There's a Kind of Magic in Masks / В масках есть свое волшебство

Драко опаздывал. Он должен был прибыть на обед в Мэнор еще полчаса назад, но, в попытках отвлечься от прошлой ночи, взял книгу и совершенно потерял счет времени. Удивительно, что его мать еще не прислала громовещатель. Случайно взглянув на часы, он вскочил так стремительно, что, по его мнению, со стороны это выглядело довольно комично. Драко уже успел наложить на шею с полдюжины маскирующих чар, но все равно задержался у зеркала, пока завязывал галстук, чтобы еще раз все проверить. Наверное, было не так страшно, заметь кто засосы, вряд ли по следам зубов возможно определить, что это работа Грейнджер, но он был не в настроении выслушивать лишние расспросы. И так с утра хватило Тео… Драко в последний раз взглянул на себя в зеркало. Его мать все равно найдет к чему придраться, но придется потерпеть. Он страдальчески вздохнул и трансгрессировал. По прибытию в Мэнор, один из домашних эльфов, нанятых его матерью для праздника, сразу же направил Драко наверх в его старую спальню. Вечеринка начнется не раньше, чем через несколько часов, но, очевидно, его родители будто не знали, что он уже будет официально одет к семейному обеду, потому что на кровати Малфой нашел подготовленный для него вечерний наряд, будто бы он был маленьким мальчиком, неспособным самостоятельно выбрать себе одежду. Он предположил, что мог бы просто спуститься вниз как есть, в конце концов, он уже был в костюме, но решил, что рисковать не стоит. Настроения спорить из-за чего-то столь незначительного, как одежда, совершенно не было. Радовало хотя бы то, что костюм, как обычно, был безупречно сшит. О, смотрите-ка. Его мать внезапно проявила великодушие, предложив ему на выбор целых три галстука. Какое везение. Он вздохнул и закрыл за собой дверь. Возвращаться в Мэнор всегда ощущалось как-то странно. Естественно, лучше не высказывать эту мысль в присутствии матери, но в глубине души его не переставало удивлять, что им все еще разрешают устраивать вечеринки в доме, где было совершено так много военных преступлений. Вероятно разгадкой этой тайны были деньги, хотя Драко с радостью предпочел бы позволить этому проклятому месту сгореть дотла – еще одна мысль, которую лучше не произносить вслух. Драко разделся, намеренно избегая зеркала на случай, если захочется рассматривать собственную шею еще полчаса. О, да кого он обманывал, его мать не побрезгует послать громовещатель прямо в спальню, если он задержится. Такое уже бывало. Родители ожидали его в гостиной, сидя по разные стороны большого овального стола. Отец читал "Ежедневный пророк", а мать рассматривала яркие, почти светящиеся зеленые макаруны с таким выражением лица, словно держала в руках что-то отвратительное. — Ах, Драко, я ужасно рада, что ты соизволил почтить нас своим присутствием, — сказала она, не отрывая взгляда от злополучного десерта. — Доброе утро, Драко, — протянул его отец. — Уже полдень, дорогой, — Да, да, конечно, — Люциус вернул свое внимание к газете. — Прости, что опоздал, мама, — сказал Драко, стараясь звучать ровно, — Я проспал. — Хм, — скептически промычала она. — Что-то не так с макарунами? — осторожно спросил он, чувствуя, что это более безопасная тема, чем причины его опоздания. — Я просила приятный, свежий мятный зеленый. А этот цвет выглядит ядовитым. — она шмыгнула носом, наконец-то положив печенье обратно на крошечную тарелку перед собой. — Необходимо поговорить с эльфами после обеда, это неприемлемо. Драко только неопределенно хмыкнул, когда перед ним материализовалась чашка чая. Горе тому, кто выбрал именно этот оттенок зеленого, и неважно, что исправить его можно одним легким движением палочки. Он помолчал полсекунды, прежде чем сделать глоток, размышляя, не является ли чувство жалости к прислуге признаком того, что повадки Грейнджер передались и ему. Его мать, конечно, так бы и подумала, выскажись он вслух, и