Субботнее утро окончательно прогоняло лето мелким дождём, который тихонько моросил по окнам, и холодным ветром, беспощадно срывающим листья с деревьев. Вся улица покрылась густым туманом, сквозь который едва ли можно было разглядеть что-то дальше пары метров. Если прислушаться, то можно было услышать тихий шум капель воды, которые неспешно падали на листья деревьев и уже на жёлтую траву.
В такую погоду Муза особенно любила забраться под тёплое одеяло и смотреть любимое шоу по телевизору, а горячий шоколадный напиток был особенно согревающим. Иногда даже подкрадывается неспешными шажками вдохновение, и девушка негромко напевает пришедшие в голову строки, а затем фиксирует в своём блокноте, чтобы не забыть. Потом Муза, словно по расписанию, начинает злиться, что не может хранить свою любимую гитару дома, чтобы сразу подбирать аккорды. Отец запретил сначала петь дома, а затем играть на любом музыкальном инструменте, аргументируя, что ему отвратителен голос Музы, а также её паршивая, неумелая игра на гитаре. Однажды в порыве белой горячке Ван Лин разбил гитару дочери, после чего Музе пришлось проработать около четырёх месяцев в закусочной, чтобы скопить хотя бы на дешёвую замену. После этого случая девушка хранила её только в школе.
Тяжелее всего было на летних каникулах, когда целых три месяца нет возможности прикоснуться к инструменту, обжечь пальцы о непослушные струны и выразить все чувства и эмоции в мелодии. Но благо лето уже позади и на следующей неделе возобновятся занятия в школьном оркестре. Не то чтобы Муза действительно любила там играть, это была скорее возможность получать бесплатные индивидуальные занятия по вокалу и гитаре. Компромисс, который её предложила мисс Грин — руководитель музыкального класса. В их школе не было индивидуальных занятий по вокалу или игре на инструментах, школу редко спонсировали по направлению искусства. Но благо в школе был оркестр, в котором всегда был недобор учеников. Поэтому мисс Грин предложила Музе бесплатные занятия взамен на посещение данного кружка и участие в различных конкурсах вместе с оркестром. Муза быстро освоила игру на виолончели, хоть это и не приносило ей сильного восторга или удовольствия, как от игры на гитаре или пения, всё же она была благодарна своей преподавательнице. Обычно, как заканчивались занятия, она оставалась на пару часов — большую часть времени они практиковали пение, на гитару уходило не более получаса.
Возвращаясь к сегодняшнему утру, которое началось для девушки с не самого приятного ощущения, голова гудела противной болью, во рту было сухо, ощущался ужасный привкус алкоголя, а глаза слипались от несмытого макияжа. Муза открыла глаза и поняла, что уснула, даже не переодевшись в пижаму, прямо в джинсах и футболке. Девушка потянулась к вискам, массируя их костяшками пальцев, дабы унять тупую пульсирующую боль.
По мере пробуждения события вчерашнего вечера откликались всё более яркой палитрой красок в её сознании. Муза зажмурилась, картинки мелькали одна за другой, щёки начало жечь, она будто заново пережила вчерашний вечер. «Какой ужас!», — вынесла вердикт девушка, накрывая лицо руками, пытаясь унять жар.
К обеду туман немного расползся, открывая взор на промокшие улицы. Из дома по доброй воле выходить, конечно же, не хотелось, но так уж вышло, что брюнетка запланировала встречу с подругой, которая вчера не смогла присутствовать на вчерашнем мероприятии. Наверняка всё бы сложилось совсем иначе, будь Лейла вчера рядом с Музой. Девушка закрыла глаза, закусывая губу; чувство тревожности и какого-то беспокойства растекалось от дрожащих губ до кончиков пальцев, которые то и дело пытались найти, за что бы зацепиться и пожамкать в руках. Она понимала, что обязательно должна была поделиться случившимся с подругой, но не знала как. Лейла не особо поддерживала любовное увлечение Музы Ривеном, чаще всего она закатывала глаза и называла парня «полным придурком», и сложно было с этим поспорить.
