***
Стас пересекал комнату тяжелыми шагами, он бесцельно перемещался, не находя себе места. На журнальном столике перед ним лежал ПМ. Мужчина постоянно останавливался, бросая жадный взгляд на пистолет, но снова и снова продолжал движение, будто отгоняя от себя эти мысли. Густой сигаретный дым пропитал комнату, и подполковник с наслаждением вдыхал этот едкий запах. Казалось, будто другой состав воздуха попросту убьет его или сведет с ума. Он тоже прокручивал в голове все, что произошло несколькими часами раннее. С одной стороны, ему стало легче, с другой стороны его съедала ненависть, с которой смотрела на него Ира. Раньше ему было просто решать любые дела, он всегда оставался беспристрастен. Для него это был холодный расчёт, что-то вроде шахматной игры. Ему было не страшно, не больно, не жаль. Теперь в партии находился еще один игрок, что очень мешало положению дел. Карпов не мог определиться, что он чувствует. Гремучая смесь опасных эмоций плескалась в нем, как закипающая лава. Внезапно, мужчина поймал себя на мысли, что уже пару минут он стоит и смотрит на ПМ, лежащий на столе. Он снова почувствовал лбом прикосновение холодной стали, увидел ее лихорадочный приподнятый взгляд. В тот момент, когда они оба смотрели друг другу в глаза, Стасу казалось, что он вытягивал из нее жизнь, он буквально чувствовал ее боль, ее дыхание, ее отчаяние. Мужчина находил в этом странное удовольствие, это был сладкий яд. Ему нравилось погружаться в ее мир, и он знал, как она этого боится, но противостоять этому он не мог. Он ненавидел себя за это, но снова и снова срывался.***
Женщина потеряла счет времени, минуты тянулись часами, все ее мысли сейчас были заполнены ее семьей. Состояние беспомощности сжигало ее изнутри. Ира не могла позволить себе слабость, только не сейчас. Когда речь шла не о ней, а о ее родных, она ощущала, что может абсолютно все, если это понадобится. Левая рука изнывала от полученных травм, попытка освободится от стальных оков не увенчалась успехом. Зимина прокручивала в голове все возможные и невозможные варианты, но Стас хорошо подготовился. Он не оставил ей ни единого пути к отступлению. В этой чертовой комнате даже не было окна. Внезапно, тишина нарушилась приближающимися шагами. Ира села на кровати, отводя раненую руку за бедро. Она не знала, что сейчас произойдет, но раньше времени выдавать себя не хотела. Ключ снова повернулся дважды, дверь заскрипела, и за ней показался Стас. Его выражение лица на секунду переменилось, когда он встретился взглядом с Зиминой. Будто его прошибла волна боли, как тогда, когда он получил удар стулом. Но через секунду его лицо вернулось в привычное каменное состояние, на которым невозможно было уловить ни одной эмоции. В руках Карпов держал бутылку с водой и тарелку. Он молча прошел в комнату и выставил все перед женщиной. Поднявши валяющийся на полу стул, подполковник мрачно опустился на него. - Поешь, - твердо произнес мужчина, его голос срывался на хрип. Он не смотрел на Иру, но внимательно следил за ней боковым зрением. Она молчала. Даже не взглянув на тарелку, Зимина внимательно всматривалась в Стаса, пытаясь понять, что у него в голове. – Поешь, я не хочу, чтоб ты отъезжала каждый раз, когда я с тобой говорю, - грубо повторил подполковник. Женщина напряглась всем телом, контролируя взглядом Карпова, она пыталась решиться... В ее голове блеснула ужасная, отчаянная мысль, она же была единственной. Медленно набрав в легкие воздуха, Ира резким движением схватила наточенную металлическую вилку и приставила ее к венам разодранной левой руки. Подполковник молниеносно прострелил ее взглядом. - Сиди на месте, - металлическим, уверенным голосом женщина пыталась показать серьезность своих намерений. - Ты дура что ли, Зимина? – мужчина перешел на холодный тон, из-за чего Ира снова почувствовала нож у горла. Но только не сейчас. Сейчас она не могла отступить. - Пока ты тут играешь в свои больные игры, мои сын и мать остались на растерзание этим тварям. Ты сейчас же меня отсюда выпустишь и делай, что хочешь, хоть стреляйся, - женщина была решительна, как никогда. Стас прошелся взглядом по истерзанной руке Зиминой и снова поднял черный взгляд на нее. - А то что? – он медленно начал вставать со стула, не разрывая цепкий зрительный контакт. - Не подходи, - Ира сильнее прижала остриё вилки к коже, отчего уже показались первые капли свежей крови. - Тише-тише, - с пугающей серьезностью прошипел Карпов, его глаза темнели с каждой секундой. Он продолжал медленно надвигаться на женщину. - Не подходи, - повысила тон Ира, продолжая вход металла в свою кожу, - сейчас же, Карпов! Выпусти меня сейчас же! – выкрикнула она, понимая, что начинает стремительно проигрывать, так же стремительно, как в ее кожу проникали металлические лезвия. В секунду ее зрачки уловили, как