрали акулы, так что забудь о нем. А нам надо грести к берегу! — Подожди, правда сожрали?! — удивился Тэ, широко открыв красивые глазищи. — То есть, получается, они рядом? А ведь я говорил тебе не кричать как бешеный! Чонгук цыкнул: — Может, ты тогда и ногами дрыгать под водой не будешь? Или ты думаешь, что акула только на мой прекрасный голос приплывет? — Ну, — Тэхён смутился вроде бы, но смотрел все равно прямо. — Я бы на твой голос, в целом, поплыл… — Прекрати уже чушь нести! — закатил глаза Чонгук, снова раздражаясь. — Свали просто в туман! — Да куда я свалю-то?! — взвился от нахальства Тэхён и с усилием пнул его под водой. Промахнулся, лишь слегка задев его ногу, скорее поглаживая, чем ударяя. — И ты опять орешь! Белая акула, знаешь ли, не дура! Чонгук дернул ногой и в отчаянии посмотрел на куклу, будто ища в ней поддержки. Помолчал, потом спросил устало: — Почему именно белая? Акул в мире более 500 видов. Тэхён, казалось, задумался. — Не знаю. Но ты не подумай, я не расист… Может, к нам приплывет черная. Я не против. То есть против, конечно, но в смысле не конкретно черной там или белой… — Я тебя утоплю сейчас, — предупреждающе прошипел Чонгук, и Тэхён проглотил невысказанные слова. Они снова помолчали. Тэхён косился на руки Чонгука с проступившими от напряжения венами, на то, как пальцы сжимали надувные груди. Лицо его было задумчивым. — Если идей больше нет, то поплыли, — сдался он и перевел взгляд на воду, то ли рассматривая в ней свое кольцо, то ли акулу. — Да нет, идея есть. Я могу тебя хорошенько пнуть, и ты отлетишь куда-нибудь к берегу, если не утонешь по дороге. — Не смешно вообще-то! Плывем тогда? Чонгук огляделся по сторонам, ища глазами сушу. Заметил песчаную кромку справа, сказал: — На три часа от тебя вроде берег. Тэхён повернул голову в другую сторону. — Какой берег? Там океан! — Я сказал: на три часа! Ты смотришь на девять! — Блин, а двенадцать у тебя где тогда? — Прямо, мать твою! Ты не знаешь, где двенадцать?! — Ты заканчивай мать мою приплетать везде!.. Так они и поплыли, переругиваясь и толкая впереди себя секс-игрушку Чимина, ставшую их спасательным кругом. Тэхён плыл, на удивление, хорошо, нисколько не отставая от товарища по несчастью. А Чонгук отвлекал себя мыслями о том, что Чимин и Юнги, должно быть, тоже живы. Обязательно живы. Не мог же Юнги бросить его одного с этим кретином? Это было бы нечестно. Хотя Чонгук ещё при взрыве яхты, ныряя вглубь темных вод, ясно осознал, что, если выживет, то обязательно окажется рядом с Тэхёном. Тот прилип бы к нему даже на дне океана и утащил бы в Красти Крабс есть бургеры со Спанч Бобом. — Всё, больше не могу, — простонал Тэхён, еле шевелясь. Чонгук вгляделся в явственно проступающие очертания берега. — Давай поднажми, немного осталось. — Не, — тяжело задышали в ответ. — Щас утону. Чонгук бросил на него косой взгляд, сказал серьезно: — Не утонешь. — Почему? — Говно, как известно, не тонет. — Эй! — вскричал Тэ яростно, дергая руками, да так и ушел под воду, только белесая макушка промелькнула среди лазурных вод. Мысленно выругавшись, Чонгук протянул к нему руку, цепляя за ворот майки. Тэхён вырывался, будто его действительно схватила акула, и Чонгук скрипел зубами от злости и напряжения, не разжимая хватки. Конечно, это было в стиле Тэхёна: с пару часов пробарахтаться в открытом океане и утонуть прямо около