Муза вышла из дома и сразу же пожалела, что не надела более тёплую куртку, ветер проникал через каждый зазор одежды, обкалывая ледяной прохладой кожу. Она старалась идти быстро, опустив голову вниз, и уже через двадцать минут добралась до своего любимого кафе, в котором подавали просто невероятный малиновый латте с пряностями и мятой. Как только девушка открыла стеклянную дверь, которая была завешана различными цветными вывесками, информирующими об акциях и режиме работы, в нос ударил запах кофейных зёрен и свежей выпечки. Муза решила, что обязательно съест как минимум два пирожных.
Осматривая родную глазу кофейню — «Espresso Paradise», — девушка заметила, что заведение уже было украшено в осенней тематике: с потолка свисали яркие декоративные листья клёна, у больших панорамных окон стояли сухие цветы и тыквы различных форм и размеров, на столах стояли тёмно-оранжевые и коричневые салфетки, а чашки и тарелки с белых заменились на оранжевые и бежевые. Именно за любовь к деталям Муза и полюбила это место — любое значимое событие в жизни горожан имело своё творческое выражение в этом месте. Этой весной кофейня подхватила всеобщую восторженную волну ожидания премьеры популярного сериала и не только украсила декорациями заведение, а ещё устроила премьерный показ для всех желающих.
Муза пробежала глазами по кофейне, заметив, что её подруга уже сидит за столиком возле окна и как-то грустно потягивает клубничный молочный коктейль из трубочки. «Странно, Лейла позволяет себе молочный коктейль только на день рождения», — подумала девушка. Лейла активно занималась спортивным плаваньем и следила за своей фигурой не хуже Стеллы, она не позволяла себе большое количество сахара и углеводов, чтобы не набрать лишнюю массу к соревнованиям.
— Привет, я смотрю сегодня у тебя праздник! — весело начала Муза, подходя к подруге, которая всё ещё не видела её.
И только сейчас брюнетка заметила, что Лейла сидела со слегка заметными слезами на глазах, которые сразу же постаралась смахнуть, увидев подругу.
— Привет! — ответила Лейла, стараясь сделать голос более бодрым.
Должно быть девушке, как и Музе, не нравилось показывать себя окружающим уязвимой и слабой.
— Ты в порядке? Что-то произошло?
Муза села за стул напротив, благо в кофейне сейчас было пару-тройку человек, и девушки могли спокойно поговорить.
— На самом деле, да. Кое-что случилось… и я даже не знаю, как об этом рассказать.
А дело в том, что вчерашний семейный ужин оказался не тем обычным традиционным ужином, который ожидала Лейла.
Обычно они с родителями просто собирались в большой и светлой столовой, ужинали индейкой, которую мама самостоятельно запекала в течение девяти часов, они обсуждали новости, делились своими успехами и просто хорошо проводили время вместе. Родители Лейлы — Тередор и Ниобе — были бизнесменами, владели небольшой сетью гостиниц, они были достаточно обеспечены и известны в небольшом круге людей. Но в последнее время дела в их семье шли плохо, хоть об этом прямо никто не заявлял; Лейла хорошо это ощутила во время летнего отпуска, который сопровождался частыми ссорами родителей: они часто сидели в кабинете допоздна, ведя диалоги на повышенных тонах, а на утро просто игнорировали друг друга часами. Девушка тогда думала и боялась, что дело близится к разводу, что родители устали друг от друга и вот-вот сообщат ей своём решении.
Она ошибалась.
«Мы банкроты» — первое, что услышала Лейла за столом от отца. Эта новость сразу ударила тупой болью по затылку, словно кто-то приложил голову девушки об асфальт. Стало дурно. Воздух в комнате будто налился свинцом, дышать было невыносимо тяжело. «Не может быть!», «Но у нас же всё было хорошо, мы летали на отдых!», «Может, это шутка?» — пронеслось в голове клубком мыслей.
Лейлу не пугало как таковое отсутствие денег, её пугали перемены, которые будут затрагивать её чёткий и разработанный на десятилетия вперёд план на жизнь. Девушка действительно очень трепетно относилась к своим планам, она контролировала каждый аспект своей жизни, расписывая поминутно, на что она тратит время и зачем. Её огромное желание заключалось в поступлении в военную академию секретной разведки, для этого ей были необходимы победа на любом городском профессиональном спортивном состязании и хорошие результаты экзаменов по математике, химии и физике. Лейла горела этим с самого раннего детства, как только впервые посмотрела документальную программу про агентов данной спецслужбы.
