Просчет

       — Чем могу быть полезна? — перед калиткой, ведущей в уютный дворик большого частного дома, стоит женщина. Она скрещивает руки на груди, недоверчиво осматривая мужчин по ту сторону. Голова наклонена набок, а на лицо падают редкие прядки чёлки, расчерчивая кожу лба длинными полосами теней. Куроо переминается с ноги на ногу, ощущая дискомфорт, и сжимает ладонь Кенмы покрепче.        — Этот адрес нам дал Ойкава Тоору, — мужчина щурится, пытаясь рассмотреть реакцию собеседницы. Однако ту совсем не трогают его слова. — Он сказал, мы можем здесь остановиться на пару дней. Мы ищем безопасное место.       Вот будет неловко, если они ошиблись адресом. Однако спустя пару секунд раздумий девушка сдержанно улыбается и тянет свои белые худые руки к замку.        — Конечно, Тоору прав, — скрежещущий щелчок, калитка отворяется, — «Остров» никогда не оставляет страждущих в беде.       Она жестом приглашает их войти. Какое странное тревожное чувство — хотя всё вокруг выглядит спокойно и мирно, Куроо буквально кожей ощущает напряжение. Ладонь хакера в его руке чуть-чуть подрагивает. Тетсуро бросает на своего возлюбленного быстрый взгляд, поднимая брови и улыбаясь. «Вот видишь, Кенма, всё идет по плану, всё хорошо, у нас всё получается», — пытается без слов подбодрить своего спутника. Козуме этого не замечает. Он исподлобья рассматривает окружающее пространство. Вся его поза — и поджатые плечи, и сведенные брови, и резкие движения говорят о тревоге. После очередной напряжённой автобусной поездки нервы парня, кажется, на пределе. Или он более наблюдательный, чем Куроо, и тому тоже пора начинать беспокоиться?       Незнакомка проводит их на задний двор, петляя по узкой гравийной дорожке, будто на ней есть какие-то скрытые угрозы. Девушка кажется довольно странной — начиная от поведения, заканчивая внешним видом. Длинная юбка в пол насыщенно красного цвета волочится по мелким камням с характерным звуком. Зачем кому-нибудь вообще носить такие длинные вещи? В них же путаются ноги при ходьбе… При этом время от времени их встречающая делает пространные движения руками, будто здороваясь с кем-то в глубине сада. Только вот ни под одним деревом и кустом не видно ни души. Наконец незнакомка доводит их до внушительной хорошо освещённой открытой террасы:        — Хотите чего-нибудь попить? Вы пришли как раз перед вечерним собранием, после него займёмся всеми вопросами вашего здесь размещения, — в свете уличных ламп наконец можно разглядеть её внимательнее. Это не тень от челки, как на первый взгляд показалось Куроо. От виска у неё идёт огромный шрам, рассекая красивое лицо с правильными азиатскими чертами. Кожа затянулась криво, бугристо, создавая плотную розовую полосу. И выглядит это очень жутко.       Куроо кивает, стараясь не подавать виду, насколько же взгляд приковывается к увечью девушки. Вежливая просьба о стакане с водой — и она исчезает за раздвижной дверью, ведущей в дом. Мужчины садятся на деревянную уличную скамью поодаль от входа, ожидая, когда незнакомка вернётся. Время идёт. Тишину вечерних сумерек прерывают звуки моторов, доносящиеся с улицы. То и дело какой-то лихач разгоняется на прямой, как стрела, трассе, идущей вдоль побережья, и с громким рёвом проносится мимо этого странного дома. Дом ли это, общежитие или что вообще — Куроо сказать толком не может. Ойкава отправил ему координаты, но не указал никакой справочной информации. Пока что остаётся только гадать, что это за «Остров» такой.       Тем временем задний двор становится оживлённее. То и дело из дома выходят люди. Они собираются около небольшого помоста с другой стороны террасы, расставляют стулья, рассаживаются. Человек пятнадцать, не меньше, ждут кого-то, будто зрительный зал — представления. Из окна рядом с помостом высовываются руки. Неизвестный ставит на подоконник тонкую коробку небольшого телевизора, видимо, чтобы скрасить присутствующим ожидание. Теперь до Куроо с Кенмой отчётливо доносится чьё-то интервью.       «Сегодня в нашей студии — меценат, политик и просто прекрасный человек…». Кто-то шипит газировкой, открывая банку колы, и имени гостя не слышно.       «Расскажите, почему вы решили так основательно взяться за местную волейбольную команду? Простите за прямоту, но волейбол никогда не был визитной карточкой ни Лос Анджелеса, ни Соединенных Штатов в целом».       Звучит интересно, и Куроо пытается рассмотреть происходящее на экране телевизора. Только вот он повернут так, что картинку не видно, остаётся полагаться только на звук.       «Здравствуйте, спасибо что пригласили меня в эту студию», — этот голос кажется Тетсуро смутно знакомым. — «Дело в том, что ещё в Японии я много времени уделял именно волейболу в школе и планировал связать с этим видом спорта свою жизнь».       