Стучать в небеса и слушать отзвуки

Пока я одевался, он собрал все вещи и мы, крадучись и прячась по коридорам, выбрались из больницы. Забавно было думать, что он просто взял и украл меня из-под присмотра врачей. Я держал его сейчас руку, когда мы шли по улице. Не потому что мне вдруг стало безразлично мнение общества о нас, а чисто из практической цели – чтобы не потеряться или не грохнуться, влетев в какую-нибудь преграду, которую я мог не разглядеть из-за своего испортившегося зрения. Конечно, я не я не сказал об этом Каю, но, кажется, он и сам догадался, что что-то не так, по моему поведению, по тому, как я близоруко щурился. Всё равно у нас не было сейчас времени решать этот вопрос. Да и будет ли это иметь значение, если мы не успеем добраться до нашего острова? Что вообще имеет значение в сравнении с тем, что Кай умирает? Помню, я когда-то читал о том, как одному смертельно больному человеку все близкие говорили, что его болезнь излечима, что он идёт на поправку, и его организм убедил себя в этом и выздоровел, поборов последнюю стадию рака. Получается, чудеса существуют, если не позволять себе думать о плохом. И я задался вопросом, мог бы Кай вылечиться, если бы верил, что он по-прежнему бессмертен? Вера всё-таки великая вещь. У меня было часов пять, чтобы подумать обо всём, пока Кай дремал, укутавшись в куртку и привалившись к моему плечу. Я грел его холодные руки, гладил тонкие длинные пальцы. Мне было понятно, что он уже где-то на полпути, но всё ещё страшно было принять этот факт, эту мысль. А было ли страшно ему? Я помню, как оказался здесь в первый раз. Это было очень странное путешествие. В тот день мы поженились. Тогда я не думал, что всё будет так серьёзно и на сколько лет растянется. Моя жизнь рядом с Каем была похожа на какой-то фантастический сон, я и поверить не мог, что человек может быть настолько счастлив. В этот раз всё было иначе. Всё закончится там, где и началось, подумал я и сразу же постарался выкинуть эту страшную мысль из головы. Сразу же с автобуса мы отправились к берегу моря, последние сотни метров преодолели уже бегом, торопились поскорее увидеть голубую кромку воды, испытывая внутренний трепет и облегчение. Цель была практически достигнута. Я остановился в десятке метров, не решаясь ступить на мокрый песок, а Кай дошёл до самого края и, присев, опустил ладони в воду. Волны то накатывали, то отступали и его ботинки наверняка промокли. Влажный ветер трепал его тёмные волосы, а я всё стоял и смотрел, не в силах отвести глаз. -Надо было ограбить банк, - усмехнулся Кай, глядя вдаль, где далеко-далеко за линией горизонта и находился наш остров. -Зачем? – спросил я, подходя ближе. -Ну, мы как в том старом фильме, как там его? Название вылетело из головы. Хотели перед смертью увидеть море. Я сглотнул слёзы. А Лесь ведь звал меня поехать с ним к морю, это, кажется, было целую вечность назад, в какой-то другой, спокойной, правильной жизни. Теперь я точно знаю, что всю оставшуюся жизнь буду ненавидеть море. -На небе только и разговоров, что о море… - продолжил Кай. Я подошёл к нему и положил голову ему на плечо. Лучше бы было, чтоб меня смыл океан, растворили волны, растерли в мелкий жёлтый песок. Мы купили бутылку вина и весь вечер сидели на берегу и пили прямо из горла, вспоминая хорошие истории из прошлого, вспоминая всё, что заставляло улыбаться, а не плакать перед разлукой. Ночью я снова не сомкнул глаз – сон казался мне сейчас непозволительной роскошью. Уж лучше я до утра буду лежать и рассматривать его лицо, обнимать и плакать украдкой, пока он