***
После разговора с Дамблдором Гермиона поспешила принять душ. Одежда промокла насквозь, и пусть волшебница могла её высушить, хотелось по-маггловски сбросить эту, согреться под струями горячей воды, замотаться в банный халат и сесть пить чёрный чай. Жаль Живоглота не было рядом или Гарри с Роном. О друзьях она вспомнила, уже стоя под струями воды, и очень сильно загрустила. Было бы неплохо помочь друзьям найти истинную любовь и предназначение. Гермиона видела, как Кэти Белл строила глазки Рону в Хогсмиде, ведь второй магазин «Всевозможных волшебных вредилок Уизли» находился возле Хогвартса. Джорджу помогала жена Анджелина, а в Хогсмиде работала Кэти, пытаясь влюбить в себя Рона. Может это было бы к лучшему? Но что тогда делать с Джинни и Гарри? Если Джинни успела нагуляться с парнями, то не Гарри. Он никогда не состоял в нормальных отношениях. В любом случае, свадьба назначена на 25 июля. Однако Гермиона не знала когда вернётся? Исчезла в августе 2004-го года, а может вернётся уже в 2005-м году? Решив не напрягать сильно мозг, она вышла из душа, набросила на себя халат, чай уже принёс эльф, поэтому осталось только сесть перед камином, чтобы расслабиться. — Профессор Уилкинс! — послышалось за дверью, и Барти постучал. Гермиона надеялась, что их разговор состоится не сейчас, но и откладывать его было бы неразумно. Она подошла к двери и открыла её, заставляя Барти с невероятной нежностью осматривать ведьму с босыми ногами в белом банном халате. Её волосы были влажными после душа, что делало образ невероятно милым. — Приняли душ? — Тебе бы тоже стоило. — Я купался, а намок под дождём, но Розье меня подсушил, — ухмыльнулся слизеринец. — Можно обсудить с Вами кое-что? — Проходи. Гермиона закрыла за парнем дверь, обернулась, чтобы сказать, что понимает его юношеский импульс, а также взгляды касательно чистоты крови, но её заткнули жарким поцелуем, прижав своим телом к двери. Гермиона задрожала от нахлынувших эмоций, ведь чувствовать губы Барти на своих устах было обжигающе-приятно. Поцелуй из страстного становился трепетным и нежным, заставляя Гермиону мокнуть между ног. Барти нагло просунул руку под халат и начал ласкать бедро ведьмы, не позволяя себе подниматься выше. Их тела буквально источали жажду получить друг друга. — Барти… Ты Пожиратель, — шептала Гермиона, когда его язык начал вылизывать шею ведьмы. — А ты магглорождённая. Ты вернёшься в своё время, а я пойду своей тропой. Но сейчас нам ничего не мешает быть вместе, верно? Гермиона и хотела бы возразить, но глядя в эти карамельные, честные, полные жизни и жажды, глаза, гриффиндорка смогла только снова прильнуть к губам мага, зарываясь пальцами в его соломенного цвета волосы. Слизеринец буквально рычал от понимания того, что сейчас они выбрали друг друга, оставив весь мир позади. — Спальня за дубовой дверью… — Ты хоть раз занималась сексом спонтанно и не в кровати? Ухмылка Барти и удивлённые глаза Гермионы дали ответ обоим. Она хотела довериться ему. Его руке, сжимающей её бедро. Его языку, облизывающему её шею. Она даже не поняла, когда он распахнул на ней халат, жадно припадая к возбуждённым соскам. При этом Барти восторженно смотрел на небольшую грудь, которая идеально помещалась в его ладошку. Всё это время его руки сжимали ягодицы Гермионы, медленно направляясь к лобку. Он давал ей возможность остановить его, но Гермиона этого не хотела. Ей нравилось плавиться под умелыми губами и руками Барти. Даже если бы он был неопытным, с его харизмой, с его огненной энергией, ведьма позволила бы делать с ней всё, что ему вздумается. Пальцы парня застыли на голом лобке, что заставило оторваться от вылизывания сосков, облизаться и посмотреть вниз. Грудь Гермионы учащённо вздымалась, медовые глаза заволокла пелена страсти, поэтому она не могла видеть восхищения на лице Барти. — Ты убрала волоски