По другому пути

Очередное собрание в Выручай-комнате посвятили следующим трём темам: – Прошлое Волдеморта и что они из него могут почерпнуть; – Что делать с его змеёй, которая является домашним питомцем и хоркруксом сразу; – Не нужно ли начинать готовиться опять к ритуалу, который избавит Гарри от Волдеморта в голове. – Насчёт ритуала, дело это долгое, я думаю, уже пора... – А вы заметили, как Риддл в том воспоминании обрадовался, что он волшебник? Не по той причине, что я, например, радовался этому, когда письмо получил. Для меня это было, как... ну, я магглорождённый, как я уже говорил... и ты, Тадеуш... и для нас это было, как... как чудо, как в сказку попасть, волшебство, замок, палочки, полёты на метле... – Верно, Колин. Я когда маленький читал книжки... или мне читали... я представлял себе такие замки... – А вот для Риддла это как... такой признак превосходства над другими и его права командовать другими по этой причине. Признак того, что он потому и лучше, что он волшебник. – А всё же, змея... – Да, жаль, Лиз у нас не в мангуста... – Да уж, это был бы вариант... но вы знаете, мне нравится и так. А змею мы придумаем, как убить... Вон нам на первом курсе Дамблдор говорил про меч Гриффиндора, помните? Что при определённых условиях можно им уничтожить хоркрукс. Что если... если это то условие, чтобы хоркрукс был живым существом? – А кстати, да, вполне возможно... – Ну так что же, ну достанем меч, а к змее-то как подобраться, Волди от себя её не отпускает! – Так, и всё же меня волнует вопрос: если бросить в змею гранатой... – А меня волнует другой, почему о нём ничего не слышно... – Это как раз ясно, Риддл готовится, собирает соратников, свою армию... – Значит, нам надо собрать свою. – Орден и авроры в курсе, они будут готовы в нужный момент. А планы его мы можем узнавать от Гарри... – Да, кстати, что-то снилось? – Только какой-то коридор, двери... – Так, теперь нам надо понять, что Риддлу там надо. – Поймём, где этот коридор и куда ведёт, тогда поймём, что надо... Ты можешь подробнее описать, Гарри? – Я потом даже нарисую, там есть в конце необычное помещение, оно... – Ладно, так, Гарри, как нарисуешь – покажем Дамблдору, идёт? – Угу, идёт. А теперь ещё насчёт той змеи – Тадеуш может её... – Как раз-таки нет. Точнее, мог бы, если бы она не была хоркруксом. А так, выживет... максимум, время на самоисцеление змеючка потратит, быть может. В следующую субботу Дамблдор им сказал, что он хотел бы сейчас им показать ещё одно воспоминание. На этот раз это было воспоминание Горация Слагхорна, он преподавал в Хогвартсе зельеварение, когда там учился Риддл. Честно говоря, этот самый Слагхорн ужасно стыдился этого воспоминания, и было почему: именно от него Риддл узнал о том, что такое хоркруксы. Но Дамблдору всё-таки удалось убедить его отдать воспоминание, объяснив старому приятелю, что это очень нужно для победы над Риддлом. И они начали смотреть. Профессор Слагхорн собрал у себя в кабинете несколько старшекурсников, среди которых был и Том Риддл. – Почему они здесь собрались? – спросил Джереми Селвин, один из немногих, кроме сестёр Гринграсс, слизеринцев, лояльных к магглам и за это принятый в компанию. Эта самая лояльность объяснялась в том числе и тем, что Джереми, так уж вышло, вырос только с мамой, а она была магглорождённой. Отец Джереми был как раз слизеринец, волшебник чистой крови, но погиб. – Видите ли, профессор Слагхорн собирал в школе клуб, куда входили талантливые студентов или те, кто имеет влиятельных родственников. Слагхорн рассчитывал в будущем воспользоваться их возможным успехом и славой, получая такие преимущества, как бесплатные билеты на квиддичные матчи или возможность давать иногда советы высокопоставленным чиновникам Министерства магии. Ведь многие ученики любили профессора, он, что ни говори, добрый человек и он был прекрасным учителем... Вот они в качестве благодарности и делали для него всё это, а некоторые и до сих пор нет-нет да пошлют бывшему преподавателю гостинец. Итак, старшекурсники собрались в кабинете профессора. Профессор Слагхорн организовал для членов клуба у себя в кабинете ужин. После того, как ужин закончился, Риддл остался в кабинете профессора. Он начал спрашивать о хоркруксах. И Гораций, посчитавший этот интерес Риддла чисто научным, дал студенту подробные ответы на столь сильно волнующие его вопросы. Гарри подметил, что сработано было весьма тонко – нерешительность, небрежная интонация, тонкая лесть – и ничего сверх меры. Том Риддл и впрямь был мастером в том, чтобы «прощупать» человека и заставить сообщить информацию того, кто не хочет её сообщать (но при этом без какого-либо применения силы, ну и вообще в рамках закона). Понятно было, что Риддлу безумно хотелось получить эту информацию; может быть, Риддл шёл к этому моменту неделю за неделей, а то и дольше... – Ну что же, – сказал Слагхорн, не глядя на Риддла и нервно теребя ленточку на крышке от коробки с засахаренными ананасами, – что ж, общая информация, конечно же, не принесёт вреда. Просто чтобы вы поняли, что это. Словом «хоркрукс» называют предмет, в котором... тот, в