Но, казалось бы, куда хуже, когда мать произнесла следующее: «Лейла, милая, мы с папой очень долго думали, но другого выхода нет, вся надежда только на тебя!» Лейла сначала подумала, что родители хотят, чтобы она работала и зарабатывала деньги — и лучше бы это было так. Потому что она не боялась трудностей, она была готова бросить учёбу, бросить мечты и надежды, чтобы помочь родителям покрыть долги. Сильнее её мечты была только безграничная преданность родителям, она уважала и ценила их, кажется, даже больше, чем себя.
На самом деле они хотели выдать её замуж за богатого сына их знакомых, который, по рассказам отца, был из такого же уважаемого рода, как и сама Лейла. «Такие союзы всегда будут значимыми и великими, это принесёт почёт и уважение в нашу семью!», — гордо объяснял глава семейства. Сами Тередор и Ниобе поженились в восемнадцать лет, не зная ничего друг о друге, это была традиция их рода — родители выбирали жениха. Лейла знала об этом, слышала эту историю от мамы в детстве, но не думала, что родители смогут поступить с ней так, ведь их союз заключался в другой стране, более двадцати пяти лет назад. Весь оставшийся вечер мать с отцом давили на чувство долга и ответственности перед всей семьёй, заверяя, что парень просто замечательный и настолько богатый, что сможет покрыть все их долги и обеспечить шикарную жизнь на несколько поколений вперёд.
— Его зовут Набу, он будет в нашем городе через месяц, и мы должны будем встретиться, — закончила Лейла свой рассказ, на её глазах снова заблестели слёзы, а губы слегка задрожали. — А на февраль назначена помолвка.
— Что? Это... это просто ужасно, нет! Они не могут поступить так с тобой, это неправильно, мы же в двадцать первом веке живём, — Муза негодовала, на протяжении всего рассказа её глаза расширялись от удивления и ужаса. — Мы должны что-то придумать… Так нельзя это оставить. Я не позволю им выдать тебя насильно замуж!
— Можно я сегодня останусь у тебя, не хочу никого видеть. Я должна всё обдумать, — Лейла опустила взгляд и потёрла лоб ладонью. — Со вчерашнего дня в голове ничего кроме «Это неправда!»
— Конечно, без проблем, к тому же отца сегодня не будет весь вечер, кажется, у него дежурство.
— Судьба всё-таки сука, я так не хотела отношений, замуж и всего прочего, — грустно отметила она. — А в итоге первой делаю это. Какая ирония!
— Не говори так! — Муза практически ударила ладонью по столу. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, ты не должна жертвовать своей жизнью ради благосостояния родителей. Пускай сами свои проблемы решают, а тебя не вмешивают, это эгоистично.
Лейла слегка улыбнулась, хотя в её глазах сейчас плескался целый океан печали и разбитых надежд.
— Давай не будем больше об этом, я должна всё хорошо обдумать, мне и решать эту ситуацию самостоятельно.
Муза вздохнула и отвела взгляд от глаз подруги. Эта новость не просто её ошарашила, а ударила куда-то поддых, заставляя задыхаться от нахлынувшего возмущения. Она никогда не думала, что родители Лейлы — представители какого-то необычного и значимого рода (да, они имели лёгкий южный акцент и очень благородные черты лица). К тому же в голове всё ещё не укладывалось, как можно было выдать кого-то замуж без любви, решая судьбу за свою дочь.
А что бы сделала Муза на месте Лейлы? Она бы наверняка сбежала и бросила своего отца с долгами, плевать, потому что слово «семья» давно потеряло значение в жизни девушки. Но у Музы были на то свои причины. Она выберет себя несмотря ни на что и никогда не откажется от своей мечты. Но что-то ей подсказывало, что в этом они с Лейлой отличаются. Её подруга воспитывалась в семье, которая на первый взгляд хоть и казалась самой обычной, но уже с самого детства, прививала чувство долга и преданности семье.
— И не говори пока девочкам об этом, хорошо? — Лейла серьёзно посмотрела на Музу, та в ответ кивнула. — Я хочу сама рассказать, как буду готова, хватит пока твоей жалости ко мне на сегодня, — она по-доброму улыбнулась. — Расскажи мне лучше, как прошла вчерашняя вечеринка, много я пропустила?