мужчина резко двинулся к ней. Ира не успела даже подумать, она неосознанно выхватила вилку и со всей своей яростью воткнула ее подполковнику в плечо. Стас машинально нанес ей сильный удар ладонью по лицу, отчего Зимина упала на кровать. На секунду она провалилась в невесомость, в ушах сильно звенело, вздохнуть не получалось. Она пыталась выкарабкаться из этой вязкой беспомощности всеми силами. Сейчас или никогда. Переведя затуманенный злостью взгляд на мужчину, который все еще нависал над ней, она вцепилась свободной рукой в его шею. - Я тебя ненавижу, - истошный крик вырвался у нее из груди совершенно неконтролируемо. Пальцами она пыталась давить на сонную артерию на шее подполковника, - как же я тебя ненавижу! Немедленно выпусти меня, больной ты ублюдок, - кажется, ею снова овладевала истерика. Она извивалась, пытаясь бросится на оппонента. - Заткнись! – мужчина прилагал последние силы, чтоб не сорваться. Его зрачки внимательно следили за каждым мили-движением Иры, пока она яростно пыталась разорвать ему глотку. - Пошел ты, Карпов! Если с моим сыном что-то случится… - Зимина уже захлебывалась своими эмоциями, страшные мысли отравляли ее изнутри. – Как я тебя ненавижу! Если с ними что-то.. - Да заткнись же ты уже наконец! – закричал Стас, со всего размаху ударив ее по лицу еще раз. Он тяжело дышал, продолжая нависать над женщиной. Воспользовавшись ее секундным замешательством, подполковник выдернул инородный предмет из плеча. Он не чувствовал физической боли. Хуже его душевных терзаний не было ничего. Карпов аккуратно, но уверенно повернул лицо Иры, чтоб видеть ее глаза. Она лежала, с трудом делая неглубокие вдохи, ее трясло. – Твоих нет в Москве, мои люди увезли их оттуда той же ночью. С ними все будет в порядке. Если понадобится, за них отдадут жизнь. Такой был уговор. Стас внимательно проследил, как слеза сорвалась из-под ресниц женщины, медленно обогнула скулу, подбородок и утонула в рыжих волосах. Она сбивчиво дышала, губы дрожали. Он даже не представлял, насколько разорвана в клочья сейчас была ее душа. Мужчина медленно встал и направился к выходу. - Спасибо, - полуживым голосом выдавила из себя Ира. Подполковник замер спиной к ней. На нем не было лица. - Если еще раз попытаешься выкинуть подобное, я сам сверну тебе шею, - мертво ответил он и захлопнул за собой дверь.***
«Да чтоб тебя… Чертова истеричка, ты вымотала мне всю душу. Почему?! Почему это меня так цепляет?! У меня уже не хватает аргументов объяснять все, что происходит, самому себе. От ее крика уже трещит голова. Ноги сами несут меня по дому совершенно бесцельно. Честно, будь это не она, я давно бы уже придушил. Я не нанимался нянькой или психологом. Черт… как же болит голова.» Добравшись до ванной комнаты, мужчина поморщился от ослепляющего света лампы. Яркий, белый свет давил на глаза, причиняя еще большую боль. Виски пульсировали, будто готовились взорваться. Стас добрел до раковины, облокачиваясь руками на холодный керамический бортик. Его взгляд опустился на руки, на них остались несколько мазков крови. Подполковник уже был не уверен, чья это была кровь. Медленно поднимая глаза, мужчина встретился в зеркале со своим отражением. И без того темные глаза казались глубоко-черными, на их фоне кожа – бледной. На шее остались красные пятна и мелкие порезы от ногтей Иры. Аккуратно сдвинув футболку с плеча, Карпов нервно усмехнулся. - Не бойся ножа, а бойся вилки… Истеричка, - прошептал мужчина и смыл запекшиеся капли крови водой. Он медленно вышел из ванной и направился в сторону кухни. Мужчина отметил, что в присутствии Зиминой в нем закипал неведомый ему коктейль эмоций, которые переливались одна в другую по очереди, кидая Стаса из стороны в сторону. Для него это было нетипично. Обычно он ощущал щемящее опустошение, будто зияющую дыру внутри себя. В такие моменты подполковнику казалось, что он мертв, и только физическая оболочка бесцельно слоняется изо дня в день, в попытках найти какое-то моментное удовольствие, которое хоть на чуть-чуть даст почувствовать ему себя живым. Одной из отрад для него стал процесс распития крепкого алкоголя. Он разгонял кровь по телу, согревал. Стас ощущал, как в нем появляются какие-то мысли, желания. Пусть деструктивные, пусть бренные, но хоть какие-то. Хоть чем-то Карпов себя занимал, помимо рутинного распорядка физической оболочки. Отыскав в запыленных ящиках загородного дома коньяк, мужчина на секунду замер, будто решаясь. Бестолково уставившись в одну точку, подполковник тихо постукивал кулаком по столешнице. Стеклянная бутылка во второй руке приятно манила, обещая снять головную боль, обещая погрузить в забвение, избавить от терзаний. Несколько секунд помедлив, Карпов сильно стукнул кулаком, будто вынося решающий вердикт. В компании бутылки он безрадостно побрел к камину. Он знал, что