с лобка? — Это странно? — Пока создана только мазь для избавления волос на ногах, насколько мне известно, ведь для каждой части тела нужен свой ингридиент. Лобок, половые губки, — шептал Барти, касаясь их, проникая во влагалище, заставляя Гермиону прикрывать глаза от ощущений, — очень чувствительные. — Я… в мае... 2004-го года… усовершенствовала зелье… — Какая умница, — ухмыльнулся Барти. — Герми, — она обиженно посмотрела на него, когда тот забрал пальцы из неё, — девушке необязательно быть идеальной. Ты ведь не зельевар. Причина усовершенствования зелья идиота-Лестрейнджа? Гермиона печально улыбнулась, прижавшись к Барти, как к защитнику. — Рон… не хотел делать мне приятно из-за волосков. Он хороший парень, но волоски мешали… — виновато шептала девушка. — Я не побрит, он тоже был не побритым, тебе это мешало делать приятно? Помешает сейчас? — Нет, — спокойно ответила ведьма, чувствуя поцелуи в макушку. — Герми, я учился лизать на девушках, у которых не побрит лобок, губки, а у некоторых между ягодиц не волоски, а конкретные кудри, но это природа, милая. Гермиона со слезами на глазах взглянула на парня, который принимал природу тела, как само собой разумеется. — Твой парень тебя точно не обижал? — Точно. Он очень хороший. — Ты его любишь? — Барти… Эта тема… — Ты его не любишь, — ухмыльнулся маг, сбрасывая халат с волшебницы на пол. — Ты хочешь меня. Бредишь мной. — Нарцисс. — О да! Думаю, ты в курсе этого. Гермиона улыбнулась, не ожидая, что её подхватят на руки и уложат на стол. Ведьма не понимала, что задумал слизеринец, пока не почувствовала, как ей облизывают пальчики ног. По очереди. Затем язык и руки парня поднялись к щиколоткам. Он нежно целовал каждую ножку, пока последний поцелуй не должен был остаться на лобке. Запах из лона Гермионы сводил парня с ума. Он водил носом, вдыхая аромат запретного плода. Но это не могло остановить души, желающие стать единым целым. Язык Барти легонько слизал влагу, едва коснувшись внутренних губ, заставляя тело Гермионы дёрнутся в предвкушении наслаждения. Барти хотелось, чтобы она запомнила этот куннилингус на всю жизнь. Он у неё первый. И если им суждено не быть вместе, то пусть будет с кем сравнивать, чтобы после искать способ вернуться в прошлое и спасти его от гибели. Мокрый, порочный язык слизеринца прошёл снизу вверх, минуя дырочку, останавливаясь на клиторе. Комочек нервов получил такой разряд от настойчивого языка, что Гермиону бросило в жар, заставляя её застонать. Барти хотелось растянуть её удовольствие, хотелось, чтобы она получила максимальное количество оргазмов в этот вечер. Его минет подождёт до следующего раза, сейчас ведьме нужно дать то, что должно было быть в её жизни давно. Язык Крауча вместе с губами покровительствовали клитору, а пальцы вошли во влагалище, заставляя Гермиону ухватиться за собственные волосы, пока ноги сжимали голову Барти. Он поедал её соки, поедал её, заставляя течь и умирать от экстаза. — Барти… Его имя в этой тишине, в этой светлой комнате было громом среди ясного неба. Но звучало по родному. Любовно. И это сводило с ума, заставляя интенсивнее вылизывать Гермиону. Ему хотелось зацеловать её везде. — Барти! Последний раз она вскрикнула сильнее, задрожав телом, а ногами сдавливая голову до боли. Но слизеринец этого ожидал, поэтому успел немного ослабить хватку ножек, схватив их за щиколотки. Гермиона прикрыла глаза, не контролируя голоса, отдаваясь вибрам тела. Дрожь прошла по всему телу, а из глаз хлынули слёзы. Барти ухмыльнулся, осматривая её прекрасное тело. — Я думала… Думала, что получала оргазм… — Теперь ты знаешь, что это такое, — победно ухмыльнулся Крауч, медленно проводя пальцами от её бедер до сосков, а после нежно целуя в губы. — Я бы желал продолжения, оргазма, но меня будут искать. Сегодня была игра. На факультете будут разборки с