Муза напряглась, закусила губу, сделала глубокий вздох и рассказала практически всё о вчерашнем вечере. Единственное, ей не захотелось рассказывать про то, что Ривен оказался наркоторговцем и зажал её у двери, а также про то, что сама девушка почти согласилась танцевать стриптиз перед всеми. Это было, видимо, слишком унизительно, чтобы хоть попытаться это произнести вслух перед подругой. А возможно, девушка не хотела упасть в глазах подруги и получить осуждение. На самом деле Муза и сама ещё не решила, как относиться к тому, что произошло, она отказывалась верить, что отметины не шее, которые она безуспешно замазывала пятнадцать минут и которые впоследствии были скрыты воротом от свитера, принадлежат ему. Это было слишком.
— Ты не шутишь? Ты поставила ему засос, а он тебе? Покажи! — приказала Лейла. — Я хочу это увидеть!
Муза слегка отодвинула ворот от своего свитера, где сквозь два слоя тональника и пудры виднелись два фиолетовых покраснения. Музе стало жарко, в голове быстро вспыли образы его обжигающих губ, касающихся её шеи.
— Боже! Дикость какая-то, а не задания, — выдохнула с укором Лейла.
«Хорошо, что я не рассказала про задание со стриптизом!», — подумала Муза
— Слушай, ну, а если серьёзно, я, конечно, всё ещё уверена, что он полный придурок, но то, что он проводил тебя домой и заступился в этой треклятой игре, — девушка поводила бровями, — что-то да значит?
Муза улыбнулась, слегка краснея и уводя взгляд на панорамное окно. Она прокручивала произошедшее внутри, отчего становилось тепло и приятно, но при этом и отчего-то до ужаса тревожно, бабочки разлетались внутри и бились в животе, пытаясь найти выход. Но через пару мгновений бразды правления у сердца выхватил мозг, отвешивая мысленную пощечину Музе за столь розовые и бессмысленные чувства — она не должна концентрироваться на них. Логика твердила девушке, что всё это имеет значение только для неё, а Ривен же даже не вспомнит об этом, и в понедельник всё вернётся на круги своя.
***
Девушка глубоко вздохнула и кинула очередной взгляд на здание школы: огромные белые колонны украшали главный вход, они, как и раритетные окна из тёмного дуба, были гордостью
школы мисс Гризл и не подвергались никаким серьёзным реставрациям, сохраняя архитектуру прошлых веков. Здание было выложено тёмно-красным кирпичом, который обычно на солнце отдавал теплом и немного «согревал» Музу. Но сегодня родное здание школы окатило девушку холодом и немного страхом.
И почему было так тревожно и боязно от мысли, что она увидит его? Девушка закусила губу и плотно сжала руки в кулаки.
К чёрту.
Через пару лестничных пролётов Муза всё-таки преодолела порог школы, на душе стало сразу спокойнее, тревожность понемногу исчезала, а толпа школьников будто защищала её от собственных глупых мыслей, не давая страху затуманить взор.
Но, как говорится, чем больше мы чего-то боимся, чем выше шанс, что это случится, поэтому глаза поймали Ривена уже на пятой минуте пребывания в школе. Он стоял, оперевшись одним плечом о школьный шкафчик, и о чём-то болтал с Полом. Он выглядел расслабленно и непринужденно, его голову явно не мучили навязчивые мысли, решила Муза. Тёмные волосы парня как обычно небрежно собирались назад в странную укладку, которая до ужаса ему шла, с парой выбившихся прядей у лица. Ривен был одет в свободную хлопковую чёрную футболку, которая открыто демонстрировала две багровые отметины на шее, что он, видимо, даже не собирался скрывать.
Увидев это, Муза тут же вспыхнула от возмущения, она потратила минут десять, чтобы замаскировать следы от пятничной вечеринки, а он стоял вот так спокойно, не стесняясь, демонстрируя засосы всей школе. Но в другой части сознания (и в грудной части) этот жест пришёлся ей по душе — льстил факт того, что на парне остались её отметины, её губы, это было чертовски приятно. Муза сдержанно улыбнулась, уводя взгляд, а её рука несознательно потянулась к собственной шее, к месту, где были его отметины.
