Не помнить.

Аня устало выдыхает, стирая со лба капли пота краем рукава от водолазки. Сегодняшняя тренировка была больше похожа на отработку приземления об лёд, нежели прыжков. Нервы Щербаковой были настолько натянутыми, что казалось могли в любой момент порваться, всё тело ломило от нескончаемых падений, а вечно работающему аналитическому мозгу, всё никак не удавалось выявить причину стабильных неудач. Усложнял ситуацию и настрой Этери Георгиевны, которая, словно бомба замедленного действия уже начала обратный отсчёт перед неминуемым взрывом. — Щербакова, ты что за ночь на коньках стоять разучилась?! — причитала Тутберидзе, в очередной раз неодобрительно качая головой. — У меня единственное, что получается сегодня, это как раз на них стоять. — буркнула Аня, в надежде, что тренер её не услышит. — Пока я не увижу чистый заход и приземление, ты отсюда не выйдешь. У меня уже дочка замужем, дома никто не ждёт, так что и спешить мне некуда. — спокойно сказала блондинка, подпирая рукой подбородок. Аня краем глаза взглянула на настенные часы, которые указывали поразительные для неё цифры. 22:37. Неужели она промучилась с одним несчастным элементом три часа и так и не сдвинулось с места? Перспектива ночевать на льду, вместо тёплой постели, мягко говоря, не воодушевляла Щербакову, однако зная Этери Георгиевну девушка не сомневалась, что тренер приведёт свою угрозу в исполнение если она не найдёт в себе силы собраться. Набирая в лёгкие побольше воздуха, Аня начинает сначала. Холодные струйки пота, медленно стекали с уставшего тела, коньки казались чужими, лёд непривычно скользким, давно заученные элементы словно атрофировались в мышечной памяти, а понимание ошибки всё не приходило. Однако Аня упрямо продолжала отрабатывать привычные движения в надежде, что рано или поздно получится. — Вот уже начала просыпаться! Давай-давай можешь лучше. — подбадривала Тутберидзе. Аня медленно, но, верно, восстанавливала сначала в голове, а затем и в движениях давно заученные элементы и неспеша воплощала их на льду. Постепенно открылось второе дыхание и усталость была вытеснена воодушевлением и азартом. Щербакова в победном жесте вскинула кулак, когда пятый раз подряд приземлила чисто прыжок, над которым билась весь день. Получив относительно тёплые слова в свой адрес со стороны тренера, Аня благополучно покинула лёд и с радостью предвкушала прекрасный отдых в компании с салатом и подушкой. Войдя в пустую раздевалку, Щербакова сразу же взяла в руки телефон и увидев, что Саша в сети, тут же её набрала. Несколько секунд, слышались долгие гудки, однако затем они оборвались усталым, слегка хрипловатым голосом. — Ну как ты? Аня невольно улыбнулась и прижав устройство вплотную к уху, словно так она могла быть ближе к Саше ответила: — У меня всё хорошо, сегодня все тройные восстановила, вот только тренировку закончила. Лучше расскажи, как там в Китае? — Вообще здесь много красивых мест, но как-то без твоих экскурсионных рассказов эти достопримечательности не воспринимаются. — Хочешь ты будешь гулять, а я тебя рассказывать интересные факты, о том месте, где ты находишься? — предложила Аня. — Ну это не то. — жалобно проскулила Трусова. — Хочется тебя за руку подержать, пошептать на ушко всякие непристойности, пофоткаться, а одной ходить как-то тоскливо. — Не грусти, скоро закончится твой тур и будешь шептать мне непристойности лёжа на диване и смотря фильм. — посмеялась Аня. — Поверь мне, если мы будем лежать на диване, то я найду более приятное времяпровождение, чем просмотр фильма. — серьёзно сказала Саша, и Аня была уверена, что в этот момент рыжеволосая поиграла бровями. — Ты неисправима. — покачала головой Щербакова. — И не говори мне что тебе это не нравится. — парировала Саша. — Мне всё в тебе нравится. — тихо ответила Аня. Наступила тишина. Аня хотела ещё поспрашивать про город, но она переживала, что такие вопросы навеют на Сашу неприятные воспоминания, в то время как Трусова думала над тем, о чём поговорить с шатенкой никак не упомянув Марка, который для общественности до сих пор считался её парнем. Несколько секунд царило напряжённое молчание, пока Щербакова, вздохнув, не поинтересовалась: — Как там Марк? — Тебе серьёзно это интересно? — удивилась Саша. — Я же не могу делать