не видит. Ничто не предвещало беды. Сияло солнце, волны шелестели разбиваясь о берег, кожу обволакивал приятный тёплый ветер, хотелось дышать полной грудью, радоваться, наслаждаться моментом, но моё сердце словно сдавило рёбрами, причиняя жуткую боль. Я старался не обращать внимания на этот дискомфорт, списывая всё на травму спины во время аварии. Я не жаловался на головные боли и тошноту, я знал, что Каю куда хуже, чем мне. Он храбрился, постоянно улыбался, даже сжимая зубы от боли. Мы оба врали, что всё в порядке и торопились двигаться вперёд. С утра пораньше, несмотря на бессонную ночь, отправились к причалу, довольно быстро нашли катер, готовый отвезти нас в любом указанном направлении, лишь бы мы заплатили. И мы собрали все оставшиеся деньги, здраво рассудив, что там, где мы окажемся, они будут бесполезны. Я добрался до банкомата, чтобы снять последние копейки, зная, что на счету уже ничего не осталось, но вдруг увидел сумму, на которую совсем не рассчитывал. Откуда же взялись лишние несколько сотен? Неужели Лесь, так грубо пославший меня во всем известном направлении, всё же сжалился и прислал их? Если бы он знал, как они пришлось кстати и как я ему благодарен. Чёрт возьми, доберусь до телефона - обязательно позвоню ему! Мы отдали всё до последнего цента немолодому смуглому мужчине по имени Джо, чтобы он довёз нас до острова. Он ещё удивился, что у нас так мало вещей с собой, считай, совсем никаких, и мы едем так далеко, в необитаемые края. Я и сам не задумывался о том, что мы будем делать дальше, как выбираться, чем питаться. Эти вопросы казались мне такими приземленными и ничтожными по сравнению с моей огромной целью – успеть довезти Кая домой. Мне никогда не нравилось путешествовать по воде, одно дело небо, там ты доверяешь свою жизнь пилоту самолёта, будучи уверенным в его опыте ориентирования в безграничном голубом небе. А другое дело – вода. Опасная, необузданная стихия, готовая в любой момент поглотить тебя, как только ты отвлечешься или зазеваешься, потеряешь силы или собьешься с пути. Я никогда не умел ориентироваться на воде, хотя у нас была моторная лодка, но управлял ею Кай, как уверенный пилот. Я никогда не сомневался в нём, я знал точно, что он найдёт дорогу, сам то я её не помнил, конечно же. Чертова вода. Воздух. Не хватало воздуха. -Мы точно идём в нужном направлении? – спросил я у Джо. -Точно. Уже должны быть на полпути. – подтвердил он. Чёрта с два. Сколько часов мы уже плывём, а суши всё не видать? Кай дремал, уложив голову мне на плечо. Я придерживал его, чтобы не упал, и чувствовал, как он становится всё слабее. Скоро начнёт темнеть, а мы, похоже, потерялись. Солнце клонилось к горизонту, а мне, кажется, ещё никогда не было так страшно. Волны раскачивали нашу лёгкую лодку, хлестали её борта, ветер бил в лицо, заглушал все звуки, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Поэтому я постоянно прислушивался, дышит ли он. Мне самому не хватало воздуха. -Ты помнишь дорогу? – спросил я на всякий случай у Кая. -Как я мог забыть дорогу домой? – усмехнулся он. -Двенадцать миль на восток, а потом прямо – до заката. Я не понял шутка это или он всерьёз, но засмотрелся в его глаза, зелёные, как морская вода, глубокие, как марианская впадина. -Кай, - нахмурившись, позвал я. Он уткнулся лбом в мой висок и попросил. -Не реви, ладно? И я держался, пока мог. Солнце садилось в воду, делая её кроваво-красной. -Что-то холодно стало, - пожаловался Кай и я обнял его за плечи, прижимая к себе, чтобы согреть. Больше мне нечем было ему помочь. -Спать ужасно