Пьюси. — «Патронус-выдра» — это пароль от моих комнат. Барти расплылся в улыбке, нежно целуя желанные губы. — Обещаю, что вскоре будешь засыпать не одна. У нас всего четыре месяца, Гермиона, а дальше я выпущусь. Думаю, маховик тогда и сработает. — Почему тогда? — Планы Тёмного лорда тому причина, малышка. Меня призовут 1 июля. — Упрямый гиппогриф! — Кто бы говорил, — ухмыльнулся слизеринец, целуя сосок Гермионы. — Ты очень вкусная, милая. Твоя кровь действительно запретная, как и твой запах, как и ты. — Не слышу сожалений в голосе. Барти засмеялся, а после направился к двери. Подняв халат, бросил Гермионе, которая уже сидела на столе, забросив ногу на ногу. — Малышка, раскрепощайся. Лучше расставь их в приглашении. Гермиона смутилась, но послушалась Барти, забросив ноги на стол, расставив их, а рука, упёршись в столешницу, поддерживала тело, чтобы не рухнуло. Волосы забросила на одну сторону и улыбнулась слизеринцу, жадно облизывающемуся. — Идеально! Крауч в приподнятом — во всех смыслах — настроении направился в гостиную Слизерина, даже не подозревая, что Гермиона вместо чая открыла бутылку вина и весь вечер сидела на диване обнажённой, мечтая о губах Крауча, отпуская чувства к Рону.***
Барти вошёл в гостиную уже не возбуждённым, но явно потрёпанным. Его губы были опухшими, что сразу заметили все. — У нас тут крыса, а ты трахаешься? — рыкнул Паркинсон. — Тебя же отец забрал. — В Хогсмид, а не домой, — закатил глаза парень, которому явно не Крауч первым задал этот вопрос. — Моя личная жизнь никого не касается. — У тебя её нет, только перепихоны, — закатил глаза Пьюси. — Ты пытался свалить меня с метлы! Попал в Персиваля, а теперь я виноват? Ты крыса! — А ты слизеринец, мечтающий о пизде Уилкинс! Барти не сдерживался, нагло зарядив кулаком Пьюси по кадыку. Тот упал на колени, кашляя. Никто не спешил ему помогать. — Осталась одна игра! Давайте доиграем этот сезон и заберём Кубок! — приказывал Блэк. — Ты уже и дерёшься как магглы? — Пьюси, хватит! — крикнул Регулус, пока Феликс удерживал Барти. — Хватит! Ты не думал, что Барти не просто так возле грязнокровки ошивается? Ты понятия не имеешь, почему он плетёт паучьи сети. — Крауч предатель! Его отпрыски станут полукровками! — Заткнись! — Регулус ухватил Пьюси за шею, пусть тот и кашлял после последнего удара. — Барти мой друг! Никто не смеет оскорблять друзей рода Блэк, которые чтят чистоту крови! Уяснил? — Я вас не боюсь, — едва дыша, шептал слизеринец. — Напрасно, — ухмыльнулся слизеринец. — Напрасно. Идём. Регулус пошёл вперёд, а Барти и Феликс безоговорочно последовали за лордом. Войдя в комнату, Блэк сразу же наложил заглушающие чары. — Я знаю, что… — Барти, ты должен быть осторожнее. Если слухи дойдут до повелителя, тебя ничего не спасёт. — Когда она исчезнет, я расскажу о ней. — Исчезнет? — удивился Регулус. — Она не из Отдела тайн? — Из него. Правда, не из этого времени. — Она из будущего? Серьёзно? Барти, повелитель тебе голову открутит! Ты должен о ней доложить, слышишь? Посоветуйся с ней, но ты должен доложить. Пьюси напишет отцу, что ты побил его из-за грязнокровки, а отец этого кретина крёстный Люциуса Малфоя! Люциус — один из нас! — Барти догадывался об этом, но точно не знал. — Ты знал и не сказал? — Блэк переключился на Розье. — Я люблю драконов, а не политику, мои предплечья чисты, — улыбнулся Феликс. — Плевать мне, откуда появилась Уилкинс. — Кстати, ты знаешь её настоящую фамилию? — Нет, — ответил Барти. — Рег, если о ней узнает Тёмный лорд, то он убьёт её в будущем. Я этого не хочу. — Тогда сделай так, чтобы о тебе пошли слухи! Трахни Грюм в конце-то концов, но очисти своё имя от подозрений! Это приказ. Барти не мог ослушаться Регулуса в данной ситуации, понимая, что друг прав. Но и разбивать сердце Гермионе не собирался. Они придумают план вместе на отработках. На последних отработках.