Смотри только на меня

      Теперь всё по-другому, по-новому.              Йеджи преследовало ощущение, что сейчас всё будто бы заново началось, будто бы с чистого листа. Она получила второй шанс — иначе назвать это нельзя. Отношения с Хёнджином налаживались, на прошлых выходных они вместе играли в настольные игры, как в старые добрые времена, и даже без Феликса!              Потом они приготовили ужин и накрыли на стол специально для уставших на работе родителей. Йеджи радовалась, как ребёнок. Улыбалась, визжала и надувала губы, когда проигрывала. Возмущённо скрещивала руки на груди, когда Хёнджин вновь и вновь пачкал ей нос соусом. У Хёнджина тоже горели глаза от счастья и даже если это всё из-за Феликса, а не из-за неё, она всё равно рада за брата.              А теперь ещё и Джису появилась в её жизни, чего не хватало Йеджи для полного счастья. Они вместе смеялись в школьной столовой (ловя на себя взгляды Рюджин), вместе ходили по коридорам (иногда встречая Рюджин) и посещали факультативы (и после них шли к Рюджин либо в бар, либо на стадион, где шли тренировки).              Вся жизнь Йеджи почему-то сводилась к Рюджин. Скоро она начнёт думать, что Рюджин действительно центр Вселенной. И это ощущалось одновременно правильно и неправильно. Рюджин не должно быть так много в её жизни, это же всё-таки жизнь Йеджи.       Но с другой стороны — Йеджи влюблена. Причём, в первый раз в жизни. Логично, что она не знала, как всё должно быть правильно — и идеально. А ведь хотелось, чтобы всё было идеально. Уж слишком она привыкла к этому — стараться и работать на результат, делать всё правильно и строго по инструкции.       Семь раз отмерь, один раз — отрежь. По такому правилу она жила.              Но тем не менее Йеджи счастлива. Ей нравилось — и это всё, что её должно волновать. Не правильность, не идеальность, а радость, вдохновение и окрылённость от чувств к Рюджин.              Теперь Йеджи уж точно не одинока, и именно Рюджин заставила её в это поверить. Она первая, кто обратил на неё внимание — и кто продолжал это делать! Теперь у Йеджи есть те, на кого можно положиться и к кому можно обратиться в случае чего. Есть те, с кем хорошо — и настолько хорошо, что забываешь о времени, настолько хорошо, что живот болит от смеха, а щёки от улыбок.              Теперь хотелось брать от жизни всё — наслаждаться ею. Ловить чужие улыбки и улыбаться в ответ, идти и от радости начать танцевать, будто никто не смотрит. Целовать Рюджин в любых местах и не заботиться о том, что никто этого не оценит.              Она уже предвещала возгласы по типу «что позволяет себе та розоволосая новенькая?!», ведь знала, что Рюджин завидная холостячка, если так можно сказать. Она одинока и многие бы хотели это исправить, включая и парней, и девушек. У них есть шанс, точнее был.       Зато вот Йеджи планировала исправить это — и шансов у неё было больше, чем у всех вместе взятых. Она интересна Рюджин — как минимум!              Йеджи пока не готова признаваться ей в чувствах, страх никуда не делся и вряд ли так быстро денется. Она только недавно осознала свои чувства (спасибо, Хёнджин, спасибо, то самое стихотворение о Рюджин!), и ей казалось ошибкой признаваться так быстро — всё же не может быть так легко, как в сериалах?       Да даже и в сериалах признание в любви — самая трудная часть, а накосячить легко!              Но вот почему бы и не сделать шаги в сторону Рюджин? Это она вполне может, а Рюджин будет приятно.              Обычно начинают с малого, но Йеджи начнёт с крупного — она даст Рюджин позволение, чтобы заявить об их взаимоотношениях. Чтобы они могли свободно общаться в школе, чтобы Рюджин провожала её по пути в кабинет и даже обнимала (это же не слишком много?)              Начинать с крупного по ощущениям опасно, но для вечно сомневающейся Йеджи это будет что-то по типу страховки. Если она решится на такой шаг, то дальше точно не струсит. В теории — не должна, но кто её знает?..              Это ощущалось странно, она же так не хотела, чтобы о них узнали, а сейчас готова рискнуть ради Рюджин. И да, именно — дело в Рюджин, всегда виновата она — и в повышении самооценки Йеджи, и в её готовности пойти на риск, и в том, что теперь она радовалась жизни и наслаждалась ею. И уже предвкушала их общение в школе.              Если раньше хотелось добиться всего самой, то сейчас Йеджи хочет разделить как можно больше моментов с Рюджин. Шарм их взаимоотношений от этого никуда не денется, ведь дело не в том, что всё было скрыто от чужих глаз, а в самих Йеджи и Рюджин.              — Ну что, идём в кабинет? — Джису ткнула её локтём в бок, но, отследив траекторию взгляда Йеджи, понимающе улыбнулась. — На Рюджин смотришь? Я даже не удивлена.              — Да-да, сейчас пойдём, — промямлила Йеджи, пряча взгляд в поднос с едой. Да уж, надо быть более скрытной, пока их взаимоотношения не станут официальными. Самой-то себе она призналась, а вот Джису ещё ничего неизвестно, для неё они лишь друзья, хотя всё слишком очевидно — заметит даже слепой.              — Даже не пыталась отрицать…              Йеджи отмахнулась, проигнорировав заговорщическое подмигивание Джису. Головой она вся в телефоне, сидела над открытым чатом с Рюджин и думала, как бы сформулировать мысль так, чтобы и не криво, и понятно, и не слишком официально. Чёрт, даже со стихами в разы проще. Так будет всегда, когда влюбишься?              Хотя, впрочем, Йеджи надеялась, чтобы всё было раз и навсегда — и только с Рюджин. Даже с учётом того, что Йеджи будет постоянно путаться и отвлекаться на милое личико Рюджин с очаровательной чёлкой, потрясающим окрашиванием и выразительными глазами. Ободряющая, слегка кокетливая и располагающая улыбка Рюджин — это вообще отдельный разговор. Всех эпитетов мира не хватило бы для её описания.              «Привет! Если всё ещё хочешь, то можем общаться и в школе…» — начала печатать Йеджи, но быстро всё стёрла. Это звучало, как будто одолжение — если уж очень хочешь, то так уж и быть! А это должно звучать мягко, ненавязчиво и от чистого сердца!              «Привет, как насчёт того, чтобы объявить всем, что мы…» — снова стёрла. Нет, уж точно не так. Они всего лишь общались, а не собирались жениться (неплохой поворот событий, но…), слишком официально. Рюджин скорее всего и не поймёт, о чём речь, вряд ли она придавала значение таким пустякам.              «Привет, можем завтра вместе прийти в школу, ходить по коридорам, обнимаясь. Можешь даже поцеловать меня…» О чёрт, что-то её занесло, это уже слишком — точно слишком. Йеджи хихикнула и стёрла сообщение полностью.       Рюджин такое скорее всего оценит, но совесть Йеджи не позволит ей такое написать — ещё не так много времени прошло, чтобы целоваться в школе у всех на глазах. Вероятно, её щёки бы по цвету напоминали томаты, а она бы вся горела от стыда.              Ладно, раз слова не льются, а мысли не приходят в голову, Йеджи ненадолго отложит это дело — переживёт пару уроков. Наверняка, гениальная мысль сама её посетит. А сейчас пора на базовую математику, иначе Джису её доведёт своими ухмылками. И так каждый раз, когда Йеджи смотрела на Рюджин (ладно, любовалась), та играла бровями, словно Йеджи уже раздевала Рюджин глазами и планировала что-то непристойное.              — Йеджи, ну ты где там?              — Бегу-бегу!              Йеджи спрятала телефон в карман синей клетчатой юбки и в последний раз посмотрела на Рюджин, прежде чем сдать поднос и покинуть в столовую. Рюджин обворожительно улыбалась в своей привычной манере — широко, с максимально поднятыми вверх уголками губ.       Йеджи любила и даже больше — обожала улыбающуюся Рюджин. Но только с Йеджи Рюджин склоняла голову набок, будто кокетничая, причём, только с ней одной. Это невероятно льстило. Вот только сегодня с улыбкой Рюджин было что-то не так, да и взгляд затуманенный, резкий, мрачный. Губы плотно сжаты, а брови нахмурены. У Рюджин что-то случилось?              — Сегодня же одна тренировка? Или снова будет дополнительная? — спросила Рюджин, продолжая улыбаться, но уже по-другому, более резко и уже недружелюбно — потому что улыбалась теперь не Йеджи. Правда интересно, что-то не так с настроением? Или настолько сильно бесят тренировки?              Йеджи, наконец поймав взгляд Рюджин, ободряюще подмигнула ей и улыбнулась ещё шире, заметив, что та расцвела после подмигивания. Наконец, она догнала Джису и поспешила на базовую математику.              — У меня сейчас корейский, потом две литературы и потом я на тренировку. У тебя сегодня есть факультативы?              — Ага, по риторике. Потом в бар, наверное. Получается, раз одна тренировка, Рюджин сможет прийти?              — Получается, да, — подытожила Джису, поджав губы, — но может, неожиданно устроят ещё одну. В последнее время команда не очень… м-м, довольна её результатами.              