Она снова подняла взгляд на парня, его выражение лица было умиротворённым, слегка игривым, он слушал какую-то историю от друга, периодически перебивая, чтобы что-то добавить или пошутить, в такие моменты наблюдать за ним было одно удовольствие. Никакой надменности, холода, любых признаков «плохого парня». Ривен неожиданно перевёл взгляд на девушку, отчего брюнетка даже вздрогнула, словно её впечатали в стену, застукав с поличным за то, что она так безобразно долго пялится. Парень невзначай игриво подмигнул ей, а затем снова перевёл взгляд на своего собеседника.
Что это вообще было?
Муза поспешила убраться из коридора, потому что чувствовала, как нелепо её щёки наливаются краской.
***
— И что вообще значит это подмигивание? Может, у него нервный тик? — Муза отложила уже размокший сэндвич обратно в тарелку, аппетит совершенно пропал.
— Муза, наверняка он заигрывает с тобой, — хихикнула Стелла, нацепляя на вилку помидор черри. — К тому же, учитывая, что у вас было на вечеринке, это неудивительно.
Конечно, такая сплетница, как Стелла, всё знала о том, как где и когда всё происходило, у неё было огромное количество знакомых в школе, это был только вопрос времени. В этот раз блондинка превзошла саму себя: к обеду она обладала всей информацией и не теряла возможности подкалывать Музу.
— Неважно, что это значит, — вмешалась Блум. — Он мудак, Муза, одно дело просто быть влюблённой в симпатичного парня…
— Я не влюблена! — выкрикнула Муза, слишком громко, достаточно для того, чтобы половина кафетерия перевела взгляд на столик с четырьмя девушками. — Да, он действительно очень симпатичный, но влюблённость — слишком громкое слово, — уже тише продолжила брюнетка, опуская взгляд на всё тот же сэндвич с индейкой, который однозначно окажется сегодня где угодно, только не у неё в желудке.
— Я к тому, — продолжила рыжеволосая, — что он явно не из тех, кого ты заслуживаешь, Муза. Не стоит с ним сближаться.
— Скай не казался мудаком, он производил впечатление хорошего парня, — заговорила Лейла. — Но всё равно ужасно поступил с тобой.
Все как-то грустно посмотрели на Блум, которая хоть и старалась держать подбородок высоко и непринуждённо, но пальцы, державшие яблоко, слегка задрожали от упоминания имени бывшего парня.
— Это к тому, что все парни мудаки! Они либо такие, как Ривен — не скрывают своей сущности, демонстрируя всем себя, — либо такие, как Скай — кажутся хорошими, а потом всё равно разбивают тебе сердце, — Лейла поморщилась, скрещивая руки на груди. — Все парни — отстой.
— Ну, а как же Брендон? — отметила Блум.
— Исключение из правил, которое подтверждает правило.
Стелла засмеялась:
— Лейла, вот за это я тебя и люблю, — блондинка наклонилась к подруге, чмокая её в щеку. — Но от души тебе желаю встретить своё исключение, которое изменит твоё представление о мужчинах.
Муза обеспокоенно посмотрела на Лейлу, которая делала вид, что фраза, сказанная только что, ничуть не трогает её маску «у меня всё хорошо». Это единственная тайна, которую Стелла не могла узнать, и оно к лучшему. Меньше всего на свете Лейла сейчас хотела видеть жалость в глазах подруг, смешанную с желанием «бороться» и помочь ей с её проблемой. Девушка была уверена, что всё, касающееся её семьи, она должна решать собственными силами.
Муза плохо запомнила понедельник, были уроки, была физкультура, был обед, и был он повсюду. Как только девушка находила его в толпе, он, будто чувствуя это, поднимал глаза и смотрел на неё в ответ. И тут было только два варианта: позорно отводить взгляд, либо играть с ним в гляделки, делать вид, будто она имеет право вот так пялиться на него. Девушка пока пользовалась только первым вариантом или, как она это называла, позволяла ему выиграть.
***
Вторник Муза ждала с нетерпением. Наконец-то возобновятся занятия по музыке. Девушка уже предвкушала, как возьмёт наверняка расстроенную гитару и с особым трепетом проведёт по струнам, подчиняя звук себе. Мысли о музыке помогали ненадолго вытеснять Ривена, который, кажется, планировал поселиться в голове у девушки.
