Слова

      Очередной понедельник начался с пары профессора Зоэ. Она была одной из немногих преподавателей, не особо следивших за поведением студентов на лекциях. Часто женщина так сильно увлекалась рассказами о чём-то, что не замечала ничего вокруг. Сегодня вот она вещала об удивительной структуре осколков стен.       Преподавателя мало кто слушал, в основном только примерные студенты вроде Кристы или Марко. Жан от скуки засел за какую-то глупую игру на телефоне, где надо жидкости по колбочкам разливать, чтобы цвета совпадали. Ещё в начале занятия он заметил, что Эми не пришла. Парень написал Конни, чтобы узнать, где она, на что тот ответил, что Смит заболела. Это было вообще не удивительно, она же в субботу под такой сильный дождь выскочила, любой бы простыл. Кирштайн чувствовал вину. По сути это из-за него произошло.       Райнер с самого утра был каким-то нервным и даже приветствиями с парнем не обменялся, но почему-то всё-таки сел рядом как обычно. Не то чтобы Жан мечтал с ним поздороваться. Вообще-то желание было ему ещё раз по лицу зарядить, только в этот раз посильнее, хоть Кирштайн и понимал, что не имел на это права. Всё-таки раз Эми согласилась на свидание с Райнером, он ей, скорее всего, нравился явно больше Жана, а значит, махать кулаками бессмысленно.       Вчера парень довольно долго обдумывал ситуацию с шатенкой. Ему определённо нужно было ещё раз перед ней извиниться за все те слова, что он на неё вывалил, когда шатенка выздоровеет. Жан чувствовал себя паршиво от того, что сделал. Сейчас захотелось и себе тоже по морде съездить.       — Кирштайн, — послышался слева голос Райнера. Он старался говорить не очень громко, чтобы никто их не слышал, — вопрос есть.       — Валяй, — так же тихо ответил парень, отвлекаясь от игры.       — Какого хуя Эми делала у тебя в субботу? — спросил блондин, хмуря брови.       — Она тебе не сказала? — уточнил Жан. — Мы вообще-то домашку по истории делали.       Они ещё много чем занимались, но об этом говорить не стоило.       — Вы, блядь, не могли сходить в кафе или ещё куда? — начал закипать Браун. — Ты считаешь нормальным то, что ты водишь мою девушку к себе домой?       — Она не твоя девушка, — резко ответил Кирштайн.       — Чего? — рыкнул Райнер. — Не нарывайся, а.       — Хах, — усмехнулся Жан, — То есть сходили на одно свидание и уже встречаетесь? Занятно.       — Мы никуда не ходили, — хмуро сказал блондин.       — Чё? — удивился Кирштайн. — Она говорила, что к тебе пойдёт, когда дождь кончится.       — Я вообще-то думал, ты знаешь, что она не пошла, — ответил Райнер, — Написала мне, что свяжется, когда ливень пройдёт. А потом только на следующий день сказала, что простудилась.       — Пфф, — Жан старался не заржать в голос. — И при этом ты говоришь, что вы пара, да?       — Заткнись, — рыкнул Браун. — Если и нет, то скоро будем. Так что прекрати к ней лезть, окей? Сам же говорил, что она тебе не нравится.       — Ну, может, передумал, — почти шёпотом ответил парень.       — Чё сказал? — в этот раз голос звучал куда громче, даже сидящие неподалёку люди начали оборачиваться на источник шума. Тут мог бы развязаться очередной конфликт, но от этого отвлёк человек, зашедший внутрь аудитории.       Многие студенты сразу обратили на него внимание. Некоторые даже узнали. Всё-таки старшекурсники рассказывали им уже об их университетской примете: появление Аккермана - к беде. Он был ответственным за дисциплину в корпусе и нередко отчитывал нарушителей порядка. Так что причиной, из-за которой профессор, даже не преподающий ничего у этой группы, появился здесь, могло быть то, что кто-то умудрился серьёзно накосячить уже в первый месяц учёбы.       Большинство учащихся побаивалось брюнета, поэтому сейчас в аудитории воцарилась абсолютная тишина.       — О, Леви, — удивилась профессор Зоэ, — что случилось?       — Мне нужно ненадолго забрать у тебя Жана Кирштайна, — ответил Аккерман.       По аудитории прошлись шепотки. Жан напрягся, глядя на профессора. Тот смотрел прямо на него ледяными глазами.       — А нельзя это сделать на перерыве? — возразила очкастая. — У нас тут лекция вообще-то.       — Ханджи, на твоих парах половина студентов всё равно спит, — раздражённо сказал брюнет. — Так что от тебя не убудет.       — Тц, — Зоэ была не особо довольна, но сдалась. — Ладно, забирай. Жан, можешь идти.       Парень поднялся и направился в сторону Аккермана, который всё так же сверлил его взглядом. Когда они вышли из кабинета, брюнет сказал:       — Иди за мной.       Кирштайн молча подчинился. Пока они шли по коридорам университета, он смотрел в спину профессора, думая о том, что тот от него хочет. Единственным вариантом было то, что Эми ему всё рассказала и теперь Аккерман решил заступиться за возлюбленную. Странно тогда, что Райнер под раздачу не попадает. Возможно, про него брюнет ещё ничего не знал.       