Человеческая ошибка. 1: Снова дома, снова дома. (Human Error. 1: Home Again, Home Again)

Таббо, как и обещал, пересказывает за завтраком то, что маленький Томми рассказал ему. — Его зовут Томми, ему шестнадцать, что примерно соответствует моему возрасту в человеческих годах, так что он еще не совсем взрослый, — говорит Таббо с полным ртом нектара. Техно хмурится при мысли о том, что человек может вырасти еще больше, уже на целых три дюйма выше пиглина. — Он называет свою родную планету Землей. Хотя я... я не думаю, что у него там была какая-нибудь семья. Техно и Уилбур оба вздыхают с облегчением. Последнее, что им нужно, — это чтобы толпа взрослых людей пришла забрать их ребенка. Конечно, они справились с одним истощенным ребенком, но с целой стаей? У их корабля не было бы ни единого шанса. Однако Филза хмурится, и глаза его становятся печальными. — Почему его похитили? — тихо спрашивает Фил. Таббо пожимает плечами. — Наверное, потому, что контрабандисты думали, что никто не хватится его, — вздыхает Таббо, глядя в окно на проносящиеся мимо звезды. Филза издает низкий и печальный горловой стон, и его крылья снова распушаются, заставляя Техно закатить глаза. — Могу я вернуться и навестить его сегодня? — спрашивает Таббо, убирая свою тарелку. — Я думаю, он одинок. Люди — социальные существа, ты же знаешь. — Конечно, — говорит Фил, по-видимому, все еще погруженный в свои мысли. _________________________ Таббо приносит Томми завтрак, напевая себе под нос, чтобы заполнить тишину в коридорах. Он доходит до углубления в стене, где находится камера Томми, и дважды стучит. — Доброе утро! — зовет он — одна из первых человеческих фраз, которые он выучил. — Отъебись, я хочу спать! — отзывается Томми. До вчерашнего дня он не знал этого слова, но быстро ввел его в свой словарный запас. — Я собираюсь сделать дверь прозрачной, — предупреждает Таббо, прежде чем нажать пару кнопок. Дверь жужжит и становится прозрачной, открывая Томми, лежащего посреди камеры на спине. — Ты так и спал? — спрашивает Таббо, задвигая тарелку в прорезь для еды. Томми садится, морщась и поводя плечами. — Да, заснул сидя, и мне не хотелось двигаться. — Говорит Томми, принимаясь за свой завтрак. — У тебя достаточно одеял? — спрашивает Таббо, разглядывая стопку одеял, на которых он спал под раскладушкой. — Ты используешь большинство из них для гнездования. — Я не гнезжусь, — говорит Томми с издевкой. — Я просто не собираюсь спать на кровати, которую они мне дали. Я сам могу прекрасно справиться. — О, хорошо, — говорит Таббо. Как бы ему ни хотелось убедить Томми, что ему не нужно лишать себя кровати только для того, чтобы доказать свою правоту, он думает, что пока будет достаточно дать Томми несколько дополнительных одеял. — Тогда я могу попросить Фила принести тебе еще одеял, если хочешь. Томми колеблется, сглатывая. — Мне не нужна ничья сраная жалость, — бормочет он, откусывая еще кусочек. Таббо хмурится, проводя глазами по обнаженной коже рук Томми. — У тебя мурашки, — замечает Таббо. — Я читал о них, они появляются у людей, когда им холодно. — Томми немедленно дергается, чтобы потереть руки, и сверлит Таббо взглядом, от которого тот больше не вздрагивает. — Заткнись, что ты знаешь. — Бормочет Томми. — Мне вроде как нужно попросить Фила открыть дверь, иначе я бы сам отдал тебе одеяла. — Объясняет Таббо, вставая. — Тебе не обязательно ими пользоваться, но я все равно их принесу. Томми, тебе не нужно лишать себя комфорта, ладно? Я знаю, это отстой, я делаю все, что в моих силах, чтобы улучшить ситуацию. Томми просто настороженно смотрит на него. Таббо вздыхает и идет за Филом. — Я сейчас вернусь. ____________________________ Немного странно иметь шкаф для белья на космическом корабле, но он полагает, что одеяла должны куда-то деваться. Он берет в руки толстые разноцветные одеяла и отправляется на поиски Фила, едва имея способность что-либо разглядеть из-за стопки у него в руках. Фил все еще на кухне, моет посуду и насвистывает себе под нос мелодичный мотив. Таббо роняет стопку одеял на пол и откашливается, заставляя Фила подпрыгнуть от неожиданности. Однако взгляд элитрианца смягчается, когда он видит Таббо, и быстро сменяется замешательством, когда он осмысливает