хочется. -Нельзя, Кай, нельзя, - я покачал головой, он беззвучно усмехнулся в мою шею, я почувствовал его дыхание кожей. -Гляди, какой красивый закат. Небо было розовым, от него будто отражалась вода, а коснувшееся моря солнце прочерчивало дорожку по водной глади прямо до нас, будто рисуя дорогу на воде. -Красиво, - согласился Кай, хоть и не смотрел туда, я знал, -Я чуть-чуть вздремну, ладно? – он ещё раз глубоко вздохнул, щекоча мою шею. -Далеко ещё? – в очередной раз спросил я у Джо. -Должны быть где-то уже рядом, - он всматривался вдаль и скоро я тоже разглядел тёмное пятно. -Земля! Я вижу землю! – радостно воскликнул я, встряхнув Кая. В то время я не обратил внимания, как безвольно его тело качнулось в моих руках. -Потерпи немного, мы скоро будем дома, - попросил я его. Меня тогда уже посетило странное предчувствие. Я давно заметил, что я довольно черствый и циничный человек. Меня не волновала чужая боль или смерть. Я почти не переживал, когда примерно так же у меня на руках умерла Надя, его бывшая жена. Я не плакал, когда узнал о смерти Саши, которого полжизни считал своей единственной семьёй, который единственный знал, кто я такой на самом деле. Я понимал, что однажды это случится и уже просто ждал. Я почти не переживал, когда у меня на глазах убили подростков в институте. Но Кай – это совершенно другое. Он – единственный, кто имел значение и о чьём уходе я никогда даже не задумывался, считая его бессмертным, и не воспринимал всерьёз до последнего момента. Солнце окончательно упало в воду и дорожка к нашей лодке исчезла, вокруг стало совсем темно, но теперь это уже не было такой проблемой, ведь до берега оставались какие-то сотни метров. Главное, что мы успели найти остров в светлое время и запомнить нужное направление, ведь оттуда никто не подал бы нам знак, не включил бы ни единого огонька. Я вдруг подумал, что нам стоило бы построить там маяк, который всегда вёл бы нас домой. Странно, что мы не придумали этого раньше. Земля была уже совсем близко, я мог бы теперь добраться до неё вплавь и даже дотащить Кая, если понадобится. -Проснись, мы дома, мы добрались, мы успели, - радостно затормошил я его, но он не реагировал. Я сперва думал, что просто крепко спит, как и в прошлые разы, когда я не мог его добудиться. Что вот сейчас, вот-вот, пара мгновений и он откроет глаза, подпрыгнет вместе со мной от счастья, что мы вместе вылезем из лодки на мокрый песок, где не были… сколько? Лет восемь? Но это уже не важно, мы ведь вернулись, мы смогли. -Кай, проснись, открой глаза, ну же! – просил я, понимая, что бесполезно. Тормошил его, тряс, гладил по щекам, а потом бил легонько, чтобы привести в чувства. Ведь он же притворяется, да? Как в тот раз? Ну, давай же, очнись! Я покрывал поцелуями лицо Кая и его волосы, уже давно наплевав на растерянный взгляд Джо, забыв, что лодка давно врезалась в берег и он вытащил её на сушу, чтобы не унесло волнами. Слёзы застилали мне глаза и я ничего не видел вокруг. Знаю, что нужно было что-то делать, искусственное дыхание, например, и тогда был бы шанс ему помочь, нужно было остаться на материке, где хотя бы есть врачи, а не тащиться в богом забытую даль. Я ведь не думал, что это произойдёт вот так – тихо. Мне казалось, что это должен быть какой-то приступ, истерика, мои беспорядочные метания в попытках помочь, а он… просто взял и уснул, чтобы больше не проснуться. Я отказывался верить в это, вытащил его на берег, будто место, что мы считали домом, обладает какими-то целительными свойствами и точно должно помочь. Я продолжал пытаться его разбудить, пока