В тишине они дошли до двери в ту самую аудиторию, где впервые встретились. У Жана возникло предчувствие, что это не было случайностью. Были мысли о том, что его собираются побить в этом самом месте. Хотя вряд ли профессору бы сошло с рук нападение на студента. Кирштайн подумал, что мужчина и сам это понимает и не станет действовать опрометчиво.       — Садись, — произнёс Аккерман, когда они оказались внутри.       Жан двинулся в сторону первого ряда, когда вновь прозвучал голос брюнета:       — Нет, сюда.       Парень обернулся и увидел, что тот указывает пальцем на кафедру.       — Эээ… — протянул Жан. Его брови двинулись к переносице. — Что?       — Я два раза повторять не буду, Кирштайн.       Парень, ничего не понимая, всё же выполнил «приказ», усаживаясь прямо на стол. Ровно на этом месте пару недель назад сидела Эми. Под удивлённым взглядом Жана, Аккерман потянулся к его рубашке и застегнул пару верхних пуговиц. В этот момент Кирштайн окончательно запутался. Он подумал, что кто-то из них двоих точно сошёл с ума.       — Знакомая картина? — спросил профессор.       — Я не понимаю, — честно признался Жан. Он всё ещё был в шоке.       — Когда мы впервые увиделись, я так же поправлял рубашку своей дочери, — пояснил брюнет, скрещивая руки на груди, — а ты напридумывал себе всякого бреда.       — Чего? — удивился студент. — Если вы об Эми говорите, то я знаю, что её отец — профессор Смит.       Аккерман устало вздохнул.       — Кирштайн, скажу прямо, — сказал он, потирая переносицу, — я очень сильно сомневаюсь в твоей порядочности. Скорее всего, я вряд ли могу тебе доверить подобную информацию, но на всякий случай попрошу никому не говорить то, что я сейчас скажу. Мне не нужны проблемы, так что если у тебя есть совесть, включи её, пожалуйста.       Аккерман сделал небольшую паузу, после чего продолжил:       — Профессор Смит — мой муж. Хоть со мной Эми провела меньше времени, чем с ним, я тоже принимал весомое участие в её воспитании. Я отношусь к ней как к родной дочери, так что свои сексуальные фантазии про отношения преподавателя и студентки засунь куда поглубже.       С каждым словом глаза Жана расширялись всё больше.       — То есть как… — удивлённо произнёс он, — муж?       — Тебе что, штамп в паспорте показать? — раздражённо спросил брюнет. — У нас вообще-то давно разрешены однополые браки.       — Нет, не надо, — помотал головой Кирштайн. Вот чего-чего, а подобного ему в голову явно не приходило. — Я понял.       — Отлично, — сказал профессор. — А теперь к делу. Имей в виду я сейчас с тобой разговариваю не как преподаватель, а как родитель. Так что… Какого чёрта Эми сидела дома и плакала все выходные?       — Плакала? — удивился парень.       — Да, — подтвердил Аккерман. — Она так себя ведёт с того момента, как вернулась от тебя в субботу. У неё лицо с утра уже было так на пельмень похоже, что я ей запретил идти на занятия.       — То есть это не из-за болезни?       — Нет.       — Фух, — облегчённо ответил Жан. — Я думал, она из-за меня ещё и простудилась.       — Не делай вид, что переживаешь, — сказал профессор. На самом деле он был удивлён реакцией парня. Его волнение даже казалось искренним. — И не уходи от темы. Я перебрал много вариантов: от того, что ты её шантажируешь, угрожая раскрыть то, что видел, до попытки изнасилования. Тебе лучше бы сейчас мне всё честно рассказать, пока я ещё держу себя в руках, Кирштайн.       — Эм, — замялся Жан. Не то чтобы это было изнасилование, взаимность там точно присутствовала, так что об этом стоило промолчать. Тем более он не был уверен, что шатенка хотела бы настолько посвящать родителей в свою личную жизнь. Поэтому парень решил рассказать лишь часть истории. — Я, правда, неправильно тогда растолковал ситуацию, но я не собирался ничего никому рассказывать и шантажировать Эми тем более. Вообще-то я иногда подкалывал её по этому поводу. Хоть она и говорила, что всё не так, как я думаю, всё равно не рассказывала правды. Поэтому логично, что у меня были такие мысли. А в субботу я слишком резко высказался по этому поводу, поэтому Эми просто сразу ушла.       — Что ты ей сказал? — строго спросил Аккерман.       — Я не уверен, что хочу это повторять, — сказал парень, отводя взгляд.       — Мы будем с тобой сидеть в этой аудитории, пока ты мне не расскажешь, — настоял брюнет.       Жан опустил глаза на на свои руки, сцепленные в замок.       — Эми говорила, что парень из нашей группы позвал её на свидание, — начал он, — а я напомнил тот случай и сказал, что она спит со всеми подряд.       На скулах Аккермана заходили желваки. Очевидно, он был чертовски зол, но парень продолжил:       — Мне реально стыдно за это. Я очень хочу перед ней извиниться.       Брюнету потребовалась пара минут, чтобы немного успокоиться.       — Как извинишься, не приближайся к ней больше, — сказал он. — Можешь идти на занятия.