берега. Смерть, достойная самурая, чтоб его. Делать было нечего, и он, вдохнув в легкие побольше воздуха, нырнул в воду. Глаза защипало от соли, но Чонгук все же разглядел светлые волосы, налипшие к упертому лбу. Тэхён падал в глубину, расправив руки, лицо его было спокойным, и он так напоминал собой русалку, что Чонгук поневоле вздрогнул, словно от холода, хотя волны были уже теплые, береговые. Он подплыл ближе, хватая его руками за талию, и резко подался вверх, прижимая Тэхёна к себе. Вдохнув спасительный воздух в легкие, одной рукой он уцепился за левую грудь их единственной спутницы, второй прижимая к себе безвольное тело Тэ. Его белобрысая голова упала ему на плечо, спутанные волосы защекотали щеку. Но Чонгук упорно плыл вперед. Перед глазами маячил долгожданный берег. Когда до берега оставалось всего ничего, он буквально вытолкнул Тэхёна на песок и упал следом, наваливаясь на него всем телом. Большегрудая красотка вынырнула рядом, поджав под себя правую руку. Чонгук посмотрел на безвольное тело под собой. Вроде дышит. Или нет? — Эй! — позвал он. В ответ послышалась тишина, и он выругался сквозь зубы. Ну что прикажете с этим делать? Они черт знает где, везде лишь сплошные воды океана, и он понятия не имеет, как оказывать первую медицинскую помощь! Впрочем, вторую и третью тоже… Ладно, нужно было заставить себя успокоиться. Чонгук, приблизившись, проверил сердцебиение Тэхёна и кивнул сам себе. Ладно. Все нормально, все отлично. Сделать искусственное дыхание?.. С сомнением покосившись на губы Тэ, он выдохнул сквозь сжатые зубы. Ну уж нет. Тогда, значит… Он повернул к себе его лицо и, размахнувшись, вдруг отвесил ему звонкую пощечину. Через оглушительно длинное мгновение Тэхён дернулся, закашлялся и втянул в себя воздух, одурело глядя на Чонгука. — Ты меня убить хотел?! — прохрипел он, хватаясь за щеку. — Если бы хотел, оставил бы тебя в воде, — буркнул Чонгук и лишь потом понял, что все ещё сидит на Тэхёне. Их бедра соприкасались друг с другом, мокрая ткань шорт Тэ врезалась ему в пах. Кашлянув, Чонгук медленно слез с парня и обессилено упал на песок рядом, глядя на небо. Солнце уже высилось в зените, щипало нос и искало оставшиеся редкие тени, чтобы пролить на них свой свет. Тэхён повернул голову. — Ладно, спасибо тебе, — сказал он чуть смущенно и вдруг спросил: — А где Зендея? Чонгук нахмурился. — Кто? Тебе в мозги вода попала? — Да нет же, Зендея! Кукла Чимина. Она нам жизнь спасла, между прочим. — Зендея? — фыркнул Чонгук, устраиваясь поудобнее. — Это кукла так же похожа на Зендею, как я на Уилла Смита! Да вон она, рядом. А Чимин твой с придурью. Кто вообще так называет секс-кукол? Тэ нашел взглядом их спутницу, покачал головой: — Ты не можешь осуждать людей за их выбор. — Я на необитаемом острове, блин! — напомнил Чонгук. — Я могу делать все, что хочу. Тэхён странно посмотрел на него, хмыкнул: — Ты никогда не делал то, что хочешь. — В смысле? — В прямом. — Нет уж, поделись соображениями. — Не буду. — Тэхён, я только что спас тебе жизнь! — О боже. Ладно, но потом не злись, — Тэ поерзал на месте, будто что-то обдумывая. — Я тебя знаю с детства. Ты с трех лет не играл на детских площадках, вместо игрушек таскал с собой учебники, а вместо того, чтобы играть в приставку с ровесниками, ходил на танцы, бокс, плавание и шахматы! Общался только с учителями или старшими, постоянно вел себя, как дед. Ты