Ólafur - So Close (минус)
Полтора месяца назад. У домика в лесу
«Бежать некуда. Прыгну в озеро — он утопит меня в нём, как мелкую рыбёшку. Обогнать его я тоже не смогу — подошёл почти вплотную. Но он не смотрит на меня, я могу достать перцовку. Глаза у него большие, точно не промахнусь» Уэнсдей аккуратно просунула руку в сумочку, висевшую на правом плече. Левую руку она вытянула вперёд в примирительном жесте и медленно двинулась в его сторону на полусогнутых ногах. Если хайд собрался её сожрать, то все эти уловки изначально не имели смысла. Но перед смертью она доставит ему хлопот, а после будет преследовать до конца его жизни. Возможно, доведёт до самоубийства. В общем, зря он затеял свою игру. Между ними оставалось меньше двух метров, когда Тайлер начал поднимать свой взгляд, а Уэнсдей медленно доставать перцовку, параллельно обращая внимание на то, что смотрит он на неё неподдельным взглядом преданного пса. «Какого чёрта?» Желание жить и обострённое чувства самосохранения сработали быстрее мысли: тело Уэнсдей уже понесло её в левый бок, пока жидкость из баллончика распылялась в глазные яблоки монстра. Под оглушающий рёв она смогла добежать до начала леса, где деревья создавали серьёзную преграду для существа размером с гигантского медведя. И снова ветви хлестали её по лицу, но в этот раз она была в погоне за спасением собственной жизни. «Пробираться к дому при вечернем свете было куда комфортнее» Уэнсдей поняла, что сразу выбрала неверный путь, ведь автомобильная дорога находилась в противоположной стороне, но разумнее было оббежать хайда за спиной, выигрывая ценные секунды, пока он будет разворачиваться для разгона. Помимо спасения лес создавал так же и проблемы: чем глубже она продвигалась, тем сложнее было держать быстрый темп. Просторные для человека проходы между деревьями заполнялись кустарниками, а о тропинке можно было даже не мечтать. Уэнсдей не слышала шума ломающихся веток или иных следствий преследования монстра, и это ей совсем не нравилось. Спустя три минуты она поняла, что бежать больше не сможет — только медленно пробираться сквозь сдерживающие её заросли. В этой части леса преобладали уже стареющие ели и сосны. Их высыхающие иглы цеплялись за кожу и одежду Уэнсдей, как паутина. Она то и дело вздрагивала от множественных уколов. Видимость снизилась настолько, что только наощупь получалось узнавать, где выступы ветвей, или постфактум, когда они врезались в лицо, а поваленные стволы ударялись в щиколотки. Но ей, наконец, удалось разглядеть впереди проблески света. Подобравшись ближе, она увидела поляну, образовавшуюся от произошедшего здесь погрома. Деревья валялись полукругом, будто кто-то прокатился по ним огромным валуном. Правее от полянки начиналась не менее странная тропинка: стволы косились друг от друга в противоположные стороны, образуя проход вглубь леса. «Он был здесь» И в момент этой мысли слева от Уэнсдей раздался хруст и свистящий хрип: из плотной стены кустарников выпрыгнула мохнатая тень хайда, хватая маленькое тело и придавливая его к ещё ровно стоящей сосне. — Не. Двигайся. «Я и так не могу пошевелиться, грёбаный идиот» Уэнсдей не произнесла ни звука, стараясь бесстрашно смотреть в сузившиеся зрачки напротив. Тайлер снова зарычал, мотая головой в стороны. Спина то сгибалась, то разгибалась, но он продолжал крепко удерживать Аддамс. Что-то хрустнуло в его шее. Было слышно, как со скрипом, похожим на раскачивающееся под ветром дерево, рёбра сжимаются внутрь. Раздутая голова дёргалась, как от разряда током. Шерсть клочками выпадала на разных участках кожи. Подобный процесс означал только одно: тело хайда уменьшалось, возвращаясь в человеческий облик. Хватка Тайлера слабела и Уэнсдей постепенно начала съезжать по стволу на землю. Когтистая лапа заменилась покоящейся на плече чёрного пиджачка рукой парня. Он стоял перед ней, ничем неприкрытый, и тяжело дышал. Уэнсдей старалась смотреть в сторону. — Почему не мог подойти, как нормальный человек? — Я привык преследовать. Но тебя убивать нельзя. Обратился по рефлексу, который ещё предстоит исправить. — Что значит «предстоит исправить»? — Ты должна помочь мне, Уэнсдей. Я не знаю, кто это со мной сделал, но теперь ты мой хозяин. — Я ни черта не понимаю. Как мне тебе верить? — Ты забыла о моей природе? Если я захочу убить тебя, поверь, никакой непроходимый лес уже не спасёт. — Я уже сбегала от тебя. Не единожды. — Я был плохо подготовлен. Теперь всё изменилось. Многое изменилось. — Значит, ты подкрадываешься ко мне со спины в обличии хайда, гонишь по ночному лесу, ничего не объясняешь, и это всё для того, чтобы попросить о помощи? — Как есть. Можешь проверить меня на детекторе. — Тьфу, как неуважительно! Мои пытки достанут из тебя информацию получше каких-то проводков. — Ты неисправима, Аддамс. «Ко мне так обращался только Ксавье. Почему у меня холод по коже?» Они сидели у входа на поляну, друг напротив друга. Уэнсдей одолжила ему свой пиджак, чтобы иметь возможность поддерживать зрительный контакт. Тайлер просил её о слишком многом, не отвечая нормально ни на один вопрос. Ситуация начинала злить её, ведь время было далеко за полночь, она пережила тяжёлый день, только что потеряла друга и пока не знает, как это исправить. А ещё они посреди леса далеко от дороги и только богу известно, в какую сторону идти. — Тайлер, я устала. Я не пущу тебя в свой дом после всего, что ты наделал. Мне нужны гарантии. — Хорошо. Я соврал. Я знаю, кто привёл меня к тебе. — Я внимательно тебя слушаю, не надо этих драматичных пауз, ты же знаешь, что я… — Энид. Это была Энид.