Монотонная речь интервьюируемого и знакомый акцент делают ситуацию сюрреалистичной. Японец? Ещё и игравший в прошлом в волейбол. Ощущение того, что этого человека Куроо знает, нарастает.       Тетсуро переводит взгляд на Кенму — тот сидит всё так же, сжавшись, но, кажется, тоже слушает интервью.        — Может, пойдём, посмотрим? — мужчина головой указывает в сторону телевизора. Раз уж их обоих заинтересовала передача, то почему бы и нет?        — Да… — тихо соглашается хакер. По его лицу видно, что интерес в парне борется с усталостью, но первое всё же берёт верх.       Они встают со скамьи, обходя террасу по дуге и стараясь не привлекать внимания расположившихся у помоста людей. Издалека видно плохо, но не нужно много деталей, чтобы узнать человека на экране.       «Теперь в рамках предвыборной кампании, помимо прочего, я решил сосредоточиться на том, в чём довольно хорошо разбираюсь», — из телевизора на них смотрит безэмоциональное лицо Ушиджимы Вакатоши. Ощущение сюрреалистичности ситуации греет голову, заставляя Куроо неприятно морщиться. — «Приобретение в сборную Лос-Анджелеса сильных игроков сможет обеспечить нам первенство на национальных соревнованиях, а в будущем…», — политик делает небольшую паузу. — «Возможно, это самонадеянно с моей стороны, однако я рассчитываю, что сильный состав команды, которую я сейчас формирую, может быть отправлен и на международные соревнования отстаивать честь США».       По собравшимся вокруг телевизора можно понять — они подобные слова не одобряют. Люди перешёптываются, закатывают глаза и цыкают, однако никто не переключает передачу.       «То есть — приобретение члена команды, являющимся свежеиспечëнным призёром международных соревнований — Кагеямы Тобио — это ваш первый шаг?», — ведущий — худой мужчина средних лет в очках выглядит полностью поглощённым беседой.       «Кагеяма, безусловно, очень важное для нас приобретение. Его талант станет одной из свай фундамента успешности будущего состава. Однако есть ещё игроки, которых бы хотелось заполучить. Сейчас наши менеджеры ведут переговоры с несколькими перспективными претендентами на роль диагонального, но разглашать их имена я пока не вправе».       Пожар внутри черепной коробки Куроо разгорается всё сильнее с каждой сказанной Вакатоши фразой. Пока он здесь рискует, перебивается непонятно чем, спасается от преследования якудза, кто-то живёт свою лучшую жизнь. Политика и Вакатоши звучат как неуместная шутка. Обилие старых знакомых, появляющихся в самых неожиданных ситуациях, поражает и просто не укладывается в голове. Почему весь мир вокруг решил вдруг устроить ему — Куроо Тетсуро — встречу выпускников?       Хлопает отъезжающая стеклянная дверь. На её пороге — уже знакомая девушка со шрамом и ещё двое.        — Кенма, — слабо зовет Куроо, ощущая, как земля уходит у него из-под ног. Он определённо сходит с ума, — ты видишь то же, что и я?       Хочется одновременно плакать, смеяться и биться головой о ближайшую твёрдую поверхность. Происходящее вокруг просто не может быть реальным. Почему половина Токио внезапно решила перебраться в Америку? И почему из всех встреченных знакомых очевидно праведными делами занят только Вакатоши?        — Пиздец, — кратко резюмирует хакер. И это самое лучшее описание того, что происходит. Любое культурное слово кажется недостаточным.       Несмотря на то, что с последней встречи с этими двоими прошло больше десяти лет — не узнать Терушиму Юджи и Ямагучи Тадаши невозможно. Первого жизнь очевидно потрепала. Светловолосый мужчина идёт к помосту, опираясь на трость. А вот бывшему пинч-подающему Карасуно годы пошли на пользу: он возмужал, добавил объëма в плечах, обзавёлся парой проколов в ухе и (наверное) модными в ЛА афро-косами. Мужчины, не обращая на своих гостей внимания, забираются на сцену.       Несколько минут приготовлений, и вот Юджи уже сидит на заботливо подготовленном Тадаши стуле, вытянув одну из ног. Он с полуулыбкой оглядывает собравшихся и произносит:        — Друзья мои, — присутствующие тут же смолкают, внимая хорошо поставленному голосу Терушимы. Его сопровождающий спускается с помоста вниз, занимая место у входа в дом, — спасибо, что пришли сегодня. Спасибо, что приходите каждый вечер и спасибо, что прислушиваетесь к голосу разума.       Кто-то в толпе глубоко вздыхает, давя взбудораженное восклицание. Юджи кивает с улыбкой, продолжая:        — Вы знаете, что «Остров» — это безопасное место. Мы неспроста так называемся. Каждый день мы проводим большую работу над тем, чтобы избавить себя и друг друга от налёта лжи и фальши, которая пропитала этот мир. Правительство и корпорации стремятся заткнуть наш разум, сделать из нас послушных зомби, но мы… — Терушима делает трагическую паузу. — Мы не сдаёмся. Каждый день нас хотят поставить на колени и сделать рабами системы. На нас тестируют оружие и препараты, наш труд, силы, время и здоровье используют для собственного обогащения. Никто в этом мире за пределами «Острова» не желает добра и счастья ближнему своему.       