Отшельница и белый ворон

      Астарот улыбнулся. Уголки его красивых губ дрогнули, как будто я сказала нечто очень забавное. В огромном зале за нашими спинами одна за одной гасли свечи. Последние отблески света, будто лаская, скользили по плечам и крыльм демона, и в подступающем со всех сторон мраке его улыбка пугала. — Боишься, ангелочек? Правильно, меня нужно бояться, — сказал он вкрадчиво, словно мы были любовниками, замершими в объятьях друг друга, а не новоявленными жертвой и ее мучителем. — Но если будешь послушна, — шепнул Астарот и провел большим пальцем по моей скуле, стирая капельку засохшей крови, — то может быть и уцелеешь в этом хаосе. — А если нет? — Дерзнула спросить я, одновременно уворачиваясь от тянущейся к моему лицу ладони. — Отправишься в небытие. — Коротко и жестко. Рука на талии чуть ослабила хватку, и я тут же шагнула в пустоту. Затекшие крылья за спиной мгновенно расправились, а внезапно на летевший порыв ветра подхватил и вознес меня высоко над шпилем башни Цитадели. — Не пытайся сбежать, — крикнул в догонку демон. Астарот все еще стоял на подоконике, привалившись плечом к стене, и наблюдал. — Даже если попытаешься улететь, тебе не скрыться от марионеток Чумы. У нее везде глаза и уши. Взмах мощных крыльев, и он в одно мгновение оказался рядом со мной. Только усилием воли я заставила себя не отшатнуться от демона, фигура которого, казалось, заслонила собой все небо. В то время, как я сверлила его тяжелым взглядом исподлобья, готовая, вопреки предупреждению, пуститься наутек, демон вновь оглядев меня с ног до головы: — Мне нравится этот взгляд, тем интересней будет тебя приручить. — Астарот ухмыльнулся и продолжил уже серьезней: — Найди свободный дом и приведи себя в порядок. Завтра встретимся у входа в Цитадель. Узнаем, что приготовила для тебя Чума. — Когда нужно прийти? Вопрос дался мне с трудом. Каждое слово, словно наждачкой, скребло горло. Мне было противно от самой себя, будто я смерилась с судьбой и сама подписала себе приговор, соглашаясь участвовать в этом безумии. — Ты почувствуешь, когда я позовут тебя. В руке демона возникло белое перо, которым он помахал перед моим носом. Мое перо, которое он незаметно вытащил из крыла, пока обнимал меня и заговаривал зубы. — А теперь лети и не делай глупости, — Астарот многозначительно посмотрел мне в глаза и взмыл в небо, оставив меня наедине со своими мыслями.       Несколько долгих секунд, замерев в воздухе, я всматривалась в темные облака, поглатившие демона — не надумает ли тот вернуться? А потом, почувствовав неимоверную усталость, стала медленно снижаться. Искать в темноте под накрапывающим дождем подходящий дом не было ни сил, ни малейшего желания. Поэтому я опустилась на первую попавшуюся крышу, уселась на конек, пождав под себя замерзшие ноги, и укрылась крыльями. Обхватив колени руками, я всматривалась в, казалось, вымерший город и слушала тишину. Из дома, на крыше которого я сидела, тоже не доносилось ни звука. «Интересно, — отрешенно думала я, — жильцы погибли или же сбежали раньше, чем пришла Чума? Может, стоит проверить?». Я осторожно по очереди расправила и встряхнула тяжелые крылья. По жестким перьям тут же потекли струйки холодной воды, наровившие угодить за шиворот, а вокруг меня закружился вихрь водяной пыли. Затем отжала мокрые волосы и даже попыталась сплести что-то наподобие косы, котрые носят земные женщины. Но длинные пряди путались и цеплялись за неловкие пальцы. Оставив попытку соорудить себе хоть какое-то подобие прически, я откинула тяжелую копну за спину и, привлеченаная странным звуком, обернулась. В нескольких метрах от меня, царапая скользкую черепицу осрыми когтями, на крыше восседал белый трехглазый ворон. Он все никак не могу устроиться по-удобнее, то и дело взмахивал большими крыльями, теряя равновесие и, поворачивая голову из стороны в сторону, настороженно посматривал на меня, не решаясь подлететь ближе. — Что ты здесь делаешь? — Удивленно спросила я птицу и протянула к ней руку, приглашая перебраться ко мне на колени, чтобы спрятаться от усилившегося дождя. Не раздумывая, ворон в пару скачков преодолел раздляющее нас расстояние и прижался тельцем к моей груди. — Бедняга, ты весь дрожишь. Ты не ранен? Позабыв о своем бедственном положении, я острожно ощупала птицу: голову, крылья, лапы. Все цело. Ни каких ран или видимых поврежений. Единственно странной вещью, которую я обнаружила, был тонкой кожаный шнурок на шее птицы. Быстро пробежавшись по нему пальцами я нащупала спрятанный в перьях плоский резной ключ, привязанный за кольцо к шнурку. Я осторожено потянула за него, а ворон, казалось, только этого и ждал. Помогая мне клювом, он извернулся, скинул с себя поклажу и соскочил с моих колен. В темноте было не возможно как следует рассмотреть загадочную находку. Я только чувствовала приятную тяжесть на ладони и тепло согретого моей кожей металла. — Это мне? — Неуверенно спросила я, вертя в руках ключ. Ворон хранил молчание и, казалось, чего-то ждал от меня. Птица явно была ручной и кому-то принадлежала. И, возможно, этот кто-то хотел мне помочь. Или же я глубоко заблуждалась. — Знаешь, что открывает этот ключ? — Снова задала я скорее риторический вопрос, не надеясь получить ответ. Однако ворон неожиданно глухо каркнул, словно не хотел, чтобы нас подслушали, и сорвался с места. Я тут же вскочила на ноги. До боли в костяшках сжала ключ в кулаке. Следовать за птицей или остаться на месте? Что делать? Светлая точка стремительно удалялась и, помедли я еще чуть-чуть, совсем бы скрылась из виду. Отбросив сомнения и забыв об усталости, я рванула в догонку за вороном. Даже если бы это оказалось хитро подстроенной ловушкой, мне нечего было терять. Хуже просто не могло уже быть. Хотя, кого я обманываю, могло, еще как могло.       