Йеджи нахмурилась. Она вот вообще, от слова «совсем», не разбиралась в баскетболе — ни в правилах, ни в позициях, даже не знала, сколько по времени идут матчи, так что о каких именно результатах Рюджин говорила Джису она не знала.              — Она же не разучилась играть?              — Боже, Йеджи, нет, конечно. Просто они думают, что Рюджин нужно работать усерднее.              — Окей… — расстроено пробормотала Йеджи.              Ей самой не особо нравилось, что Рюджин «нужно работать усерднее», наверное, сама Рюджин злилась. Неудивительно, что с её улыбкой было что-то не так. Если у неё будет так много дополнительных тренировок, то они будут мало встречаться в баре. Йеджи уже прикипела к этому месту — оно казалось ещё родней, чем собственная комната.              Но если дополнительные тренировки нужно для победы на предстоящих соревнованиях, то Йеджи смирится с этим. В конце концов, у неё нет выбора. Соревнования есть соревнования, Рюджин не должна отвлекаться — и уж тем более на Йеджи.              — Но надеюсь, сегодня мы всё-таки встретимся.              Джису кивнула, и они подошли к шкафчикам, чтобы взять вещи. Йеджи умилилась, глядя на почти семейное фото с ней, Рюджин и с Юной. Было ещё одно фото после победы на соревнованиях, где все обнимались между собой: кто-то между собой, кто-то с чирлидершами, стреляющими глазками, а Рюджин с Джису. Йеджи отмахнулась от мыслей о том, что она мешала их дружбе.              — Идём? — сказала Джису, захлопывая шкафчик, откуда взяла учебник по корейскому.              — Ага, а то скоро опоздаем…              Йеджи поправила лямку рюкзака и хотела было погрузиться в беседу Джису, но случайно услышала «с розовыми волосами», промелькнувшее в чужом разговоре. Обычно она не подслушивала чужие разговоры, это до хорошего не доводило — в прошлый раз она так узнала, что интересна Рюджин (спасибо разговорчивой Юне). Но и как в тот раз, это было связано с ней. Разговоры про неё стихали, но всё ещё водились.              — Помнишь ту новенькую? Ну, ту розовую.              — С прядкой розовой что ли?              — Да. Так вот, я недавно узнала, что она вообще не новенькая.              — Лгала что ли? Офигеть…              Йеджи невольно замедлила шаг, когда проходила между двух сплетничающих учениц. Джису пыталась говорить громче, чтобы её отвлечь, но было уже поздно. Ей очень интересно, что про неё там скажут.              — Ага, зовут вроде Хван Йеджи. Что-то такое вроде.              — Ты ничего не перепутала? У нас есть такая ученица? Никогда про неё не слышала.              — Походу она и решила заявить о себе…              Йеджи поджала губы. Так и было, они правы — тогда ей хотелось заявить о себе, перестать быть невидимкой. У неё вполне получилось. Даже если не совсем удачно, не так, как бы хотелось, у неё получилось — её заметили. Так что она не понимала, что вообще такого плохого в том, что заявить о себе?              Да, теперь её знали лишь, как розоволосую не-новенькую (кроме Джису и Рюджин), но её знали — это же хорошо? Проще думать о позитивном, даже если его куда меньше, чем негативного. Йеджи не будет — и не должна! — расстраиваться. Что ей сделают пару учениц, которые умеют только сплетни разводить?              Но она расстроится — уже расстроилась. Она человек, причём, человек не с совсем хорошей самооценкой. Она не могла не обидеться, разумеется, слова её задели — что ещё поделать?              Репутация — это важно, она всегда это знала и старалась её поддерживать, чтобы хотя бы среди учителей её знали, как прилежную, послушную и умную ученицу. Чтобы ей гордились родители, нужна репутация. У неё не вышло заработать репутацию среди учеников, так что она не будет портить репутацию других.              Йеджи на ходу достала телефон из кармана и смахнула вкладку с открытым чатом с Рюджин. Никто не оценит, если она появится рядом с Рюджин. Ладно, Джису оценит, сама Рюджин тоже, но большинство — а то есть все, кроме этих двоих и самой Йеджи — будут против.              Дело не в том, что хочет Йеджи — а она бы хотела, а в том, что чужую репутацию портить не будет, потому что знает, как тяжело иметь собственную.              Джису глядела на Йеджи с поджатыми губами. Хотелось похлопать её по плечу или обнять, но вряд ли «всё будет хорошо» ей поможет. Проще сказать «да уж, ну и ситуация…» и дать выплакаться, но Йеджи не привыкла к поддержке — вряд ли она её примет. Ей проще сделать вид, что ничего не случилось.       Но проще не значит лучше.       