сам не выбился из сил, упав на влажный песок, прижал его к себе и ревел взахлёб, выл так, что и на материке, должно быть, слышали. Джо так и остался сидеть в лодке, растерянно глядя на нас и не решаясь подойти. Когда слёзы закончились, кажется, они просто иссякли, оставив мне беззвучную истерику, вокруг воцарилась тишина и монотонный шелест волн, разбивающихся о берег. Прежде я хотел записать шум прибоя на диктофон, чтобы включать его в тяжелые моменты, он успокаивал меня. Он спит, он просто спит, убеждал я себя и никак не мог принять правду. Не знаю, сколько прошло часов, помню только, что начало светать, а я всё не мог его отпустить, так и держал на руках. Вот наступит утро и он проснётся, убеждал я себя. Потом словно из ниоткуда появился чей-то силуэт, я не сразу узнал его, зрение всё ещё было размытым. Знакомый голос позвал меня. -Отпусти его, оставь, Яр, пойдём, я кое-что тебе покажу. -Андрей? – удивился я, увидев его. Андрей работал на Кая столько лет, сколько мы с ним вообще были знакомы. Начинал он с бармена в клубе, принадлежавшем Каю, потом стал управляющим, потом личным помощником Кая. По факту он управлял всем его бизнесом, распоряжался вложением денег, выполнял все мелкие поручения. Это только много лет спустя я понял, что он тоже не стареет, как и мы, что он – такой же как Кай. Но что он делал здесь сейчас? -Ты как здесь… - залепетал я, шмыгая носом. -Пойдём, пойдём, он никуда не денется, если ты его отпустишь, -просил Андрей, разжимая мои оцепеневшие пальцы. -Я не могу, нельзя, нельзя его отпускать, - бормотал я, цепляясь за куртку Кая. Андрею пришлось отгибать пальцы по одному, чтобы вырвать ткань из моих рук. -Вот так, выдохни, расслабься, Яр. Хочешь воды? – он говорил что-то ещё, но у меня началась новая волна истерики. -Пойдём, у меня кое-что есть для тебя, пошли, - он помог мне подняться на ноги и, придерживая под локоть повёл к дому. Я путался в ногах, запинался, несколько раз чуть не упал. Он привёл меня в кабинет Кая, усадил в кресло и протянул бутылку воды. -Пей маленькими глотками, - велел он и я послушался, -Побудешь тут пока? А я пойду займусь делами. Он вышел, а я допил воду и начал понемногу приходить в себя. В кабинете было душно, меня тошнило. Может, дело было не в самом воздухе в помещении, а в том, какие воспоминания на меня наводило это место. Неважно. Надо вспомнить, что Кай говорил в начале нашего пути. Зачем мы так торопились сюда? Ах, да, тут должна лежать какая-то бумажка. Наверное, это уже не имеет значения теперь, раз мы не успели. Да где же она… ну, точно, он говорил про какой-то ящик стола, видимо, тот, что заперт на ключ. Я пошарил в верхнем ящике и нашёл ключ от замка. Там не обнаружилось ничего ценного или секретного, что стоило бы прятать от чужих глаз. Зачем запирать какие-то старые квитанции, непонятные бумажки с кучей цифр, письма из налоговой? Ерунда какая-то. Ради этого мы сюда ехали через всю Европу? Он же меня просто обманул! Но… что это? Мне на колени выпал какой-то конверт, не запечатан, без адресов и подписей. Я повертел его в руках, сперва не решаясь открыть. Кинул взгляд на закрытую дверь – меня не покидало чувство, что я лезу в чужие вещи и кто-то вот-вот поймает меня за этим. Внутри оказались пара листков, исписанных мелким ровным почерком. Красивые, легкочитаемые буквы, выведенные знакомой рукой. Для врачей такой хороший почерк – большая редкость. Я развернул бумагу, вглядываясь в написанное и пожалел, что не успел купить очки, пока был на материке. Впрочем, стоило мне напрячь глаза, как я заметил, что нормальное