Женщина из снов

Насте ничего не оставалось, как улететь домой, так и не дождавшись Саши. Совершенно сбитая с толку, в подавленном состоянии девушка вернулась в Россию. Оставшиеся часы в Париже, упаковка вещей, поездка в самолете, толкучка в аэропорту-она ничего не помнила, в ее голове стоял образ голубоглазой блондинки, которая растворилась в утреннем тумане, даже не попрощавшись. Новогодние каникулы подошли к концу, а от Саши не было никаких вестей. Настя постепенно стала приходить в норму: начала есть и даже встретилась с Ангелиной. О поездке в Париж девушка отвечала односложно, упуская подробности совместного с Сашей вечера, последующей ночи и прогулок по городу, не упоминала Настя также и о состоянии Саше вечером после переговоров. Девушка не понимала, что она делает и для чего, она просто плыла по течению, проживая день за днем абсолютно однообразно. В универе Александры Владимировны тоже не было, в деканате уже смирились с ее частыми поездками, но замену ей найти пока не могли. Где-то в душе Настя была этому даже рада, она все не теряла надежды увидеть любимую преподавательницу. И вот одним холодным январским вечером, когда за окном крупными хлопьями валил снег, на телефон Насти пришло сообщение: -«Спишь?» — Настя сразу узнала номер и ответила -«Сплю» — на самом деле, Настя бы приехала из другого города, из другой страны, с любого уголка планеты, если бы Саша попросила ее об этом. Но девушка не могла понять и простить того, как ее любимая женщина поступила с ней после всего, что было. — «Я стою у твоего подъезда, спустись, надо поговорить» — Прямо в пижаме и домашних тапках Настя выскочила на улицу в лютый мороз. Ни холод, ни снег перестали ее волновать, когда открывая дверь подъезда, она увидела Сашу, которая сидела в машине и гипнотизировала девушку взглядом. Продрогшая до костей, Настя села в машину. — «Настюш, ты чего голая выбежала то. Мороз же, еще заболеешь, не дай бог» — Саша включила ей подогрев сиденья и закурила сигарету, чтобы настроиться на предстоящий разговор. — «Привет. Я надеюсь, ты приехала объяснить мне причину твоего внезапного ухода? Я чуть с ума не сошла, ища тебя по всему Парижу. Что за срочные дела вынудили тебя бросить меня и уехать, ничего не сказав?» — Настя думала, что не будет повышать голос и срываться, но она не могла держать свои эмоции в узде. Из-за гнева девушка не смогла заметить, что преподавательница смотрит вперед себя остекленевшими глазами. — «Я знаю, что виновата. Но позволь мне все объяснить» — Начала Саша, но Настя даже не дослушала: — «Признайся, ты даже не подумала обо мне, потому что ты ни о ком кроме себя не думаешь. Ты эгоистичная, двуличная стерва. Ты думаешь, я игрушка, думаешь, так с людьми поступают — поиграли и бросили…» — оскорбления продолжали сыпаться на Сашу ручьем. -«Хорошо — сухим голосом ответила преподавательница — значит, ты такой меня считаешь» — Настя продолжала орать, покрывая преподавательницу матом. Настя не могла видеть, что сердце Саши разрывается от каждого слова, сказанного той, с кем ей было так хорошо. — «Да пошла ты, стерва» — Настя закончила свой монолог и, со всем дури хлопнув дверью машины, вбежала в подъезд. Сначала Саша хотела броситься следом за ней, но вовремя остановила себя, решив, что раз девушка не захотела ее выслушать, то нет смысла пытаться исправить то, что даже толком не успело начаться. Поняв это, Саша уехала, А Настя осталась стоять в темном подъезде у окна и надеяться, что Саша прибежит за ней, успокоит и снова прижмет к себе. «Ну почему, почему она так со мной поступила? Я считала ее особенной, а она оказалась злой и надменной стервой» — Настя не могла смириться с тем, в каком свете ей предстала женщина, которую она раньше боготворила. Прошел Новый год, который студентка провела с родителями в родном городе, поздравления от Саши она не получила, чему собственно была не удивлена. 14 февраля Настя провела как и полагается одинокой девушке с банкой мороженого и слезливыми мелодрамами. Ну а в принципе девушка старалась отойти от случившегося в Париже: всю оставшуюся зиму она ходила на пары, делала домашнее задание, работала. Девушка пыталась влиться в прежний ритм, но любые мысли об Александре Владимировне сразу же выбивали ее из колеи, заставляя начинать сначала. На парах французского девушка как могла старалась не обращать внимание на преподавательницу, но ничего не могла с собой поделать. Любовь быстро не проходит, для этого нужно время, много времени — эту мысль Настя поняла очень быстро. Каждый день она пыталась поймать взгляд преподавательницы на себе, но та, казалось, вообще не замечала студентку. Она вызывала ее отвечать не чаще чем остальных, говорила замечания, проверяла ее работы и даже заставляла отрабатывать пропуски, но Настя больше не замечала в ее взгляде теплоты или нежности, голос Саши не был мягким, когда она обращалась к студентке. И за все два месяца девушка даже не услышала ласкового обращения в свою сторону. Казалось, преподавательница стрела из памяти события не только Парижа, но и всего прошедшего года. Так прошла зима… < повествование от лица Александры Владимировны > Я просыпаюсь задолго до будильника от того, что солнце светит мне в глаза. Медленно встаю с кровати, стараясь не разбудить спящую радом Настю. «Как же она прекрасна» — думаю я, разглядывая девушку. Решаю спуститься