Но парень словно почувствовал, что Муза сегодня слишком расслаблена и непринуждённа, не поднимает на него взглядов, и решил самостоятельно вмешаться в это недоразумение.
Девушка достала из шкафчика необходимые тетради для сегодняшнего занятия по истории. Как только она закрыла дверцу шкафчика, перед её лицом в паре сантиметров оказался Ривен.
— О, господи! — взвизгнула брюнетка.
Тетради, которые всё это время были у неё в руках, от неожиданности выпали и ковром расстелились под ногами.
— Напугал? — Ривен всё так же стоял напротив Музы, слегка облокотившись на соседний шкафчик.
У парня явно было хорошее настроение, он широко улыбался и игриво бегал глазами по смущённому и растерянному лицу Музы.
— Нет, блин, обрадовал, — буркнула девушка, опускаясь к полу за тетрадками.
На пару мгновений Муза подумала, что парень решит ей помочь, ведь именно из-за него она разбросала свои записи, опустится к ней, и как в романтичных фильмах его рука потянется за той же тетрадью, что и её, его ладонь ляжет на её запястье… Но это был Ривен, он продолжил всё так же стоять на своём месте и с ехидством пялиться на девушку.
Наконец, собрав все тетради, Муза поднялась:
— Ты что-то хотел? — было неловко, она начала поправлять непослушные пряди волос, которые выбились из её пучков, чтобы не выдавать свою растерянность.
— Смотри, что у меня есть, — парень достаёт из кармана небольшую серую коробочку, в которых обычно лежат подарочные украшения. — Мне кажется, это твоё.
Он издевательски долго крутит её перед носом девушки, не открывая и не показывая содержимое.
— Это мои серьги? — глаза Музы загораются от радости, а руки тянутся к коробочке. — Я думала, что больше не увижу их, они так много значат для меня и…
— Не так быстро, — выражение его лица резко меняется на более серьёзное и холодное — поразительно, насколько быстро перестраиваются эмоции в его исполнении.
Ривен одёргивает коробку ближе к себе, тем самым отрезая возможность забрать её.
— Чего ты хочешь?
Девушка быстро догнала ход его мыслей, отчего сильно разозлилась на себя. Как она могла так быстро поверить, что так просто получит своё ценное украшение от парня. Радоваться было рано, она скрестила руки на груди и посмотрела ему в глаза, и хоть на первый взгляд кажется, что там игриво плещется чертята, всё это было напускное. На самом деле Муза опять увидела грусть и боль, которая бегло скрывалась за выразительной мимикой.
— Ты по определённым обстоятельствам так и не смогла станцевать и выиграть игру, но я думаю справедливо будет, если ты выполнишь своё задание и получишь их обратно, как по правилам и задумывалось, — теперь нахал снова обаятельно улыбался во все зубы. — Станцуешь только для меня. Как тебе идея? — парень приблизился к её лицу чуть ближе и уже тихо прошептал эту фразу.
Цвет лица Музы приобрёл пунцовый оттенок то ли от возмущения и злости, то ли от смущения, которое всегда растекается в ней рядом с Ривеном. Крик негодования и оскорблений готов был вот-вот сорваться с её губ, но Ривен неожиданно начал заливаться смехом:
— Это точно того стоило! — он протянул коробку Музе. — Я пошутил, держи. Игра после нашего ухода так и не завершилась, так что все получили свои вещи обратно.
Муза с недоверием потянулась к коробочке, она быстро открыла её, проверяя наличие своего украшения. Да, это были её серьги. Маленькие аккуратные гвоздики всё так же поблёскивали серебром и ловили блики розовым агатом. Внутри разлилось чувство спокойствия и умиротворения, она решила, что больше никому не отдаст свои серьги.
— Спасибо, — тихо сказала Муза. — Но вот за цирк благодарить не буду, ненавижу такие шутки… — девушка отошла от шкафчика, направляясь по коридору школы к своему кабинету.
— Ты правда поверила, что я буду шантажировать тебя твоими же серёжками? — Ривен оторвался от шкафа и лениво последовал за Музой по коридору.