зрение, похоже вернулось ко мне. Вот так, странно – в один момент. Чудеса какие-то. Письмо, без сомнений, было адресовано мне. Когда он написал его? Когда бросил меня? Хотел помириться, но не решился отправить? Не похоже. «Прости меня, мой маленький принц, ведь я всю дорогу лгал тебе. Ты наверное и сам уже догадался, но я всё равно постараюсь объяснить всё в этом письме. Во-первых, как ты уже знаешь, не было никакого плана, никакого лекарства, никакой возможности всё исправить. Так получилось не по твоей вине, нет, никогда не думай винить во всём себя. Это был исключительно мой выбор. Объясню подробнее. Когда ты ушёл, точнее я попросил тебя уйти, мне пришлось обратиться к отцу. Я искал способ снова сделать тебя таким, как был, бессмертным, равным мне, пусть и не таким же. Отец предложил мне только один выход: обменять свою жизнь на твою. Я мог отдать тебе все свои способности, всю свою кровь, свою душу и лишь таким способом дать возможность продолжать жить вечно и не стареть. Как ты понимаешь, согласившись на такую сделку, я должен был умереть. И, насколько ты уже понял, я согласился на все условия отца. Во-вторых, помимо моей души к тебе также переходят все мои деньги, недвижимость, акции и всё остальное, что принадлежало мне. Полный список есть в завещании, если тебе интересно. Постарайся распоряжаться с умом. И я имею в виду не деньги. Андрей введёт тебя в курс дела, всё расскажет и покажет. Ну, и, в-третьих, я лгал тебе о причине нашего путешествия. Мне не было нужды тащить тебя сюда ради дурацкой бумажки. Ведь, как ты уже понял, у нас не было никаких проблем с деньгами. В этом тоже была ложь. Я просто хотел провести с тобой оставшееся отведённое мне время. Уж лучше отправиться в путешествие, чем лежать в больнице под капельницами и медленно умирать. Вот я пишу сейчас это письмо, пока мы трясемся в чертовом раздолбанном автобусе, а ты спишь у меня на плече и я даже не могу рассказать тебе обо всём, потому что тогда ты меня возненавидишь, а у меня совсем не осталось времени на ненависть. Я лишь хочу повторять, как я тебя люблю, люблю, люблю, повторять, пока бьётся моё сердце, пока я ещё в состоянии говорить. Люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю….. Нужно было почаще тебе об этом говорить, знаю, я совершил слишком много ошибок. Но я не жалею о них, не жалею ни об одной минуте, проведённой рядом с тобой, потому что только в эти моменты я был счастлив. Однажды ты простишь меня за все мои косяки, за всю боль, которую я причинил тебе, за то, что бросил. И спасибо, что провёл эти последние недели со мной. Надеюсь, ты был счастлив быть рядом со мной, как и я – с тобой. Скоро мы приедем, на станции я передам это письмо Андрею, чтобы он положил его в ящик стола, где ты однажды найдёшь его. Хотя, я бы хотел сказать тебе всё лично, а не вот так, трусливо, через письмо, которое ты прочитаешь, когда меня уже не будет. Прости, прости меня, малыш. Однажды, ты научишься жить без меня и обретешь новый смысл. Может быть, вернёшься к своему улыбчивому солнышку и он сможет сделать тебя счастливым. Главное, никогда не забывай, как я тебя люблю! Люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю….» И дальше одно повторяющееся слово до конца страницы. Я положил письмо на стол и потёр глаза. Мне казалось, я буду реветь без остановки, прочитав его, но у меня почему-то нет ни капли слёз. Наверное, я исчерпал свой лимит. И как ни странно я теперь не чувствую боли и скорби, лишь непривычное невероятное чувство, заполняющее меня до краёв. Там, где в моей груди зияла пустотой