Собачья шайка

      Миша смотрит как спешно хрупкая девичья спина исчезает за ободранной временем дверью. Ребята собиралась пойти в столовую на обед и отведать кусочки жареной рыбы с пюре. По крайней мере так возжелали проголодавшиеся Соня и Женя, Миша же хотел остаться в глубоком одиночестве и переварить всё произошедшее в спокойной и тихой обстановке, где никто не увидит его возможные льющиеся из глаз слёз и дрожащие руки, но при воспоминании далеко неприятной и даже скорее мерзкой рожи Макса его тут же не хило так передёргивало, словно било по рёбрам разрядом тока, и Миша жутко боялся, что этот отбитый на голову бандит, в котором нет ничего, кроме гнили в душе и говна в башке, где-то да за облупившимся поворотом тихо поджидает его с острым ножичком в кармане. Не зря же он напоследок ясно дал понять, что они ещё обязательно встретятся. И столкнуться так, что один получит кровавый урон из ссадин, синяков и возможно парой вылетевших зубов изо рта, а другой, довольный и дико гордый собой, плюнет в мясо разбитое лицо.       Такое пересечение явно не «приглашение» от Тундры для того, чтобы попить чая с конфетками. Это вызов. Неравный бой и развлечение на потеху собственного самолюбия. Но всё же сейчас Фадеев испытывает искреннее и такое нежное, будто зефир, чувство благодарности, нежели лютого страха от будущей встречи тире расправы с обмудком.       Соня хоть и не особо ему нравится своим поведением и своими изречениями, да и та была очень странной девчонкой с тараканами в голове, но всё же она его не бросила, не оставила Мишу на растерзание волкам, несмотря на его грубое отношение к ней. Заступилась перед зазнавшимся мудаком, воцарившим себя пупом Земли, хоть и сама до дрожи, да уж что там говорить, до усрачки того боялась. Не сбежала, оставив его в том коридоре наедине с теми опасными утырками, а потянула вслед за собой. Девушка даже закрыла его своим тоненьким телом, не дав Максу дотянуться до Миши. Да и ещё всеми силами пыталась успокоить, пока тот терял связь с реальностью, погружаясь в тягучее, жирное болото из которого невозможно было выбраться в одиночку…       Однако, тут же светлое и трепетное чувство искренней благодарности пожирает отвратительное чувство стыда. Такого горячего, неприятного и обжигающего сознание стыда. Ему было очень совестно, что он относился к девушке так предвзято и смотрел на неё с высока, считая глупой девчушкой, верящей во всякую нелепую чушь. Ведь на самом деле в маленьком теле рыжей гадалки таилась неистовая сила, решимость и стойкость. Она боец, что идёт вперёд вопреки своим страхам. Даже если боиться — она пытается сдержать в себе трусливое желание сбежать и спрятаться, опасаясь за свою шкуру. А Миша, как последний трус, просто не смог совладать с собою. Даже не пытался перебороть страх и стоять с гордо поднятой головой, смотря прямо в бешеные глаза Макса, как это делала Соня. Какая-то хрупкая девочка с руками-палочками и ростом с гнома смогла взять себя в руки и собраться, а он шестнадцатилетний парень скис мокрой вонючей тряпкой. Позорище. — Че опять в свой ступор впал? — ворох жгучих и ужасно неприятных мыслей прерывает Женин голос, в котором слышится нескрываемое раздражение. — Только же был в нём и опять? — он показательно закатывает ледяные глаза и вздыхает. — Блять, ты всё же, случаем, не опасен для общества, а?       Боже, чё ты там стоишь вякаешь? Опасен ли я для общества? Реально считаешь, что я страшнее Иисуса и Тундры? Прикалываешься? И так по лицу хуякнул так, что зубы чуть ли не вылетели, а ему ещё хватает наглости доёбываться. Придурок. — Нет, — блондин решительно поворачивается к Онегину лицом и смотрит на того строго и прямо, — если что — ты же дашь мне пощёчину и я сразу приду в себя, — саркастично бросает он, криво улыбаясь и проходит мимо парня, намеренно грубо задевая того плечом.        