Сломанный маховик

— Но разве с точки зрения магглов, мы не считаемся объектами исследования? — закипал Барти, Регулус хотел успокоить друга, но тот вырвал руку. — Мы для них уроды, чьи силы нужно отобрать и сделать оружие! Что Вы на это скажете, профессор Уилкинс? Профессор тяжело вздохнула, ведь на такой вопрос у неё действительно не было ответа. Выпускник Слизерина это видел и добивал профессора. — Вы магглорождённая и Вам никогда не понять традиции чистокровных и нашу ненависть, наше презрение к магглам. — И таким, как я, верно? — Пока выходцы из магглов не научатся уважать тот мир, который им подарило волшебство, то смысл нам уважать Вас и Вам подобных? Регулус ухмыльнулся и согласно кивнул. Больше не считал, что друга заносит. Колокол оповестил о завершении занятия. — Все свободны. Домашнее задание: изучить, чем чреват Обливиэйт в руках не стирателя памяти. Впервые за пять месяцев работы в Хогвартсе у профессора Уилкинс не было ответа на поставленный вопрос студента. Глядя на снежинки за окном и приближающийся февраль, ведьма хотела заплакать. Скоро День влюблённых. Она должна была его праздновать с Роном, а не застрять здесь — в 1979-м году. Даже Мародёров не было здесь, чтобы поговорить с Сириусом или Римусом. Зато были Регулус Блэк, Феликс Розье и Барти Крауч — Пожиратели смерти. Блэк так точно, а были ли те двое Пожирателями, Гермиона не знала. Ещё в прошлом августе она стала заместителем Министра магии, получила свой отдельный кабинет. В проклятом столе она нашла маховик времени. Всего лишь прикоснулась к нему и вот она здесь, а вся её жизнь осталась где-то позади. Гермиона села за стол и заплакала. Барти говорил правду о магглах. Даже о ней, ведь она долгие три года пыталась дать эльфам свободу, пока сам Гарри не нашёл трактат, где эльфы убивали волшебников, когда их наняли гоблины после смерти Мерлина. Крауч был прав и в том, что магглы сделают магов оружием, до этого пытая их до смерти. — Профессор Уилкинс, всё хорошо? — Да, директор, — она быстро вытерла слёзы и улыбнулась магу. Только Дамблдор знал правду, ведь её перенесло прямо ему в кабинет. Старик не спрашивал о будущем, его нельзя менять, как бы не хотелось, и в свои двадцать пять Гермиона это понимала. Измени хоть что-то и войну могут проиграть силы добра. К тому же, ей больше хотелось вернуться домой к жениху. — Простите, Крауч… Он… — Говорит то, что думает. Во многом он прав, и если бы его мысли не совпадали с мыслями, набирающего армию, Тёмного лорда, из него мог бы получиться аврор. Надеюсь, Барти убережёт сына от участи в Азкабане. Гермиона не ответила, погрузившись в свои мысли. Сейчас её волновал завтрашний день и занятия ЗоТИ с третьим и пятым курсами. — Простите, директор, я буду готовиться к завтрашнему дню. — Я кое-что узнал о маховике, вот почему я пришёл. Гермиона сразу же внимательно всмотрелась в старческое лицо директора. — Недавно пропал один маховик времени из Отдела тайн. Мне об этом сообщили за рюмочкой Огденского, — ухмыльнулся Альбус. — Так вот, я спросил у Барти о столе, в котором Вы нашли маховик. Стол пуст. Он пока новый. И его должны передать в новый кабинет при назначении. — Кому должны передать? Кого будут назначать? — Барти Краучу-младшему. Гермиона, Вы долго молчали, а я не рассказывал, если бы Вы рассказали раньше, то… — Я не рассказала Вам только как переместилась сюда. Умолчала о столе и Отделе тайн, а это было важным, да? — Да. Дело в том, что Барти Крауч сдавал на пятом курсе все 12 С.О.В., и в этом году сдаёт все 8 Ж.А.Б.А., а их без маховика времени сдать невозможно, ведь некоторые дисциплины проходят в одно и тоже время. Я думаю, Вы нашли маховик Барти. — Но… Раз он сдаёт все дисциплины, то Министерство уведомлено о маховике, так? — Об одном, но один пропал. Мне кажется, Ваша судьба зависит от слизеринца, ненавидящего магглорождённых. — Я должна с ним подружиться? — ужаснулась ведьма. — Нет. Думаю, это Барти украл маховик, когда отец его после Рождества брал с собой на работу. Для своих целей, конечно, же. Вы знаете, как студенты пользуются маховиками? — Да, я сама им пользовалась на третьем курсе. — Буду знать, — улыбнулся Альбус. — Всего доброго. Гермиона больше не считала последний день января вообще добрым, но Дамблдора, как всегда, веселила вся ситуация. Он никогда не менялся, оттого и война растянулась на два десятилетия. Гермиона пришла на ужин не в настроении, как бы Гораций Слизнорт не пытался её развеселить. У ведьмы полностью пропало настроение. Взгляд то и дело искал светлую макушку. Соломенные волосы, карие глаза — обычная внешность, но Гермиона знала, насколько внешность обманчива и какой могущественный на самом деле Крауч. — Она смотрит на тебя, — заявил Регулус. — Грустная. — Барти заставил её задуматься, явно была всезнайкой в своей школе, — закатил глаза Феликс. Барти посмотрел на Гермиону, которой кусок в горло не лез, а после на левое запястье, которое ведьма случайно оголила, и он заметил шрам. Он настолько пытался понять, что там написано, что не заметил, как профессор заметила его взгляд, а после быстро спрятала предплечье под свитер. На ужин профессор спустилась без мантии и забыла об этом. Их взгляды встретились, и злая Гермиона поспешно оставила Большой зал, удивляя своим поведением Крауча. Слизеринец решил не зацикливаться на поведении Гермионы, с другой стороны не понимал, откуда у неё этот шрам.

