По другому пути

Отпроситься из школы им удалось, и они отправились камином в Косой переулок, а дальше домой, вечером 30 октября, но вернуться в замок им нужно было уже на следующий день вечером к ужину. Родные встретили их там; тётушки в этот раз приехать к ним не смогли, как и другие родственники. Так что на кладбище был только основной состав семьи Селинджеров. Кроме, конечно, Рейчел и Марианны, пока слишком маленьких для этого, а за ними пока вызвалась присмотреть одна из лучших подруг Эльжбеты – Барбара Брендон. Хьюберт слегка зевнул. Ведь часто в послеланчевое время – если у него был выходной день или отпуск – он предпочитал немного вздремнуть. Но не сегодня. Сейчас они же были не дома, а в поселке под названием Долина Годрика, на кладбище, чтоб посетить могилы его... как бишь это родство зовётся... в общем, могилы сестры его невестки, Петунии, и её (той сестры Петунии) мужа, Лили и Джеймса Поттеров. Но здесь самое интересное было то, что и сами эти Поттеры также присутствовали, но Хьюберт уже привык ко всяким там необычностям. Да уж, привыкнешь тут к разным чудесам, если двое из семерых твоих внуков – настоящие волшебники, они обучаются в школе магии. Да и Лили с Джеймсом также были магами и они когда-то учились в той же самой школе, где сейчас – их сын и племянник. Он облачился в чёрный бархатный костюм (не только лишь по случаю посещения кладбища, он носил его вообще в случаях, когда появление в какой-либо другой одежде считали бы несоответствием приличиям), а также рубашке и галстуке. А Долина Годрика была небольшим поселком на юго-западе Англии. И жили в том поселке как магглы, так и волшебники. По рассказам своей магической родни Хьюберт знал, что на том самом кладбище, где и были они сейчас, есть в том числе могилы волшебников, ставших известными. Ему даже показывали могилу того, кто изобрел какой-то «знич» (вроде то был какой-то магический мячик), и могилу предка Поттеров, который изобрел какие-то зелья... И ему вспомнился тот день. Первого ноября Поттеры должны были к ним прийти в гости – но вышло так, что вместо этого третьего их хоронили. На их похороны пришли и знакомые волшебники Лили и Джеймса, в том числе Сириус Блэк, их лучший друг, со своей девушкой. Вот именно они и привезли туда Гарри, выжившего каким-то чудом сынишку Поттеров, чтоб отдать малыша на воспитание Селинджерам. А Гарри был всего-то годик и три месяца. И Хьюберт тоже в числе других брал его на руки. Малыш был прямо-таки крохотный, завёрнутый в одеяльце, он глядел на Хьюберта пристально своими ярко-зелеными глазками, а на лбу у него виднелся необычный порез – в виде зигзага молнии. Им Доркас давала ещё какую-то мазь, чтобы тот быстрее зажил. Хотя, как она тогда им сказала, скорее всего, у Гарри останется шрам (и так оно в итоге и вышло). Хьюберт вздохнул. Его собственный внук, по имени Тадеуш, был старше Гарри всего на три месяца. Петунии во время родов пришлось весьма нелегко, и продлились они чуть ли не трое суток. Крупненький он был, ну прямо весь в деда и в отца, в том дело... Но и сын, и мама выжили – и даже были вполне себе здоровыми, и врачи говорили даже, что Петуния всё же сможет иметь ещё детей. Но как они испереживались за три дня с Эльжбетой, Льюисом и с дочками, что могут кого-то из них потерять... А вот Гарри был чуть не в два раза мельче кузена. Маленький такой, и такой беззащитный... и оставшийся без родителей. Ещё этот порез... Гарри зачмокал и сунул в рот палец Хьюберта. А как уже было сказано ранее, Хьюберт Селинджер тиранил своих студентов направо и налево был строгим и требовательным как преподаватель. Но, когда он увидел второго внука («Да, именно внука, я не оговорился», – подумалось ему), он проронил слезу. Впрочем, он был не одинок в этом. Плакали