Собравшиеся кивают, подхватывая и повторяя за Юджи его слова. Кажется, эта пятиминутка проповедничества не первая, поскольку каждая фраза угадывается собравшимися.        — Сегодня политик, преступник и лодырь Ушиджима Вакатоши снова доказал, что на наших усилиях только наживаются, — говорящий указывает на уже выключенный телевизор, — прикрываясь какими-то абстрактными заявлениями, он распоряжается деньгами, отнятыми у населения Лос Анджелеса — и ради чего? Чтобы протолкнуть к кормушке своего давнего знакомого! — речь проповедника становится более экспрессивной. — Если бы «Остров» не был зарегистрирован как волонтерская организация, ваши же налоги, ваши деньги, ваш труд, ваши капли пота и слёз, пролитые за несчастные доллары, утекли бы в карман этим бездельникам! Но «Остров» защищает тех, кто готов к нему прислушаться. В «Острове» вы в безопасности. Никто: ни Ушиджима Вакатоши, ни правительство, ни корпорации не доберутся до вас, вашего здоровья, вашего имущества, вашей семьи…       Куроо не хочет это слушать. Слова Терушимы, полные страсти, вдохновения и веры в них никак не отпечатываются в голове. Может, какому-то среднестатистическому офисному работнику это и будет интересно, вызовет определенный отклик, но ему… Какое ему дело до налогов, Америки, Вакатоши, до всего?       Тетсуро смотрит на Кенму, пытаясь определить, что у того в голове. Хакер стоит, поджав губы, не скрывая неверия и отвращения на своем лице. Он замечает взгляд возлюбленного:        — Когда до этого я сказал, что всё происходящее — пиздец, я не знал, что может стать хуже, — Козуме нервно улыбается.        — Да уж, похоже, это эм… — Куроо пытается подобрать подходящее слово, но не может выразится достаточно точно. — Секта?       Будто подтверждая его слова, Терушима провозглашает:        — Мир обернулся против нас, и мы бы были послушными овцами, если бы не откровение, подаренное мне нашим Лидером. Именно Он открыл мне глаза, как я открываю их вам. И именно Он подарил нам безопасный «Остров», где мы можем сами вершить свою судьбу, не опасаясь пагубного влияния мира, — Юджи поднимается со своего места, прихрамывая и опираясь на трость. — Вот, — он указывает на свою ногу, — что мир делает с теми, кто противится его порядкам. В Мексике меня подстрелили, а я ведь только хотел избавить людей там от оков неверия! Открыть глаза на истинную природу вещей и этого мира…       Не в силах стоять долго, проповедник снова опускается на стул.        — Нам с вами, здравомыслящим людям, необходимо объединяться вокруг нашего Лидера. Это — единственная возможность прожить жизнь, не оставаясь скотом в загоне. Вы же не хотите, чтобы в один день вас отправили на убой? — он трясёт головой, распаляясь в порыве злости. — Чтобы пичкали вас препаратами, добавляя их в воду и продукты? Чтобы зомбировали через дурные песни по радио? Чтобы вбивали в головы ваших детей рабскую психологию повиновения?       Собравшиеся кивают, галдят, вторят агрессии Терушимы, выкрикивая оскорбления в адрес всего перечисленного. Проповедник терпеливо ждёт, пока его паства успокоится.        — Вы хорошие люди. «Остров» не подставит вас под угрозу. Спасибо, что вы выбираете безопасность. И спасибо, что вы сегодня обсудили это со мной.       Выносить это больше не представляется возможным. Куроо роется в карманах, параллельно с жадностью осматривая террасу на предмет пепельниц. Глупо, как всё же слова Юджи расходятся с реальностью, поскольку буквально у скамьи, на которой они с Кенмой до этого сидели, виднеется плотный стеклянный блин, заваленный окурками. Если бы «Остров» действительно заботился о собственных членах — о курении не могло бы быть и речи. Как минимум потому, что сигареты — акцизный товар, и часть стоимости отчисляется во всевозможные организации, о которых проповедник так распинался.       Хакер, заметив действия своего спутника, тоже достаёт пачку сигарет, и они, не произнося ни слова, отходят в сторону, щёлкая зажигалками. Никотин щиплет язык, даря облегчение и отводя ощущение сюрреалистичности происходящего на второй план. Пока в зубах чувствуется сигарета, а рядом родной человек — любые потрясения кажутся второстепенными. Кенма со вздохом облегчения затягивается и бормочет:        — Надеюсь, они нас не запрут в подвале, — это что, попытка пошутить? Куроо деланно округляет глаза, разыгрывая крайнюю степень озабоченности.        — Милый, — тянет мужчина, касаясь лба возлюбленного, — тебя Кейджи покусал? Или откуда эти попытки в комедию?       Хакер картинно закатывает глаза, всем своим видом показывая, куда Тетсуро может засунуть себе свои поддразнивания. В прохладе вечера сигаретный дым плывёт плотными струями, заполняя пространство вокруг причудливыми узорами. Пришедшие на проповедь люди постепенно покидают террасу, и наконец наступает тишина.        — Йоу, Куроо! — Южди хромает к ним с широкой улыбкой. — Я та-ак рад встрече! Когда Тоору позвонил и сказал, что вы заглянете в нашу скромную обитель, я чуть из штанов не выпрыгнул от счастья!       Разительная перемена от обозлённого на весь мир проповедника до солнечного и открытого Терушимы немного сбивает с толку:        — Ну, думаю, выпрыгнуть тебе было бы всё же сложновато, — Тетсуро с ухмылкой указывает взглядом на ногу собеседника. — Это как тебя так угораздило?       Подошедший к ним Ямагучи хмыкает, пряча смешок в кулак, и кивком здоровается с гостями.        — Да… — на секунду кажется, что Юджи снова затянет свою заговорщическую чушь, однако парень оглядывает их с хитрой ухмылкой. — Там сделка не по плану пошла.        — Сделка? — с иронией в голосе смакует это слово Куроо.       Терушима мнётся, поигрывая штангой прокола в языке. То зажимает её зубами, то отпускает — видимо, так ему легче придумать какой-то более-менее благозвучный ответ.        — А что вы думали? — подает голос Тадаши. — «Остров» имеет свои тайны. Давайте не будем об этом? — и расплывается в милейшей улыбке. Но ни ямочки на щеках, ни полная искренности и радушия поза юноши не обманывают. Лучше им с Кенмой в это всё не лезть, и это не вежливость, а предостережение.       Повисает пауза. Ни одна из сторон не знает, как подступиться к беседе, ведь любой приходящий на ум вопрос неизменно ведёт к тому, чего старые знакомые знать не должны.        — Миленько у вас тут, — неловко бормочет Куроо, пытаясь разрядить обстановку, — будто в тренировочный лагерь попал… Только без вашей карасуновской шпалы.       Ямагучи поднимает свои тонкие брови, выражая удивление. Хотя нет, даже не удивление, он будто принимает словесный пасс и готовится к ответной атаке. Что сказать, неуверенный маленький птенец оперился и выпорхнул из гнезда:        — О, Тсукки бы с радостью, — на этом слове Тадаши делает особый упор, подчёркивая абсурдность контекста, — поболтал с вами, только вот у него есть небольшие дела на родине.       Теперь время уже Куроо поднимать брови и хлопать глазами:        — Погоди, — скорость, с которой паззл складывается у Тетсуро в голове, могла бы посоревноваться с цифрами спидометра тех лихачей, которые всё ещё время от времени гонят по трассе недалеко. — Кей… — рот открывается и закрывается, потому как Куроо не может решиться озвучить предположение. Если он прав — это выходит за любые рамки понимания, а если нет — выставляет его конченным идиотом. — Лидер?.. — наконец заговорщическим шёпотом выдает Тетсуро.        — Да, — не скрывая своего веселья, в тон вторит ему Тадаши. В глазах молодого человека пляшут игривые чёртики, он определённо доволен, какое впечатление эта новость произвела на гостей.       Кенма, молча наблюдающий за разворачивающимся диалогом, тяжело вздыхает. Кажется, и у него уже не хватает вычислительных мощностей, чтобы переварить это возвращение в школьные годы с пометкой «криминальная версия». Это вызывает у обоих представителей «Острова» ещё один смешок.        — Так, — тянет Ямагучи, укладывая собранные в замке руки перед собой. Совсем как его друг. — Было бы невежливо оставить гостей без небольшой прогулки этим дивным вечером. Что скажете?       И хотя оба мужчины с ног валятся от усталости, они соглашаются. Во-первых, чтобы посмотреть на город, который видели из окна рейсового автобуса, да и пару кварталов вокруг, пока искали нужный дом. Во-вторых, чем меньше они проведут времени в доме, полном людей, уверенных, что везде враги и от всего нужно защищаться — тем лучше. Ну и в-третьих, Куроо чертовски хочется притвориться нормальным хотя бы на секунду.       Хочется взять Кенму за руку не в знак поддержки или в желании не потеряться, а просто потому что они гуляют и создают совместные воспоминания. Хочется купить этому нахохлившемуся котёнку какую-то сладкую гадость (хотя кто тут кому и что купит — сейчас всеми финансами заправляет хакер, поскольку только у него остался доступ к криптокошелькам). Хочется никуда не спешить, говорить обо всём на свете и ни о чëм одновременно, а может даже наконец внести словесную определённость в происходящее между ними. Поэтому Куроо не против.       Кенма соглашается потому, что Тетсуро смотрит на него взглядом самого голодного, отчаянно нуждающегося в ласке и помощи помойного кота, и его нельзя просто так взять и проигнорировать. Таких котов встречают — а через полчаса уже несут им мисочку с молоком. Через несколько дней в худшем случае такие коты находят свой дом и садятся на шею хозяевам. Поэтому хакер, хоть и нестерпимо хочет спать, но плетётся за своим спутником по аллее вдоль набережной и слушает бодрый монолог Ямагучи.        — Вообще в Лос-Анджелесе очень классно, — Тадаши идёт чуть впереди, время от времени поглядывая на парочку. — Море, песок, погода хорошая…       Несмотря на поздний час, на улице оживлённо. На выделенной дорожке беззаботно разъезжают люди на роликах, по прогулочной аллее не спеша курсируют пары. Кто-то ест мороженное, кто-то громко болтает и смеётся, словом, вечерний город наслаждается своим существованием.        — Звучит так, будто ты не особо солидарен с Терушимой, — Куроо оживает с каждым встреченным человеком, с каждой мерцающей всеми цветами радуги вывеской, с каждым раскатом волн где-то в чернильных сумерках. — Извини, если я не прав.        — Нет, что ты, тут ты попал в точку, — Ямагучи немного смущается, потирая шею. — У меня есть… свои причины оставаться в «Острове», тем более, я действительно помогаю многим, — компания останавливается напротив парковки большого супермаркета. — Давайте я сделаю некоторые дела, а вы погуляете вдвоём? И через полчаса соберёмся здесь.       Очевидно, сектанту просто было необходимо закупиться продуктами или что-то в этом духе, а заниматься подобными вещами в одиночку — скучно. Поэтому это даже не «радушие Острова», а просто безобидная манипуляция. Тетсуро протягивает Кенме руку:       — Конечно, Тадаши, через полчаса, на этом же месте, — мужчина салютует Ямагучи и увлекает хакера за собой.       Они идут медленно, неуверенно поглядывая друг на друга. Диалог никак не хочет клеиться, пока Куроо наконец не собирает всю волю в кулак:        — Слушай, — они останавливаются на смотровой площадке и, не сговариваясь (второй раз за вечер — поразительное единодушие), щёлкают зажигалками. Два огонька на фоне тёмного густого кисельного моря похожи на спасательные буйки. — О том, что между нами происходит…       По спине Кенмы пробегает холодок. Кажется, будто сейчас произойдёт что-то непоправимое, и он сжимает сигарету в зубах, цепляясь за неё, как утопающий за руку помощи. Но смотрит на Тетсуро внимательно, недоверчиво сверля глазами.        — Я не хочу, чтобы ты подумал, что для меня это несерьёзно, — ладони Куроо предательски потеют, а голос подрагивает. Признание оказывается более волнительным, чем предполагалось. — Что это шутки, влияние момента или ещё что.       Ореховые глаза сужаются, напряжённо пытаясь выцепить малейший признак лжи. Только вот Тетсуро честен, он сейчас как открытая книга — стоит немного напряжённый, нервно крутит в руках тлеющую сигарету и неловко улыбается.        — Не знаю, с чего ты вдруг решил, что нам нужно это обсудить, — Козуме смущён, он чувствует, как горят его уши от слов возлюбленного, но признать, что тот попал в яблочко относительно опасений хакера, не позволяет самолюбие. — Я в тебе не сомневаюсь, — Кенма пытается вести себя уверенно. В конце концов он — не маленький, о нём не нужно печься, хотя приятное чувство благодарности и разливается под ребрами. — И… я тоже… серьёзно.       Маска уверенности в себе трещит по швам, разваливаясь. Голос Кенмы срывается на шёпот, и тот пристыженно отводит взгляд. А в голове у Куроо — ослепительная белизна эйфории. Сказанное теперь вслух будто окончательно становится явью, и удержаться невозможно. Тетсуро, стремительно откинув недокуренную сигарету, подступает к хакеру на шаг ближе, обнимая обеими руками и нежно целуя в макушку.        — Ты не представляешь, каким счастливым ты меня делаешь… — тёплое дыхание обжигает кожу головы, подгоняя и без того пляшущие в безумном карнавале тысяч граней эмоции. Кенма жмурится, неловко утыкаясь лбом в грудь друга. — Вот всё закончится и заживём, — голос Куроо немного хрипит, рождая новые мурашки.        — Поехали в Индонезию? — слова Кенмы глухие и тихие, он буквально шепчет своему спутнику в грудь.       Но Тетсуро всё слышит:       — Конечно, — мужчина счастливо улыбается, наконец выпуская хакера из крепких объятий, — как и хотели.       Неловкость отпускает парней с каждой фразой. Взгляды становятся смелее и теплее, а руки снова сплетаются в замок. Какая романтическая чушь, но такая важная, когда единственное не безумное в этом мире — вот, перед тобой. Все эти путешествия, прятки, старые знакомые в самых неожиданных амплуа, чужие страны и культуры, оно всё стремится растоптать желание жить и веру в светлое будущее. И только родной человек рядом удерживает на плаву.       Взгляд Куроо скользит по проходящим мимо людям, цепляясь за удивительно знакомый силуэт. Высокий рост и светлые волосы заставляют почувствовать тревогу вперемешку с виной. Человек идёт, пошатываясь, абсолютно не обращая внимания на происходящее вокруг. С каждой секундой сомнения рассеиваются. Это точно Стронгест.       