***

Гермиона в этот вечер дежурила, считая, что ничего интересного не произойдёт, даже встреча с потенциальными Пожирателями не страшила, в её времени они все в Азкабане или мертвы. Её волновал только маховик. Ногой она зацепила цепочку, а когда засветила Люмосом, то увидела маховик времени. Она помнила, что подобный ей давала Минерва, а значит, этот школьный, и потерял его никто иной, как Барти Крауч. Поскольку она понятия не имела, как пользоваться маховиком сквозь десятилетия, то было решено найти Крауча и вернуть пропажу. Услышав стоны за дверью, поняла, что Краучу, наверное, его сорвала девушка в порыве страсти. Гермиона резко распахнула дверь и увидела сидящую на члене парня Валерию Грюм. — Одиннадцать часов! Что вы здесь делаете? Валерия резко соскочила с Барти и опустила юбку, а Барти так и продолжил лежать. — Империус? Ты с ума сошла? Фините! Барти резко вскочил на ноги, ухватил палочку, натянул штаны и ненавистно посмотрел на гриффиндорку. — Барти, можешь идти к себе, — Гермиона протянула ему маховик. — Не меняй ничего. Так нужно. Ненависть к Грюму. Гермиона умолчала о том, что видимо ненависть к этой семейке позволит Краучу в своё время вырубить Аластора, дядю Валерии. — Я могу изменить всё! — Желаешь забыть? Не стоит! — Да что Вы знаете?! Директор ничего ей не сделает! Валерия резко побежала прочь, пусть Гермиона и снимет после с неё пятьдесят очков и отправит на месяц в теплицу профессора Стебль. — Я знаю, что историю менять нельзя. Когда мне было четырнадцать, мне тоже дали в пользование маховик. У моего друга чуть не убили животное и не посадили крёстного в Азкабан. Мы их спасли, но подстроили всё так, как будто животное убили, а крёстный попросту сбежал. Не всё можно менять. Барти прищурил глаза, и взгляд переместился на запястье Гермионы, руку которого сразу завела за спину. — Вы знаете, что такое война? — Да. — Откуда? Её нет, — ухмыльнулся Барти. — А Вы интересная волшебница, профессор Уилкинс. Хоть Уилкинс? — засмеялся слизеринец. — Между нами. — Девичья фамилия моей матери. — Интересно. Значит, Вы в курсе, что пропал маховик? — Я хочу домой, и я почти уверена, что твой маховик перенёс меня сюда. Не этот, другой. — Он сломан. Я случайно его уронил, а Винки в это время готовила еду, испугалась шума и бахнула в него молнией, — засмеялся Барти, а у Гермионы глаза округлились от ужаса. — Боюсь, пути обратного нет. — Я его найду. Всегда находила. — Мы в будущем пересекались? — Да, — улыбнулась Гермиона. — Ты обратил сына Малфоя в… Стоп! Нет! — Но это было круто? — засмеялся Крауч, заставляя Гермиону смеяться. — Обучите меня сопротивляться Империусу. Вы умеете? Гермиона поверить не могла, что, по всей видимости, это она показала, как можно сопротивляться Непростительному, и в будущем Барти сбросит его, пусть и спустя много лет. — Да. Только хватит оскорблять магглорождённых. — А магглов? — Магглы морили моего друга голодом, так что… можешь обзывать. — Он магглорождённый или полукровка? — Полукровка. Завтра я свободна после трёх часов, приходи. Знаю, у тебя много занятий, но есть же маховик. Регулус знает о нём? — Никто не знает, кроме декана и директора, хотя уверен старая кошка знает. — Профессор МакГонагалл! — рыкнула Гермиона. — Вы гриффиндорка! — понял Барти. — Вас так легко вывести на чистую воду, — засмеялся парень. — Будьте осторожны со шрамом, если прячете его. — А ты свою метку прячешь? Барти оскалился и пожурил Гермиону пальцем, но он знал, что историю менять нельзя, иначе давно был бы в Азкабане, а значит можно показать, и закатал рукав левой руки, отчего Гермиона тяжело вздохнула. — Красивая? — Отвратительная, — Барти оскалился, закусив губу, и Гермиона поняла, что до выпуска из школы у него не было привычки высовывать язык. Скорее рехнулся после. — Спокойной ночи, профессор. Думаю, последние пять месяцев в школе я Вам составлю компанию, — засмеялся парень, надевая маховик на шею. — С меня отработка? — Ты жертва нападения. — Но мы ведь хотим всё скрыть, верно? Я шёл из библиотеки после десяти. Не буду лукавить. — Тогда у Вас, мистер Крауч, минус двадцать очков и отработка у меня на целый месяц. — Жду — не дождусь, профессор Уилкинс. Вы хоть Гермиона? — Гермиона. — Редкое имя. И мой совет, розовый Вам не идёт, уж лучше синий свитер. Барти нагло пошагал к себе в подземелья, а Гермиона почему-то улыбалась, как идиотка, после разговора с парнем. Наедине он был проще. Как и она. Он уже Пожиратель, но ведьма знала будущее слизеринца, поэтому считала, что их общение никому не пойдёт во вред.