Петуния и Доркас; зашмыгал носом Сириус; и рослый косматый Хагрид с шумом сморкался в платок. Бет промокала глаза платочком, а Льюис внезапно стал очень интересоваться небом. И Ремус и Лонгботтомы тоже плакали, все в обнимку. Теперь он смотрел на белоснежное надгробие с надписью: Смерть будет последним врагом, которого надобно уничтожить... Хьюберт задумывался порой над этой надписью – когда он бывал здесь. Фразу эту можно было понять в двух смыслах. И первый – что когда все враги уничтожены, то остаётся лишь уничтожить смерть. Второй – что из твоих врагов смерть на последнем месте среди тех, кого стоило бы уничтожать. Тэдди и Гарри вернулись в Хогвартс вечером. Они даже успевали на пир, что было кстати: молодые растущие организмы уже требовали питания. А в Большом зале пахло тыквами и пирогами, печёной картошечкой и жареными колбасками. Тэдди положил себе на тарелку два куска пирога со свининой и грибами, хорошую порцию печеной тыквы и несколько картофелин, запил он это дело двумя стаканами тыквенного сока. О да, этот напиток был весьма популярным среди волшебников не только на Хэллоуин, но и в обычные дни. Его кузен пока что ограничился одним кусочком пирога и меньшей порцией картошечки – но зато Гарри себе положил и побольше отварной стручковой фасоли с маслом и тоже немного печеной тыквы. И всё было очень вкусным. А потом был десерт (пирожное с патокой, которое очень нравилось Гарри, и печенье в форме отрубленных пальцев, шоколадные черепа и три вида мороженого). Ну и вот, когда Тадеуш накладывал себе в креманку побольше шоколадного пломбира, к нему вдруг из-за своего хаффлпаффского стола, стоявшего с рейвенкловским рядом, повернулся Гарри, явно взволнованный чем-то. – Тэд! Эй! Тадеуш! – Что такое? – Ты щас слышал? Слышал голос? – Твой? Прекрасно. У меня никаких проблем со слухом пока нет. Разве что с музыкальным... – Да нет же, нет! Голос будто бы где-то за стенкой. Он говорил, что хочет убить кого-то... что он чует кровь... Тадеуш сочувственно посмотрел на двоюродного брата. Что случилось с Гарри? Слышать голоса, которые не слышат другие, не очень-то хороший признак... но ведь Гарри не сошёл с ума, так? Так?! – Гарри... ты уверен, что ты слышал его? Потому что я, например, нет. – Я тоже его не слышала, – сказала Луна. – Мне... лишь почудилось что-то. Какое-то глухое шипение или что-то вроде этого. – Так, вот это уже интересно. Гарри у нас ведь может понимать змей. Так что выходит, где-то в школе ползает злая, злая нехорошая змея. Надо бы об этом Дамблдору сказать, а то она ещё покусает кого-нибудь. Но вот наконец пир закончился, и в коридор толпами повалили ученики. Но вдруг они остановились, ведь на стене впереди что-то блестело. Они медленно приблизились. Слова, что были написаны буквами высотой в фут, поблёскивали на стене между двумя окнами, мерцающими в свете пылающих факелов. ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ. – Что там такое… висит? – спросил Колин с лёгкой дрожью в голосе. И вот они приблизились. И все сразу поняли, что, и с криком отскочили. На крюке для факела висела кошка Филча, Миссис Норрис. И она была неподвижна, будто доска, а её глаза были широко раскрыты. Какое-то время они даже не могли и шевельнуться. Потом Тэд сказал: – Пошли-ка отсюда. – А может, нам попытаться помочь ей… – неловко начал Гарри. – Послушай, – сказал Энди. – Мы не хотим, чтобы нас застукали здесь. Но... было слишком поздно. Кошку уже увидели другие, болтовня, суета и шум тут же стихли. А затем кто-то прокричал в тишине: – Враги Наследника, берегитесь! Вы будете следующими, грязнокровки! Да, то был Малфой. Он протолкался вперёд всех, и его холодные глаза блестели, его обычно бледное лицо пылало, а при виде подвешенной на крючок неподвижной