котором человек, а если точнее, то волшебник, ведь магглам это не под силу, скрыл часть своей души. – Всё же я не совсем понимаю, как это действует, сэр, – сказал Риддл. Риддл тщательно следил за тоном, но всё-таки в его интонации можно было уловить нетерпение. – В общем, вы раскалываете свою душу, – пояснил Слагхорн, – прячете часть её... в предмете вне вашего тела. И тогда, если даже тело будет повреждено или уничтожено, то не умрёшь, ибо часть души остаётся связанной с миром и таким образом неповреждённой. Но само собой, существование в такой форме… Слагхорн поёжился, и Гарри тут же вспомнил слова, которые услышал в одном из своих снов, в котором Волдеморт рассказывал Каркарову о той самой ночи: «Я был... вырван из собственного тела, я был меньше чем дух, меньше чем ничтожнейший призрак… но я был хотя бы жив». Меж тем Слагхорн говорил: – …немногие хотят этого, Том, очень немногие. Смерть, я так думаю, всё же была бы предпочтительнее. – Я так не считаю, сэр. Хуже смерти нет ничего на свете... – Мой дорогой мальчик, ты не прав, есть вещи гораздо хуже, чем... Но Том Риддл уже не скрывал своей жажды знания; он смотрел жадно, он просто не мог больше скрывать своего нетерпения. – Так как же расколоть душу, сэр? – Ну, – неловко ответил Слагхорн, – вы должны понять, что природой подразумевается, что душа остаётся нетронутой и целой. Вот почему её раскалывание – это насилие, ведь это против природы. – Но всё же, как это делается? – Путём злодеяния — величайшего злодеяния. Совершения убийства. Убийство, совершённое ради самого убийства, всегда рвёт душу на части. Волшебник, намеренный создать хоркрукс, наносит вред ради своей выгоды: он заключает оторванную часть своей души… – Заключает? Но как?.. – Есть какое-то заклинание, но не спрашивайте меня об этом, я его не знаю! – воскликнул Слагхорн, тряся головой, как старый слон, которого одолели комары. – Разве я похож на того, кто бы мог пробовать… разве я похож на убийцу? – Нет, сэр, конечно, нет, – поспешно ответил Риддл. – Простите, сэр… я не хотел вас обидеть… – Нет-нет, я совсем не обиделся! – сердито сказал Слизхорн. – Вполне естественно испытывать некоторое любопытство насчёт таких вещей… Волшебники определённого... рода могут испытывать желание познать эту часть магии… – Да, сэр, – кивнул Риддл. – Я одно только не пойму. Просто мне очень любопытно… в общем, а много ли пользы от одного хоркрукса? Можно ли разделить душу лишь раз? Ну, не лучше ли, для большей надёжности, разделить душу на большее число частей, вот например, разве... разве семёрка – это не наиболее сильное магическое число, так что если её расколоть на семь частей... – Мерлин мой, Том! Семь! – возопил Слагхорн. – Семь! Разве убить даже одного человека – недостаточное зло? И в любом случае… это очень плохо, делить душу… но разорвать её на семь частей… Слагхорн совсем смешался. Он так смотрел на Риддла, словно никогда не видел его раньше как есть, и он явно сожалел, что вообще вступил в этот разговор. – Конечно, – пробормотал он, - всё, что мы здесь обсуждаем, – это же предположение? Научный интерес… – Да, сэр, конечно, это всё чисто... гипотетические... измышления на тему, – быстро заверил его Риддл. – Но всё-таки, Том… молчите о том, что я сказал… то есть о том, что мы обсуждали. Ведь вряд ли кому-то понравится, что мы тут болтаем о хоркруксах. Эта тема в Хогвартсе, так сказать, запретная… Особенно суров на этот счёт Дамблдор… – Я никому не скажу ни слова, сэр, – сказал Том и ушёл, но Гарри успел бросить взгляд на его лицо: на нём отразилась та же дикая радость, как и тогда, когда он впервые узнал, что он волшебник, радость, которая не исказила красивые черты Риддла, но всё же сделала их в некотором роде менее человеческими… – Ну, пожалуй, всё, хватит, – сказал Дамблдор. – Я думаю, всё ясно. – Конечно, ясно. Риддл обманул... – Я сейчас не только о том, что Том Риддл в очередной раз втёрся кому-то в доверие и обхитрил его. И я не только о том, что Том Риддл жаждал узнать о хоркруксах – это мы знаем и так, ведь он их создал. Но вы же заметили, что на руке у него уже был перстень? Тот самый, который был одним из хоркруксов? Риддл, быть может, уже создал первый хоркрукс и хотел разузнать подробности о том, что будет, если их много, просто аккуратно подводил к теме. А быть может, он ещё не создал его, но уже знал: этот будет не единственный. – Да, профессор, действительно... Риддл уже наверняка знал, что это, он хотел только подробностей... – Ах да, профессор Дамблдор! Мне тут снился один сон... – Так, так... – Ну, и я зарисовал, что там было, – Гарри показал набросок. – Может, кривовато, сэр, я не художник... – Ну, главное, всё понятно. Вот это круглое помещение с множеством дверей, ведущих оттуда, очень мне напоминает вход в Отдел Тайн. – Это ведь самый секретный отдел Министерства? Вы представляете, что будет, если он туда проберётся и узнает... всё? – Я думаю, Волдеморту нужно там... не всё, а что-то конкретное. Нужно только понять, что он ищет. – Может, хочет ещё хоркрукс? Вдруг он решил, что число, ну например... двадцать сильнее, чем семь? – Вот этим и займёмся.