Описав круг над окраинами города белый ворон опустился на флюгер, изображающий фигурку трубящего в горн ангела. Несчитая нескольких остроконечных башенок, венчающих крышу двухэтажного здания, дом из белого камня ничем не отличался от рядом стоящих пустующих строений. Невысокая ажурная ограда обрамляла красивый, но запущенный сад. Было похоже, что разрушения, царившие в городе, каким-то чудом обошли этот чудесный уголок. Даже в темноте я могла разглядеть причудливые узоры разбитых клумб, невесомые беседки, заросшие плющем и дикими розами, и чудесные топиарии, которых давно не касались ножницы садовника и от того утратившие свои четкие контуры. Ворота в сад были закрыты, как и дверь главного входа таинственного дома. Проникнуть в дом через окно мне показалось кощунством и, по меньшей мере, неуважительным по отношению к памяти тех, кто здесь когда-то жил. Словно ищя поддержку или одобрение, я еще раз взглянула на трехглазого ворона, под тяжестью которого жалобно поскрипывал и кривился флюгер. Птица молча посверкивала на меня рубиноми глазами и внимательно наблюдала за каждым моим движением. И только потом я плавно спикировала на террасу перед домом. Сложив за спиной крылья и глубоко вздохнув, я медленно подошла к массивной двухстворчатой двери. Будто здороваясь, провела ладонью по гладкому дереву. Вставила ключ в замок и повернула. Створки бесшумно распахнулись, и я замерла на входе, не решаясь переступить через порог. Дом пустовал и причем очень давно. Не зажигая свет, чтобы не привлечь ненужное внимание, я медленно обходила комнату за комнатой, в надежде найти хоть кого-то живого, но безуспешно. Покрытые слоем многолетней пыли картины, скульптуры, музыкальные интрументы, изящная мебель — все говорило об утонченном вкусе бывших хозяев дома, который я уже считала своим временным пристанищем. Не до чего не дотрагиваясь, словно не имея на это право, я бесцельно бродила по комнатам, на всякий случай запоминая их расположение, пока случайно не обернувшись, не увидела свои грязные следы: отчетливые отпечатки босых ступней и полосы от волочащихся по полу мокрых крыльев. Тут же вспомнила наставления Астарота о том, что не мешало бы привести себя в порядок, с чем я была согласна, и отправилась в ванную комнату, которая, как и спальни, располагалась на втором этаже. И если с водой я кое-как совладала и сумела отмыть свои длиные волосы и оттереть перепачканные крылья, то с местом для ночлега пришлось повозиться. Завернувшись в ветхую простынь, обнаруженную в одном из комодов, я долго перетрясала пуховые перины и подушки, чтобы избавиться от скопившейся в них пыли. А потом, обессиленая, рухнула на кровать. Я не задумывалась над тем, кто спал в этой постели до меня и бессоными ночам рассматривал расписной потолок. Я даже не была уверена, что сама сумела уснуть. Просто в одно мгновение провалилась в темноту и так же внезапно открыла глаза от стойкого ощущения, что в доме я не одна. И это был не ворон, к присутствию которого я успела привыкнуть. Он все еще сидел на крыше и, похоже, не собирался улетать. Стараясь не шуметь, я выскользнула из кровати и на цыпочках подошла к двери спальни. В доме было все так же тихо и темно. Но что-то неуловимо изменилось. Даже воздух стал каким-то другим. Кто-то заходил в комнату. Я ощущала легкий шлейф энергии, смутно знакомый, оставшийся после визита ночного гостя. Кто проник в дом, пока я спала? Это не Астарот и точно не Чума: вряд ли они были бы столь деликатны и не потревожили мой сон. «И ворон не предупредил об опасности. Как странно, — размышляла я, решая, как правильно поступить: притвориться, что все еще сплю и ничего не заметила или же громко заявить о себе. — Может быть, это таинственный владелец особняка, приславший ключ? Или кто-то, кто знает хоть что-нибудь об этом месте?». Мысль, осенившая меня, заставила, не таясь броситься к окну. Понимая, что не успею прехватить незнакомца в темных коридорах, я вскочила на подоконник и спрыгнула вниз. Секунда стремительного полета, от которого перехватило дыхание, и вот я уже стояла на выложанной брусчаткой дорожке перед террассой. Незнакомец на мгновение замер, а потом как ни в чем не бывало продолжил спускаться по лестнице. Поняв, что обнаружен, ангел ни сколько не удивился. Ничто в его движения не выдавало тревогу или волнение. В неясном свете проглядывающих сквозь прорехи в тучах звезд, его крылья искрились золотом и серебром. Серебрянными были и длинные пряди волос, выбившиеся из-под капюшона плаща, скрывающего лицо. — Раз вы здесь, думаю, нам стоит поговорить, — сказал незнакомец, первым нарушив гнетущее молчание.