даже ни за кем ни разу не ухаживал и не пытался строить отношения! Так что да, Чонгук, ты никогда не делаешь то, что действительно хочешь. Тэхён замолчал, переводя дыхание, а Чонгук замер на песке, осмысливая его тираду. Мозг воспротивился информации, и он выдал, раздражаясь: — Ладно, допустим. Но причем здесь вообще ухаживания и любовь? Любовь отнимает кучу времени! Представляешь, сколько всего можно сделать полезного, если ты не тратишь ресурсы на тоску по очередному дебилу, не таскаешься за каким-нибудь парнем, не ходишь с тупыми влюбленным глазами! А на площадке я играл, кстати, не до трех, а до пяти лет, глядя на то, как ты жрешь песок и лупишь лопатками других детей! На этот раз резко замолчал уже Чонгук, раздражаясь на мысли Тэхёна, а потом вдруг понял смысл своих слов и похолодел. Но было уже поздно: глаза Тэхёна расширились от изумления, и он переспросил тише, заполняя долгую паузу между ними: — Неужели тебе нравятся парни? «Пиздец», — только и подумал Чонгук, закрывая глаза. Как бы сказали в шахматах: патовая ситуация. Впрочем, ответить ему все равно не дали. Сзади из зарослей кустов послышался шорох, и на обернувшегося на шум Тэхёна посмотрели два острых зеленых глаза. — Мать твою!!! — завопил он, подскочив на песке, и галопом понесся прочь по берегу, наступив Чонгуку на ногу. А нестись прочь было от чего: рядом, извиваясь, на них внимательно смотрела пестрая змея, щуря холодные умные глаза. Чонгук сглотнул и медленно поднялся на локтях, не спуская с нее взгляда. — Так, дорогуша, я сам не в восторге от нашей встречи, давай не будем усугублять ситуацию… — произнес он тихо, глядя на непрошеного гостя. Прошла долгая минута, длившаяся, казалось, целую вечность. Змея смотрела на парня, будто оценивая его, а затем, круто развернувшись, нырнула обратно в кусты. Чонгук выдохнул, хватаясь за сердце. Рядом слышался стук чужих зубов и ругательства — Тэхён подошел ближе, прячась за его спиной. — Слышь, — сказал Чонгук и обернулся, встречаясь с ним взглядом. — Ты давай-ка мать мою зря не трогай. Тэхён в ответ пнул его босой ногой.

***

— Здесь змеи. Здесь большие ядовитые питоны и удавы! Они покусают нас, и мы будем умирать долго и мучительно! Чонгук шел впереди Тэхёна, отодвигая заросли рукой, и смотрел по сторонам. Стрекотали птицы, переговаривались, шумя листьями, потревожнее растения в диком лесу. Лес жил своей жизнью, непонятной городскому человеку. Он дышал, разговаривал и наблюдал за ними. Чонгук остановился у невысокого дерева, поднял взгляд и проронил на автомате: — Питоны и удавы не кусают жертв. Тэхён отпрянул от очередной ветки, вцепившись в руку Чона. — Ну, значит, не удавы. Кобры! Что делать, если мы встретим кобру? Чонгук скинул с себя его руку, потрогал ствол дерева перед ним. Ответил, дергая листья: — Попробуй укусить ее первым. Она охренеет и уползет обратно. Пока Тэхён обиженно сопел в спину на его реплику, Чонгук вцепился руками в дерево и со всей силы потряс его. С веток нехотя попадали три банана, один приземлился Тэхёну на плечо, и тот снова дернулся. — Ты почему такой спокойный? — снимая с себя банан, спросил он. — Мы же в жопе. — Силы берегу. — Для чего? — Чтоб сбежать успеть, пока тебя питон будет заглатывать. В ответ Тэхён стукнул его бананом по макушке, ловя чужой гневный взгляд. — Чон Чонгук, да в тебе больше яда, чем в любой змее! — И хвост толще, — хмыкнул