Брови соседа удивлённо взмывают вверх и тут же зло сходятся на переносице, он мигом отвечает на колкость, обгоняя Фадеева и перекрывая путь, вставая прямо перед ним и опасно нависая угрозой над подростком: — А может тебе сразу хук справа прописать? Чтоб уж наверняка, а? — он наклоняется и вглядывается в огорошенные глаза напротив, пока из своих голубых чуть ли не сыплются искры злобы, а на шее заходят живолки, что в сумме давали понять, что парню ой как не понравился Мишин выебон.       Мишка, огорошенный скоростью Жени, тормозит, когда чуть ли не сталкивается носом с грудью сердитого амбала соседа, что вздымается как у нахохлившегося петуха. Он не ожидал, что с Мишиного «прозрачного намёка» тот заведётся с пол-оборота и жестко наедет на него. Тем более, Миша вовсе и не виноват в случившемся психологическом ступоре, но всё же дубасить ему по лицу за его, непривычное для других глаз, эмоциональное состояния — вверх неприличия, тупости и бессердечия. Но понимая, что разжигать очередной конфликт Мишка не хочет, так как уже сыт по горло от наглых дуболомов детдома, а потому, невинно опустив глаза себе под ноги и специально тихо, но прекрасно зная, что Юзвяк всё услышит, по-детски промямлил: — Ну если это мне поможет… — он слегка выпячивает свою нижнюю розовую губу, как ребёнок, который вот-вот разрыдается горькими слезами, и робко теребит пальцами край своей футболки.       Мишка знает, как играть на толпу. А особенно — как играть несчастную жертву. Конечно так прокатывало только с его одноклассницами, что, завидев его слёзы, вмиг свирепели и кидались на его обидчиков, царапая тем морды своими накрашенными коготочками. С парнями же обычно всё было наоборот, те начинали ржать, кривить рожу и обзывать его бабой, но ради того, чтобы избежать ненужного конфликта, он готов немного поунижаться, как говорится: «попытка не пытка, авось и получится».       Увидев, как блондин расстроенно опускает голову и робко выдаёт из себя: «Ну если это мне поможет…» Юзвяк сразу теряется и его весь быдланский запал тут же гаснет, как вмиг потухшая спичка. Он непонимающе вылупливает глаза из орбит на Мишку, что стоит перед ним, как насквозь промокший под ледяным дожжём котёнок, и конкретно охуевает. Впервые перед ним происходит нечто подобное. Тот выглядел таким несчастным и огорчённым, да ещё и с надутыми губами, как какая-то малышка, которую мальчик больно дёрнул за косичку, что Онегин ощутил неприятное покалывание в груди, словно он тот самый хулиган, а Фадеев маленькая слабая девочка, что плачет по его вине.       Женька даже подумал, а не перегнул ли он палку. Может, у него реально на фоне какого-то семейного горя поехала кукуха, а он тут его терроризирует и психом обзывает. Да и как на зло в голове сразу всплывает неприятный момент с площадкой, где он лицезрел как пацанёнок рыдает навзрыд. Совесть, что он успел запрятать очень и очень глубоко, начала неприятно жужжать и зудеть норовя вырваться наружу и заставить себя извиниться за грубость и пощёчину. Однако, перед ним всё же не маленькая заплаканная девчонка, размазывающая сопли по щекам, а парень с яйцами.       Да и разве он виноват, что тот постоянно ноет да кислые рожи корчит? Не Жека же сдал блондинчика в детдом. Так что, в чём его вина? Здесь каждый такой же, как и этот Мишка. Всех оставили и бросили. Никто в детдом по своей прихоти не приходил. Либо самих непутёвая мамаша сдала, либо отобрали органы опеки от такой же бедовой мамки и никак иначе. У каждого тяжёлое и покалеченное алкоголем, побоями или наркотиками детство. А что уж говорить о психике ребёнка? Подумать страшно. За пощёчину Женя вообще должен был получить благодарность, за то, что привёл бедолагу в чувство, а не язвить ему. Так что Онегин тут же запихнул свою скачущую, как шило в жопе, совесть обратно в далёкий ящик и дерзко, с наглой натянутой ухмылкой бросил, задрав подбородок: — Ха, забились! Только потом не ной что нос расхуярю, — Он резко замахивается кулаком, останавливая тот в паре сантиметров от носа Миши, предупреждая о том, что он слов на ветер не бросает. Но вместо испуганных и дрожащих глаз или просьбы не калечить его, Миша просто соглашается кивком головы и безразлично, никак не реагируя на угрозу и не поднимая головы, обходит Женю.       