***

— Чего сияешь, как начищенный галлеон? — хмыкнул Блэк, когда Барти вошёл в спальню. — Трахался с Грюм, а нас накрыла Уилкинс. — С Грюм? — засмеялся Розье. — Она красотка вообще-то. И мне нравится, — признался Феликс. — Серьёзно? Если тебе станет легче, она меня под Империус взяла. Рискнёшь с такой замутить? — Рискну, если ей слизеринцы нравятся, а то я наслышан, её Блэк потрахивал. — Мой брат асексуален, точнее, влюблённый в Люпина, который натурал, поэтому я поверю, что её трахал кто угодно, кроме Сириуса, — закатил глаза Регулус. — А ты под брата лёг бы, да? — засмеялся Розье. — Да на кой ему брат? Вот Джеймс Поттер, — засмеялся Барти, и в него полетел учебник по Зельеварению, отчего комната наполнилась смехом. — Идиоты, — обиделся Регулус, завесив балдахин кровати. — Реджи, извини, — Барти было даже жаль друга с его односторонней любовью. — Мы ведь никому не расскажем об этом, мы по-дружески подъебываем. — Только попробуйте кому-то сказать. Поттер предатель! Он выбрал грязнокровку! Не хочу о нём слышать! Я спать! Барти и Феликс переглянулись и тяжело вздохнули, ведь из них троих только Регулус был влюблён в свой пол, а Вальбурга в жизни этого не примет. — Уилкинс назначила тебе отработку? И Грюм? — спросил Феликс. — Да. Неохота отрабатывать у грязнокровки, но думаю, я повеселюсь. — Только до инфаркта её не доведи. Дождись выпускного, — засмеялся Розье, заставляя Барти смеяться, а Регулуса фыркнуть из-за балдахина. — Думаешь, у меня кишка тонка? — хмыкнул Барти, а Регулус резко подошёл к другу и склонился к его уху, чтобы Розье не услышал. — Думаю, ты злишься, что тебе по нраву грязнокровка, дружище. Барти сразу стал серьёзным, а Блэк ехидно улыбнулся и уже в более приподнятом настроении лёг спать. — Так присматривай за мной! — крикнул Крауч. — Обязательно! Розье не понимал, как лучшие друзья резко озлобились друг на друга, поэтому молча лёг спать, пока не попал под руку сумасшедшему Краучу или злобному Блэку. Регулус знал, что попал в точку, но Барти никогда не даст повода считать кому-то из слизеринцев, особенно Тёмному лорду, что он симпатизирует грязнокровке. Он даже себе в этом пока не может признаться.