то, что видит. — Я думал, ты с Томми, приятель? — спрашивает Филза, склонив голову набок. — Так и было. У людей "мурашки", когда им холодно, и у него они были. Он бы не признался, что ему было холодно, но в этой камере точно не может быть тепло. Не говоря уже о том, что он использует все свои одеяла, чтобы устроить гнездо. Фил вздрагивает при этой мысли. — Ты прав, глазастый Таббо. — Говорит Фил, подхватывая одеяла с пола и своей подпрыгивающей походкой направляясь к камере Томми. — Что там насчет человека? — хрипло спрашивает Техно, появляясь из коридора прямо перед Таббо. Подростку едва удается сдержать крик шока от внезапного появления. — Таббо говорит, что ему холодно, мы несем ему одеяла. — Весело Фил объясняет. Лицо Техно каменеет. — И ты не думаешь, что это уловка, чтобы сбежать? — сухо спрашивает он. Таббо качает головой. — Он бы не признался, что ему было холодно, я заметила это только потому, что узнал о человеческих способностях к такого рода вещам. Техноблейд только хмыкает и следует за ними на близком расстоянии. — В любом случае, я буду следить за происходящим, — говорит Техно, и хотя его голос не оставляет места для споров, Таббо все равно пытается. — Я не уверен, что ему комфортно рядом с тобой, разве ты не вырубил его? — говорит Таббо. Техноблейд кивает. — Ага, так что, если я буду там, он будет знать, что больше не стоит пытаться выбраться. _________________________ Если они окажутся настолько глупы, чтобы открыть дверь, тогда Томми, очевидно, попытается сбежать. Он оппортунист, он должен быть таким, чтобы выжить. Его план состоит в том, чтобы напасть на Фила, не причиняя ему особого вреда, просто застать врасплох и снова совершить безумный рывок к вентиляционным отверстиям. Как только он доберется туда, он найдет, где вентиляционные отверстия ведут в кабину пилота, включит аварийное освещение, чтобы инопланетяне знали, что нужно убираться в безопасное место, и высадит эту свалку, насколько хорошо, как сможет, на ближайшей планете. Его гениальный план рушится, когда он видит, что Таббо и Филза возвращаются, а Техноблейд следует за ними по пятам. Его губы кривятся в рычании, и Техно прищуривает на него глаза в отместку, только заставляя Томми ощетиниться еще больше. Их пристальные гляделки рушатся, когда дверь шипит и щелкает, прежде чем скользнуть в сторону. Томми бросает взгляд на дверь, хотя и знает, что не доберется до вентиляционных отверстий, когда Техно стоит прямо там, даже если последние пару дней он ел три раза в день. Кроме того, он бы не хотел, чтобы Таббо пострадал в драке, которая, без сомнения, последует. Без сомнения, этот маленький прилипала попытается встать между ними. Не то чтобы Томми заботился о нем, просто он единственное существо, с которым он может поддерживать беседу. Как бы то ни было. Кроме того, он не знает, каким будет наказание за попытку побега. Хотя ему самому это никогда не удавалось, он видел, что случилось с некоторыми другими людьми, которые пытались бежать. Их запихивали в клетки поменьше, обращались с ними еще хуже. Прежде чем Томми успевает слишком глубоко погрузиться в свои воспоминания, Таббо входит в его камеру, как будто он здесь хозяин, и сует одеяла в руки Томми. Томми берет их, тяжело дыша от неожиданного веса. Ему приходится опустить глаза, чтобы встретиться с Таббо взглядом, и его рот подергивается. Если бы за ним не наблюдали, как за добычей, два инопланетянина, он, вероятно, высмеял бы Таббо из-за его роста, но в сложившейся ситуации он предпочел бы не затевать никаких споров, даже шутливых. Когда Таббо отстраняется, его рука касается руки Томми, отчего по спине Томми пробегает дрожь. Сколько времени прошло с тех пор, как к нему прикасались без злого умысла? Томми на самом деле не знает, и разве это не удручающая мысль? Таббо замечает это, проницательный маленький ублюдок, и смотрит на него своими странными, как у жука, глазами. — О, точно... — тихо говорит Таббо. — Людям нужны прикосновения, верно? — спрашивает он, поднимая глаза на Томми. Человек немедленно отшатывается, запаниковав при мысли о том, что ему может быть что-то нужно от инопланетян. — Нет, нет! Только... только детям. Детям нужны прикосновения, иначе они... ну, ты понимаешь. В голову лезет