Тот негодующе опускает уже разжатый кулак и провожает совершенно спокойно удравшего вперёд соседа глазами блюдцами, но быстро поборов своё смятение, подрывается вслед за Фадеевым, нервно запустив руки в карманы шорт.       Миша чувствует своим светлым затылком, как придурок, идущий сзади, прожигает его долгими сомнительными взглядами. Словно в Мишину голову долго и муторно вкручивают шуруп. Да настолько усердно, что волосы встают дыбом, а под коркой черепа бегают мурашки. Под этими ледяными глазами, которых Миша даже и не видит, а лишь чувствует, он ощущает себя трусливым и дрожащим кроликом на мушке охотника. И как только Мишутка допустил дрянную мысль, что он жалкое и слабое пушистое существо, а какой-то горделивый индюк — охотник с оружием, сразу же воспылал и возмутился, готовый развернуться и высказать этому парню всё, что он думает. Ведь Миша кто угодно, но ни как не жалкое существо на которое можно позариться! Он не лёгкая добыча! Пусть его все считают белым и пушистым, пока они не пожалеют о своих поспешных выводах! Ведь он всем им даст просраться! Он покажет, кто тут добыча, а кто охотник и кто останется в выигрыше! Они все у него будут… — Эй! — из разъярённых мечт Мишу снова выдёргивает, изрядно уже надоевший, дерзкий голос за спиной. Парень тут же недовольно тормозит кроссовками об пол. Не желая поворачиваться, он всё же делает это, готовый съязвить что-нибудь ядовитое и колкое, но теряется, когда вместо ожидаемой надменной рожи Онегина, наблюдает такую картину:       Женя, отставший в коридоре метра на три от Фадеева, стоит на месте, несмело держа руки в карманах. — Ну… — начал говорить Онегин, но сразу замялся и замолчал, нелепо задрав голову к потолку, почёсывая затылок, где мигала неисправная лампа. — Что? — нетерпеливо вопрошает Миша, в ожидании ответа. Жека явно что-то хотел спросить, но дико мялся, качаясь на носках как детсадовец, да смотрел по сторонам. Но всё же, вскоре пересилив свои потуги, быстро выдал на выдохе: — У тебя чё, реально проблемы с башкой? — и тут же вперил ледяные глаза от неловкости себе под ноги.       Мишка не хило так прибалдел, что такое быдло, как Онегин, может так стоять и мять сиськи. Неужели тот действительно сожалел о необдуманной пощёчине и теперь пытается наладить контакт, чтобы извиниться? Разве не ради извинений он сейчас стоит и весь стыдливо мнётся? Неужто он думает, что услышав подтверждение из уст Миши о том, что он действительно больной на голову, лишь тогда можно попросить прощения? То есть, если он здоров и вменяем, то его абсолютно не за что можно треснуть по лицу так, что челюсть затрещит и рассыплется в крошку, а если он дурак и это не лечится, то извинения принести — это сразу и пожалуйста? Урод. — Я нормальный! — бурно огрызаясь, спешит ответить Фадеев, сжимая кулаки и впивая от злости ногти в ладони.       Сосед сомнительно выгибает бровь, мол, чё ты сейчас городишь? Но молчит, всматриваясь в свои потрёпанные шлёпанцы и скептически бормочет себя под нос: — Ага, видел я… какой ты нормальный…       Миша прекрасно услышал весь его бубнёж. Он громко хмыкает, но ничего не отвечает, понимая, что, чтобы он не сказал, его сосед будет думать по-своему. Да и должен ли он вообще что-то доказывать такому кретину и охламону? Нет! — Нам пора, пошли, — сухо командует Мишка, разворачиваясь и продолжая путь в столовую, не желая мусолить тему шизы.       