кошки Драко гаденько ухмыльнулся. Между тем к месту происшествия уже поспешил и хозяин бедной кошки... И увидев Миссис Норрис в таком состоянии, он отступил с искажённым от ужаса, шока и горя лицом. – Моя кошка! Что случилось? Что с Миссис Норрис? – завопил он. – Кто убил мою кошку? Кто убил её, а? Да я его самого убью! Я… – Aргус! Явился Дамблдор в сопровождении нескольких других преподавателей. Директор быстро оглядел Гарри и компанию, снял несчастную Миссис Норрис с крючка и сказал Филчу: – Пойдёмте со мной, Аргус. Затем по школе пошли слухи о том, что кто-то убил кошку Филча; затем они обросли подробностями о том, что это был Тадеуш, что кошек было две, что он убивает по четыре кошки за день. И о том, что у него в сундуке лежит уже восемь кошачьих шкурок, ведь он каждый день ест на завтрак и ужин по шестнадцать кошек, и что все тридцать шесть (или даже сорок пять) невинно убиенных им кошек принадлежали Филчу. В общем, они несли такую чушь, что в это верили только дураки. Но вот умные люди понимали, что никаких кошек никто не ест. Хотя жалко её было всем. Тэд даже подошёл к Филчу и сказал: – У меня кот летом папой стал. Если хотите, я на каникулы когда поеду... – О, спасибо, – ответил Филч. – Мне не... Дамблдор сказал, она жива, но её... её парализовало. Нужно зелье... – Так это ж замечательно! В смысле, не что кошка парализована, а то, что ей нужно всего лишь зелье. Я хорош в них, и я могу сварить... – Толку-то, что хорош. Мандрагоры-то не созрели ещё, а говорят, нужны спелые. Иначе зелье не выйдет. – Да, но можно... Точно же! Агния! – Какая это... Агния? – Наша... фениксочка. Точнее, Луны. Интересно, а её слёзы уже обладают целительной силой или нет? Нужно проверить... Короче... вы принесите кошку завтра нам, мистер Филч. Мы попробуем ей помочь. Этот урок истории магии проходил... как всегда, нудно. Профессор Биннс, прибыв на занятие, развернул свои записи – и начал монотонно зудеть, пока почти все студенты в классе не погрузились постепенно в глубокий ступор, и только иногда оживлялись, чтоб записать имя или дату, а потом снова впадали в дрёму. Он говорил уже полчаса, когда вдруг случилось нечто, чего сроду не бывало на этих уроках раньше. Лиззи Линден подняла руку. И тогда профессор Биннс, прервавшись на середине невероятно нудной лекции о Международной конвенции магов от 1289 года, изумился. – Mисс… э-э-э?.. – Линден, профессор. И я хотела бы знать, можете ли вы рассказать нам что-либо о Тайной Комнате, – чётко проговорила Лиз. Профессор Биннс заморгал. – Мой предмет – история магии, – сухо проговорил он дребезжащим голосом. – И мы здесь имеем дело с фaктами, мисс Левински, а никак не мифами и легендами. – Профессор слегка откашлялся с тихим звуком, который напоминал скрип мела по доске и продолжил: – В сентябре того года подкомитет сардинских колдунов… — Но тут он вдруг резко замолчал – рука Лиззи снова взметнулась вверх. – Мисс... Лестрейндж? – Простите, сэр, но... разве легенды не основаны на фактах? – Так и быть, – медленно произнёс профессор. – Итак, Тайная Комната. Вы, конечно же, знаете, что Хогвартс был основан около тысячи с чем-то лет назад — четырьмя величайшими магами и ведьмами своей эпохи. Те четыре Дома, где и сегодня учитесь вы и другие юные маги, названы в честь Основателей школы Хогвартс. Да, два мага – Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин, и две ведьмы –Хельга Хаффлпафф и мудрая Ровена Рейвенкло, в её Доме некогда был и я... И они вчетвером построили этот самый замок и укрыли подальше от любопытных маггловских глаз, ибо это произошло ещё в ту эпоху, когда обычные люди боялись волшебства, а волшебники страдали от гонений. Профессор помолчал, обведя класс затуманенным взором и продолжил: – Основатели