всякий пиздец. — Томми фыркает. Таббо наклоняет голову в ответ на странную формулировку, игнорируя не слишком тонкие попытки Техно выманить Таббо из камеры Томми. — Тем не менее, ты ребенок. — Растерянно произносит Таббо. К ужасу Томми, на глаза у него наворачиваются слезы. Какого хрена это его так разозлило? Его руки начинают дрожать, дыхание учащается. — Нет, нет... — бормочет он, опускаясь на землю и закрывая лицо одной трясущейся рукой, а другую засовывая под футболку. — Нет. Мне... мне ничего не нужно, я могу сам о себе позаботиться. — Говорит он тонким голосом. Таббо делает шаг назад, выглядя взволнованным. Конечно, вот Томми срывается из-за пустяка и ведет себя как большой страшный человек, которого все от него ожидают. Он слышит, как его дыхание становится слишком частым и прерывистым, в легкие поступает недостаточно кислорода. Он ребенок. Блядь. Почему это должно было случиться? Таббо поворачивается, чтобы посмотреть на дверь, и Томми больше не понимает, где он находится. Внезапно, зеленый, движется на него медленно, осторожно, как будто боится, что он может сломаться, если к нему прикоснуться, — это не приглушенная лесная зелень. Он достаточно яркий, чтобы у него заболели глаза и его затошнило. — Нет, нет, нет... — говорит Томми, широко раскрыв глаза и уставившись на зеленое пятно. — Пожалуйста, пожалуйста, ради всего святого — я был хорошим! — Томми вопит. Дрим колеблется, делает шаг назад, а затем пятится из комнаты. Томми молча наблюдает, застыв на месте, прикрыв лицо руками, и ждет, когда он вернется. Ударить его, или поцарапать, или вколоть ему странные жидкости без этикеток, просто чтобы посмотреть, сколько он сможет выдержать. Дрим не возвращается, вместо него возвращается кто-то другой. Новый желто-коричневый инопланетянин. Ни один из его охранников не был такого цвета. — Томми? — тихо говорит желтый инопланетянин, сидящий перед ним. Никто из инопланетян не называл его по имени, даже когда он говорил им об этом. Он всегда был для них "человеком", лаял громкими, скрежещущими звуками. Единственное английское слово, которое они знали. Это не охранник, так что это, должно быть, другой заключенный. Томми неуверенно протягивает руку. Он знает, что это не очень хорошая идея — перестать охранять свое лицо, но если его посадили с другим заключенным, то они оба нуждаются в утешении. Заключенный берет его руку в свои, гораздо меньшие, чем у него, ладони. — Ты в порядке, — бормочут они, прижимая его руку к своему лбу. — С тобой все будет в порядке. Томми чувствует, как слезы катятся по его щекам, когда заключенный притягивает его к себе и обнимает. Сколько времени прошло с тех пор? В камере, без какой-либо привязанности. Его единственным контактом было общение с людьми через стенку камеры. Он поднимает руки, чтобы крепче прижать заключенного к себе, и они странным образом гудят, что отдается во всем его теле. Томми издает судорожный всхлип, и незнакомец дышит громче. Томми инстинктивно подстраивается под их дыхание, и постепенно его сознание становится менее затуманенным, и он возвращается в настоящее. Филза обеспокоенно наблюдает за ним из дверного проема, заглядывая так, что большая его часть не видна. Техноблейд тоже наблюдает за ним. Томми не может прочесть выражения его лица, но он прожигает Томми взглядом насквозь. Таббо обвивается вокруг него, практически сидит у него на коленях, тихонько жужжит горлом, необъяснимым образом успокаивая Томми. Томми поднимает руки, чтобы оттолкнуть Таббо от себя, но не может заставить себя сделать это. Таббо медленно водит кругами по его спине, отчего Томми хочется разразиться новым потоком слез. Но он этого не делает, он и так достаточно опозорился. — Извини за это, — говорит Томми, стараясь казаться беспечным. Похоже, это не сработало, если судить по обеспокоенному выражению лица Таббо, когда он отрывает голову от плеча Томми. — Не знаю, что это было. — У тебя была паническая атака, — говорит Таббо, спокойствие в его голосе предается диким подергиванием усиков. — Действительно серьезная. — Что ж, моя вина. — Говорит Томми, поднимаясь. Таббо соскальзывает с него, и Томми встает, не обращая внимания на то, как у него дрожат колени. — А теперь, если вы не возражаете, я не слишком