Заметив, как сосед уходит, Юзвяк поднимает голову, отрываясь от лицезрения своих шлёпок и, не долго думая, срывается с места, догоняя блондина, и равняется с ним:       — Кстати, насчёт Андрея я был абсолютно серьёзен, — ободряюще напоминает он, словно никакой пощёчины и гнетущей атмосферы между ними сейчас и не было. — Его реально можешь прибить, а меня попрошу пощадить! — но блондин даже не смотрит в сторону рядом идущего парня, он, насупившись, таранит вперёд, полностью игнорируя болтавшего рядом Юзвяка.

***

— О, крутяк! — радуется Жека и тянется к конфетам, но Соня тут же неодобрительно ударяет его по руке. -Это Боре! — Онегин морщится от сильного шлепка и вперивает в девушку сердитый взгляд. -Ну разь эта для Бори, — он не стесняясь кривляет её, — то Боре и решать, с кем ему делиться, верно? — Юзвяк переводит воодушевлённые глаза на рыжего и тот уверенно кивает в знак согласия. Услышав то, что он хотел, Женя победоносно взирает на Соню, что недовольно поджимает губы, — Чё, схавала? — Да иди ты, -только и выдаёт Килька, гордо вздёрнув подбородок, на что Юзвяк довольно гыкает и, взяв пару цветных шариков-леденцов, закидывает их в рот.       Как оказалось, Соня вернулась в комнату за монпансье, что звонко грохотали в красочной железной банке с рисунком разнообразных фруктов, чтобы угостить ими раненого Борю, а ребят отправила в столовую и, пока те были в пути, она успела перезаплести распатланную прическу в аккуратный рыбий колосок и нанести косметику на лицо. Ещё в придачу девушка умудрилась надушиться сладкими духами, да так сильно, что у Фадеева нос закладывало от приторного цветочного аромата. Но, слава Богу, её сладчайшее амбре перекрывал запах стоящей на потёртом столе рыбы и компота.       Миша хоть уже и успел поесть омлета, предложенного Савелием Николаевичем, но он всё ещё был не против пополнить свой исхудалый желудок едой. Поэтому наворачивал немного погнутой вилкой пюре и периодически разламывал поджаристый хвостик рыбы, что ему достался при раздаче обеда. Несмотря на местных неприятных поварих и их скверный характер, что покрыл их сердце жирной коркой безразличия и презрения к неуправляемым детдомовцам, готовили они на славу. Всё очень вкусно и не пересолено. — Ты так рожу измазала для Андрея? — интересуется Жека у Кильки, оперевшись на стол локтями, чтобы приблизиться к ней и рассмотреть её яркий марафет. — Это у тебя рожа! — она тут же отодвинулась от парня и показательно откинула свою длинную косу за спину, приосанясь. — А у меня лицо. — Хорошо, лицо, — он быстро соглашается, падая обратно на стул и продолжает, уже смешно заиграв бровями, — для своего ненаглядного Андрейки? — Не твоего ума дела! — Да-да, что вы только находите в этом уроде.? — проговаривает он, неодобрительно качая головой. — Сам ты урод! — восклицает Соня, направляя в его сторону жирную вилку. -Андрей красив как внешне так и внутренне! — на такое заявление Онегин скептически поднимает бровь, раскалывая зубами один из леденцов, что елозит языком во рту. — Он-то? — тут уже вмешивается Миша, обращаясь к девушке. — Мне кажется, ты его совсем не знаешь. — Во-во, — поддакивает Жека, снова беря из жестянки конфетный шарик и закидывает его в рот.       