Чонгук, уворачиваясь от нового удара. — Ты это, едой не размахивайся, она у нас в дефиците! Тэхён покачал головой, пряча банан в карман шорт. А вот ручей они нашли случайно. Когда вечер по-южному быстро спустился на остров, словно по щелчку выключая солнце, дорога вывела их сама. Тэхён, понемногу привыкший к лесу, брел за парнем и визжал какие-то песни, удивленно тыкая Чонгука в плечо: «God’s menu! Ты что, не знаешь Stray Kids?!», земля под их ногами из засушливой постепенно сменилась на мягкую, влажную. Они сделали перерыв, остановившись под невысокими зарослями лопухов у оврага, и Чонгук сорвал охапку листьев, ища глазами что-то, чем можно их подвязать. Обнаружив поблизости стебли какого-то растения, напоминающего лиану, он чудом оторвал длинный побег и присел около Тэхёна. — Ты что это? — захлопал глазами Тэ. — На одном колене стоишь… Предложение мне собираешься сделать? Но мы ещё даже не переспали! Чонгук подумал, что неплохо было бы придушить его лианой. — Я хотел сделать тебе обувь! — пояснил он, краснея от раздражения. — А, обувь! — Тэ покорно протянул ему свою ногу, обвязанную золотым браслетом. — Ну, попробуй. Чонгук поколдовал над его ногами, недовольно отмечая, что даже грязь дороги не скрыла их белоснежность, посмотрел, оценивая свою работу, и спросил, поднимаясь: — А как же брачная ночь? Тэхён, рассматривая свои ноги в лопухах, буркнул: — Какая именно? — А у тебя их много было? Я про то, что ты сказал про предложение. Разве люди не женятся сначала, а потом уже вступают в сексуальный контакт? — Ого, — подняв на него вмиг повеселевший взгляд, присвистнул Тэ. — Какие мысли! Так ты все же девственник? Или… — он ни с того ни с сего приблизился вплотную, почти касаясь губами подбородка Чонгука, и продолжил: — Или самый последний в мире романтик? Тэхён смотрел на него своими длинными ясными глазами, совсем как в детстве и одновременно как-то иначе. Неясная дрожь от чужого дыхания на своем лице пробежала по телу сотнями электрических разрядов, заставляя Чонгука остолбенеть. Когда он все-таки пришел в себя и отпрыгнул, Тэхён уже смеялся, держась за живот: — Ой, не могу, Чонгук, ты бы себя видел! Весь такой уверенный что пиздец, а на самом деле та ещё стесняшка! Нет, нельзя тебе тут умирать! Смерть девственником на необитаемом острове… Ничего тупее я не слышал! Ой, не могу… Он все смеялся и смеялся, пока Чонгук медленно и тяжело краснел, а потом вдруг пропал. Просто исчез как по волшебству. Чонгук моргнул, но Тэхён не появился. Моргнул ещё раз, нахмурился… — Эй! — донеслось откуда-то снизу. — Мистер непорочная жопа, я тут упал и ручей нашел! Чонгук кинулся к выступу, заглянул вниз. Оказалось, что под их оврагом располагались небольшие пещеры. Сверху с породы камня капала вода, ударяясь о листы папоротника. Вероятно, там был источник с пресной водой. — Я не буду тебя оттуда вытаскивать! — мстительно крикнул вниз парень. — Тогда и воду пить не будешь! — донеслось в ответ. Чонгук вздохнул, признавая поражение, и принялся осторожно слезать вниз. Напившись водой из ручья, который бежал из пещеры куда-то вдаль, Чонгук устало приложился лбом к холодному выступу. — Уже темнеет, пора возвращаться, — сказал он, глядя на выход из пещеры. Тэхён, поправляя сбившиеся лопухи на ногах, кивнул, и они нехотя поднялись, обходя овраг с другой стороны. Пока они возвращались к берегу, Чонгук задумчиво