каждый раз за моментные удовольствия приходится хорошо заплатить. Когда флер опьянения рассеивается, и на его фоне начинает еще больше щемить в груди. Будто в расплату, в наказание за позволенную себе слабость. Но каждый раз Стас снова и снова начинал этот порочный круг. Подполковник сидел в полной тишине, нарушаемой только треском дров в камине и звуком соприкосновения стакана со столом. Он тяжело выдыхал высокоградусные пары алкоголя, глаза слезились. Мужчина был напряжен до предела, хотя и надеялся, что сможет расслабиться. Он крутил в голове гадкие мысли о том, что эта история не закончится так просто и без последствий. Они крепко увязли в этом болоте, а над их головами собирались черные тучи. Люди, с которыми они вступили в схватку, были действительно довольно влиятельными. Достаточно, чтоб снять с Зиминой погоны, а его самого обратно упрятать в психушку. Конечно, с самой верхушкой Стас никогда не встречался, но он отлично знал, чьи это были цепные собаки. А вот Ира, похоже, не знала? Или не хотела знать? Или знала, но считала, что эта война ей по плечу? Всегда такая осторожная, расчётливая, продуманная Зимина так опрометчиво попала в трясину, еще и потянула остальных за собой. Карпова не отпускала мысль о том, что этого бы не случилось, если бы он находился рядом, как раньше. Они никогда не были особо близки, но мужчина всегда был непозволительно близко. Он точно знал, что происходило в ее делах, в ее голове. Но не в сердце, это было крайне тяжело. Ира всегда надежно прятала свой мир всеми силами и с агрессией пресекала все попытки туда заглянуть. Но все же «тогда» подполковник будто держал руку на ее пульсе и невидимо контролировал их положение, «сейчас», после нескольких лет, он с ужасом обнаружил, что утратил все связующие нити с ней. Стас не перестал ощущать потребность быть непозволительно близко, вот только утратил возможность. Это сжирало его изнутри, будто чувство потери чего-то необычайно весомого в его жизни, очень важного, неотъемлемого. Внезапно, неподвижная тишина прервалась громким звонком телефона. Карпов мгновенно собрал себя обратно. Вытрусив из головы ком ядовитых мыслей, он будто вернулся к реальности. Мужчина покосился на дисплей, незнакомый номер его не порадовал. Он поджал скулы, пару секунд обдумывая ситуацию. Опустошил стакан, громко звякнув им по столу. - Слушаю, - уверенно, жестко, кратко. Рука сжата в кулак. Снова возвращался Карпов. Его внутренний зверь. Речь шла о делах. О мерзких, гнилых вещах. Шантаж. Глаза подполковника чернели с каждой секундой. - Мне насрать, чего вы хотите. На моей земле этого дерьма не будет, - в его крови повышается градус, мужчина повышает тон разговора. Он неосознанно сжимает кулак все сильнее и сильнее. – Этого не будет. Если хочешь решать вопрос, говорить будешь со мной. – Вены на висках набухают, сердце бешено разгоняет кровь по организму. Внезапно, мужчина замирает на секунду. Он хватает бутылку коньяка и отпивает с горла. Сморщился, дыхание перехватило. Но только так он сейчас воспринимает этот гнусный разговор. Ставки повышаются. Угрозы. В нем закипает ярость. - Тебе очень повезет избежать встречи со мной. Молись. – мужчина отбрасывает телефон. Руки сжаты до предела, еще чуть-чуть и начнут ломаться кости. Он с надрывом смотрит на бутылку коньяка. Сейчас она вызывает отвращение и непреодолимую тягу одновременно. Подполковник снова слышит свои мысли, как же они невыносимо кричат. Черт! Он все-таки хватает коньяк, делая пару жадных глотков. - Мрази! Твою мать! – мужчина откидывает одной рукой журнальный столик, тишину дома как гром накрывает грохот от падения тяжелой деревянной мебели. И снова тишина. Слишком тихо. А в голове идет война. Карпов отпивает еще несколько глотков, опуская полупустую бутылку на пол. - Сука, - яростным шепотом он цедит сквозь зубы, - сука, какого… - он старается выплеснуть закипающую в нем лаву, но не может, она продолжает бурлить. Стас резко поднимается с кресла, его немного пошатнуло, голова закружилась. Снова звонок врезающийся в голову тысячами лезвий. Мужчина с отвращением покосился на телефон. Его губы сложились в кривом оскале. Секунда, две, три, и громкая мелодия звонка снова обрушивается ему на голову. Карпов медлит. В каком же незавидном они сейчас положении. Все фигуры на поле спутаны. Он пытается просчитать действия противника наперед, но все не то. Не выходит. Стас впервые не знает, чем ответить. Унизительное для него чувство. Он смотрит на телефон взглядом загнанного, одичавшего зверя. Рука сама тянется к бутылке коньяка на полу. Мелодия звонка давит морально. Подполковник чувствует, что прячется от этого разговора, что с новой силой разжигает в нем бурю ненависти. Ненависти к себе, к ним, к ней. Для полноценной партии ему не хватает фигур на поле, и он точно знает у кого они.