Рыжая гадалка смотрит на Мишу так удивлённо, словно он в данную секунду как минимум сказал полную ересь, а не всеобще известный для всех, кроме неё, факт. — Сонь, пойми, Андрей, — как только Фадеев решил провести с Соней профилактическую беседу по поводу того, что мудаки не только бывают с кривой небритой мордой, но и с очень обаятельным и приятным лицом, как вдруг та резко подскакивает со стула, что аж компот страшно дрожит, норовя выплескаться на стол, с криком «Лерка, а ты че блять творишь?!» она перекрывает дорогу мимо проходящей девчонки с зелеными волосами, что от неожиданности роняет тарелку с обедом себе на белый топ. — Это ты че творишь, Сонь! — Бабушка с лязгом откидывает пустую посуду к ним на стол и спешно пытается вытереть пюре и жир от рыбы с ткани своей одежды. — Я все видела! — не унимается рыжая, наезжая на детдомовку, вперив руки в бока. — Че ты, блять, там видела?! — начинает ответно возмущаться Лера. — Меня сначала увидь, слепота куриная! — Э, ты кого курицей назвала, жижа ты болотная?! — начинает гневается Килька, от чего её лицо бурно краснеет. — А, так ты у нас, видимо, не только петушня слепая, но ещё и глухая в придачу?!       Миша хотел было взять девушку за руку и призвать успокоитьс, чтобы не разжигать нависший над ними конфликт, как никак он боялся, что, возможно, девочки вот-вот накинутся друг на друга. Став невольным свидетелем Леркиных угроз плойкой и ожогов на руке Барбариса, он уже не был уверен в адекватности жителей детдома. Да и плюс он хотел отплатить Соне за помощь, но тут его неожиданно больно пихают под столом в голень. Мишка возмущенно поворачивается к сидящему напротив Онегину и встречается с предупреждающем взглядом «Не лезь». Фадеев тут же обалдело смотрит на серьёзную рожу Жени, от чего и пропускает момент, когда Соня с криком «Ах ты сучка крашеная!» налетает на Лерку, бесцеремонно вцепившись ей в патлы.       Миша тут же подрывается с места, как только слышит визг зелёнки и замечает, как та так же яростно впивается Соне в волосы, но не успевает он подойти к ним, чтобы разнять дерущихся девчонок, что хотят выдрать друг другу шевелюры, как его хватают за руку и её с силой припечатывают к столу. Фадеев недовольно морщится от боли, но немедленно начинает вырывать руку из цепкой хватки, снова встречаясь с ледяными глазами, что смотрят на него строгим взглядом. Попытки Мишутки остаются безуспешны, так как его оппонент с каждой попытки вытащить руку, ещё сильнее сжимает её и прижимает к столу. — Они сами разберутся, так что не лезь, — говорит Женя тоном, не допускающего возражений.       Девичьи крики и разнообразные ругательства, что стоят на всю столовую, заставляют Мишу взволнованно перевести взгляд в сторону бьющихся друг с другом девочек. Лерка удачно накрутила на свой кулак Сонину косу и тем самым пытается её отодрать от себя, в то время как сама Соня обеими лапами дерёт той волосы и всеми силами пытается отдавить Лерке ноги, чтобы хотя бы так ей насолить. — Девка девку отлупасить может, — вдруг начинает пояснять Жека и Мишка переводит своё внимание и напряжённый взгляд на соседа, что продолжает сжимать его запястье, — а если парень поднимет руку на девчонку, то тебе пизда, — он строго смотрит на Мишку, словно предупреждая, как тогда в коридоре, а потом как-то слишком быстро расслабляет лицо, решив, что он и так не сможет ударить девочку и продолжает: — Вот мы и не лезем в бабские разборки. Они сами разберутся, а то ещё и нам прилетит, если кинешься их разнимать. Знаешь как больно они своими когтями по лицу бьют? -усмехнувшись, вопрошает Женька.       Но Миша молчит. Он не разделяет веселья. — Без моргал своих останешься, — сам себе отвечает Юзвяк, когда понимает, что никакого ответа от соседа он не дождётся. — Нам что, просто сидеть и смотреть как они друг друга калечат? — мрачно говорит Миша, когда до его ушей доносятся хлёсткие звуки женских пощёчин. — Это неправильно! — Да вы посмотрите на него, — язвит Онегин, — нашёлся, блять, рыцарь в сияющих доспехах, — он презрительно щурит глаза. — Чё ты всё лезешь, куда тебя не просят, а? — А хорошего человека и не надо просить о помощи, — тут же парирует блондин, снова пытаясь выдернуть руку, но безуспешно. — А долбаёб, что сидит в стороне, пока кого-то бьют — ссыкло мудозвонское! — зло бросает он Онегину, обвиняя того в бездействии.       