косился на уставшего, но безмятежного Тэхёна, будто пытался что-то в нем рассмотреть. Не хотелось этого признавать, но этот парень во многом был прав. С самого детства Чонгук расставил для себя приоритеты, стараясь во всем подражать взрослым и тем самым заслужить их похвалу. Так и получалось: родители гордились им, учителя хвалили, пророча ему достойное будущее, и для всех взрослых он был хорошим умным мальчиком. И до момента попадания на этот чертов остров он даже не задумывался о том, что можно было жить как-то иначе. Что детские забавы, а потом и юношеские развлечения также являются неотъемлемой частью жизни, как и все остальное. Да и чего уж скрывать: он и на прогулку на яхте согласился только потому, что сюда его позвал его сонбэ — Мин Юнги, которого тот ужасно уважал. Было лето, они уже закрыли сессию, и Юнги, положив руку ему на плечо, как ни в чем ни бывало заявил: «Чон, поехали в Таиланд! На пару дней». И Чонгук, конечно, не смог ему отказать, боясь показаться оторванным от общества. По дороге выяснилось, что Юнги позвал с собой свою недавнюю, но горячую любовь — Пак Чимина, а тот утянул в поездку лучшего друга. Чонгук не знал об этом до последнего, а потом встретился с Тэхёном на стойке регистрации в аэропорту и чуть не полез на ленту догонять свой багаж. Естественно, Юнги попросился сидеть с Чимином, и Тэхён, расположившись на соседнем кресле в самолете, вынес ему весь мозг. Чонгук считал его заносчивым, слишком открытым и не шибко умным. Он был как пожар, воспламеняя все, что находилось в опасной близости от него. И Чонгук рядом с ним загорался быстрее всех. Сначала — от раздражения, но теперь… Он кашлянул, все еще искоса смотря на весело шагающего Тэхёна, и потрогал свои щеки. Те пылали. — Предлагаю спать здесь, — сказал он, когда они, наконец, дошли до берега. Тэхён первым делом бросился к надувной кукле, которую они оттащили подальше. — Зендея! Ты жива? У тебя все хорошо? Прости, что оставили тебя надолго! Чонгук достал из карманов бананы, очистил один и принялся жевать. — Она ненастоящая, балбес, — все-таки прокомментировал он. Тэхён тряс ее за блондинистую голову, глядя так обеспокоено, будто смотрел на младшую сестру. Чонгук дожевывал банан, сказал: — Я спать. Караулишь первым, когда начнешь засыпать — разбуди меня, я тебя сменю. — Ты собрался спать прямо тут?! — ужаснулся Тэхён и подлез ближе, туда, где сидел Чонгук. – Но это опасно! — А, прости, у нас же в лесу пятизвездочный отель! — картинно всплеснул руками Чон. — Как же я мог забыть! Ну тогда, конечно, можешь пойти ночевать туда. Тэхён скорчил кислую мину и пододвинулся еще ближе, касаясь плеча парня, а потом открыл рот и заглотил оставшийся банан, стреляя глазами по лицу Чонгука. Тот поперхнулся, отстраняясь от него. — Думаю, нам нужно спросить совета у Королевы! — сказал Тэ в итоге, глотая еду. — Чего? — У нашей Пятницы! — У кого? — Чонгук, ты удивительный человек! У тебя вроде не мозг, а ядерный реактор, но иногда ты тупее младенца. Только не говори мне, что ты не знаешь Робинзона Крузо! — Знаю, просто удивлен, что его знаешь ты. — Я еще много в чем разбираюсь, — заговорщицки подмигнул ему Тэ, медленно облизывая покрасневшие от океанской соли губы, и повернулся к кукле. — О, наша Королева Зендея, скажите, стоит ли этим смертным ночевать на берегу? Чонгук закатил глаза к небу. Было бы изумительно, если бы