работали все вместе в полном согласии, выискивая юнцов, у которых проявлялись магические задатки и привозя их сюда, в замок, для обучения. Но потом между ними возникли некие разногласия. Между Слизерином и остальными... начала нарастать стена. Слизерин полагал, что обучать магии нужно только тех, кто происходит из семей магов. Ему не нравилось принимать студентов маггловского рода. Он считал, что те не заслуживают доверия. Слизерин и Гриффиндор сильно поссорились на этот счёт, и в результате Салазар Слизерин покинул школу. Профессор Биннс снова замолчал и сжал губы, отчего он стал похож на старую сморщенную черепаху. – Об этом всём говорится во многих надёжных исторических источниках, – сказал он. – Однако со временем эти непреложные факты были, увы, затуманены нелепой легендой о так называемой Тайной Комнате. И вот, если верить этой легенде, Слизерин построил в замке тайную комнату, о которой остальные Основатели и не знали ничего. А Слизерин, согласно легенде, запечатал Тайную Комнату, чтобы никто не мог открыть её, пока в школу не явится его собственный настоящий наследник. И только этот наследник способен снять печать с Тайной Комнаты и выпустить ужас, что таится внутри, который очистит школу от всех таких, кто недостоин изучать магию. Когда профессор досказал историю, в классе воцарилась тишина, но не обычная сонная, которая наполняла уроки профессора Биннса. В воздухе витала неловкость, все продолжали смотреть на него, ожидая какого-то продолжения. Профессор Биннс был слегка не в духе. – И всё это, конечно, сущая чепуха, – сказал он. – Да, естественно, школу множество раз обыскивали, чтобы найти эту комнату, и причём делали это самые искусные волшебники и волшебницы. Её не существует. Это только страшилка для легковерных. Рука Лиззи снова взметнулась. – Сэр… что именно подразумевается в легенде под «ужасом, таящимся в Тайной Комнате»? – Считают, что там спрятано какое-то чудовище – подвластное одному лишь Наследнику Слизерина, – сухо ответил ей профессор Биннс тихим трескучим голосом. Класс нервно переглянулся. – Говорю я вам, этого существа нет на свете, – сказал профессор Биннс, перелистывая свои записи. – Ну нет тут никакой комнаты и нет никакого чудовища, успокойтесь. – Но... сэр, – сказал Гарри, – но ведь если Тайную Комнату может, как вы сказали, открыть лишь... Наследник Слизерина, то тогда получается, что никто другой просто не в состоянии будет её найти? – О, не говорите глупости, Прюэтт! –вспылил профессор Биннс, повысив голос. – Если ни один из директоров и ни одна из директрис Хогвартса до сих пор не нашли её… – Но профессор, – вскочила Падма Патиль из Рейвенкло, – может быть, чтобы открыть её, требуется тёмная магия и они просто… – Но если волшебник не использует тёмную магию, это не значит, что он не может этого, мисс Пеннифезер! Я повторяю, если такие как Дамблдор и остальные великие волшебники… – Но может быть, для этого нужно и учиться в Слизерине, вот Дамблдор и не смог этого… — начал Тадеуш, но тут у профессора Биннса уже вконец лопнуло терпение. – Ну, довольно, – резко сказал он. – Это миф! Тайной комнаты нет, её не существует, мистер Симпсон! Нет ни малейшей зацепки, чтобы доказать, что Слизерин когда-либо построил... даже тайный шкаф для мётел! Я так сожалею, что я вообще рассказывал вам эту глупую сказку! Вернёмся же, если вы позволите, к достоверным, чётким, проверенным историческим фaктам! И не нужно морочить мне и всему классу голову этими пустыми выдумками... Слободзянек! Тадеуш, пребывая немного... в шоке, захлопал глазами. – А он вообще помнит кого-то из нас или как? – шепнул он кузену. – Похоже, нет. Говорят, он называет учеников по фамилиям тех, кто ещё при его жизни учился здесь, а помер он где-то в начале этого века.