Жене дико не понравилось, как блондин тыкнул его мордой в то, что он ссыкло мудозвонское, раз не бежит сломя голову разнимать детдомовок. — Слыш ты, хороший человек, если не хочешь, чтоб тебе самому табло начистили — сиди на жопе ровно, а то опять сопли распустишь и будешь как псих втыкать в пустоту! — рыкает он, сдавливая чужое запястья ещё сильнее.       Миша сразу же застывает, будто затвердевший труп, ему даже кажется, что он банально перестаёт дышать. Лишь безмолвно смотрит на Юзвяка. Долго. Не моргая. Всматривается в этот непроглядный и холодный лёд. Несомненно, в этих глазах таится смертоносная снежная буря, что сдерживается внутри красивых очей. Сам Женька немного ёжится под прицелом зелёных орбит, но смотрит так же уверенно и твёрдо. И Фадеев думает, а не выпустить ли этот снежный ураган на волю? Спровоцировать мудака и самому ввязаться с ним в драку, заодно отмстить за пощёчину и этот его высер с втыканием в пустоту. — Миш, не переживай, они сами всё решат, — вдруг оживает Борис, давно привыкший к подобным потасовкам. Он всё это время тихо за всеми наблюдал, спокойно наслаждаясь прохладным яблочным компотиком в летную духоту. Однако, как только запахло жареным сразу же вмешался, чтоб сгладить углы в предотвращении ещё одного, но уже более серьёзного мордобоя.       Но Миша совершенно не обращает внимание ни на подсуетившегося Борю, ни на девушек, что уже успели повалиться на пол, продолжая рвать друг другу их драгоценные волосы. Он не переставая и с нескрываемой укоризной пялится на Женю. — Че, морду удумал мне бить? — нахально спрашивает Жека. — По глазам вижу, что тебе аж в невтерпёж, — он натягивает мерзкую ухмылку. — Ну так валяй, посмотрим, насколько такой глисты, как ты, хватит. — Мне незачем марать руки об такой кусок говна, как ты, — грубо припечатывает, будто каменной плитой, Миша. Ведь он знает, как ударить побольнее. Если не кулаком, то словом.       И Юзвяк срывается. Цепь, что его удерживала до этого момента, рвётся к чертям собачьим. Он с горящими глазами подрывается с места, роняя стул с грохотом на пол, а сам в одну секунду пересекает стол и, крепко схватив не успевшего ничего сообразить Мишку за волосы, безжалостно впечатывает его лицом в стол. Сильно. Смачно. Чтоб аж в слёзы и в сопли. И Жека не прогадал. Вдарил он сильно. Да так, что у Мишки потемнело в глазах, а нос и лоб адски заныли, заставляя глаза слезиться. — На первый раз хватит, а если нет — добавлю, — рычит Юзвяк, выпуская из мозолистых пальцев блондинистые локоны. Он показательно вытирает ладонь об свою майку, словно он коснулся чего-то грязного и гадкого.       Миша не поднимает головы, продолжая лежать на столе. Потому что больно. Очень больно. Невыносимо больно. Невероятно было даже сделать носом вдох. Потому, ему кое-как пришлось дышать ртом. Когда попытался оторвать лицо от стола, Мишутка застонал от волны дикой боли и ужаснулся, заметив как на столе образовалась лужица крови, что продолжает пополняться капающими каплями из его ноздрей. Когда он окончательно поднимает голову и ровняет спину на стуле, перед глазами всё начинает плыть и мельтешить. — Идиот, что ты наделал! — восклицает Боря, увидев измазанный нос и рот Миши в крови, что продолжает мирно стекать на стол. — Боже, Миш, ты в порядке? — он подскакивает с места и подлетает к Фадееву, пытаясь тому помочь встать. — Отвали! — Миша грубо отпихивает от себя руку помощи и сам, облокотившись на стол, встаёт, пошатываясь проходит мимо столов вон.       Борис провожает тонкую фигуру тревожным взглядом, вовсе не злясь на то, что его жёстко оттолкнули, а вот Женя даже не смотрит на неё, просто молча пододвигает к себе тарелку со своим остывшим обедам и начинает есть.       