Не педофилы тут сидят и не убийцы:
И даже гопников тут сроду не найти.
Мы анонимусы, скрывающие лица —
Родину предавшие в сети.
Монеточка — «Козырный туз»
— И не смей возвращаться, выродок! Дверь с грохотом захлопнулась. Пожалуй, единственный способ, которым Изуку мог выразить свои гнев и раздражение прямо сейчас. Хотелось разрыдаться от бессилия, но Изуку уже не маленький — ему двенадцать! — и он понимает, что слëзы не помогут. Не помогали раньше, не помогут и сейчас. — Психованная, — единственное, что прошипел Изуку сквозь зубы, прежде чем натянуть на голову красную шапку с ярко-жëлтой надписью «Luck your brains» со странной расплывчатой «L» и с громким топотом спуститься по лестнице. Теперь он, видимо, живёт на улице. Чудесно.***
Не все знают устройство такого города как Мусутафу. Но Изуку может даже во сне назвать все улицы и тех, кто на них живёт. Некоторые переулки Мусутафу славились отсутствием героев и присутствием «всякого сброда»: злодеи, преступники, бездомные и прочие, прочие, прочие занимали заброшенные дома и существовали по правилам теневых сторон. Иногда такие переулки разрастались в улицы города. Конечно, не один Мусутафу был таким, здесь всё было лучше, чем в более крупных городах: в Токио имелись целые маргинальные районы. В Мусутафу же было четыре улицы-переулка с каждой стороны города: окраины, проще говоря. Две из них были неясного назначения: Восточная и Западная. Там жили все вперемешку: линчеватели, злодеи-одиночки, обычные люди и так далее. На самой большой улице — Южной — обосновались якудза и прочие преступные, но не названные злодеями, лица. Мафия была явлением редким в их времена, но они любили жить с размахом на больших территориях. А в Северной теснились злодейские группировки. Их было немного: какие-то только формировались, какие-то прятались... Изуку мог бы перечислить их по пальцам одной руки и назвать каждого их члена. Половине из них Изуку лично пожимал руки при встрече. Он жил на Северной улице Мусутафу уже два года. Эти два года не были лёгкими. Изуку лишь повезло, что улица не была густо населена, из-за чего на его место никто пока так и не позарился. Подвальное помещение в одной из полуразрушенных многоэтажек было обжито и слегка облагорожено; но это не мешало запаху сырости пробираться в комнату по весне. На самой улице же почти не было никаких развлечений: единственный богом забытый игровой клуб и такой же единственный бар были заняты злодеями. В первый год. В бар вконец обнаглевший от уличной жизни Изуку сунуться не рискнул, а вот дверь в игровой клуб, который находился в нескольких шагах от его дома, была от души выбита царским пинком. Обнаглевший Изуку был не столько высокомерен, сколько абсолютно уверен в своих возможностях. Силой крепкого слова и крепкой арматуры удалось вытурить из клуба всякий сброд: злодеи там были никудышные. Изуку знал это на все сто. Ведь во сне у него это удалось без проблем.***
Изуку выключает чайник по наитию. Пар не валит густым облаком, лишь еле видно поднимается. Какая разница, сколько его: есть — значит чайник вскипел. Не хотелось тратить лишнее электричество (один раз Изуку проснулся после смерти и был чертовски рад, что это сон: после этого он убрал газовые баллоны и старую духовку и поставил небольшую электрическую плиту. Больше подобного ему не снилось, хотя изредко паранойя пыталась нашептывать что-то на ухо). Из подвала он полностью перекочевал в игровой клуб. Некоторые компьютеры нуждались в починке, но Интернет в здании был: видимо, у бывших владельцев стоял автоплатëж. В сети Изуку смог подробнее разобраться в устройстве доставшейся ему техники и починил то, для чего смог найти запчасти на свалках Северной улицы и пляжа Дагоба. Теперь посреди улицы злодеев стоял рабочий игровой клуб. И кто Изуку такой, чтобы не брать свою плату за посещение? Обычно к нему заглядывали не только обитатели Северной улицы, но и некоторые смельчаки с других улиц: дешëвая почасовая оплата и всё без лишних вопросов делали своё дело. Иногда к нему могли заглянуть даже школьники из более богатых