Помоги мне/Help me

Ким Сокджин был самым настоящим счастливчиком — об этом твердили буквально все вокруг. Ему повезло не просто родиться в одной из самых богатых и влиятельных семей в Южной Корее, но выиграть сразу тройной джекпот, ведь, помимо денег и власти, бог наградил его острым умом и весьма недурной, нет, просто великолепной внешностью. И Джин всегда с радостью пользовался этим, подтверждая всем и вся вокруг, что он и правда один из самых счастливых людей на планете. И если раньше это еще и можно было назвать небольшим преувеличением, то после сегодняшнего… Он и правда был чертовым счастливчиком. Выжить после лобового столкновения с бензовозом и отделаться всего парочкой царапин — разве это не подлинное чудо? А если прибавить к этому, что он одним махом стал наследником сразу двух конгломератов и потенциально одним из самых богатых омег в мире, то… картинка становилась еще более радужной. Да, за это наследство еще придется посудиться, но Джин даже не сомневался в собственной победе, ведь у него есть очень мощная поддержка. Причем на всех уровнях. Ну и о том, чтобы в завещаниях муженька и дорогого отца Джин фигурировал в качестве основного наследника, они позаботились очень и очень давно. Так что это точно не могло стать большой проблемой. Единственное, что по-настоящему расстраивало сейчас Джина, — это ссадины, которые могли изуродовать его прекрасное лицо. Поэтому первым делом, оказавшись в больнице, он затребовал к себе самых лучших пластических хирургов и, лишь получив от них подтверждение, что его неземной красоте не угрожает ровным счетом ничего, позволил себе немного расслабиться, выдохнуть и, сделав несколько драматично красивых фото с кровавыми потеками на лице и полными скорби и слез глазами, оповестил весь мир о своей трагедии. Джин собирался скорбеть долго и красиво. Так, чтобы никто не усомнился в том, что он страдает очень и очень сильно. Еще бы! Попасть в аварию, поранить лицо и потерять двух своих самых дорогих в этом мире альф в один день! Это и правда могло бы быть для кого-то настоящей драмой. Вот только Джину было искренне плевать и на отца, и на своего муженька. Нет, не так, они его жутко бесили и их смерть была таким долгожданным подарком! Он с удовольствием устроил бы сногсшибательную вечеринку и сплясал на их костях, однако пока, чтобы соблюсти все правила игры и приличия, пришлось этот праздник во имя его новой прекрасной жизни отложить и изо всех сил изображать любящего и скорбящего мужа и сына. Спасибо, что хотя бы в больничной палате, а не в похоронном зале. Ведь он был так сильно и ужасно ранен, перенес такой сильный стресс, что просто физически не мог покинуть больничную палату и принимал все соболезнования, бесчисленные утешительные букеты, корзины и прочие подарки, которые вызванные помощники едва-едва успевали принимать, только здесь. А также самых близких и избранных друзей. Тех, что потом в историях в «Инстаграме» на свою многомиллионную аудиторию могли ненароком показать, как сильна и искренна боль Ким Сокджина и как он сражен и разбит случившимся. Чтобы никто и правда не усомнился. Хотя никто и так не сомневался. Он же милый, хрупкий, красивый, нежный омега, попавший в столь ужасное положение. Какие сомнения? В чем? Единственный человек, который видел Джина насквозь, не ведясь на всю эту игру и маски, — его мачеха, ведь ее первый вопрос, стоило ей только оказаться рядом с ним в больнице, был не о том, как Джин себя чувствует и насколько сильно он пострадал, а: — Это же всё ты, да? Добился своего наконец-то? Изжил отца? Потому что она тоже была слишком умной, хитрой и расчетливой сукой, для которой деньги и власть всегда стояли во главе пьедестала. Вот только сколько бы она ни пыталась обвинить Джина и докопаться до правды, ей это никогда не удавалось. Ведь Джин был умнее и хитрее! И в этот раз он ее тоже обыграл, закатив просто отвратительную сцену в присутствии всей родни и репортеров и к тому же посеяв в их головах вполне резонное сомнение, что если кому и выгодно было избавиться сразу и от Джина, и от его отца, то именно ей, а он здесь всего лишь невинная и спасшаяся лишь по счастливому стечению обстоятельств жертва. И что никто в здравом уме и трезвой памяти не стал бы подвергать себя подобной опасности, какую бы прибыль это ни сулило. Тем более он и так был счастлив и богат! И все поверили… кому? Разумеется, Джину. Его бабка с теткой даже не пустили мачеху на похороны отца, закидав эту высокомерную суку солью и влепив пощечину на пороге поминального зала в лучших традициях самых гротескных дорам. Так ей и надо! Если бы Джин столь активно не изображал пострадавшего, то он и сам бы с удовольствием замарал руки и вцепился в ее жиденькие мышиного цвета пакли и повыдирал их, но… Он безупречно хранил свое амплуа жертвы. Вот только самый главный человек, ради которого и был разыгран этот спектакль, не спешил выразить Джину свои поддержку и соболезнования. Джин-то ждал как минимум визит в больницу, а как максимум — что тот будет сутками напролет дежурить возле его палаты, как делал это со своим нынешним серомышиным любовничком-мямлей и полубезумной сестрицей, но… Чон Чонгук не удостоил его даже сообщения. Ни на первый день. Ни на второй. Ни на третий. Ни на четвертый. Ни на пятый. Вот же несносной засранец! Вечно мотает Джину нервы! И ровно в тот самый момент, когда Джин уже взял телефон, чтобы записать альфе голосовое сообщение и высказать всё свое возмущение, один из помощников сообщил ему, что глава клана Чон здесь, в холле больницы. Приехал-таки. Губы Джина сами собой растянулись в ухмылке. А сам он тут же потянулся за лежащим на прикроватной тумбочке зеркалом, чтобы убедиться в том, что выглядит достаточно несчастным и пострадавшим, но при этом всё таким же красивым. Нет, даже лучше! Ведь, кажется, он единственный омега в этом мире, кому так невыносимо идут больничная пижама, капельницы, повязки и даже разбитая губа и уже начавшие заживать царапины. Нет, у Чонгука перед ним совершенно точно без шансов.