Детдомовские жители особого внимания ни на истекающего кровью Мишу, ни на до сих пор валяющихся девушек на полу, не обращали. Кто-то смеялся над девочками, а кто-то, жуя обед, тыкал в него пальцем, мол смотри, какой у нас здесь лох. Миша кое-как ковыляет до раковин и, выкрутив вентиль на всю, умывает лицо ледяной водой. По рукам начинает течь холодная вода, окрашенная красным, а в саму белую раковину с носа капает кровь, быстро превращаясь в развод, затем и вовсе бесцветно смешавшись с водой, исчезает в ней.       Урод поганый. Хотя я и сам хотел влезть с ним в драку, но, блять, кто ж знал, что он так неожиданно схватит меня и ёбнет котелком об стол. Мудак.       Миша аккуратно трогает дрожащими пальцами нос и тогда его касания отзывается ужасной болью, потому он быстро бросает это дело, вглядываясь в своё мокрое отражение в зеркале. Бледное лицо с прилипшими ко лбу прядями волос, на футболке капли крови, а на носу расцветает красно-феолетовые краски. Потрясающе блять.       Он устало вздыхает, не замечая как около его ног шлёпается ящик с инструментами. Мишка вздрагивает только тогда, когда его берут за плечи и бесцеремонно разворачивают на все сто восемьдесят градусов. — Господи, Миш, что с тобой?! — обеспокоено восклицает Савелий Николаевич, заглядывая в мокрые и испуганные от неожиданности глаза парня. Фадеев не ожидал снова встретиться с дядей. Хотя бы не во второй раз за день. И не лицом к груди мужчины. — Всё нормально, — сконфуженный Миша тут же хочет отстраниться. Он пытается убедить завхоза, что с ним всё хорошо и красно-феолитовый нос вовсе не болит и его вообще не били. Нос сам по себе окрасился в такие цвета, вот захотелось ему и всё тут. Для пущей убедительности Фадеев даже выдавливает кривую улыбку.       Савелий Николаевич сильно хмурит брови, понимая, что парень врёт и не краснеет (кроме его носа, что и так был красным, как жопа рака) и не хочет говорить, что с ним произошло. Хотя завхоз и так догадывался, что с ним могло случиться в стенах этого детдома. — Тебе нужен лёд, — констатирует Савелий, решивший пока не допрашивать побитого мальчика. — Надо приложить его как можно скорее, — он поджимает губы, быстро о чём-то раздумывая и, убедительно кивнув сам себе, обращается к блондину: — Миш, сможешь дойди до комнаты сам? — он с беспокойством сжимает худое плечо парня, боясь, что тот может навернуться на лестнице или, чего ещё хуже, потерять сознание. — Он дойдёт, — неожиданно для обоих, из-за их спин раздаётся голос, — Я помогу ему.       Этим голосом оказывается рядом стоящий Иисус собственной персоной, что опаздывал на обед.       Это что, какая-то волшебная раковина? Умывальник, что вызывает спасителей тебе на помощь? Ладно дяденька, он, вроде, хороший, но Андрей-то тут каким хуем вылез? Раковина, ты случаем не ебо-бо? Ты хоть думай, кого призывать. — О, Андрей! — обрадовавшись, Савелий Николаевич быстро подзывает его рукой. Мужчина подталкивает не желавшего и на пушечный выстрел приближаться парня к Иисусу и строго велит тому: — Аккуратно отведи его и обязательно присмотри за ним, а я сейчас приду, — и скрывается за дверью в столовой, оставив Мишу наедине с дьяволом.       Признаться, он удивлён строгости дяденьки, ведь с ним он такое серьёзное лицо не строил и в глазах искрил солнечные-зайчики, а не молнии суровости. Наверное, Савелий Николаевич очень распереживался за травму ребёнка и потому был так требователен к Андрею. Но всё же Мишка не понимает, зачем ему провожающий? Он уже твёрдо стоит на ногах. Его не шатает. Ему просто ударили нос, а не оторвали ноги, так что он и сам может дойди. Ему не нужна помощь и, тем более, от такого человека как Андрей. Потому, даже не взглянув на лыбящуюся рожу напротив, проходит мимо и сам быстро направляется в противоположную сторону от лестницы в поисках желанного медпункта.       