***

             В баре на этот раз должны быть только они с Рюджин, что невероятно радовало. Общество Джису, Черён и Юны ей хоть и приятно, но в Рюджин она всё-таки влюблена. Глянув на уже ставшие родными постеры на стенах, Йеджи двинулась к высоким барным стульям и заняла привычное место. Черён ещё стояла за стойкой, с довольной, но уставшей улыбкой на лице развязывала пояс на фартуке.              После нескольких встреч с Черён в баре, пока у Рюджин были дополнительные тренировки, Йеджи сдружилась с ней. Хотя Черён всё ещё пыталась сделать её нахождение в баре с ней более комфортным (что было совершенно лишним, здесь она, считай, уже как дома), неловкость между ними почти вся исчезла. Так что Йеджи наслаждалась интересными фактами о коктейлях, которые пила.              — Привет, рада тебя видеть! Рюджин сейчас подойдёт. Она сегодня колючая, поправь ей настроение, окей?              «Что значит «поправь» ей настроение? — мысленно нахмурилась Йеджи. — Я-то тут причём?» Черён рассмеялась, глядя на её мило наморщенный нос и пояснила:              — Просто будь собой. Настроение Рюджин всё равно улучшится, главное увидеть тебя.              Вау… Йеджи всегда будет удивляться, когда другие говорят про её влияние на Рюджин. Это одновременно и приятно, что она важна для Рюджин, и пугающе — они ведь даже не встречались, а она уже имела такой эффект на поведение, настроение Рюджин!       Когда влюбляешься, не стоит забыть о себе. Йеджи надеялась, что Рюджин о себе не забывала. Не хотелось быть причиной её рассеянности на тренировках.              — Ладно, я, пожалуй, пойду. Юна меня уже ждёт.              — Вы что, до сих пор не вместе?              Черён поперхнулась воздухом.              — Надо же, какая ты смелая… — пробормотала она, неловко улыбаясь. — Я… короче, это сложно. Я знаю, что ей нравлюсь, и знаю, что она мне нравится, но… она же сестра Рюджин! Это как-то неправильно. К тому же она ещё и маленькая.              Йеджи понимающе поджала губы. Сложно это всё: любить, признаваться, разве что влюбляться легко. У Йеджи это вышло непроизвольно, незапланированно — она в самом начале даже не горела желанием общаться с Рюджин и надеялась, что их встречи в баре останутся только между ними.       А сейчас что? Она с нетерпением ждала каждой встречи, пока предвкушение разливалось внутри. Она даже планировала начать общаться в школе, но две сплетницы пошатнули её уверенность.              — Ладно, как-нибудь разберусь, — махнула рукой Черён и добавила: — И кстати, вы-то с Рюджин тоже ещё не вместе.              Йеджи стушевалась, начав себя мысленно корить за то, что вообще сказала Черён о их пока ещё не-отношениях с Юной. Теперь и ей прилетел ответ.              — Я даже не знаю, у кого из нас ситуация сложнее: у нас с Рюджин или у вас с Юной.              — Тогда надеюсь, когда-нибудь мы признаемся.              — Или за нас это сделают Рюджин и Юна.              Черён рассмеялась, попрощалась и ушла, колокольчик на двери недовольно звякнул. Наконец объявилась Рюджин с растрёпанными волосами и хмурыми от недовольства бровями. Йеджи не могла не хихикнуть, но всё-таки подавила желание.              — Чёрт, эти шнурки меня когда-нибудь доконают. Надо будет новые заказать, совсем не магнитятся.              «Магнитные шнурки? Они же вроде бы для детей или не умеющих завязывать…» — подумала Йеджи, но отвлеклась на приветствие с Рюджин.              — Я скучала, — с порога заявила Рюджин. Йеджи, умилившись такой решительности, кивнула со словами «я тоже». Она правда скучала, у них в последнее время всё время не получилось встретиться. — Сегодня у нас по планам «Сингапурский слинг»!              О да, по коктейлям Рюджин она тоже скучала!              — Жаль, что будет безалкогольная версия — туда столько ликёров идёт: и вишнёвый Cherry Brandy, и апельсиновый Triple Sec, и травяной Бенедиктин. Но они все крепкие, так что не вариант.              — Мне светят только конфеты с ликёром, максимум, — усмехнулась Йеджи и на всякий случай уточнила: — От них же нельзя опьянеть?              — Йеджи, в этих конфетах только восемь процентов алкоголя, не более. Там специальный ликёр кондитерского назначения.              — Тогда буду спокойно есть ликёрные конфеты.              — О да ладно, Йеджи, все мы знаем — совесть тебе не позволит их есть до совершеннолетия, — дразнилась Рюджин. И Йеджи могла бы разозлиться или обидеться, но на Рюджин обижаться невозможно — собственное сердце бы не позволило.              Рюджин мешала ингредиенты в шейкере: воду, сиропы, включая гренадин, ананасовый сок с лимонным. Добавила ложек шесть колотого льда, перелила всё в бокал харрикейн. Йеджи смотрела на красочную картинку, получившуюся в бокале, и восхищалась умениями Рюджин — и в принципе всей ею.              — Я бы заменила джин на содовую, но тут лондонский сухой и вся его прелесть в том, что он специально без сахара, так что не получится. Мы и так отошли от версии IBA, чего хочешь: горчинки или сладости?              «Я влюблена, весь мир для меня, как сахарная вата, какая ещё горчинка?» — мысленно хихикнула Йеджи, но ответила другое:              — Разумеется, сладость!              — Моя ж ты сладкая девочка! — улыбнулась Рюджин так, что сердце Йеджи невольно замерло, пропуская удары. Что с ней творила Шин Рюджин? Невероятно вещи с ней она творила. — Тогда добавлю больше вишнёвого сиропа. Для тебя готова рецептуру менять кардинально!              «А я готова все мои стихи только тебе одной посвящать», — мысленно улыбнулась Йеджи, но быстро покраснела, вспомнив, что Рюджин не только о её чувствах к ней, но и о стихах о ней не знала.              Последний штрих — нацепить на харрикейн дольку ананаса и мараскиновую вишню. Закончив, Рюджин пододвинула к ней коктейль на оценку (не забыла упомянуть, что это лонг-дринк), а сама локти поставила на стойку, кулаком подпёрла щёку и стала наблюдать за реакцией Йеджи.              После первых пару глотков Йеджи могла сделать один вывод — ей нравилось. И так было с любым коктейлем, неважно какая рецептура, главное, что он приготовлен руками Рюджин. Возможно всё-таки стоило выбрать горчинку, а не сладость. Из-за отсутствия джина и кисловатых ликёров коктейль казался приторным, но Йеджи всё равно нравилось. К тому же это почти исправил апельсиновый сок в рецепте.              — Превосходно! Восхитительно! У тебя золотые руки, Рюджин.              Йеджи любила то, как мило вспыхивала Рюджин от комплиментов её коктейлям. Поэтому всегда старалась говорить их как можно больше. Алые щёки Рюджин — это отдельное произведение искусства, а она-то в нём точно разбиралось.              — Несладко? Могу добавить цедру, если что.              — Всё прекрасно, Рюджин.              Рюджин успокоилась, а Йеджи потягивала через трубочку коктейль, наслаждаясь, как красиво в стакане переливались ингредиенты — оранжевый мешался с красным. Лёд постепенно таял. Йеджи сцепила с бокала дольку ананаса и отправила её в рот, отметив, что коктейль отлично сочетался с фруктами.              Йеджи шевелила трубочкой остатки льда, наслаждаясь щебетанием Рюджин. Она скучала — очень сильно скучала. По голосу Рюджин, её милой улыбке и эмоциональной жестикуляции. По её освежающим и не только коктейлям, которые своей красочностью поражали её воображение.       Она надеялась, что после того, как пройдут соревнования, они смогут намного чаще встречаться в баре. Может, к тому времени они даже начнут общаться и в школе тоже.              А ещё Йеджи втайне радовалась, когда Рюджин расцветала рядом с ней. В школе у неё брови вечно нахмурены, а губы искривлены, особенно в столовой, в окружении сокомандниц. Ей нравилось, что одно только её присутствие ободряло Рюджин и заставляло её улыбаться и радоваться.              А ещё Рюджин имела такое же влияние на Йеджи. Всё-таки у них всё было взаимно.