районов. Такими районами, в принципе, были любые другие, кроме Восточной и Северной улиц. Западная тоже не была особым местом скопления денег, но могла похвастаться несколькими публичными домами. Если бы в этом, конечно, было что-то престижное. Вот и сегодня всё было как обычно: Изуку налил кипяток в кружку и высыпал туда три пакетика растворимого кофе. Он всегда пил либо такую ядрëную смесь, либо просто кипяток. Удовлетворëнный результатом нехитрой кулинарной деятельности, Изуку откинулся в кресле и уставился в свой телефон. Дверь игрового клуба открылась, и внутрь зашёл, слегка пошатываясь и нервно оглядываясь, парень в капюшоне. Увидев стойку, он подошёл к ней и наклонился. Изуку даже не шевельнулся. Тогда новый посетитель склонился ещё ниже, заглядывая в телефон Изуку и мешая тому играть. — Пятнашки? Серьёзно, чел, ты отстал от жизни на сотню лет, — ядовито протянул парень, пробегаясь взглядом по экрану. Зелёные глаза с прищуром уставились в вишнëвые, будто бы что-то анализируя. — Слышь, дядя, — не менее ядовито улыбнулся в ответ Изуку. — Пятнашки куда лучше донатных гриндилок, которые тешат раздувшееся самомнение игроков быстрорастущими циферками. Те чë надо? От такого «дядя» даже опешил. — Это же компьютерный клуб, — процедил он. — Действительно, что же я тут забыл? — Три в час, — зелёные глаза вновь уставились в телефон. — В долларах. В йенах четыреста, — надпись «Пройдено» принесла удовлетворение: последний уровень в этой игре завершён. — От трёх часов два и два час — триста в йенах. Парень в капюшоне несколько секунд пытался осмыслить сказанное, после чего пробурчал что-то о четырёх часах и кинул восемь долларов и восемьдесят центов на прилавок. Изуку протянул ему какую-то карточку. — Играй где твоей душе угодно, дядя, — Изуку махнул парню рукой. Тот не отреагировал. — Какой невоспитанный. Мамы, что ли, нет? — это было сказано намного тише. Отчего-то Изуку казалось, что так оно и было. А шутить над этим уже не очень смешно.***
«Две шестёрки» — ник Изуку в Интернете. Ему это показалось забавным, потому что не имело никакого смысла. Ничто не останавливало его от пользования компьютером: он буквально жил в компьютерном клубе. Так что не было ничего удивительного в том, что Изуку решил развивать себя в индустрии, связанной со Всемирной Паутиной. Быть программистом — не очень весело. Быть хакером-программистом — куда веселее. Прямо сейчас он был в процессе взлома Юэй, и очень не хотелось бы, чтобы его отвлекали. Но, естественно, по всем законам подлости это произошло. И отвлекающим был тот самый парень в капюшоне, который заходил пару дней назад. — Дядя, — прошипел Изуку сквозь зубы, когда через две минуты игнорирования парень не ушёл. — Либо говори, чë тебе надо, либо вали отсюда. Я занят. Парень постоял ещё несколько секунд молча, поправил капюшон и, наконец, сказал: — Ты владелец этого места? — А ты идиот, — ответил Изуку. Парень впал в ступор. — К чему ты это? — Я думал, что мы обмениваемся очевидными фактами, — криво усмехнулся Изуку. На экране что-то мелькнуло, и всё внимание зеленоглазого вернулось к компьютеру. В конце концов, парень в капюшоне кинул несколько долларов на прилавок, взял карточку и пошёл к аркадным автоматам.***
Встречи Изуку с парнем в капюшоне продолжались с завидной регулярностью. Ладно, завидного здесь было мало: этот, с позволения сказать, человек, постоянно приставал к Изуку с глупыми вопросами. Зеленоглазый уже начал думать, что, возможно, у парня есть какие-то отклонения. Тем временем сам Шигараки Томура — как оказалось, так зовут парня, — кажется, считал Изуку кем-то вроде приятеля. Друзей у ученика самого подпольного Бугимена быть не должно. Изуку не составило никакого труда найти эту связь: некий Все за Одного, которого зеленоглазый никогда не видел, но определённо о нём слышал, собирал собственную шайку-лейку. Видимо, влияния его ученика (или сына?) не хватало, чтобы сколотить банду, и Все за Одного взял всё в свои руки. Последний раз сам злодей выходил в свет, видимо, года четыре назад, и тогда ему сильно досталось, по