Иисус игриво разворачивается на пятках, растягивая довольную улыбку и догоняет блондина: — Если ты забыл, то наши комнаты на втором этаже! — убрав руки в карманы, он наклоняет голову, пытаясь заглянуть тому в глаза и заодно перекрыть парню дорогу в медпункт, куда сломя голову мчался Миша. — Если ты не заметил, то мне нужна медицинская помощь, — Фадеев брезгливо отклоняется от чеширской рожи и обходит высокое тело, что мешает ему пройти вперёд.       Андрей как бы устало закатывает глаза: — Пошли, упрямец — и крепко берёт Фадеева за предплечье, утянув его за собой обратно к лестнице. Миша начинает дёргаться и вырываться, но Андрей твёрдо стоит на своём и толкает прыткого пацана на скрипучую лестницу. — Я сам могу! — кричит Мишка, прежде чем сильно ударяет Андрея по рёбрам с локтя, когда пытается освободиться из его лап. Иисус хрипло мычит и слегка сгибается от удара, а Мишка застывает, боясь сделать вдох.       А че он ожидал когда хватал человека и тащил его против воли?! Что его по головке погладят и конфетку дадут? Сам виноват!       Андрей разгибается и поднимает чёрные глаза на стушевавшегося парня, что явно жалел о содеянном. Смотрит исподлобья. Зло. Да так, что, кажется, вот-вот убьёт.       Миша сгладывает ком в горле и смотрит, вылупив глаза, готовый чуть что — бежать сломя голову, но на удивление Андрей не набрасывается на него, не орёт и силком со ступенек не скидывает, а лишь выдаёт спустя время до тошноты спокойно: — Ну раз ты у нас такой самостоятельный то вперёд, — он медленно кивает на вверх лестницы. — Чё столбом встал?       Фадеев теряется. Он не ожидал, что этот псих сдержится, ведь в прошлый раз он не был так щедр на своё здравомыслие. Однако, больше всего его интересовало, почему его гонят на второй этаж, но он боялся возразить, так как понимает, что перед ним сейчас опасный затаившийся зверь, что смог закрыть глаза на одну оплошность, но уже не закроет на вторую. Фадеев медленно начинает подниматься на вверх, периодически нервно поглядывая на соседа, что шёл вслед за ним, не спуская с того пристального взгляда. — Почему мы идём в комнату, а не в медпункт? , — тихо спрашивает Фадеев и недоверчиво уточняет. — Он же у вас есть? — А идти молча ты не можешь? Не знал, что ты такая болтушка, — скалится Иисус, щуря глаза. — Да что значит молча? — снова начинает закипать Миша. — А если этот утырок мне нос сломал? — он бегло оборачивается на поднимающегося за ним парня. — А кто бил? — интересуется Андрей, наклонив голову. — Сосед твой ёбнутый, — тут же отвечает Миша, снова мельком глядя на черноглазого, пытаясь уловить настрой этого чёрта. А то вдруг и он взбесится и тогда, помимо носа, у него будут искалечены ещё и ноги, когда тот спустит его с лестницы за оскорбление его друга. — Который из? — всё так же спокойно спрашивает Иисус, от чего Миша снова теряется.       Можно ли вообще называть ему имя этого мудилы? Вдруг, его сочтут крысой или доносчиком? Но всё же пересилив себя тихо отвечает: — Женя. — Значит не сломал. Он издевается? — Ты-то откуда знаешь? — Фадеев сердито разворачивается всем корпусом и из-за того, что на две ступеньки опережает Андрея, смотрит на черноволосого сверху вниз. — Ты что врач? — Да, белоснежный халат и колпак на мне не видишь что ли? — легко парирует на колкость Иисус, тоже останавливаясь и ответно смотрит ему в глаза.       Мишутка молчит. Смотрит долго, поджав губы. Его раздражало, что тот умудряется всё превращать в ебучее шапито. И даже сейчас, когда ему чуть не раскрошили нос, этот ублюдок просто насмехается над ним.       Иисус замечает недовольство парня и чуть сбивает спесь со своих интонаций: — Просто знаю, — он прерывает возникшую тишину и еле улыбается уголком рта.       Мишка хмыкает и нехотя продолжает взбираться наверх, считая, что лучше игнорировать любой высер этого утырка, чтобы хотя бы так сохранить остаток нервов.       Знает он. Ага, как же.