И ему явно требуется помощь. В паре метров позади него ковыляет неприветливого вида мужик — гора мышц, губа с полоской шрама, сальные темные волосы. Рука в кармане белых спортивок придерживает что-то… Будто в замедленной съёмке Куроо видит блеск металла, когда мужик решает перехватить это «нечто» в кармане поудобнее. Незнакомец глаз не сводит с агента (а агент ли теперь Итан?..), так что о мотивах этого человека сомневаться не приходится.        — Блять, — тихо цедит Куроо и извиняющимся тоном произносит. — Кенма, кажется, нам нужно помочь кое-кому.       Хакер прослеживает взгляд возлюбленного и обречённо вздыхает:        — Серьезно?        — Видишь того мужика? — Тетсуро не обращает внимания на полный осуждения тон. — Могу поклясться, что у него нож.       Стронгест останавливается буквально в паре метров от них, устало облокачиваясь на перила смотровой площадки. Время действовать.        — Оя, Итан! — зовёт того Куроо, подходя ближе. Абсурд и самоубийство — так просто попадаться на глаза представителю МИ6, от которого вы сбежали, но, кажется, это Тетсуро совсем не беспокоит.       Светловолосый мужчина оборачивается, окидывая безжизненным взглядом парочку. Под глазами у него залегли глубокие тени, а белки глаз красные. Дорогая брендовая рубашка вся покрыта какими-то пятнами, и теперь создаёт агент отталкивающее впечатление. Кенма старается не нервничать, наблюдая, как преследователь замирает, видя, что теперь его цель не одна. И ведь действительно, то ли удивительная чуйка, то ли наблюдательность Тетсуро права — этот мужик правда хочет чего-то от Стронгеста.        — Ку-роо-о? — Итан растягивает гласные, поднимая светлые брови. — Какого хрена, Куроо? А ну кышь отсюда!       Не смотря на крайнюю степень алкогольного опьянения, из них троих в агенте сейчас больше всех критичности к происходящему и здравого смысла. Мужчина продолжает:        — Ты совсем что ли? Тебе нельзя показываться мне на глаза, — тут Стронгест замечает Кенму. — Икх, о, и ты тут, — он обводит пару мутным взглядом.— Давайте я просто выпью ещё и забуду о том, что вас видел…       Вместо того, чтобы идти у Итана на поводу, Тетсуро встряхивает того за плечо и подталкивает, как бы приглашая идти с ними:       — У меня есть другая мысль, — мужик неподалеку смотрит на разыгрываемую сцену всё так же пристально. — Пойдем, я тебе покажу кое-что.       И, не принимая возражений, подхватывает агента под локоть, уводя к месту встречи с Тадаши. Они втроём идут быстро, по пути кратко объясняя полу-вменяемому Стронгесту, с какого чёрта вообще к нему полезли. В основном, конечно, диалог ведёт Тетсуро, Кенма же сосредотачивается на продумывании дальнейших действий. Отвезти беднягу в «Остров»? Насколько сильно можно положиться на рекомендацию Тоору и вообще можно ли скрываться там? Вопросов много, но вводных данных для принятия конкретного решения не хватает.       Ямагучи встречает их взглядом, полным непонимания, но послушно следует за компанией по парковке. Преследователь не отстаёт, и на безлюдном пространстве становится очевидно — сейчас будет жарко. Что Куроо, что Кенма безуспешно дёргают ручки находящихся на парковке машин, пока Тадаши не зовёт их к неприметной серебрянной хонде. Они уже загружаются в автомобиль (и Тетсуро благодарит всевышнего, когда Ямагучи уверенно садится за руль), когда в свете фар появляется их преследователь.       Мужик держит на вытянутой руке пистолет, ничуть не стесняясь количества пассажиров в машине. Ни попытки переговоров, ничего, только кривая улыбка на пугающем грубом лице. И выстрел. Тадаши даёт по газам, с трудом объезжая фигуру перед ними. Лобовое стекло идёт паутинкой трещин от зияющей дыры, оставленной пулей. Первым, что делает Куроо, когда они выруливают на трассу — оборачивается к Стронгесту, чтобы увидеть смесь шока и отчаяния на его белом, как бумага, лице.       Кажется, за эти несколько минут агент не то, что протрезвел, но уже успел попрощаться с жизнью. В паре сантиметров от его головы в тканевой обивке — тёмный росчерк пули. Как будто Итан был неприкасаемым и каким-то магическим образом отразил нападение. Но это, конечно, неуместная конспирология, и дело в элементарной удаче.       Кенма стонет, придавленный длинной фигурой Стронгеста, и отпихивает их нерадивого спутника от себя.        — Что за хуйня происходит? — Тадаши сосредоточенно смотрит на дорогу, выплёвывая свое недовольство. — Тоору не предупреждал, что вы настолько непутёвые. Я же вас, блин, на полчаса оставил, и что это за каланча?       Агент мычит что-то, пытаясь протестовать оскорблению. Но Куроо его перебивает:        — Во-первых, не хуйня, а причина, по которой мы искали безопасное место, — на заднем сидении слышится какая-то возня. — Ойкаве следовало поподробнее описать, зачем мы к вам пожаловали. Если бы всё было так просто, мы бы квартиру сняли или что-то в этом духе. А во-вторых, Итан Стронгест, и, — тут Тетсуро мнется, — он наш друг, скажем так.        — Друг, не друг, но в «Остров» вы не вернётесь, — раздражённо тянет Тадаши. — Не хватало нам, чтобы всякие фрики пытались нас там всех порешать.       И это логично. Ямагучи матерится, кидая быстрый взгляд в зеркало бокового вида. Парень, конечно, напряжён, но он не нервничает, и по нему видно, что подобный побег — не что-то из ряда вон выходящее. Тетсуро следует примеру сектанта и оборачивается, пытаясь рассмотреть, что же Тадаши так раздосадовало.       За ними, стремительно приближаясь в густой вечерней темноте, несётся байк. Мощностей хонды не хватает, и скоро преследователь равняется с ними, выезжая на встречную полосу. Сальные волосы мужика развеваются, поблëскивая в свете фар. Он опускает одну руку за пазуху, тянется за пистолетом.       Но Ямагучи всё видит. Он быстро дёргает руль в сторону, крыло машины пинает мотоцикл, а потом авто резко заносит, разворачивая как раз к съезду с трассы. Визжат тормоза, машина оставляет на асфальте тёмные полосы жжëной резины, байк слетает в сторону, и их преследователь остаётся где-то на обочине. В клубах поднятого дыма не видно, что же с ним произошло, но Тадаши не заботится о безопасности незнакомца, на полной скорости унося их от места столкновения.       Им потребовалось около получаса, чтобы прийти в себя. Ямагучи в это время уверенно рулил по безлюдным дорогам, то и дело напряжённо вздыхая, но продолжая хранить молчание. Наконец с заднего сидения голос подал Кенма:        — И куда ты нас везёшь?       Повисшую паузу нарушал только шелест колес.        — Пусть Тоору с вами разбирается, — в голосе Тадаши — ни грамма сочувствия, только раздражение и усталость.       Его нельзя осудить. Свалились к нему, как снег на голову, притащили какого-то сомнительного мужика с собой и наделали шуму, заставив влипнуть в погоню. Машина резво петляет по становящемуся всё более урбанистическим пейзажу, пока наконец не останавливается напротив стеклянной новостройки. Прямо через дорогу — огромный рекламный баннер. С него строго смотрит Ушиджима Вакатоши, стоящий на фоне звëздно-полосатого флага, а рядом — не менее суровое лицо Кагеямы. Надпись гласит «Лос-Анджелесу нужна несокрушимая сила». Похоже, весь город живет новостями о деятельности политика. Оно и не удивительно — не каждый человек готов сделать такие широкие жесты.       Их недружная компания опасливо оглядывается, будто теперь из-за каждого угла на них может выпрыгнуть недоброжелатель. Вокруг тихо. На город опустилась ночь, мягко укрыв кварталы тёплой пеленой летних сумерек. Они поднимаются в офис (или квартиру? Куроо понятия не имеет, куда их завёз Тадаши), не проронив ни слова. Сказывается и усталость, и напряжение.       Их встречает распахнутая дверь, а за ней — шум падающих предметов и каких-то разборок. Только переступив порог — всё-таки это квартира — Куроо видит силуэт Ойкавы, нервно расхаживающего взад-вперёд по огромных размеров гостиной. В коридоре перед ними обзор частично перекрывает широкая спина Иваидзуми. Кажется, этих двоих застали как раз в момент ссоры.       Тетсуро сдержанно кашляет, обращая на себя внимание.        — Сейчас не время, — бросает через плечо Хаджиме, голосом не терпящим возражений, но, уловив странную картину краем глаза, всё же оборачивается. — А вы какого чёрта здесь забыли?       В диалог вступает Ямагучи:        — Очень сожалею, но в «Остров» я их не пущу, — парень хмурится, бросая недовольные взгляды на своих спутников. Стронгест, стоящий поодаль, потирает переносицу. — Они притащили какого-то мужика, за которым был хвост.        — Я не какой-то мужик, — недовольно бурчит Итан.       На него не обращают внимания.        — Уж извините, но нашего друга хотели убить, — Куроо почти шипит, выходя из себя от такого пренебрежения. — Разве мы могли остаться в стороне?       Из гостиной слышится звук падения чего-то тяжелого, а за ним протяжный вскрик: «Ебучий Ушивака!». Ещё какой-то предмет летит на пол, рождая новую волну грохота. Кажется, Ойкава сейчас не в лучшем состоянии. Иваидзуми оборачивается вглубь квартиры, тяжело вздыхает и произносит ровным тоном:        — У меня сейчас нет времени с вами нянчиться, — судя по звукам, теперь на пол летит уже сам Тоору. — Думаю, вы справитесь с тем, чтобы где-то провести ближайшие пару дней. Вам позвонят, как всё будет готово, — и, уже скрываясь в глубине гостиной, добавляет. — А теперь свалите по-хорошему.       Обратно они спускаются всё также в полном молчании. На душе у Куроо скребут кошки. Правильный с моральной точки зрения выбор повлёк за собой проблемы, и как их теперь решать — непонятно.       Только выйдя на улицу, Тетсуро догоняет хакер, уцепляясь за локоть мужчины худыми холодными пальцами.        — Только не говори, что ты загнался, — кидает Кенма невзначай, утягивая возлюбленного в сторону, пока Стронгест и Ямагучи продолжают свой путь к угнанной хонде. Козуме достаёт из кармана пачку сигарет, уже привычным движением щёлкает своей нелепой зажигалкой и затягивается. — Ну, типа да, ситуация — говно, — в тишине ночи каждое слово хакера отдаётся в голове Куроо отчётливо, будто он произносит речь в мегафон. — Но ведь ты — хороший человек. Как можно было оставить другого умирать?        — Хороший человек… — с губ Тетсуро срывается невесёлый смешок. — Не думаю, что имею к этому описанию хоть какое-то отношение.       Но хакер не сдается:        — С чего ты взял?        — Мы хер пойми где скрываемся от якудза, на которых работали по моей вине кучу лет, — Куроо тянет возлюбленного за руку, делая затяжку сигаретой Кенмы. Глубоко зарытое чувство вины разливается под ребрами. — Я убил человека, а теперь даже не в состоянии обеспечить нашу безопасность. Что-то это не тянет на высокоморальные поступки.       — Ты делаешь всё от тебя зависящее. — после некоторой паузы заключает Козуме. — Ну и в конце концов, все мы люди, иногда варианта между убить или умереть просто не остаëтся…       Куроо не дает ему закончить:        — Ты не знаешь, о чём говоришь, Кенма, — хочется добавить «и слава Богу», но…        — К сожалению, знаю, — в свете фонарей лицо хакера заостряется ещё больше. Сердце пропускает удар, внутри всё сжимается.        — Блять, что? И ты всё это время молчал? — ощущение, что вина сейчас просто пропустит всё тело Куроо Тетсуро через мясорубку душевных страданий, нарастает.       Козуме смотрит почти извиняющеся:        — Просто так получилось. У меня не было выбора, — и выдавливает из себя слабую улыбку. — Так что… мы в одной лодке.        — Да уж, будем вместе дрейфовать по морю ПТСР, получается, — это ни разу не шутка, но оба парня не удерживаются от смешка. Кенма утыкается в грудь Куроо лбом.        — Хотя бы вместе… — шепчет хакер, вызывая волну мурашек у Тетсуро.       Какое-то время они стоят так молча. Наконец Козуме достает телефон:        — Давай я позвоню Кейджи?.. — неуверенно предлагает парень.       Акааши берёт трубку не сразу, да и когда длинные гудки наконец прерываются, по громкой связи их встречает совсем не голос бывшего сеттера Фукородани:        — Оя? Кенма? — Козуме недоумëнно переводит взгляд с мобильного на Куроо и обратно. В трубке слышны шум разговоров и пищание каких-то приборов. Тетсуро берёт этот разговор на себя, видя замешательство возлюбленного:        — Йоу, бро, это я, — деланно бодрым голосом начинает он. — Прости за звонок в такое позднее время, я сразу к делу…       Но Бокуто на том конце его прерывает:        — Бро, если ты хочешь приехать, извини, я тебе откажу, — голос Котаро уставший и невесёлый. — Познакомился я как следует с вашими якудза. Мия Атсуму? Серьёзно? И ты меня не предупредил? — в тоне владельца казино появляются истеричные нотки. — В общем, Акааши в больнице. Пожалуйста, пока не станете белыми людьми без маньяков с ножом на хвосте — не показывайтесь у нас на пороге.       Бокуто кидает трубку, не давая ни шанса хоть как-то его переубедить. Куроо и Кенма переглядываются,. обречённо кивая. Новость эта тяжёлая, неожиданная, но после всех потрясений уже не шокирующая. Теперь они точно знают, кто за ними охотится. И всё же противный червяк вины пожирает надежды на позитивное будущее.       «Теперь они добрались до твоих друзей. И всё из-за тебя. А не стоило ли тебе действительно умереть, чтобы не быть такой проблемой для всех, кто тебе дорог?».       Тетсуро старается игнорировать этот голосу у себя в голове всеми силами. Он натягивает нейтральную улыбку прежде, чем посмотреть на Кенму. Никто. Даже он. Не должны знать, насколько мужчина надломлен. Кажется, ещё одна хотя бы мельчайшая неудача, и он опустит руки.       Но он не один. Козуме неловко хлопает его по плечу.        — Извинимся перед ними позже, — бормочет хакер. И не важно, что за такое не извиняются. Это Кенма, и он не особо хорош в социальных взаимодействиях. Но тёплая рука, сжимающая его — Куроо Тетсуро — ладонь, действительно придаёт сил. Ощущение безысходности отступает, груз вины хоть все ещё лежит на его сердце, но давит меньше, когда рядом этот удивительный человек.       Они идут к машине, где их уже заждались Стронгест и Ямагучи. Странно, что сектант всё ещё их не оставил, хотя продолжает излучать буквально осязаемые лучи недовольства.        — Ребят, — зовёт Куроо и Кенму Итан. В его взгляде наравне с усталостью и виной всё же проступает тень чего-то позитивного, — говорите, нужно где-то переждать пару дней? Есть на примете знакомый… Так или иначе планировал с ним увидеться.       Они переглядываются. Помощь приходит, кажется, оттуда, откуда не ждали. Впереди будет ещё много неожиданностей, но сейчас внутренняя дрожь неопределённости наконец отступает, давая возможность Тетсуро вздохнуть полной грудью.