эта мысль только укрепляла его предположение. Сама Грейнджер, вероятно, просто бросила бы на него испепеляющий взгляд и саркастически поздравила с тем, что он делает абсолютный минимум, чтобы быть хоть немного порядочным человеком. Малфой улыбнулся про себя. — Итак, Драко, мы с твоим отцом поговорили и оба пришли к выводу, что этот вечер – прекрасная возможность прояснить некоторые вещи. — Да, — сказал Люциус, откладывая газету и на мгновение становясь похожим на себя прежнего, каким Драко не видел его уже много лет. — Я уверен, что не нужно тебе говорить – наша семья уже не та, что раньше, Драко нахмурился. Ему не понравилось, как это прозвучало. — Именно, — сказала его мать, сцепив пальцы, — мы закрывали глаза на твои юношеские… опрометчивые проступки, до сих пор. — После войны мы решили, что это довольно безобидный способ… Хм… Справиться со сложившейся ситуацией, — сказал его отец, — даже понятный… — Люциус! — прошипела его мать. — Приношу свои извинения, дорогая. Неудачный выбор слов. — Безусловно. — она фыркнула, — В любом случае, Драко, к твоему вопиющему разврату мы относились терпимо… — Разврату? — пролепетал Драко. — Ты немного преувеличиваешь, нет? — Мы относились терпимо, — твердо сказала она, как будто он ничего и не говорил, — Но прошло уже десять лет, и кажется, Волшебный мир наконец готов принять нашу семью обратно. Мы должны соответствовать, даже если будем тенью себя прежних. Мы должны быть на высоте. О, ему совсем не нравилось, как это звучало… — К чему ты клонишь, мама? — напряженно спросил он. — Должна сказать, мне немного стыдно, что тебе, очевидно, нужно, чтобы я объясняла, Драко. Ты наследник двух древних и уважаемых волшебных семей. Пришло время вести себя соответственно. — И перестать распутничать, хочешь сказать? — сказал он, не в силах скрыть горечь в голосе. — Именно. — ответила его мать, сморщив нос. — Не будь таким незрелым, Драко, — резко оборвал его отец, — ты только подтверждаешь нашу точку зрения. Драко ничего не ответил. Это был не первый раз, когда мать отчитывала его за "юношеские проступки", как она выражалась, но сейчас все было иначе. Он сразу понял, что это засада, и тот факт, что она заставила отца вмешаться, только все подтверждал. Он подумал о прошлой ночи, о том, как держал Грейнджер за бедра, когда она прижималась к нему всем телом под клубную музыку, как он прижал ее к стене после аппарации, а затем раздел ее, пока они, целуясь и пошатываясь, шли по его квартире. На мгновение ему стало дурно, как будто тело не было до конца уверено в том, что чувствует. — Воспринимай это как переломный момент, Драко, — сказала Нарцисса, снова сосредоточившись на макарунах. — Переломный момент? — слабым голосом произнес он. — Да. Что ж, грубо говоря, после войны у тебя было что-то вроде отпуска от семейного долга. Это было неизбежное зло, но теперь для тебя и для всей нашей семьи пришло время снова вернуться в свет. — Хорошо сказано. — сказал Люциус. Драко нахмурился, собираясь с мыслями. Это не было такой уж неожиданностью, на самом деле, было удивительно, что они никогда раньше не заводили этот разговор. Он даже видел в этом логику, какой бы неприятной она ни была... Так почему же тогда ему казалось, что у него на шее затягивается петля? — Итак… Что именно ты предлагаешь? — медленно спросил он. — Что ты предлагаешь, Драко? — властно спросила Нарцисса. — Думаешь я продам тебя на аукционе, как призовую свинью, во имя прославления нашей фамилии? Драко промолчал. Это было именно то, о чем он думал – о чем он до сих пор думал. Он почти ожидал, что какая-нибудь женщина выскочит из-за шторы с обширной чистокровной родословной в руках, чтобы представить чете Малфоев идеальную пассию для “скрещивания”, если такое вообще возможно… Нарцисса вздохнула и сердито посмотрела на сына, со зловещим звоном поставив чашку на стол. — Даже если бы таковым было мое намерение, оно не больше того, чего ожидали в