огромная чёрная дыра, теперь тепло и спокойно. Наверное так ощущается его любовь, разливаясь теплом по всему телу и наполняя его незнакомой мне раньше силой. На второй документ, лежавший в конверте, я даже не стал смотреть, лишь увидев заголовок «завещание». Меня абсолютно не интересовали его деньги и я уж точно не хотел их получить. Ни таким способом, ни каким-либо другим. Я только примерно представлял себе, каким состоянием он обладал. Помню, когда он покупал этот остров, ему пришлось отдать за него несколько миллиардов, он ещё сокрушался тогда, что это почти все его запасы. Я бы жил с ним и в палатке в лесу или в ободранной комнате в коммуналке. Для меня это никогда не имело значения, лишь бы только он был рядом. -Пойдём, - позвал Андрей, возникнув у меня за спиной совершенно беззвучно и незаметно. -Куда? – удивился я, убрав все бумажки обратно в ящик и подняв взгляд на Андрея. -Пойдём, нас уже заждались. – вместо ответа повторил он. -Нужно представить тебя людям, им всем интересно увидеть тебя. Ведь теперь ты – это он. Мне пока что абсолютно ничего не было понятно, но я не стал спорить, поднялся с кресла и пошёл за ним. -А как же Кай? – спросил я. -За ним приедут утром, я уже обо всём договорился. Не беспокойся, мы ненадолго. Я и хотел увидеть его ещё раз и почему-то боялся. Успел только заметить, проходя мимо, что Андрей уложил его на диван и он по-прежнему выглядит так, будто просто спит. Вот-вот откроет глаза, проснётся, встанет, подойдёт ко мне, обнимет и скажет, что всё хорошо. Я ждал секунду, две, три, но чуда не происходило. Тогда я отвернулся и зажмурился. -Пойдём? – ещё раз позвал Андрей. -Секунду, - попросил я, развернулся и решительно пересёк комнату. На спинке дивана лежала его кожаная куртка. Он носил её не снимая, кажется, столько лет, сколько я его знал. Так странно, что вещи всё ещё лежали там, где он их и оставил, будто он скоро вернётся за ними, они ещё помнили его запах, его тепло. Но были уже не нужны своему владельцу. Я забрал куртку и накинул её на плечи, зная, что она будет мне безбожно велика, но у меня создавалось впечатление, будто это его руки обнимают меня, греют, успокаивают. Я кинул последний взгляд на его спокойное, безмятежное лицо, прежде, чем кивнуть Андрею. -Можем идти. Я не знал, что именно нужно делать, поэтому старался не отставать от него ни на шаг. Когда он просто скользнул из света во тьму и растворился, будто его тут и не было, я чуть помедлил, глубоко вздохнул и тоже перешагнул тонкую полоску, отделявшую один мир от другого. Из пустоты проступали очертания и я начал узнавать сначала огромный зал, погруженный во мрак, а потом и людей, расступившихся при виде меня. В основном это были мужчины, представительного вида, в дорогих костюмах, хотя я больше ожидал увидеть какие-нибудь балахоны, типа тех, что носят священники. Но было тут и несколько женщин. И все, кажется, все взгляды были устремлены на меня. Раньше мне всегда становилось неловко, когда кто-то так смотрел на меня, я комплексовал и считал, что со мной что-то не так, раз я чем-то привлёк чужое внимание. Эти взгляды сканировали, прожигали до костей, забирались под кожу. Я знаю, они бы с радостью сожрали меня живьём, чтобы я не мешал им, они уже заранее, не зная меня, ненавидели. Но раз я занял место Кая, то им придётся теперь считаться со мной. И я заметил это по взглядам, хищным, готовым разорвать меня на части. Они расступались, пропуская меня в центр зала, склоняли головы, в поклоне почтения и не смели перечить. Король мёртв, да здравствует новый король, усмехнулся я.