— Ты сам как-то сказал, чтобы я не забывала, что ты мерзавец.
— Если я мерзавец, то почему я спас тебя в пятницу? — невзначай спросил парень.
— Это ты мне лучше скажи, — Муза резко остановилась и повернулась в сторону парня, снова заглядывая ему в глаза.
И почему у тебя, чёрт возьми, такие грустные глаза?
И Ривен вот-вот уже был готов ответить Музе, наверняка уняв её внутреннее любопытство, как по ушам ударил противный звон, оповещающий о начале урока. Девушка кинулась к кабинету, до которого оставалось пару метров — она поклялась себе больше не опаздывать и снова нарушила своё обещание.
Весь остальной учебный день прошёл без происшествий, на обеде подруги обсуждали завтрашний конкурс по выбору капитана команды болельщиц. Всего было четверо претендентов: Блум, Стелла, Стейси и Дарси. Все участницы были по-своему талантливы и сильны в чирлидерстве по-своему. Дарси неплохо справлялась со своими обязанностями в прошлом году, ставила сильные номера и поддерживала внутренний дух команды, и если бы не личная неприязнь, то Муза бы даже назвала её самой главной претенденткой на победу. Стелла же обладает хорошей физической подготовкой и ранее уже имела опыт быть капитаном по волейболу в средней школе, что давало определённое преимущество. Участвовать в соревновании Стелла решила, так как недавно наткнулась на старые мамины фотографии и узнала, что она тоже занималась чирлидингом и была два года капитаном. Блум просто нравилась возможность воодушевлять команду и ставить необычные номера, так она очень хотела попробовать себя в роли официального лидера. Про Стейси Муза мало что знала, она была самой младшей из всех, но ранее её старшая сестра, которая выпустилась из школы пару лет назад, тоже была капитаном команды. Может, она хотела продолжить семейное дело?
— Как насчёт того, чтобы после школы устроить девичник, как в старые добрые времена? — предложила Блум. — Поперемываем косточки нашим соперницам?
— Отличная идея!
— Да, я свободна.
— Я не смогу, у меня сегодня первое занятие в оркестре и музыке. Но вы можете сегодня собраться и без меня, — ответила Муза.
После всех занятий Муза наконец-то направилась в специальный зал для репетиций, где она с другими ребятами занималась игрой на музыкальных инструментах. Это был огромный кабинет с высокими потолками и практически панорамными окнами, сквозь которые по вечерам пробивалось золотистое солнце.
В этом году их команда значительно поредела — после выпуска прошлого года они потеряли трёх ценных участников оркестра, а новые пока не успели набраться из-за прохладной популярности их кружка. Есть мнение, что в их кружке обитают одни ботаники и фрики, с чем Муза была отчасти согласна. Большая часть ребят были хоть и очень талантливы, бесподобно владели несколькими музыкальными инструментами, но при этом имели проблемы с социальными взаимодействиями и часто считались какими-то странными. Но были вполне обычные ребята, которые не клеймились «чудиками» и могли спокойно быть социально одобряемыми школьниками и при этом играть на скрипке. К таким относилась хорошая подруга Музы — Мелоди.
Мелоди была на год младше девушки, у неё были белоснежные волосы по плечи и глаза, отдающие серебром, которые не оставляли никого равнодушным. У них было много общего, они обожали болтать о музыкальных знаменитостях, исполнителях, об искусстве. Мелоди, как и Муза, мечтала связать свою жизнь с музыкой, она так же планировала участвовать в Голландском концерте в следующем году и дополнительно занималась вокалом только вне школы на более профессиональном уровне.
— О, Муза, привет! — блондинка набросилась на девушку прямо на пороге зала. — У меня хорошие новости, — прошептала на ухо подруга.
— И что за новости? — Муза недоверчиво улыбнулась.
— Вон, смотри туда, это новенький — Джаред, он играет на трубе, — Мелоди кивает в сторону окна, где стоит весьма симпатичный парень в песочной рубашке, с аккуратно уложенными на две части тёмными волосами, он обаятельно улыбается ребятам, которые собрались вокруг него и о чём-то расспрашивали его. — Правда красавчик?
— Да, вполне. Думаю, у тебя есть все шансы, — улыбается Муза, и девушки тихонько хихикают.