свое время от меня и твоего отца. — ледяным тоном произнесла она. — Нам просто повезло, что мы так хорошо подошли друг другу. Я просто умоляю тебя вести себя как подобает твоему положению, и перестать позориться варварскими выходками. Тебе почти тридцать и ты принадлежишь к элите волшебного общества, пора перестать пачкаться в грязи. И с этими словами она встала, шурша шелком, и вышла из комнаты, вероятно, чтобы пойти и разобраться с тем беднягой, который был ответственен за зеленые макаруны. Несколько минут Драко с отцом молчали, попивая чай и не обращая внимания на блюдо с идеальными маленькими треугольными бутербродами, появившееся почти сразу после ухода Нарциссы. Драко попытался вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы его отец хоть что-нибудь ел. Каждый раз Драко казалось, что Люциус худеет, а его желтоватая кожа все больше обвисает. Люди всегда твердили, как сильно Драко похож на отца, и он мог только надеяться, что не смотрит в какое-то искаженное отражение своего будущего "я". — Знаешь, Драко, она в чем-то права. Драко не ответил. — Не претендую, что я в курсе всех последних сплетен, но даже я понимаю, что твой вкус не такой… разборчивый, как раньше.… Драко моргнул. Если бы только его отец знал… Драко неосознанно пожал плечами, еще больше оттягивая воротник на шее. — Нет, нет, хватит, — сказал Драко, резко вставая и хмурясь, — я отказываюсь продолжать этот разговор. — Если ты настаиваешь. — Люциус пожал плечами, снова опуская взгляд на газету. — Но в ее словах есть резон. Драко чуть было не начал спорить, но передумал и вместо этого направился обратно в свою комнату. Мама была права, они оба были правы. Что бы подумал его прежний "я", если бы увидел его сейчас? Танцующим в маггловском клубе, а потом идущим домой с Гермионой, блядь, Грейнджер? Он, должно быть, сошел бы с ума. Но, с другой стороны, фраза, которую употребила его мать, вызывала беспокойство – “пачкаться в грязи" отдавало старым чистокровным лексиконом, и ему это не нравилось. Он так же сильно, как и его родители, хотел, чтобы фамилию Малфоев перестали выставлять в дурном свете, но у него не было иллюзий, что все вернется к тому, что было до войны. Более того, он не хотел, чтобы все вернулось на круги своя, и, несмотря на всю суету матери по поводу общественного мнения, она… Точнее его родители, действительно хотели возвращения к старым порядкам, обыденному превосходству "правильных людей", до того, как Волдеморт показал всем, как жалко на самом деле выглядит превосходство чистокровных. Драко вздохнул и заставил себя подумать о чем-нибудь другом. Сегодняшний день обещал быть достаточно тяжелым и без мыслей о прошлом и непостижимых мотивах его матери. Остаток дня прошел как в тумане, Драко чувствовал себя странно бестелесным, пока поместье вокруг него преображалось. По его мнению, элегантные украшения и вездесущие закуски лишь делали это место чуть менее унылым, чем обычно, но кто он такой, чтобы судить? Это была всего лишь вечеринка по случаю его дня рождения. У него было очень плохое предчувствие по поводу сегодняшнего вечера. Почему все вдруг стало казаться таким неправильным? Знает Мерлин, в их семье никогда не было особенно близких родственных отношений, и у него была веская причина уехать из Поместья при первой же возможности, но он никогда не чувствовал здесь себя настолько не на своем месте, настолько неуютно в собственной шкуре. Во всяком случае, со времен войны. К моменту прибытия первых гостей, Драко был совершенно выбит из колеи. Он не понимал, что с ним происходит, но категорически отказывался признавать, что Грейнджер имеет к этому какое-либо отношение. Он усмехнулся про себя, наливая выпивку. Едва ли это был первый раз, когда он чувствовал, как тяжесть всего произошедшего в Мэноре давит на него, и ни в одном из предыдущих случаев катализатор в форме Грейнджер ему не требовался. Он был мрачен, просто потому что боялся