кукла все же ответила — вот бы юморист удивился. — Почему она наша Королева? — все-таки спросил он. Тэхён зевнул, располагаясь поудобнее, и подложил руки под голову. — Потому что всем известно, что женщины лучше приспосабливаются к изменениям, и вообще они гораздо мудрее мужчин... Кстати, она просила передать, что одобряет наш выбор с ночевкой. Чонгук прыснул: — Спасибо, великая Королева! Но вообще это все звучит как сексизм. Тэхён повернулся к нему, ущипнув за бок, да так и оставил руку на его ноге. — Ты еще понял? Здесь нет правил, маленький непорочный ангелочек. — Не называй меня так, — велел Чонгук, но руку со своей ноги не отбросил и не отодвинулся. — Нет, правда, у тебя никогда не было парня? То есть, я имею в виду, кого-либо в целом? Но на тебя засматривается почти каждый! Ты красивый, хорошо сложен, умный как Эйнштейн. Неужели ты не нашел, с кем переспать? Чонгук помолчал, потом буркнул нехотя: — Я не хочу делать подобное без любви. Это некрасиво по отношению к другому человеку. — Да-а-а, — протянул Тэхён и переместил руку выше, к бедру. Чонгук наблюдал за ее передвижениями, как будто по нему ползла змея. — Всё-таки ты ужасный романтик, Чон Чонгук. — А ты? — вдруг спросил парень, заранее ненавидя себя за этот вопрос. — Спишь со всеми девушками, которые под руку подвернулись? Тэхён поднялся на локтях, посмотрел на него, загораживая собой слабое лунное свечение. — Нет, девушки меня не интересуют, — сказал он после паузы и приблизился. Упавшие пряди волос коснулись лица Чонгука, дыхание щекотало щеку. — Чонгук, можно я тебя поцелую? Чонгук удивленно распахнул глаза, замерев под его гипнотическим взглядом. Поцелу… Что?! Он почувствовал, что нужно немедленно отодвинуться, потому что, если этого не сделать, то случится что-то страшное и непоправимое. Мозг передавал сигналы тревоги телу, но оно отказалось слушаться, и вместо этого его голова сама собой кивнула, действуя вопреки здравому смыслу. Мягкая улыбка осветила лицо Тэхёна, и он наклонился, не отрывая взгляда от чужого лица, и его влажные губы накрыли сухие губы Чонгука — медленно, аккуратно приглашая их в поцелуй. Чонгук завороженно наблюдал за Тэхёном, за его прикрытыми дрожащими веками, за румянцем от солнца на щеках, крупинками песка на его висках... Губы приоткрылись, впуская в себя Тэхёна, его тепло и влагу. Поцелуй выходил медленным и тягучим, как патока. Он вливался в Чонгука приятной успокаивающей волной, нежной и жаркой, и парень сам подался вперед, кладя руку на затылок Тэёхена, большим пальцем стирая золотые песчинки с его лица… Когда Тэхён отстранился, облизывая припухшие губы, Чонгук почувствовал себя так, будто его лишили чего-то очень ценного. — А ты вкусный, — сказал Тэ спустя мгновение и, улыбнувшись, лег обратно на песок рядом с парнем. — Это ведь… — хрипло начал Чонгук, но Тэхён перебил его: — Да, это ничего не значит, не бойся, никто на тебя не покушается. Это необитаемый остров, и пока мы тут, можно делать все, что угодно. Чонгук сложил руки на груди, ничего не ответив, но странное чувство кольнуло сердце. Тэхён хотел сгладить неловкость между ними, но Чонгук не стал бы ее бояться. В конце концов, он был не из пугливых. Прикрыв глаза, он подумал, что имел в виду совершенно другое. Если ты меня целуешь, значит это то, что важно для тебя? Значит это то, что имеет смысл. Так ведь? Чонгук хотел бы думать, что так.