хорошо спал прошлой ночью. Я, пожалуй, вздремну. — Томми... — начинает Таббо с широко раскрытыми обеспокоенными глазами. — Я в порядке. — Перебивает Томми. — Томми, тебе действительно не стоит сейчас оставаться одному... — Все в порядке, — говорит Томми с чуть большим отчаянием. Таббо захлопывает рот, по-видимому, чувствуя, что дальнейшее давление может усугубить ситуацию. — Хорошо. Ладно, — говорит Таббо, и беспокойство в его голосе не покидает его. — Я буду прямо за дверью, хорошо? Просто постучись, и Я сделаю ее прозрачной для тебя. — Ага, — говорит Томми. В данный момент он согласился бы на что угодно, если бы это означало, что все инопланетяне оставят его одного. Он выпроваживает их, и дверь захлопывается и становится непрозрачной. Последнее, что он видит, — это жалостливое выражение лица Таббо. Эта мысль приводит его в бешенство, но он подавляет ее. Он хватает стопку одеял с пола, забирается на свою импровизированную кровать и натягивает на себя несколько. Он сворачивает одно и засовывает его себе под голову. У него появляется неприятное ощущение в животе, независимо от того, насколько ему комфортно. Он получил это, потому что хорошо себя вел. Они вознаграждали его, как собаку. Однако он не может заставить себя сбросить с себя одеяла, независимо от того, как он их раздобыл. Он наконец-то согревается, и его глупая маленькая выходка ранее полностью истощила его. Он испускает прерывистый вздох. Мать вашу. __________________________ — Что это было? — спрашивает Фил, прикладывая руку ко лбу и лихорадочно расхаживая по общей гостиной. Техно сидит на диване, подперев подбородок рукой, и размышляет, а Уилбур с озабоченным выражением лица наблюдает за паникой Фила. Таббо безучастно смотрит в окно, но его трепещущие крылья выдают его огорчение. — Таббо, что ты такого сказал, что он так взбесился? В голосе Фила нет упрека, но Таббо все равно отшатывается. — Я... я просто сказал, что он ребенок. — Тихо говорит Таббо. Он не сводит глаз с проплывающих мимо звезд. — Я не знаю, что его так разозлило. Он выглядел таким испуганным. — Таббо прикусывает губу. — Возможно, это было прикосновение, — говорит Техноблейд, заставляя всех слегка вздрогнуть. Он был так молчалив, что многие из них забыли о его присутствии. — Я предполагаю, что на последнем корабле, на котором он был, он не получил много положительных прикосновений. — Говорит Техно с холодной насмешкой. — Ты сказал, что людям нужны прикосновения, чтобы жить, Таббо? Таббо печально кивает. — Тогда он в некотором смысле умирает с голоду. Это словно... когда ты долго не ешь, а потом пытаешься плотно поесть. Тебя от этого тошнит. — Задумчиво произносит Уилбур. — И поскольку любой физический контакт, который у него был с тех пор, как он побывал в космосе, скорее всего, был болезненным или наказывающим, было бы не слишком удивительно, если бы это вызвало у него приступ паники. — Но то, что я обнял его, вывело его из этого состояния, — говорит Таббо, задумчиво хмуря брови. Уилбур пожимает плечами. — Возможно, это было просто неожиданностью, но я также не вижу, чтобы объятие причиняло боль, так что у него, возможно, не возникнет негативных ассоциаций с объятиями, как с другими, менее всеобъемлющими прикосновениями. Таббо гудит в знак согласия, отворачиваясь, чтобы снова посмотреть в окно. — Это была не твоя вина, Таббо. — Тихо говорит Фил, кладя когтистую руку ему на плечо. Таббо вздыхает и наклоняется навстречу прикосновению. — Нет, нет. Мне следовало подумать об этом. Мне следовало быть более осторожным. — Нет, приятель. Это ново для всех нас. Мы все еще узнаем Томми, и он через многое прошел. Будут триггеры на вещи, о которых мы пока не знаем, и они могут сработать случайно. Это не будет нашей виной, но нам нужно обращать внимание на то, что вызывает приступы паники, и быть осторожными, чтобы избежать этого в будущем. В комнате воцаряется тишина, прежде чем Уилбур фыркает от смеха. — Ты такой папа. — Говорит он сквозь смех. Филза издает притворно обиженный вопль, хотя он обрывается, когда Таббо обнимает его за талию. Фил улыбается и проводит рукой по волосам Таббо, стараясь не задеть антенны. — Ты молодец, Таббо, — бормочет он, и подросток обнимает его крепче. — С Томми все будет в порядке.