вид, что его не существует. — спокойно ответила Аня. — Он… — Трусова оборвалась, пытаясь подобрать правильное слово. — Озадачен. — Понятно. — коротко бросила Щербакова. Девушка сама не могла понять, зачем спросила о Кондратюке, но неопределённое чувство ревности, смешанное с виной, грызло шатенку с момента уезда Саши в Китай. Аня не могла отрицать того факта, что её раздражает ситуация, в которой Марк продолжает крутиться возле рыжеволосой и публично играть с ней в любовь. Однако совесть шептала Щербаковой, что Кондратюк не виноват в сложившейся ситуации и в большей мере является в ней заложником. — Просто. — аккуратно начала Аня. — Он всегда рядом и… Не знаю я думаю, что ему тоже, наверное, неприятно… — Анюта, — мягко перебила Саша. — Я прекрасно понимаю твои переживания, но о том, что он ко мне неравнодушен можешь не беспокоиться. Я люблю тебя и больше никогда не причиню тебе боль. Да, наш с ним разрыв был для Марка неожиданным и грустным, но он был неизбежен. Во всей сложившейся ситуации виновата целиком и полностью я, поэтому я и должна разгребать все последствия. Щербакова впитывала в себя каждое слово и успокаивалась. Напряжение, сковывающее её невидимыми цепями и неуверенность, мешавшая организму функционировать, стали медленно отступать, в то время как нежное тепло невесомо обволакивало своим прозрачным шлейфом, затмевая былое беспокойство. Аня мягко улыбнулась, прижимая устройство настолько сильно, к себе насколько было можно. Именно сейчас ей хотелось прижаться всем телом к Саше, обнять её до хруста рёбер, целовать до полной нехватки воздуха. Аня буквально задыхалась от своей пылающей любви, которую просто невозможно было удержать в одном лишь сердце. Будь Щербакова младше, она бы сказала, что вновь влюбилась в Трусову словно в первый раз, но она понимала, что это даже близко не так. Чувства Ани были сильнее переменчивой и непостоянной влюблённости, это была самая чистая и искренняя любовь. Только сейчас Щербакова осознала в полной мере, что даже во время их разрыва, она не переставала любить Сашу. Со временем любовь Ани не угасла, не испарилась и не остыла, а стала только сильнее. Благодаря ей она пережила полтора года мучительной неопределённости, съедающей тоски и пульсирующей боли. Если бы Щербакова не любила, то не за что бы не смогла простить Сашу. Но это глубокое, необъяснимое чувство придало ей сил о которых она и не догадывалась. Аня себя чувствовала фениксом, которому было суждено сгореть дотла для того, чтобы обнаружить нечто новое и о неописуемо прекрасное. — Я люблю тебя. — прошептала Щербакова. — Очень жду, когда ты вернёшься. — И я тебя. — выдохнула Саша. — Осталось всего два дня, и я буду дома. Но Ань… я уже вернулась, благодаря тебе. — Ты мне это уже говорила. — закатила глаза шатенка. — И буду говорить ещё и ещё. — возразила Трусова. — Я чувствую снова вкус жизни, получаю удовольствие от тренировок и имею новые цели. До этого мне всё казалось серым, блеклым, ненужным… Чёрт, да я почти потеряла себя. Это было просто ужасно, я словно чувствовала, что каждый новый день меня медленно убивает, будто жизнь своим неспешным течением подталкивает меня к пропасти. Я едва не слетала в неё, но потом появилась ты и не дала мне окончательно раствориться в собственном страхе и безразличии окружающих. Спасибо, Ань. — Господи, ты что там уроки ораторского искусства посещала? Плакать в конце рабочего дня не входило в мои планы. — тихо всхлипывая, сказала растроганная Аня — Я ей значит свою любовь пытаюсь доказать, а она шутит. — «возмутилась» Трусова. — Не надо мне ничего доказывать. Я и без слов тебе верю. — Аня на секунду замолчала, а после твёрдо сказала. — И в тебя. — А я верю в нас. — серьёзно ответила Саша. Они ещё долго разговаривали, течение времени никто не замечал. Только когда в раздевалку зашла уборщица «Хрустального» и с удивлением обнаружила, не менее шокированную Аню, лежащую на скамейке с телефоном у уха, девушки закруглились. Уже стоя на пустой парковке напротив своего автомобиля, Щербакова вспомнила фразу из произведения Грибоедова, которую приметила ещё со школьной программы, в ней говорилось о том, что влюблённые часов не наблюдают. «А классика действительно всегда актуальна» подумала Аня и с глупой улыбкой отправилась домой.