слухам, от самого Символа Мира. Изуку слабо волновали сплетни. Больше его волновал Шигараки Томура. Который его просто достал, а впоследствии заставил к нему немного привязаться. Поначалу тот выглядел как человек, который никогда ни с кем не общался на равных, и всегда пытался строить из себя хозяина положения. Ключевое слово: «пытался». Он больше был похож на капризного ребёнка, который любил играть в онлайн-игры и кричать на «тупых» сокомандников. То же самое Шигараки пытался делать и с Изуку, но после первого же крика получил от него подзатыльник и больше не возникал. Сейчас они сидели за стойкой, где работал Изуку, и вместе играли в какую-то игру. Изуку не пытался понять, чем они заняты, но, судя по отсутствию возмущений со стороны Томуры, зеленоглазый всё делал правильно. Честно говоря, Изуку так и не уловил тот момент, когда они с Томурой стали называть друг друга по имени и начали обсуждать (осуждать) всех вокруг, как бабушки на лавочках. Их шаткая дружба строилась на фразах «некрасиво» и «мне тоже не нравится». Но угрозы от Томуры, несмотря на его причуду, Изуку не чувствовал никогда. Даже не так: после знакомства с Томурой, Изуку более никогда не просыпался от снов, где кто-то особенно агрессивно настроенный врывается в его обитель и убивает его. Потому что во снах такие ситуации разруливал Томура: для этого ему было достаточно рассыпать руку-другую неугодным. В жизни всё было так же. Кстати, Изуку всегда было интересно, почему Томура уничтожал у бедолаг именно руки? Фетишист, что ли? Но Изуку решил не забивать этим голову и абсолютно точно не спрашивать этого у Томуры. Руки ему пока нужны. Думать долго о сохранности собственных рук Изуку было не суждено: в клуб заглянуло новое лицо. Конечно, Изуку уже знал, что от него ожидать. Пусть Сотриголова и был подпольным героем, слухами о нём земля полнилась. Но, как было сказано ранее, Изуку слухам не верил. Он точно знал, что пришли не по его душу. Возможно, сам Сотриголова был в курсе, кто живёт на Северной улице, но в одиночку всё равно ничего бы сделать не смог. Это, правда, не мешало ему дотягиваться до тех преступных личностей, до которых только можно было дотянуться. И сегодня он был здесь по делу. Искал одного человека. И выглядел обычно находящийся в фазе между нищим и личностью без определëнного места жительства мужчина относительно презентабельно. — Прошу прощения, — Сотриголова явно пытался быть вежливым, но в глазах плескалось невысказанное: «На что я трачу свою жизнь». — Вы не видели здесь девушку, высокую, на каблуках, с короткими синими волосами... — И лицом как у воблы? — непосредственно поинтересовался Томура, отвлëкшийся от игры. За этот комментарий он тут же получил от Изуку ощутимый тычок под рëбра. — Ай. Больно. За что? — Давай ты обойдëшься без оскорблений, — сказал Изуку. Он не был фанатом унижения людей за спиной. Куда круче было видеть их реакцию. — В моём доме оскорблять всех могу только я, — в этот момент на экране Томуры высветилось изящное «You lose». — И тебя в том числе. Лошара. — Я что, виноват, что у неё буквально рыбья голова на плечах? — приложил руку к сердцу Томура. — Я её из-за этого даже запомнил! Заснуть теперь не могу... И, эй, сам ты... Томура не успел закончить, так как вмешался слегка позабытый Сотриголова: — Вы её видели? — Ещё один мастер идиотских вопросов, — вздохнул Изуку. — Понимаете, — невозмутимо продолжил Сотриголова. — Она моя девушка, и мы немного поссорились... — Ну, дядя, и вкус у тебя, конечно, — фыркнул Изуку. Сотриголова поморщился. Ему самому эта ситуация явно не нравилась. — Что не так с моим... вкусом... — выдавил мужчина. — Он отсутствует, — Изуку вытянул язык. Только после пятиминутки завуалированных оскорблений (от Изуку) и неловких фраз в защиту разыскиваемой злодейки (от Сотриголовы) герой узнал, куда ему стоит отправляться искать «возлюбленную». Двери игрового клуба закрылись, и Изуку покатился со смеху, не обращая внимания на крутящего пальцем у виска Томуру. Да, нужно будет почаще пересекаться с Сотриголовой. Он явно скрасит жизнь Изуку.