Два часа занятий проходят достаточно быстро и непринуждённо, Муза даже не злится на непослушный инструмент, как обычно это бывает, а наслаждается процессом после такого длинного перерыва, она была бы рада поиграть даже на губной гармошке.
Одиночный урок пролетает ещё быстрее, Муза тяжело вздыхает после окончания, ей этого мало. Мисс Грин устало смотрит на часы, а затем на девушку:
— Под конец занятия ты наконец-то распелась. Плохо, что ты не могла практиковаться летом, — женщина снимает с лица очки и потирает глаза. — Это отняло много уже наработанного труда в прошлом году, надеюсь, мы успеем подготовиться. Ты определилась с песнями?
Для участия в концерте необходимы были три песни, одна — кавер на любую песню, которая поможет продемонстрировать диапазон голоса, вторая — песня собственного сочинения, раскрывающая творческий потенциал участников, и третья — песня и игра на музыкальном инструменте тоже собственного сочинения.
— Да, я почти решила, — засуетилась Муза, пытаясь достать свой блокнот из сумки. — Для кавера я возьму арию из мюзикла кошки — Memory.
Преподавательница на секунду задумалась, уводя взгляд в потолок, а затем одобрительно кивнула.
— Для второго номера я хочу взять песню, которую я посвятила маме и исполняла на прошлых концертах ко Дню матери.
— Хорошо, а что насчёт третьей?
— Не знаю, — честно признала Муза. — У меня есть уже пара готовых песен под гитару, но я в них не уверена, не знаю, хочу чего-то особенного, нового.
— Главное не затягивай, нам надо плотно начать репетировать и готовиться, если ты всё ещё хочешь выиграть, а третий номер — самый сложный, на нём и сыпятся многие участники. Я даю тебе пару дней на выбор песни, больше ждать уже нельзя!
Муза кивнула и начала собираться. Пальцы слегка ныли от жёстких струн, но девушка, как мазохистка, наслаждалась этим родным ощущением.
Небо уже было багровым, прикрываясь серыми облаками, а солнце почти село за горизонт, медленно погружая во мрак улицы. Девушка вышла из школы практически без сил, глаза слипались от усталости и напряжения. Сегодняшний день был хоть достаточно тяжёлым и насыщен эмоциональными событиями, всё же приятно разливался теплом в груди.
— Муза, верно? — чей-то голос раздался сзади и вывел Музу из транса, пугая её до чёртиков.
Она слегка дёрнулась и повернулась назад. Это был тот новенький — Джаред.
— Сегодня что, день напугай Музу? — бурчит девушка. — За это деньги где-то выдают?!
— Прости-прости, я совсем не хотел пугать тебя, я просто… — начал неуклюже и мило оправдываться парень. — Меня Джаред, кстати, зовут.
— Да, я знаю, мы виделись пару часов назад, а что ты тут делаешь так поздно?
— После оркестра у меня была тренировка по борьбе, а после тренер задержал меня, чтобы расспросить о том, откуда я, чем конкретно занимался и чего хочу от жизни, — ответил парень. — На самом деле он немного навязчив, но, видимо, это его фишка.
— Ничего себе, ты занимаешься ещё и борьбой, — удивилась Муза. — Довольно нетипично.
Парень смущённо улыбнулся и подошёл ближе к Музе, вставая по правую руку от неё. Он был не очень высокого роста, но всё равно на полголовы выше девушки. От него пахло гелем для душа с яблоком и ментоловой свежестью — видимо, парень только после душа. Джаред шумно вдохнул вечерний воздух.
— Осенью так быстро темнеет, — отметил парень. — Я помню летом в это время сидел и грелся на пляже. Ты любишь осень?
— Не знаю, с одной стороны, я не люблю холод и дожди, но с другой — в этот период времени ко мне приходит море вдохновения и сил для творчества, — задумалась девушка, отводя взгляд вдаль. — Мне на самом деле уже пора, была рада познакомиться, Джаред.
— Мне тоже, и прости, что напугал!
— Ещё увидимся.
Муза махнула рукой, улыбаясь напоследок. Она быстро спустилась к воротам школы, направляясь домой, раздумывая над тем, что это вообще было и почему этот новенький решил заговорить с ней?