сегодняшнего вечера… Да, наверняка поэтому… Он приветствовал гостей, поддерживал светскую беседу, ему даже удавалось заставить себя рассмеяться над некоторыми их плоскими шутками. Он содрогнулся при мысли о том, что подумала бы о нем Грейнджер, если бы увидела, как он посмеивается над чистотой крови за бокалом бренди с доброй половиной Священных двадцати восьми. Конечно, он ненавидел каждую секунду происходящего, но он мог точно представить, как выглядел в ее глазах – он выглядел как худшая из возможных версий самого себя, и, как ни странно, его это действительно беспокоило. Малфой разом осушил свой бокал и попытался взять себя в руки. Всего один вечер, он просто должен играть в эту глупую игру всего лишь один вечер, выполнить свой долг, хотя бы внешне. После сегодняшнего вечера… Что ж, он сыграет свою роль, будет более осторожен. Его мать, конечно, утрировала, дело было не в том, что он каждую ночь проводил с новой женщиной, проблема была скорее в его неосмотрительности, чем в действиях. Возможно, эта логическая цепочка была просто более сложной версией "то, чего мать не знает, не причинит ей вреда", но ему было все равно. Его не волновало, означало ли это, что он сможет повторить вчерашнее, имея больше времени, больше… — Черт, — пробормотал он, хмурясь и направляясь обратно к бару. Это не повторится. Другого вчерашнего дня и не могло быть. Это было невозможно. Он просто переживет сегодняшнюю ночь, а потом сможет вернуться к нормальной жизни, стать таким, каким, по мнению родителей, должен быть послушный сын... Вернется к обычному существованию. Он справится… Справится ведь? Кто-то окликнул его по имени, и он осознал, что все это время стоял и смотрел на бутылки, как зомби. Драко рассеянно покачал головой и, обернувшись, увидел, что к нему направляется Пэнси, а под руку с ней идет невероятно красивый мужчина. — Драко, с днем рождения! — сказала она, раскрывая руки, как будто хотела обнять его, но на самом деле не пыталась этого сделать. — Ты буквально вчера меня видела, Пэнс, — сказал он, улыбаясь и закатывая глаза. — Я просто делаю все как полагается, ты, большой ворчун, — сказала она со звенящим смехом, который напомнил Драко звук разбивающегося бокала. — Это Стефан, он только утром перенесся сюда портключом из Швейцарии. — Драко Малфой, — сказал Драко, протягивая руку. Стефан ответил рукопожатием и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Пэнси оборвала его. — Пойдем, нам стоит почтить лорда и леди. — Не начинай, Пэнс, — устало сказал Драко. — Я действительно не в настроении выслушивать сегодня твое "Лорд Малфой". — Как скажешь, именинник, — ответила Пэнси с зубастой улыбкой, от которой у него даже спустя столько лет волосы встали дыбом. — Пойдем, Стефан. Стефан снова открыл рот, но на этот раз Пэнси просто схватила его за локоть и увела прочь. Драко смотрел им вслед, борясь с редким для него приступом неуверенности. Стефан, должно быть, наполовину вейла, вот и все, ни один человек, не мог быть настолько причудливо... симметричным. Он надеялся, что справится со всем до того, как Пэнси узнает о его разговоре с родителями, она бы расхохоталась до упаду, если бы узнала, что его мать прямо приказала ему перестать валять дурака. Мысли Драко вернулись в спальню, к часам и изящной серебряной цепочке, висевшей на них. Цепочка все еще хранила тепло Грейнджер, когда он взял ее в руки. Он взглянул на время: восемь тридцать. Еще несколько часов мучений и он отправит Грейнджер сову – все вернется на круги своя… Если, конечно, его матери не удастся женить его за это время. Если только она уже не женила без его ведома… — Драко, — раздался ее певучий голос над толпой, — Подойди сюда, я хочу тебя кое с кем познакомить! — Легка на помине... — пробормотал он себе под нос, глубоко вздохнул и снова наполнил свой бокал. Еще несколько часов, и он сможет перестать слоняться как призрак, возможно, даже сможет по-настоящему выспаться.