в кофейню и взять что-нибудь на завтрак. Оставляю Насте под подушкой записку, чтобы девушка меня не потеряла, если она проснется раньше, чем я вернусь. Выхожу из кофейни, вдыхая утренний парижский аромат. «Как же я люблю этот город, всей душой!» — настроение замечательное. Последние дни, проведенные наедине с Настей, помогли мне справиться со стрессом и переживаниями. С этой девушкой я забывала обо всем, растворяясь в моменте. Она была моей поддержкой, моей опорой. Мне нравилось, что она не давила, не расспрашивала ни о чем, хотя я чувствовала, что вопросы крутились на ее языке. Я никогда не была так счастлива, как в последние дни. Думая о Насте, я начинаю подниматься по лестнице, но сзади за плечо меня останавливает Габриэль. От неожиданности я вздрагиваю, и с разворота бью мужчину кулаком по лицу. Он хватается за разбитый нос и ошарашенно смотрит на меня. < Следующие разговоры ведутся на испанском > — «Ой, Гэб, прости, я не думала, что это ты. Как нос, сильно болит?» — я подхожу к мужчине, чтобы осмотреть его ранение, — «пойдем в дом, я дам тебе вату, чтобы остановить кровь». — «Нет, Алекс, надо спешить. Франческо сказал, что у него есть срочное сообщение для тебя. Кстати, почему ты не брала трубки» — мужчина держится за нос, пытаясь остановить хлыщущую кровь. — «Я оставила телефон в квартире. Насколько срочно мне надо быть в офисе?» — я не хотела оставлять Настю еще ненадолго, но похоже выбора у меня не было. — «Не знаю, но Франческо сказала мигом тащить тебя к нему, потому что там что-то связанное с твоими родителями». — «Родителями?» — мой мир потух, больше всего на свете я боялась, что кто-то из врагов Mortis решит добраться до нас с помощью моих родных. Конечно, они пытались это сделать систематично раз в два месяца, убивая кого-то из моей семьи. Так умерла моя бабушка и моя двоюродная сестра. Но родители… они да Дима — это все, что у меня осталось. Я не могу потерять еще и их. — «тогда давай быстрее» — не думая ни секунды, я спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и сажусь в машину. На бешеной скорости мы доезжаем до офиса за 30 минут. Франческо ждет меня в кабинете. — «Алекс, сядь» — вместо приветствия говорит мой партнер. Я повинуюсь, его скорбный голос не предвещает ничего хорошего. — «Твои родители… Мне позвонили час назад и сказали, что они попали в аварию. Выживших нет, мне очень жаль, что я втянул тебя в это» — с этими словами Франческо садится рядом со мной и нежно обнимает. Мои глаза полны слез. Я ведь даже не успела с ними попрощаться. Я отомщу, обязательно отмщу, я убью любого, кто может быть причастен к этому. Весь оставшийся день я лежу на диване в кабинете Франческо и смотрю в одну точку. Плакать уже не хочется, я делала это почти два часа на плече у моего босса. Теперь я просто лежу, эмоции притупились, на душе пустота. Я не могу поверить, что моих родителей больше нет. Не могу сказать, что наши отношения были образцовыми, но я знаю, что они любили меня безмерно, и я любила их также. Теперь их нет. Под конец дня все же решаюсь позвонить Диме. Звоню со стационарного телефона, не желая, чтобы он узнал, где я нахожусь. Выслушав меня, Дима спокойно пытается согласовать со мной день похорон, церемонию и все в этом духе. Он также как и я смирился с тем, что мы часто теряем кого-то из родных. Но думаю, он опустошен не меньше моего, но старается не показывать этого, чтобы не делать мне больнее. Я его не слушаю, мой мозг просто не воспринимает информацию. Из всего разговора я поняла только то, что завтра должна быть в Барселоне. Словно в трансе сажусь в самолет, доезжаю до родительского дома, приветствую всех родственников и выслушиваю их соболезнования, как будто это помогает. Потом с достоинством выдерживаю погребальную церемонию и даже говорю прощальную речь. Все как в тумане. А потом начинается отходняк. Алкоголь, сигареты, наркотики, скорость, беспорядочный секс, убийства, алкоголь, сигареты, наркотики, скорость, беспорядочный секс, убийства… и так две недели. Дима находит меня в таком состоянии в каком то пабе и силой увозит в Россию. Следующие 5 дней я просто лежу на кровати, смотря в потолок, и не подаю никаких признаков жизни. Потом, выпив огромное количество успокоительных и антидепрессантов, решаю начать что-то делать. Для начала неплохо было бы объясниться с Настей. На самом деле, за все это время я ни разу не вспомнила о девушке, и сейчас мне было абсолютно плевать на ее чувства. Я приехала к ее дому, но девушка даже не дала мне договорить. Начала покрывать меня матом, обзывать, короче многие так делают, я уже привыкла. Но каждое ее слова было как удар ножом по сердцу. Потом девушка просто убежала, а я решила ничего не делать. Следующие два месяца я пыталась оправиться от потери. Дима все время был рядом, боясь что я опять слечу с катушек. Франческо и другие ребята из Mortis постоянно звонили мне и интересовались моим самочувствием. А как я себя чувствовала? Да никак, мне было все равно, я не чувствовала своего тела, не чувствовала ничего. Как робот я ходила на работу, проводила лекции и вроде бы даже шутила. Но сейчас я не помню ничего, что происходило в эти месяцы, четко. Я была овощем, но только с ручками и ножками. К началу весны я уже немного оправилась от потери и начала приходить в форму. < конец повествования от лица Александры Владимировны >